«Мы не хотели ехать на карантин, возник бунт»: откровения из «ковидного» обсерватора в Казани

«Билет стоил 200 евро. Я знаю, что из Гоа и из Таиланда покупали за 400»

— Никита, расскажите, пожалуйста, как и когда вы оказались в Турции не в сезон, в какой момент там начали ощущаться последствия пандемии, как реагировали турецкие власти? Судя по официальной статистике, эта относительно небольшая страна уже давно в первой десятке по числу диагностированных заразившихся, но «закрылись» они значительно позже остальных…

— Я улетел туда 29 февраля, еще до начала всей этой истории с пандемией. Уже второй год я работаю в местных отелях по контракту, в этот раз у меня был контракт на год. В то время отголоски эпидемии были слышны из Китая, но ни в Турции, ни в России ничего подобного еще не было, все работало в штатном режиме, поэтому я спокойно вылетел и рассчитывал на хороший сезон. Мы с персоналом отеля жили в специальном кампусе вне территории отеля, но буквально в 7 минутах езды от него, и до определенного момента все было в порядке. У нас начались обучение, тренинги, работа.

Первый случай коронавируса, если я не ошибаюсь, был диагностирован там 8 марта, но ощущение до нас дошло намного позже, когда в начале апреля местные власти начали ужесточать меры карантина. Кроме магазинов, ничего не работало, под запрет попали посещения общественных мест, выход на улицу без масок. А в субботу, 11 апреля, ввели 48-часовой карантин на все выходные, вообще запретив покидать дома. А на момент моего отъезда такой же карантин ввели уже на 96 часов.

— Как в это время вел себя с вами работодатель?

— Отношение в этом плане не поменялось вообще, мы продолжали бесплатно жить в кампусе, нам оплачивали питание — все понимали, что в этом никто не виноват. Территория кампуса была достаточно большой, поэтому мы практически не выходили. Нам начали искать варианты отправки людей домой, осознав, что этот сезон точно обойдется без иностранных работников, — всем этим занимался работодатель, сами мы не контактировали с консульством. Как только появился самолет, меня сразу же связали с посольством, предоставили трансфер до Антальи, жилье в ней на одну ночь и купили билет. За 2 дня до вылета со мной связался консул, рассказал всю информацию, на следующий день я уже знал, во сколько мы выезжаем.

— Во сколько компании обошелся ваш билет на эвакуационный рейс?

— Билет стоил 200 евро. Я знаю, что из Гоа и из Таиланда люди покупали за 400. Мне в этом плане вообще повезло, я ни во что не вмешивался, фактически все сделали за меня. Этим, наверное, и отличается турецкий сервис, организация работы в этой стране. Несмотря на все эти карантинные меры, в Турции было спокойно — да, ты не мог зайти в магазин, если там было больше 10 человек, но это максимум. Каждый работодатель предоставляет своему работнику, по крайней мере в Турции, бесплатное проживание, питание, визу. Предоставляет абсолютно все. И даже на момент закрытия отеля это все продолжалось вплоть до того, как только появился вариант отправить людей домой.

«Не соблюдались элементарные правила поведения на борту. Постоянные телефоны и камеры, все снимали полет»

— Судя по вашему блогу, вас впечатлила работа экипажа на борту и, несмотря на некоторые ограничения, вы остались очень благодарны стюардам как минимум за то, что они смогли справиться с «неадекватным поведением» некоторых пассажиров. Можете рассказать подробнее — что позволяли себе россияне, как в целом проходил полет?

— Да, я писал об этом. Когда мы только поднимались на борт, всем выдавали ватно-марлевые повязки, дезинфицирующую салфетку, плюс сразу дезинфекция рук. Обычные меры на данном этапе жизни, ожидаемые. Я понимал, что это не просто обычный рейс.

