«Jazz в усадьбе Сандецкого» вернулся в музей
Фестиваль сократился наполовину, но выжил
Казанский фестиваль «Jazz в усадьбе Сандецкого» к 15-летнему юбилею вернулся в сад Госмузея ИЗО и остался верен своему тренду — созданию джазового пространства в условиях, приближенных к боевым. Подробнее — в материале «Реального времени».
«Программа формируется долго, с пристрастием»
Формально это уже 16-й год фестиваля, ведь он проводится с 2006 года. К слову, если обратить внимание на лайн-ап первых мероприятий, то в них обнаружится немало казанских названий: группа Jazzia и Олег Анохин, ансамбль Barbeque, гитарист Айнур Бегутов. С тех пор кто-то уехал, кто-то распался, кому-то достаточно разовых мероприятий. В этом году фестиваль сократился в два раза. Ольга Скепнер, его музыкальный директор, говорит, что в 2020-м предполагалось провести мероприятие сразу в двух местах, как и было в 2016—2019 годах: в Кремле и в самой усадьбе, которая была закрыта на реставрацию. Любопытно, что в крепости действие тоже происходило в ее военной части, на Пушечном дворе.
В то, что в 2021-м удастся провести хотя бы четыре концерта, она в беседе с журналистами называет чудом.
— Я этот фестиваль делаю не для себя. Все это — для людей, — говорит Скепнер, в то время как по улице мчатся машины, а записанный голос со сцены озвучивает партнеров. — Программа формируется долго, с пристрастием. У меня масса предложений в моей электронной почте, я все прослушиваю.
Ольга Скепнер: «Я этот фестиваль делаю не для себя. Все это — для людей»
Акцент сделан, по словам Скепнер, «на пропаганде отечественной джазовой музыки, чем я всегда занималась». С одной стороны — мастодонты импрова, вроде балалаечника Архиповского и Евгения Борца, а также фаворитов последних лет LRK Trio. С другой — «восходящие звездочки», по оценке муздиректора, — Рыков, Енгибарян.
Трио пианиста Арсения Рыкова и певица Алина Енгибарян, которая издается на лейбле основателя группы Snarky Puppy — Ground-Up Music. А еще Horsepower, группа, сплошь состоящая из музыкантов, которых все где-то слышали вне джаза. Саксофониста Николая Моисеенко, например, у Семена Слепакова и в группе «Звери». Гитариста Антона Хабибулина — в «Моральном кодексе». Таковы реалии бизнеса.
И конечно, будет Андрей Руденко, коллега и соратник Скепнер по казанской сцене. Словно отвечая на многолетнюю критику, соблюдая баланс в джазовом фестивале, Скепнер опробовала другие жанры в иных форматах — делала концерты в Ратуше, придумала «Брауншвейгские диагонали» для электронной музыки. Говорит, собиралась проводить еще один фестиваль в Иннополисе, но его пока отменила пандемия.
«Хочу пожелать, чтобы мы вернулись в нормальную жизнь»
То, что происходит в усадьбе Сандецкого, напоминает реабилитацию и попытку притвориться, что все нормально. Зрители долго проходят сквозь единственную дверь в воротах, их просят надеть маски… На сцене усадьбы — Evgeny Borets Trio: пианист Евгений Борец, барабанщик Давид Ткебучава, контрабасист Сергей Хутас. Основатель говорит о первом онлайн-концерте прошлого года:
— Сыграли плохо, потому что нет отдачи. Но нас посмотрело 16 000 человек, это был рекорд, мы ничего не пиарили при этом. Но это было отвратительно.
Корреспондент «Реального времени» в разговоре с Евгением Борцом замечает, что его можно считать ветераном фестиваля, столько раз он здесь выступал. Он отшучивается, мол, он «человек преклонного возраста». На сцене уроженец Казани уже вспоминает, что этот вопрос прозвучал от какой-то журналистки, добавляет, что медаль у него есть — ему вручили ее на фестивале в Кремле в 2019-м.
Евгений Борец: «Сыграли плохо, потому что нет отдачи. Но нас посмотрело 16 000 человек, это был рекорд, мы ничего не пиарили при этом. Но это было отвратительно»
И играет он джаз традиционный, в меру спокойный, в меру напряженный, иногда уходит в отчетливо сентиментальные проигрыши, иногда взмывая, благодаря ударным, немного ввысь. Хорошо для холодного августовского вечера. Солистов сегодня двое. Полину Касьянову ценят за то, что в буквальном смысле играет джазовые стандарты, по Станиславскому. Арт-директор бара The Bix, трубач Константин Гевондян, у себя возрождает дух Нового Орлеана, а на гастролях творит ее на сцене.
Открывается вечер с речи министра культуры РТ Ирады Аюповой, которая говорит: «Здорово, что мы сегодня возвращаемся на нашу излюбленную площадку». Минкульт РТ выделил на фестиваль около 2 млн рублей — на сцену, логистику, бэклайн.
— Я хочу нам всем пожелать, чтобы самое уютное, главное, любимое было рядом с нами. Чтобы мы вернулись в нормальную жизнь, — говорит министр и какое-то время общается со Скепнер, сидя на диване, который стоит рядом со сценой.
Муздиректор же говорит: «Эта невыносимая легкость бытия — возможна, она сейчас наступает. Я видела в снах открытие фестиваля». Сон явно не совпадает с реальностью, ведь тут же импровизация. Вот и Борец сообщает, что не готовил особую программу, тоже не верил, что все случится: «До последнего была неуверенность, которая нас преследует. Сколько было отмен, как это было непросто...»
Усадьба и впрямь выглядит, как раньше. Сцена оказалась, правда, теперь напротив ворот, так что несколько человек смотрят концерт с улицы. Самые везучие — жители дома напротив, одна из них устроилась с кофе на балконе, заметно покачивая авторской, немного латиноамериканской Alicante. А в остальном — вот пластиковые стулья, с другой стороны — балкон усадьбы превращается в ресторанную террасу с выходом на траву. Под деревьями резвятся дети, которых родители просят почему-то не шуметь. Среднеценовой разнообразный бар и пластиковые туалеты. Дамы в вечерних платьях, брючных костюмах с бокалами в руках— и ощутимый холод, превращающий пледы в ходовой товар. Однако вот кто-то прикрывает глаза — и плывет по ритмам единственного джазового фестиваля этого года. Все нам нипочем. Очень хочется праздника. Чтобы было красиво.
