Арслан Хамитов: «Моя работа — вылечить человека»

«Папа — мой лучший друг»

Арслан Хамитов родился, вырос и окончил школу в Башкирии, в Салавате. До десятого класса у юноши не было осознания, что он будет врачом. Среди родственников, близких, окружения докторов тоже не было. Когда Арслану было 17 лет, отец предложил ему серьезно побеседовать о будущем.

— Папа у меня спросил, кем я хочу стать. Я ответил, что еще не определился. А он мне сказал: «У меня есть идеальное предложение, которое тебе подойдет. Давай будешь врачом». Я согласился. Дело в том, что отцу я очень доверял всегда и доверяю сейчас. Папа — мой лучший друг, я могу рассказать ему все, даже то, о чем не знает мама. Я всегда знаю, что он поможет дельным мужским советом.

Когда в семье задумались о том, каким именно врачом станет Арслан, сначала решили, что отличным вариантом будет стоматология: дантист всегда при деле. И будущий выпускник начал готовиться к поступлению. В решение этой задачи активно включилась мама: она искала репетиторов, информацию, олимпиады, которые могли дать дополнительные баллы для поступления. Юноша усердно занимался. В результате такой скоординированной работы уже к середине одиннадцатого класса удалось добиться немалых успехов: юноша стал призером заключительного этапа олимпиады Санкт-Петербургского госуниверситета. Это давало право поступать в любой медицинский вуз вне конкурса.

И Хамитовы стали выбирать вуз. Уфу как-то сразу рассматривать не стали — юноше хотелось уехать подальше, чтобы получить больше самостоятельности. Но ни Москва, ни Санкт-Петербург ему, что называется, «не зашли». Арслан выбрал Казанский государственный медицинский университет. Будущий студент хотел было, как и собирались, подать документы на стоматологический факультет, но снова вмешался отец: прямо в зале приемной комиссии указал на папку факультета лечебного со словами «Так надо».

— Просто я очень ему доверяю, — повторяет доктор.

Результат своей работы я вижу сразу же — пожалуй, это меня и заворожило в гнойной хирургии

«Результат своего труда я вижу сразу же»

Университетские годы Арслан Русланович вспоминает с теплом и даже благоговением: благодарен своей альма-матер за все, что получил в ее стенах. В студенческую жизнь вливаться пришлось с головой (как и большинству иногородних студентов, заселенных в общежитие), и поначалу приходилось сложновато. Но достаточно быстро Арслан «нащупал» свою дорогу: с четвертого курса, когда пошла клиническая база, он уже был очень увлечен. Тогда будущий доктор понял: именно хирургия — его стезя. Началась экспериментальная работа в студенческом научном кружке на базе кафедры топографической анатомии и оперативной хирургии. Начались выступления на конференциях и публикации в научных журналах.

— Это мне тоже очень многое дало, потому что конкурс в ординатуру огромный, а научные публикации и опыт научной работы давали дополнительные баллы, — объясняет доктор.

Так Арслану удалось поступить на бюджетное отделение хирургической ординатуры. Год учился абдоминальной хирургии, а потом попал ординатором в отделение гнойной хирургии клиники медицинского университета (бывшая горбольница №5 на улице Шарифа Камала).

— Я сразу почувствовал большую разницу между двумя этими типами хирургии. Абдоминальная хирургия — это работа внутри, после операции ты не видишь, что происходит — видны только клинические проявления: уменьшение боли и тому подобное. Но это все происходит со временем, пока идет долгий процесс восстановления. А здесь оказание помощи при любом виде оперативного лечения сказывается на состоянии пациента уже на следующий день. И это не зависит от того, какой объем операции — большая она или малая. Люди значительно лучше себя начинают чувствовать уже на следующий день. То есть результат своей работы я вижу сразу же — пожалуй, это меня и заворожило в гнойной хирургии, — объясняет Арслан Русланович окончательный выбор своей врачебной стези.

Отдельно доктор отмечает дружный коллектив, который сложился в клинике КМУ: говорит, что здесь как будто одна семья, всегда есть плечо, на которое можно опереться. Не секрет, что любой хирург, каким большим бы ни был его стаж, периодически обращается к коллегам с тем, чтобы посоветоваться. Конечно же, и Арслан Хамитов, окончивший ординатуру всего лишь два года назад, особенно высоко ценит эту возможность — и с благодарностью отзывается о заведующем своим отделением, благодаря которому во многом и сложились теплые отношения во всем коллективе.

