«Новый 1992-й»: народные дружинники, проблемы навигации и корни татарского искусства

«Ассоциация за порядок в городе»

В Казани в начале 1990-х годов царил разгул преступности, количество ОПГ в республике достигало полусотни. Драки, грабежи, разбои и убийства, в том числе заказные — сводки новостей пестрели этими событиями. Граждане опасались выходить вечерами на улицы города и требовали от властей принять меры. Если сотрудники милиции не справлялись с уличным беспределом, то говорить о каком-то воздействии на преступную молодежь со стороны добровольных народных дружин и говорить не приходилось. Тех, кто выходил в рейды с повязкой ДНД, всерьез не воспринимали. При этом власти критиковали организацию работы ДНД и меры по ее активизации, а в Казани городской штаб народной дружины и вовсе «приказал долго жить» еще год назад.

В противовес ей в Ленинском районе столицы Татарстана было решено создать самоуправляемую «Ассоциацию народных дружин по охране общественного порядка». Финансировалась она за счет средств предприятий, организаций и кооперативов, которым предоставлялись услуги по охране, а также взносов самих жителей города. Войти в состав «Ассоциации» и нести вахту по охране правопорядка в свободное от работы время мог любой казанец в возрасте от 18 до 50 лет. Причем тем, кто выходил в рейды, выплачивалась зарплата, согласно заключенному трудовому договору. Кроме того, сотрудников «Ассоциации» обучали приемам самообороны, обеспечивали специальной экипировкой и средствами связи.

Оперативная обстановка в Казани продолжает оставаться по-прежнему напряженной и вызывает у людей не меньшую тревогу, чем пустые полки магазинов. Люди не только просят, но и требуют защитить их от преступных посягательств, быть более решительными в пресечении противоправных действий. Несмотря на ряд мер, принятых городскими и районными властями и правоохранительными органами, до стабильной обстановки в Казани еще далеко. По-прежнему вечером горожане чувствуют себя беззащитными на улицах, в общественных местах и в транспорте.

Все это говорит о том, что у нас не налажена организация охраны общественного порядка как со стороны правоохранительных органов, так и со стороны общественных формирований ДНД, ОКОД. Существующие до настоящего времени добровольные народные дружины явно не оправдали себя, устарели и структуры вечернего дежурства ДНД, ОКОД. Однако ясно, что без поддержки населения, Советов народных депутатов одним правоохранительным органам успеха не добиться. А в последнее время как раз поддержка эта все тает и тает.

Да, о возврате к временам «добровольных» общественных формирований уже речи быть не может. И зря на это уповают некоторые руководители советских и правоохранительных органов. Ничем иным, как документом «застойных» времен, можно назвать постановление Совета Министров ТССР №479 от 30.12.90 г. «О неудовлетворительной организации работы общественных формирований по охране правопорядка и мерах по ее активизации». В нем, вместо ожидаемых конкретных мер по нормативному закреплению участия граждан в охране общественного порядка, созданию новых форм и методов участия общественности в этом важном деле, по материальному стимулированию граждан, участвующих в правоохранительной деятельности, определения статуса всем «подснежникам» — работникам общественных формирований (заведующим общественными пунктами охраны порядка, заместителям командиров ДНД крупных предприятий или командиров ОКОД и т. д.), мы обнаружили лишь набор старых указаний*.

«Стало последней каплей»

В те годы жертвами преступлений становились не только состоятельные казанцы или только появившиеся бизнесмены, на улицах гибли рядовые граждане — старики, женщины и дети. И родственники были недовольны результатами расследования их смертей. Пример тому — заметка ниже, в которой приводится письмо отчаявшейся матери, схоронившей сына-подростка. Казанские ОПГ просуществовали до начала 2000-х годов. К тому времени насчитывалось 120 официальных группировок, почти 20 лет контролировавших каждую сферу экономики Татарстана. Милиция в те годы была практически бессильна в борьбе с оргпреступностью.

Уважаемый главный редактор, пишу именно вам, так как доверяю. С некоторых пор не могу спокойно читать рубрику «Криминальная хроника». Последней каплей стала газета от 14 марта. С величайшей легкостью в ней было напечатано о тринадцатилетнем мальчугане, которого нашли в подвале мертвым с пакетом на голове. Нашли и сделали поспешный вывод: видимо, токсикоман. Но только подумать, какое это впечатление произведет на мать, ей ведь и без того страшно тяжело…

Вот так же в той же рубрике «Криминальная хроника» было напечатано про моего шестнадцатилетнего сына. Что он в пьяном угаре выбросился в лестничный пролет с пятого этажа (а в нашем доме просто невозможно выброситься в лестничный пролет). Эту вашу заметку сразу взяла на вооружение прокуратура — и к концу года дело было поспешно закрыто, фактически без проведения необходимого следствия.

