«Алтын Казан»: компьютерные драконы и танцующий Кагиров
Эльмир Низамов завоевал оперный театр
В театре оперы и балета им. Джалиля прошла премьера мюзикла «Алтын Казан» молодого и успешного композитора Эльмира Низамова. Станет ли «рок-опера» на либретто Рената Хариса в постановке Михаила Панджавидзе визитной карточкой оперного, разбирался корреспондент «Реального времени».
Казан 3.0
Переехавший из Ульяновска в Казань ради обучения в местной консерватории Эльмир Низамов, еще будучи студентом, стремительно пробивал себе дорогу наверх, теперь превратившись в самого востребованного композитора республики. То он сочиняет фанк-композицию для Камаловского театра, то экспериментирует с материалом для Государственного симфонического оркестра РТ. «Алтын Казан» впервые поставили в оперной студии Казанской консерватории. Уже тогда в ней пели Эльмира Калимуллина и Айдар Сулейманов, их слава также была впереди.
В 2014-м мюзикл, который тогда больше называли рок-оперой, показали на день суверенитета. На сцену у «Чаши» поднялись Филюс Кагиров (тогда очень неожиданный выбор, хотя сейчас эстрадная звезда поет партию Шах-Али в «Сююмбике») и Артур Исламов, тогда еще не ставший солистом оперного. Режиссером стал опытный в казанских постановках Михаил Панджавидзе.
С тех пор разговоры о том, чтобы что-то еще сделать с мюзиклом, вели долго, пока у директора театра имени Мусы Джалиля Рауфаля Мухаметзянова не возникла идея поставить его в качестве пятого фестиваля «Үзгәреш җиле». Мероприятие, в котором старые песни пели на новый лад, побывало в Москве и Нью-Йорке, собрало немало положительных и отрицательных отзывов. Основная претензия — татарские «классические» песни сильно сопротивляются, когда их пытаешься вписать в рамки джаза, фанка или хип-хопа. В результате взялись за материал, который изначально к этим жанрам тяготел. Репетиции третьей версии «Алтын Казана» начались в начале лета. 5—6 декабря мюзикл впервые показали в оперном.
Выход дракона
В оркестровой яме — небольшой состав классических инструментов, во второй ее половине — джазовый состав трубача Вадима Эйленкрига (в частности, тут даже есть синтезатор), которые периодически заполняют зал атмосферными звуками. Сам заслуженный артист РТ — единственный, получивший право играть соло (он даже начинает вторую часть мюзикла, играя на набережной в свете прожектора).
Мюзикл начинается с полета дракона над современной Казанью и продолжается сценой на Кремлевской набережной, где одинокого рассказчика едва не сбивает с ног толпа молодежи неформального толка, в которой солируют Артур Исламов, Айдар Сулейманов и Эльмира Калимуллина. Ощущение, что они прибежали откуда-то из парка «Урам». Первые впечатления — это спектакль — туристическая приманка, показывающая вроде бы Казань, но в удобной для заезжих гостей форме. Множество факторов приводит к тому, что «Алтын Казан» не становится татарским, но татароязычным мюзиклом с сильным влиянием американской культуры и имперским взглядом на сам город.
Самые большие вопросы вызывает дракон. Вроде бы он положительный персонаж. Но в компьютерной графике от московской компании Q Stage Production сазаган выглядит как персонаж компьютерной игры (и хочется с ходу достать бластер и начать с ним бороться). За сценическое оформление и костюмы отвечал художник Гарри Гуммель из Германии, и ощущение, что он черпал вдохновение из фильмов, а не исторических книг. Скажем, ханские одеяния все как один напоминают костюмы животных — львов, пантер, гиен. Вид ханского дворца скорее напоминает о миниатюрах к «Шахнаме» (а также о диснеевских сказках об Аладдине), но отнюдь не, скажем, булгарскую эпоху.