Область внимания гнойной хирургии — разнообразные гнойно-воспалительные или некротические заболевания: гангрены, абсцессы, флегмоны, эпителиально-копчиковый ход, парапроктиты. От абдоминальной этот тип хирургии отличает еще и то, что, как правило, гнойный хирург может сразу же поставить предварительный диагноз, как только пациент к нему обратился. Абдоминальному хирургу такая роскошь доступна не всегда.

«Ученая степень — большой старт для становления врача»

Кроме хирургической специальности, по окончании ординатуры Арслан Русланович получил еще и сертификат эндоскописта, а еще начал преподавать студентам в своей альма-матер. Сегодня он не только хирург клиники медицинского университета, но и ассистент кафедры топографической анатомии и оперативной хирургии. Наш герой проводит семинары по хирургии и по топографической анатомии.

Лекции пока не читает — это могут делать только люди, уже получившие научную степень. И как раз с 2022 года доктор стал соискателем: пишет кандидатскую диссертацию. Его тема связана с травмами костной структуры и ее восстановлением при помощи определенных генов — говоря иными словами, регенеративные практики на основе остеосинтеза. Так что планов у Арслана Хамитова — громадье.

— В дальнейшем меня больше влечет непосредственная работа по хирургии, но чтобы развиваться как хирург, было бы неплохо иметь и научную специальность. Ученая степень — большой старт для становления врача — и я очень хочу его пройти. Мой научный руководитель — заведующий кафедрой гистологии и эмбриологии, профессор Рустем Робертович Исламов. У него занимаются и мои близкие друзья, кое-кто из них уже защитили кандидатские диссертации. Думаю, теперь и моя очередь, — объясняет доктор свои научные устремления.

95% гнойной хирургии — экстренные случаи

Доктор помнит свое первое дежурство — это был сентябрь 2020 года. Он был тот самый «зеленый» врач, который только что получил диплом — и которого оставили наедине с пациентами. А пациентов в то дежурство случилось 37 человек за ночь! Заведующий отделением потом говорил, что такого количества он не помнит за всю свою практику. Такое вот получилось боевое крещение… Конечно, до полной самостоятельности в ту ночь не дошло, молодой врач чуть ли не всю ночь звонил заведующему с вопросами о сложных пациентах. Сейчас, через два года после той ночи, за помощью к шефу доктор обращается не чаще раза в месяц.

В дальнейшем меня больше влечет непосредственная работа по хирургии, но чтобы развиваться как хирург, было бы неплохо иметь и научную специальность. Ученая степень — большой старт для становления врача

В приемном отделении гнойные хирурги могут столкнуться с самыми разными ситуациями, и главное, что им нужно сделать с самого начала, — определить, экстренный случай перед ними или неотложный. Сразу оперировать пациента или есть еще один день, чтобы подготовить его к операции. Все это — огромная ответственность, которая лежит на враче.

Ведь 95% гнойной хирургии — экстренные случаи, которые нужно оперировать в первые 3—6 часов с момента обращения. Например, это может быть человек с влажной гангреной. Мы недоумеваем: но ведь гангрена не развивается за несколько часов, нужно много дней, чтобы до нее дошло! Арслан Русланович говорит:

— Да, это так. Но к нам пациента привозят, как правило, уже в критическом состоянии. Он уже горит, у него уже страдает сознание, конечность черная… И это неотлагательный момент для быстрого оперативного лечения. Единственный способ сохранить человеку жизнь конкретно в такой ситуации — ампутировать пораженную часть тела.

Виновниками гангрены чаще всего становятся два грозных заболевания: диабет и атеросклероз, при котором магистральные сосуды закупориваются, к нижним конечностям поступает недостаточное количество питания, и начинается ишемизация процесса. Сначала человек может заметить ее предвестники: похолодание ноги, ее бледность. Потом образуются некротические очаги, которые, развиваясь, и переходят в гангрену — на стадию, когда процесс уже совершенно необратим.