Но некоторые люди почему-то восприняли этот рейс, как будто бы им обязаны были его предоставить. Якобы они заплатили за это двойную цену — и я, конечно, в этом их понимаю, но все же поведение некоторых людей было непонятным для меня. Не соблюдались элементарные правила поведения на борту. Когда тебе говорят поднять спинку сиденья при посадке или взлете, поднять шторку иллюминатора, либо убрать свой багаж с колен на верхнюю полку или под сиденье, это игнорировалось и вызывало споры. По мне, это неадекватно.

Постоянные телефоны и камеры, все снимали весь полет. После посадки пришли люди, как они представились, дезинфекторы, которые мерили температуру — их тоже никто не воспринимал всерьез. В воздухе зависла идея о том, что всем абсолютно все равно.

— Правда ли, что снимать на борту спецрейса запрещено, а пассажиров, которые нарушают правило, в конце полета все же настоятельно просят все удалить?

— Да, такое было. Я тоже не без греха и тоже начал съемку, хотя перед полетом слышал всем известное объяснение правил. Но я снимал не забавы ради, а чисто для истории хотел записать. Ко мне подошла стюардесса и сказала: «Удалите все это». Я без единого слова все это удалил, потому что в ее глазах читалось, что они очень устали. Видимо, их по-особенному готовили к этому рейсу, плюс эти защитные костюмы, в которых они провели весь полет, в них безумно жарко. Я в подобных тоже иногда работаю в шоу-программах, и в них реально безумно жарко. Они абсолютно непродуваемы, как пакет, а еще и ватно-марлевая повязка, сверху очки. Им было тяжело.

— Все же любопытно, чем объяснили запрет на съемки?

— Я не спрашивал, честно. После разговора со стюардессой было неудобно, в конце рейса я подошел, извинился и хотел сфотографироваться вместе с ней. Она заулыбалась, сказала: «Больше так не делай», — и мы попрощались.

«Необходимый минимум здесь есть: кровать, стол, электрический чайник, телевизор, холодильник, стул»

— Сколько времени занимает досмотр и медицинский контроль на эвакуационном рейсе?

— Когда борт сел, все были настроены на то, что все это будет долго. Я был готов — не было таких мыслей, что мы сели, и через 10 минут окажемся в «зеленом» коридоре, нет. Но я не могу сказать, что процесс был очень утомительным. Это заняло около полутора часов. Приземлились, зашли дезинфекторы, проверили температуру. По 12 человек нас выпускали из самолета. Ты выходишь — обрабатывают руки, тело, и, если есть какой-то рюкзак, то его тоже — дезинфицирующим средством. Дальше ты проходишь в помещение. В это время наш багаж уже загружался в автобусы и отдельно от нас ехал в санаторий без какого-то нашего согласия.

— Когда вы узнали, что не поедете домой, а отправитесь в обсервацию на 2 недели? Как на такую новость отреагировали вы и другие пассажиры?

— На борту нам ничего об этом не сказали. И только по прилету, когда мы уже сели, нам раздали бумаги, официальные документы на подпись, в них было четко и ясно прописано: «я буду проходить обсервацию по месту проживания». Там была строчка о том, что ты будешь проходить самоизоляцию по фактическому месту проживания. Мы все обрадовались — подумали, что нас отпускают по домам, и все хорошо. И все указали фактическое место проживания. Бумаги были уже подписаны другой стороной, и стояла печать, то есть они уже являлись полноценным документом.

Но когда я выходил из самолета, все уже заговорили о том, что нас отправляют в санаторий… Люди не хотели ехать на карантин в Васильево, и на этом фоне у нас возник некий бунт: из-за того, что у нас стали забирать эти листочки для того, чтобы переделать. Понятное дело, что их уже никто не отдавал, потому что все хотели домой. Как только мы вышли из самолета, стали образовываться группы людей: тех, кто за то, чтобы уехать домой, по месту проживания, как и написано в бланке, и тех, кто за то, чтобы уехать в санаторий в Васильево.