Только собрали материалы по поводу происшествия. Меня с ними ознакомили. Поразила низкая квалификация проделанной работы. Показания свидетелей расходятся с истинным положением дел. Вот хотя бы такой факт: главный свидетель, подозреваемый в причастности к происшествию, даже место своей работы указал ложное — и этого никто не заметил.

Судебная экспертиза трупа, по моему мнению, просто сфабрикована. На фотографиях умышленно завуалированы места насилия и не засняты самые явные следы преступления.

В заключении судмедэксперта много неточностей. Например, возраст указан 26 лет и рост вместо 185 — 175 см.

А ведь я долго рассматривала тело моего единственного и горячо любимого сына, который никогда не был хулиганом, не пил и не курил, а был интеллектуалом, любил театр и книги. Поиздевались зверски над его золотыми ручками, которыми он создавал настоящие произведения искусства (он был резчиком по дереву и учился в вечерней школе). Страшно глубокие ожоги на руках, похожие на следы от жала паяльника, на лице — ожоги от сигареты и рана от ожога электрическим проводом, сломана переносица, глаз подбит, ухо синее и очень много крови (меховую куртку выжимала от крови).

Даже если вы это письмо не напечатаете, а просто прочтете до конца — и на том вам спасибо. Ну, а если напечатаете и это станет толчком для возобновления следствия, — низкий вам поклон за это. Р. Мухаметвалеева*.

«Скоро Волге работать»

До начала 90-х объемы работы речного транспорта только росли — по рекам Татарстана осуществлялось порядка трети всех грузовых перевозок, а на водных путях республики работало порядка 90 пристаней, портов и переправ. Пассажирские суда курсировали по 64 маршрутам, за сезон перевозили по несколько миллионов пассажиров. В 1991 году объемы пассажирских и грузовых перевозок резко снизились, стало сокращаться и количество речного транспорта, к тому же возраст большинства судов приблизился к «пенсионному». Чтобы хоть как-то поправить финансовое положение пассажирского райуправления, перед началом навигации 1991 года в Казани решали вопрос о повышении стоимости проезда для пассажиров речных судов. Между тем, несмотря на скудный бюджет, речной транспорт начали готовить к очередному выходу в рейсы.

Чем быстрее слетают календарные листки, тем ближе самый волнующий день у волгарей — открытие навигации.

Какой она будет, навигация-91, для казанских речников в условиях сегодняшнего положения в экономике, сказать никто не берется. Однако же сдавать прошлогодние позиции не хотелось бы.

Коротко о том, как потрудились портовики в 1990 году. Отправив грузов в количестве 43 миллионов тонн, перекрыв план по доходам на 11,7 процента, порт получил 50,4 миллиона рублей. Что дало сверхплановой прибыли 3 миллиона. Затраты на один рубль доходов снижены на 3,4 процента. Радуют сдвиги в соцкультбыте. Продолжается возведение 96-квартирного дома, справили недавно новоселье 26 семей портовиков, ведутся солидные работы в загородном пионерлагере, в ремонт существующего жилого фонда в прошлом году вложено 632 тысячи рублей…

Близится к завершению зимний судоремонт. При непрекращающемся дефиците целого ряда материалов и комплектующих изделий портовики ухищряются не срывать график работ.

Их объем приличный. Ведь в большинстве своем казанские теплоходы или «работающие пенсионеры», или «предпенсионного возраста».

Впрочем, есть пополнение из последней постройки: два теплохода типа «Восход» и два буксира-толкача. В конце навигации ждут новый «Метеор». Особо примечательно, что в текущем году Казанскому порту будет приписан оригинальный теплоход — самоходное судно комплексной переработки отходов. Оно будет первым на Волге, и, вероятно, основным районом его работы станет Камский грузовой район, где чрезвычайно насыщенно движение транзитных теплоходов.

В связи с приближающимся рынком сейчас решается вопрос о повышении стоимости проезда на всех местных и пригородных пассажирских линиях. Это вынужденная мера, чтобы хоть как-то свести концы с концами в финансовом положении пассажирского райуправления.

Стоя на берегу, не скажешь, что на зимующем караване вовсю кипит работа: тихо, малолюдно. Но стоит приблизиться к любой шеренге вмерзших в лед судов, то сразу видно и слышно, как идет подготовка к навигации. То тут, то там сверкают огни сварки, слышатся удары кувалд, стрекочут движки, подпаривая лед возле кормы, освобождая винт ото льда.

По соседству с паромами «Куйбышевский пионер» и ДЭП-5 вмерз толкач «Дунайский-27». Он тоже из пополнения, но «великовозрастного», судну без малого тридцать лет. Но его экипаж — команда с известного толкача «ОТА — 932» под руководством знатного капитана Г. Хренова, не сомневается, что и на этом «старичке» работать можно с полной отдачей. Главное — отладить до мелочей весь двигательно-ходовой механизм теплохода, выверить его, как часы. И это под силу сплоченному, творчески настроенному коллективу, который и прежде проявлял себя как надежная высококлассная команда специалистов.