Но развитие диабетической или атеросклеротической гангрены всегда следствие беспечности самого пациента (или его родственников). Ногу каждого такого пациента могло бы спасти своевременное обращение в поликлинику, как только он заметил, что с ногой что-то не так. Арслан Русланович сетует:

— У человека есть небольшие нарушения, но он не обращает на них внимания, надеясь, что все пройдет само. А само не проходит — любое нарушение, изменение самочувствия должно сопровождаться с вашей стороны походом в поликлинику! Чувствуете, что ноги постоянно холодные, — обратитесь к врачу. Он должен провести осмотр, сделать пальпацию, определить пульсацию на магистральных сосудах. Собрав анамнез, он назначит вам УЗИ сосудов нижних конечностей, чтобы определить, есть ли изменения. И если есть — назначит консультацию у сосудистого хирурга. У сосудистого хирурга, в свою очередь, есть два пути: медикаментозное лечение и динамическое наблюдение — или же оперативное лечение (освобождение закупоренного сосуда, реваскуляризация). Проблема состоит только в том, что человек до последнего не обращается!

А «последнее» наступает, когда боль настолько сильна, что человек уже не может спать, он постоянно мучается, у него поднимается температура, он весь горит, местами бредит — и только дотянув до этого состояния, вызывает скорую помощь, которая привозит его к докторам. Пациент гарантированно теряет ногу, и хорошо, если хирурги успевают спасти ему жизнь.

У человека есть небольшие нарушения, но он не обращает на них внимания, надеясь, что все пройдет само. А само не проходит — любое нарушение должно сопровождаться походом в поликлинику!

— Любые такие заболевания имеют генерализацию — когда поражение идет выше или затрагивает организм человека в общем. Поэтому наша главная задача — быстро устранить проблему, сделать так, чтобы болезнь в дальнейшем не продолжалась. Грубо говоря, мы видим гангрену одного из пальцев ноги. Это необратимое последствие, которое требует оперативного лечения. Перед тем, как ампутировать этот палец, мы обязательно обследуем пациента, чтобы определить, как далеко зашла гангрена, где находится граница, до которой нам нужно дойти во время хирургического вмешательства.

После ампутации гангренозного участка человек выписывается под наблюдение сосудистого хирурга — именно этот специалист ведет пациента дальше и следит, чтобы проблема не повторилась.

«Где гной — там и вскрой»

Еще одна постоянная «гостья» гнойного хирурга — флегмона. При этом заболевании под кожей накапливается гной и «расплавляет» все ткани на своем пути. Бывают тяжелые случаи, при которых операция на флегмоне длится много часов и проводится на большом объеме. Хирурги вскрывают ее, удаляют гной, прочищают, санируют пораженные ткани…

Есть у гнойных хирургов поговорка: «Где гной — там и вскрой». Потому что любой гнойный процесс нужно остановить путем вскрытия и эвакуации, иначе он может убить человека.

Очень часто Арслан Русланович и его коллеги встречаются с банальными бытовыми случаями, когда человек пытается самостоятельно удалить содержимое прыщей, но делает это неаккуратно, заносит инфекцию — и доморощенное «операционное поле» воспаляется.

— Поверьте мне, любое гнойное заболевание можно предотвратить! Во-первых, нужно соблюдать асептику и антисептику в домашних условиях. Например, человек грязными руками удалил прыщ, под кожу попадает инфекция, фолликул воспаляется, и начинается воспалительный гнойный процесс. И вот тут наступает мое «во-вторых»: при первом же ухудшении общего состояния надо обратиться к врачу!

Доктор вспоминает одну свою пациентку, молодую девушку, которая обращается к нему с завидной регулярностью. Она в домашних условиях пытается бороться со своим фолликулитом, самостоятельно избавляется от прыщей, и каждый раз они воспаляются. Арслан Русланович уже восемь раз встречался с ней в приемном отделении, ликвидируя последствия такой «домашней косметологии». Но она не сдается и продолжает свой «крестовый поход» против прыщей.

