Ябанджи среди чужих: герои. Сержант Сердар

Самолетный инженер

Отец Сердара Акташа, Фархат, местный активист, какое-то время руководил татарским обществом города Эскишехир. Сам он родился в Корыхоек, татарской деревне, а в город переехал после службы в армии в 1976 году, нашел здесь работу. Сердар родился в 1977 году. Он служит в воздушных силах, по званию сержант.

— Ну как малый офицер, — объясняет Сердар. В Эскишехире постоянно летают самолеты, как будто ежедневно здесь проходит авиашоу. Сердар как инженер их обслуживает. Его татарский язык не такой шустрый, как у старшего поколения.

— Я женился в 30 лет, — говорит он о своей семье. — Жена у меня — домохозяйка. Она делает серьги и колье и продает их. У меня есть дочь, 15 лет, ее зовут Идел, она школьница, учится в средней школы. Все.

«Раньше и папа немного знал, а я не интересовался»

Сердар — пятое поколения местных татар. Об истории семьи знает через отца, который, к примеру, записывал имена людей, которые основали Корыхоек.

— Я об этом обо всем знаю лет с 20. Раньше и папа немного знал, а я не интересовался. Я, в принципе, татарский знаю, слышал его с детства. Но в Турции ведь все говорят по-турецки. Сейчас только я немного научился говорить, хотя мне и тяжело. Решил учить язык примерно в 20 лет, начал общаться со студентами, которые приехали из Татарстана. Но они не знали турецкого! Мне и сейчас тяжело говорить, постоянно перехожу на турецкий. А вот с письмом проблем нет.

Мотивацией к освоению языка стало и то, что у Акташей нашлись родственники в России, чтобы с ними общаться, переписываться, Сердар и взялся за обучение. Родственников матери они найти не смогли.

— Я не знаю, откуда это пришло. Просто пришло. Татарский — это наш язык, его надо учить, — говорит Сердар, а мне тяжело подбирать вопросы. Кажется, я могу больше о себе рассказать. Я вот татарский выучил в детстве, это мой первый язык. Но лет до 30 я не придавал этому значения, пока, живя в Петербурге, не осознал, насколько мне этого не хватает. Приехал как-то в Таллин на местный сбор европейских татар и понял, как приятно говорить. А потом вернулся в Казань.

Я спрашиваю, есть ли среди его ровесников, турецких татар, знающие язык люди?

— В моем возрасте нет, наверное. Хорошо, в городе есть несколько, это мои кузены. Они все понимают, но не говорят. Моя жена из черкесов. Мы познакомились в городе. Она не говорит, но зато знает татарские блюда, отлично готовит. Ее предки приехали сюда из Абхазии, по крайней мере, я так понял.

Ябанҗы җырлары, иностранные песни

Сердар открывает телефон и показывает, как Идель (а за рубежом это в основном женское имя) играет на электрогитаре рифф из песни известнейшей турецкой группы Duman.

— Она не говорит по-татарски, немного понимает, старается. Они рисует и играет на гитаре. Что играет? Ябанҗы җырларын, иностранные песни. Chemical Romance, напримеру. В Стамбуле в августе будет концерт Arctic Monkeys, на них поедем.

Кому достанется после них музей казанских татар?

— Я думаю, будет кому приглядывать, найдутся волонтеры, — отвечает Сердар. — Даже если у татар нет желания говорить на родном языке, такие найдутся среди турок. Вот Левент Булут из Анкары — мы вместе делаем видео: он переводит песни с татарского, я собираю ролики. Он женился на татарке, они с женой жили в Казани, потом сюда переехали, Алсу умерла. А он ведь не татарин. Но отлично говорит.

Действительно, Сердар отвечает за интернет-представительства татар Эскишехира, выпускает ролики, где с татарским текстом песен идет турецкий перевод. Он надеется, что так местные будут лучше понимать родной язык. Я ставлю ему группу Gauga (для дочери), а ему самому — пару баллад Ильгиза Шайхразиева.

— Я еще не был в Казани, — говорит Сердар. — В августе собираюсь поехать на Всемирный конгресс татар. На видео и фото видел, что красивый город. Если бы не было семьи, наверное, даже жил бы там.

Чтобы выехать за границу, Сердар спрашивал разрешение у начальства. А виза ему не нужна — есть дипломатический паспорт.