Быстро летит время. И даже затяжная весна не способна повлиять на радостное предвкушение начала навигации. Будто бы и не в первый раз ждут его портовики, но все равно — это ожидание чего-то нового, неожиданного и желанного. В. Рахимов*.

«Это интересно»

В мире сегодня порядка 10 театров, работающих в необычных локациях. Среди них — древнеримский амфитеатр в Вероне, где до сих пор дают представления, футуристическое театральное здание в форме парусного судна в Испании и здание оперного в китайском Гуанчжоу, напоминающее горный хребет. Оригинальный, небольшой по размерам и вместительности плавучий театр в 90-е годы XX века работал и в Цюрихе. Списанный пароход, стоящий на берегу озера, приспособили под филиал городского Театра комедии. Сохранился ли он до наших дней, неизвестно, однако в конце 90-х здесь появился плавучий театр-варьете — Herzbaracke, где шоу идут во время путешествия по Цюрихскому озеру.

Это более чем оригинальное сооружение, покоящееся на металлических конструкциях на высоте 15 метров, является ничем иным, как филиалом Цюрихского театра комедии. Внутри сооружения, представляющего собой «усовершенствованный» списанный речной пароход, имеется сцена и зал на 40 человек. Здесь работает «выездная группа» театра, которая приглашает к себе в гости всех, кто любит романтику и острые ощущения…*

«Расслабьтесь, граждане...»

Притчей во языцех стали суровые и хамоватые продавцы из советских магазинов начала 90-х. Пустые прилавки и дефицит товаров на заре СССР озлобили и покупателей, и самих торговых работников. «Книги жалоб» вдоль и поперек были исписаны претензиями. О клиентоориентированности тогда, естественно, не слышали. Правда, бывали и редкие исключения. С таким случаем как раз столкнулась одна из жительниц Казани, которая поспешила рассказать о позитивном примере в культуре обслуживания.

Как-то пришлось выстоять довольно большую очередь к столику приемщицы в салоне ремонта обуви. Ни для кого не секрет, что исчезнувшие (по причине отсутствия товара в магазинах) хвосты у обувных прилавков переросли в скопления желающих в очередной раз отремонтировать вконец изношенную обувь. Впрочем, и к этим очередям за последние несколько лет мы уже привыкли, — поэтому народ вел себя спокойно. Тем более что приемщица отпускала клиентов быстро и отличалась от своих коллег по ремеслу (к сожалению для них и к удовольствию для нас, ожидающих) хорошим настроением. У меня сразу возникло желание сказать ей что-нибудь приятное. Ведь что скрывать: не каждая хозяйка салона службы быта скрасит ваше томительное ожидание. Однако меня опередила пожилая женщина:

— Как вы быстро работаете…

Мгновенно доброжелательная улыбка улетучилась с лица приемщицы.

— А что такое? — настороженно спросила она.

- Да ничего, — женщина почувствовала себя, видимо, неуютно, — я просто хотела похвалить вас за быстрое обслуживание.

— Проходите, проходите, — произнесла работница сервиса. — Кто следующий?

Эта сценка из жизни все никак не забывалась. Но поделиться наблюдением я не решалась по простой причине: мне было неясно, почему доброжелательные слова вызвали столь странную реакцию*.

«Сокровищница народного искусства»

В 1990 году московское издательство «Советский художник» выпустило в свет исследование двух авторов — доктора искусствоведения, профессора Гузель Валеевой-Сулеймановой и искусствоведа Розалины Шагеевой «Декоративно-прикладное искусство казанских татар». На страницах богато иллюстрированного издания ученые рассказывают об изделиях, созданных в разные времена и эпохи на территории республики, о корнях татарского народного искусства и ремесел. Альбом был выдвинут на соискание главной республиканской премии имени Габдуллы Тукая, которая с 1958 года присуждалась за произведения литературы и искусства, получивших общественное признание и внесших большой вклад в развитие национальной культуры. А свою рецензию на книгу казанских искусствоведов опубликовал писатель и литературовед Рафаэль Мустафин.

В последнее время, в связи с провозглашением суверенитета Татарстана, оживились споры о самобытности культуры татарского народа. Меняются многие привычные представления, выдвигаются новые концепции.

Так, до недавнего времени принято было считать, что татарская культура находится как бы на стыке двух громадных материков. С булгарских времен преобладала ориентация на Восток — на культуру мусульманского мира. Однако с середины 19 и особенно с начала 20 века стала преобладать ориентация на Запад, прежде всего на русскую культуру, а через нее — на западный тип цивилизации.

Принимая эти положения в общих чертах, необходимо помнить, что это лишь схема, которая нуждается в существенных уточнениях. Прежде всего эти влияния затрагивали только верхний культурный слой, слишком тонкий, чтобы его можно было ассоциировать со всем татарским народом. Эти воздействия либо совсем не задели, либо затронули в малой степени глубинные слои народного искусства, многочисленных художественных ремесел.*

*«Вечерняя Казань» 8 апреля 1991 г.