— Это всегда происходит ночью, она это объясняет так: «Я работаю, мне в другое время некогда». Я удаляю нагноение и каждый раз направляю к дерматологу: нужно обследоваться, пропить курс препаратов, которые избавят от фолликулита! А она отвечает: «Да нет, не пойду я. Мне к вам легче приехать: тут тихо, спокойно, все быстро, очень удобно». И ее даже шрамы, которые остаются после нагноения, не беспокоят. Но я никак не могу на нее повлиять — и отказать ей в помощи, когда она обращается, тоже не могу, — рассказывает наш герой.

После косметологической чистки гнойные хирурги с проблемами не встречались: все-таки современный косметолог работает с соблюдением санитарных норм, асептики и антисептики, обрабатывает кожу после чистки. А вот «жертвы» мастеров маникюра с гнойными нарывами после использования нестерильных инструментов на приеме бывают нередко. Поэтому доктор в очередной раз призывает: придя на маникюр, обязательно попросите мастера показать, чтобы инструмент при вас вынимался из стерильной упаковки. Следите, чтобы вам обрабатывали руки, обеззараживали рабочее пространство и до, и после вмешательства. Цена такой «клиентской капризности» — ваше здоровье, помните об этом.

Всегда следите за уровнем глюкозы крови. Пожалуйста, обращайтесь на диспансеризацию регулярно, чтобы не пропустить начало сахарного диабета II типа.

Итак, 95% пациентов в отделении гнойной хирургии — люди, которые оказались там из-за невнимательности к собственному здоровью, по причине своей беспечности. Но и 5% — это очень много. А это те, кто оказывается на больничной койке из-за системных мультифакторных воспалительных заболеваний. Например, к таким относится сахарный диабет, когда даже при своевременном контроле и уходе за сосудами могут случиться необратимые последствия. Человек может соблюдать все предписания, но все равно столкнуться со временем с последствиями ангиопатических процессов (изменением состояния мелких сосудов), которые на 90% необратимы.

— Поэтому хочу сказать: всегда следите за уровнем глюкозы крови. Пожалуйста, обращайтесь на диспансеризацию регулярно, чтобы не пропустить начало сахарного диабета II типа. Сдавайте анализы на гликированный гемоглобин, чтобы отслеживать ситуацию с сахаром крови на протяжении трех последних месяцев. Следите за своим здоровьем. Если не выбиваться за целевой диапазон глюкозы крови — пагубных последствий можно избежать! — говорит доктор.

Усердный студент и незадачливый огородник

Арслан Русланович вспоминает самые яркие случаи, с которыми он успел столкнуться за два года своей работы. Например, как-то раз привезли студента с эпителиально-копчиковым ходом. Это заболевание, связанное с анатомическим сложением копчика, когда на коже в этом районе остаются несколько отверстий. В них попадает инфекция, и происходит воспаление:

— Этот бедный студент оказался настолько сознательным, что к врачу не обращался, чтобы не тратить время — он очень усердно учился, и ему было не до этого. И вот доучился до того, что у него район копчика сильно раздулся, пошло сильнейшее воспаление. Сидеть не мог, температура, 39,4, боли страшные — учиться уже не выходило. Он два дня надеялся на то, что все пройдет, но в итоге все-таки вызвал скорую помощь. Привезли его в мое дежурство, он мне и говорит: «Друг, врач, помоги мне, пожалуйста, у меня через месяц экзамены, а я не могу сидеть и учить». Там был длительный давний процесс — все развивалось не меньше двух недель, уже случились структурные изменения. Я все, что нужно, сделал, в течение часа поднял пациента на операционный стол. При вскрытии я эвакуировал порядка 500 мл гноя, представляете себе, какая интоксикация у него была? На следующий день температура спала, а через неделю я его выписал — он ушел своими ногами, мог спокойно сидеть и был вполне счастлив и доволен: теперь учиться ему ничего не мешало.

Были случаи с ранениями. Пациент обратился с небольшой раной, которую получил у себя в огороде: самостоятельно перевязал и забыл об этом. Со временем поднялась температура, нога отекла, на нее стало невозможно наступить. Но мужчина этот, как крепкий человек, решил приехать в больницу сам, по самообращению. Врачи начали его осматривать и ахнули: вся стопа была пропитана гноем, потому что инфицированная ранка осложнилась флегмоной. Пришлось делать большую операцию: в таких случаях ткани раскрываются широко, максимально, чтобы полностью эвакуировать гнойное содержимое, которое приводило к общей интоксикации организма. Арслан Русланович сделал эту операцию сам — разрезы пришлось делать и на подошвенной, и на тыльной части стопы. И этот пациент ушел из отделения домой через 10 дней — спокойно наступал на прооперированную ногу, был практически здоров.