То же касается и хореографии. Танцуют артисты московского балета Street jazz, при участии хора и солистов. Ставил танцы также столичный хореограф Сергей Мандрик. Когда танцоры выдают понятные (и многократно увиденные в других мюзиклах) движения в обычных костюмах, выглядит это вполне нормально. Но когда то же самое происходит с тюбетейками и камзолами — начинается уже смущенный постмодернизм.
Казан — татарский, а Казань?
Сюжет, созданный Ренатом Харисом, достаточно прост (отметим, что это не версия 2011 года, а значительно расширенная — и по тексту, и по музыке). Умирает старый хан, его надо спасти, так что он отправляет сына Ханзаде (Артур Исламов), его приспешника Нукера (Айдар Сулейманов) найти кузнеца Битимера (Филюс Кагиров) с матерью Сихатбану (Алина Шарипжанова). Он, значит, может выковать казан, который кипит без огня, а вода в нем живая. Казан сделан, но он не кипит, потому что воду в него должен налить человек со светлой душой...
С точки зрения драматургии самая удачная роль — у Сулейманова. Он отчаянно пресмыкается перед господином, юлит, когда ему грозит наказание, так что в паре с величавым Исламовым получается интересный дуэт.
Играть позитивного мастера Кагирову тоже легко — вряд ли есть более «правильная» звезда татарской эстрады, чем он. В его сольных номерах находится место и распевности, и свету, от чего арии Битимера остаются в памяти. Правда, в одной из них, особенно чувственной, со словами «Казаныма ышанам», полностью сменился текст, что сбивает с толку.
Один раз Кагиров демонстрирует умение танцевать (а вот плавание в лодке ему дается с трудом). Шарипжанова в мюзикле, построенном на референсах на бродвейскую школу, вообще чувствует себя как рыба в воде, здесь все ее фирменные фиоритуры и высокие ноты очень уместны.
Больше всего не повезло Эльмире Калимуллиной. Она дочь хана Аксылу. Действие спектакля несколько раз переносится из прошлого в настоящее, и поначалу кажется, что боевая Калимуллина, раскидывающая ребят на сцене, покажет себя в процессе. Но в итоге суть ее роли — влюбиться в Битимера, петь с ним дуэт и бояться. Лишь в самом конце, когда звучит песня «Мин ышанам сиңа, серле Казан» (многие арии и дуэты из мюзикла давно уже стали хитовыми номерами исполнителей), ее талант полностью раскрывается. Почему бы авторам не стоило в «ковидный» период расширить эту роль до чего-то более серьезного?
С песней Калимуллиной связан и один неловкий момент: пока она поет, на заднем плане начинают показывать архивные фото города. И это сплошь церкви, включая снесенные. Также есть башня Сююмбике, университет. Когда, наконец, появляется Сеннобазарная мечеть, становится спокойней, но задумка видеографа непонятна — вы рассказываете древнюю легенду, возможно, у вас заказ на паритет и многоконфессиональность, окей, так пусть она будет настоящей.
На что еще обращаешь внимание — когда на сцене «добрые герои», в музыке преобладает пасторальные мотивы, в духе самых душевных киноэкспериментов Максима Дунаевского. Но если зазвучали ернические мелодии в духе Эндрю Ллойда Уэббера, то, скорее всего, началась «часть злодеев и подхалимов».
Отметим, что любопытно было посмотреть на большой сцене другую крупную работу Низамова — «Кара пулат». В ней он, как кажется, более приблизился к понятию «национальная опера», с пронзительными мелодиями и трагической историей (хотя, что скрывать, в «Алтын Казане» немало «пробивного» материала).
Большой вопрос, однако, сможет ли теперь оперный выдерживать планку — «одна татарская постановка в год», хотя материала у местных композиторов достаточно, убежден, они все готовы работать и на заказ. Тут все зависит еще и от того, насколько успешной станет эта постановка, которая намеренно делается как коммерческая. Учитывая, что главные участники (начиная с композитора, заканчивая солистами) получили в общей сложности более 18 миллионов, а сама постановка требует участия московских исполнителей, трудно загадывать, к чему это приведет. Возможно, к идее, что оперу или мюзикл в Казани на татарском языке можно сотворить и собственными силами.