Любое нарушение кожных покровов — повод задуматься об асептике и антисептике.

Кошка, гвоздь и заусенцы: чего бояться в быту?

Слушая рассказы гнойного хирурга, жить становится как-то страшновато. Но доктор успокаивает: если соблюдать элементарные правила безопасности, скорее всего, вы с ним на его дежурстве никогда не встретитесь.

Любое нарушение кожных покровов — повод задуматься об асептике и антисептике. Например, обязательно доктор рекомендует обращаться за помощью в травмпункты, если вас укусила или поцарапала кошка или собака. Даже если речь идет о домашнем питомце. Арслан Русланович говорит:

— Вы не поверите, сколько флегмон образуется в результате укусов или царапин от кошек! Потому что очень много инфекции есть на когтях и в ротовой полости вашего питомца. Она вызывает тяжелейшие последствия, если попадает к вам в рану и начинает развиваться. Чаще всего в таких случаях мы встречаемся с флегмоной кисти, и это, поверьте, особенно сложные случаи. Дело в том, что на кисти руки практически нет подкожной жировой клетчатки, там проходят три очень важных нерва и множество магистральных сосудов. Излечить флегмону кисти для хирурга — очень кропотливый труд, потому что нужно ухитриться и очистить все операционное поле и полностью сохранить и чувствительность, и подвижность — все рефлексы и двигательные реакции. Так что если животное вас укусило или поцарапало — настоятельно рекомендуем обратиться в травмпункт, чтобы там произвели первичную обработку раны и назначили адекватное лечение, чтобы не начался процесс распространения инфекции по этому участку.

Еще один стопроцентный повод обратиться к медикам — любая рана, полученная неопознанным предметом. Наступили на гвоздь, порезались на пляже, наступив на стекло, получили ссадину в лесу, порезались куском ржавого железа — все это требует обращения в травмпункт. И это связано не только с опасностью развития гнойного процесса, но, в первую очередь, с тем, чтобы получить укол антистолбнячного анатоксина.

Кстати, делают эти уколы и Арслан Русланович с коллегами — всем пациентам, кто поранились неизвестным предметом. Дело в том, что прививка от столбняка действует 10 лет, а из анамнеза пациента очень тяжело узнать, когда он делал ее в последний раз. Между тем, столбняк — заболевание очень опасное, драматичное и с высокой летальностью.

Популярная тема в гнойном отделении — панариции. Поэтому доктор категорически не рекомендует «скусывать» заусенцы вокруг ногтей, это тоже может плохо кончиться. С последствиями таких действий или после неудачно сделанного в домашних условиях маникюра ежедневно обращаются десятки человек. Причем доктор рассказывает: иногда процесс бывает настолько запущенный, что приходится делать обширную операцию!

Врач к любому пациенту должен подходить с холодной головой, но должен о нем думать и сочувствовать ему. Невозможно вылечить человека, не испытывая к нему никаких эмоций.

«Невозможно вылечить человека, не испытывая к нему эмоций»

Доктор говорит: абсолютно ко всем пациентам, которые к нему обращаются, относится с состраданием. Выстраивать эмоциональную «стенку» еще не научился, более того: считает, что эмоции по отношению к пациенту врачу нужны. И работать это не мешает. И даже если к возникновению тяжелого, жизнеугрожающего состояния привела беспечность самого же пациента, единственная отрицательная эмоция по отношению к нему у Арслана Руслановича — недоумение и сожаление.

— Еще раз повторяю: большинство заболеваний нашей нозологии можно остановить на начальном этапе, обратившись вовремя в первичное звено. А вообще, врач к любому пациенту должен подходить с холодной головой, но должен о нем думать и сочувствовать ему. Всегда помнить, что перед ним человек, которому плохо. Невозможно вылечить человека, не испытывая к нему никаких эмоций. И это, поверьте, не связано с тем, что у меня мало опыта. Все мои коллеги работают так же. Мы приезжаем на работу в субботу и воскресенье, чтобы осмотреть своих пациентов и узнать, как у них дела. Мы не должны этого делать по должностной инструкции, здесь есть кому о них позаботиться в выходные дни. Но лично мне важно понаблюдать динамику, осмотреть шов, может быть, сделать перевязку.

Порой пациента спасти не удается: такое случается, когда их привозят в очень запущенном, агональном состоянии. Каждый хирург в процессе своей работы рано или поздно встречается со смертью. Убить человека может и гангрена, и флегмона, и другие болезни, с которыми борются сосудистые хирурги: как только процесс заражения попадает в магистральный кровоток, инфекция разносится по всему организму, обсеменяя все органы и ткани. Возникает сепсис (или заражение крови, как его называют в народе). А это очень тяжелое заболевание, процент летальности у которого огромный.

— Как правило, таких пациентов к нам привозят в состоянии агонии. Зачастую он уже в необратимом состоянии. Риск того, что он умрет в первый же час, очень высока. Но никто не опускает рук. К агональному больному с нашей патологией сразу спускаюсь я, приглашаем сосудистого хирурга, врача-реаниматолога, терапевта, невролога — чтобы оценить состояние и терапевтические показатели. Каждый из нас оценивает «свои» параметры, — объясняет Арслан Русланович.

После этого пациента отправляют в реанимацию, там пытаются стабилизировать, и если это удается сделать, он перемещается на операционный стол, где гнойные хирурги делают свое дело. И даже несмотря на то, что агония в подавляющем большинстве случаев означает, что пациент уходит, порой случаются чудеса, какие-то необъяснимые вещи. Доктор вспоминает одну такую пациентку:

— У этой женщины была флегмона всей нижней конечности — нога от паховой складки до пятки. И развивалась она достаточно долго. К нам пациентка поступила в агональном состоянии. Она уже не реагировала ни на физический контакт, ни на слуховой, у нее не было болевой реакции — это состояние сопора, которое наступает перед комой. У пациентки были нестабильные гемодинамические показатели, она была без сознания. Ее сначала взяли в реанимацию, там восстановили давление, и в крайне тяжелом состоянии мы завезли ее в оперблок. Вместе с заведующим мы сделали разрез — чтобы вы понимали, пришлось удалить порядка двух литров гноя из ноги этой женщины. В процесс были вовлечены все мышцы, все фасции. Мы все просанировали, и через три недели эта пациентка выписалась. Ушла на своих ногах! И то, что ей удалось выжить после такого, мы считаем настоящим чудом.

Доктор признается, что верит в бога — а иначе, спрашивает он, как еще объяснить вот такие необъяснимые медицинские случаи, когда пациент выживает вопреки всем законам биологии?

«Я должен помочь, что бы ни услышал от пациента»

Порой пациенты показывают не самое уважительное отношение к врачам, и в отделении нашего героя с этим тоже часто сталкиваются. Люди общаются с докторами неуважительно, пытаются указать им на то, что медик — это обслуга. Но даже в ответ на откровенное хамство пациентов, которое (и это не секрет) крепнет в обществе в последнее десятилетие, врач качает головой: сам он себе позволить такого не может.

— Я врач. Я должен помочь, что бы ни услышал от пациента. Я слушаю его, улыбаюсь, киваю, вежливо ему отвечаю и продолжаю делать свое дело. Как раз это — тот самый случай, когда мне удается выстроить между собой и человеком эмоциональную стенку. Я не обижаюсь, не раздражаюсь и упаси бог, не отвечаю ему на грубость грубостью. Мне этого нельзя. Моя работа — вылечить человека, мне совершенно неважно, что он мне скажет и как. Я должен вести себя как врач, хорошо делать свою работу и относиться к человеку подобающе, и неважно, как он себя ведет.

Арслан Хамитов — совсем еще молодой врач. Признается: бывает и так, что пациенты указывают на его возраст и требуют позвать более опытного коллегу. В таких случаях он пожимает плечами и приглашает, например, заведующего отделением. Благо, как наш герой уже сказал, в отделении сложился дружный и отзывчивый коллектив, члены которого всегда готовы помочь друг другу.

Наследники Вишневского

Отделение гнойной хирургии клиники КГМУ принимает пациентов со всего ПФО — сюда приезжают люди с хронической патологией (например, диабетической), которая может обостриться в виде гнойно-некротического заболевания. Они едут к нам, чтобы мы поправили ситуацию на начальном этапе развития.

— Любая больница — это бренд. И у большинства больниц есть отделения, которые по своей специализации — лучшие (в городе, в республике, в регионе). В нашей славной клинике наше отделение — одно из ведущих по ПФО. Мы не отказываем пациентам из Марий Эл, из Башкортостана, отовсюду, — говорит молодой хирург.

На вопрос о том, что ему больше нравится — учить студентов или лечить пациентов, доктор признается: все-таки лечить. Видеть, как пациент, который приехал в полубессознательном состоянии, выписывается с довольным лицом — главный драйв, который Арслан Русланович ловит в своей работе. А говоря о специфическом процессе лечения, он пожимает плечами:

— Чтобы работать в гнойной хирургии, надо быть фанатом этой специальности. Иначе тебе будет очень тяжело. Вот я — точно фанат. Я полностью, с головой ушел в свое дело.

Именно поэтому после предполагаемой защиты диссертации врач не планирует уходить в академическую среду окончательно — видит свое будущее именно в этой больнице:

— Клиника медицинского университета — одна из родоначальниц медицинского образования в Казани. Здесь училось столько поколений врачей! И все они передавали свой опыт и знания поколениям следующим. Я ведь чувствую эту связь, эту нить десятилетий, которая протянута ко мне от великих врачей прошлого. Понимаете, в этой клинике оперировал сам Вишневский, и получается, что мы — его наследники! Мы чтим эту историю и, продолжая ее, являемся частью большой традиции!

Я не жалею абсолютно ни о чем, у меня прекрасная профессия. Благодарен родителям, которые помогли мне сделать этот выбор.

«Все, что я делаю, — делаю для своей семьи»

Арслан Русланович женат, его супруга тоже врач — она дерматовенеролог. Буквально в эти дни семья празднует первый день рождения сына — малышу исполнился год. Хамитовы ждут в гости бабушку — маму Арслана, у которой тоже на этой неделе день рождения. Когда доктор говорит о своей семье, у него теплеет взгляд. Говорит, что ночью берет сынишку на себя: встает успокоить, покачать, помочь жене, которая за день изрядно выматывается, воспитывая очень активного и любознательного карапуза.

— Я очень стараюсь ей помочь, чуть-чуть ее разгрузить, потому что вижу, как она устает. Сейчас воспитание сына — это ее работа, но ведь ей тоже нужно отдыхать. Считаю, что отец должен принимать участие в процессе воспитания ребенка, какое только может. Я представляю, насколько жене сейчас сложно, она ведь себе не принадлежит. И я стараюсь ей помогать там, где могу.

Но, к сожалению, в дневное время уделять время сыну удается нечасто: все-таки семью надо обеспечивать. А это значит, нужно и работать в отделении, и брать дежурства. Не нужно забывать и об учебной нагрузке в родном университете, и о диссертации — как-то надо успеть все. И доктор успевает.

— Я, к сожалению, не вижу, как растет мой ребенок. Но поверьте мне, все, что я делаю, — я делаю для своего сына и для своей жены. Я должен прокормить семью, сделать так, чтобы у моих близких было все, что им нужно.

Но все-таки свободное время, хоть и урывками, но случается. В эти моменты доктор или занимается спортом (футбол с коллегами), или стремится вывезти семью на прогулку, на обед, на ужин: говорит, жену нужно «проветрить», ведь она постоянно сидит с малышом и дальше детской площадки не выходит.

Доктор понимает: медицина — это работа, на которой надо жить. И зная всю сложность своей профессии, он уже мечтает, чтобы сын продолжил его дело.

— Я не жалею абсолютно ни о чем, у меня прекрасная профессия. Благодарен родителям, которые помогли мне сделать этот выбор. И теперь вся наша большая семья гордится тем, что я врач, — мои родители, ненейка, корт-атайка, дяди, тети, все они относятся ко мне с огромным уважением. Конечно, я чувствую эту ответственность, и не могу их подвести, — улыбается молодой врач.