Нас таких «за дом» осталось человек 25—30, было много детей, были взрослые. Пытались решить эту проблему, порядка трех-четырех часов мы сидели в аэропорту — нас и выпустить не могут, и сказать ничего тоже не могут. Мы написали бумагу, она пропечатана и расписана, все по закону. Естественно, это ожидание нам ничего не дало: лишь один плюс, что нас заселяли в номера по одному. В принципе, я изначально понимал, что нас не отпустят домой, и в какой-то степени своего мы добились. Но в санаторий мы прибыли только часов в 10 (рейс приземлился в 17.45, — прим. ред.), если я не ошибаюсь. Нашу группу везли отдельно, как я говорил, остальные уже давным-давно уехали. Мы были самыми последними.

— Я была в «Васильевском» не так давно, в «мирное» время. Там довольно-таки скромная обстановка. После турецких резортов не было шока?

— Этого было не убрать, конечно… Но наутро это прошло. Это больше такой эмоциональный момент — усталость, перелет, ожидание, тут тебя куда-то заселяют, куча людей в костюмах. Но на утро это развеялось. Необходимый минимум здесь есть: кровать, стол, электрический чайник, телевизор, холодильник, стул. Как только мы добрались, пошли на регистрацию, в принципе, как и в обычный отель: паспорта, ксерокопии, замер температуры, выдача ключей — и все, нас отпустили спать. Анализ на коронавирус у нас брали уже на следующий день.

«Мне передавали шоколад, но его изъяли. Почему — никто не может объяснить, говорят, указание Роспотребнадзора»

— Могли бы описать свой стандартный распорядок дня на обсервации?

— Как такового режима нет, если только в питании. Но могу сказать, если ты хочешь поспать, там это не получится, потому что к тебе стучатся работники санатория, которые предоставляют тебе питьевую воду. Ты уже в этот момент просыпаешься, «Доброе утро», забираешь водичку. Можно, конечно, попробовать еще поспать, но через 10—15 минут тебе приносят завтрак. Потом еще через 10—15 минут замер температуры и уборка комнаты. В это время я выходил на балкон, здесь они есть у всех в комнатах — прогулка, из номера ведь выходить нельзя.

Вечером все повторяется — еще один замер температуры, ужин. Всего — три приема пищи в день. Порции адекватные, едой все довольны. Сразу всех опросили — у кого диетическое питание, диабет, вегетарианство. Все это направили руководству, и для нас было сделано специальное меню, не сразу, конечно, но дня через три.

В целом жаловаться не на что, персонал старается, это видно. Есть проблемы, но сложно сказать, кто в них виноват, я так думаю, что руководство не совсем правильно доносит информацию до персонала, из-за этого бывали сбои. Хоть как-то проблема с посылками устаканилась на третий день.

— Вы о списках разрешенных продуктов для передач?

— Да, изначально странный был список: только бутилированная вода, чай, кофе, сигареты, детское питание, памперсы и что-то там еще подобное. Этот список разрешенного мне был непонятен, да и всем тоже. И как только люди начали заказывать посылки, начались проблемы, потому что 90% посылок просто разворачивали. Есть определенный график: понедельник — среда — пятница, с 14 до 16 часов нам могут что-то передать. Люди приезжают, их на КПП встречает специально обученный человек. Он проверяет посылки на предмет того, что проходит, а что нет. Из первой посылки в пятницу, 24 апреля, до меня дошли лишь шампунь, зубная паста, тапочки и чай. Сейчас список расширили — добавили туда фрукты, овощи, печенье и сухофрукты.

— Насколько я понимаю, список все же очень короткий — сладкое, молочка так и остались «за бортом»?

— Вот, мне как раз передавали очень много шоколада, который был мне необходим, но его изъяли. Почему — никто не может мне объяснить, говорят, что это указание Роспотребнадзора. Но у Роспотребнадзора нет такого указания. Они апеллируют бумажкой, внутренним приказом главврача. И когда ты говоришь о том, что это неправда, они все понимают, просто отмалчиваются и уходят. В последнее время перечень расширили, но хотелось бы добавить молочную продукцию, но этого, видимо, не будет.

Я вегетарианец. И наличие постоянного перекуса для меня очень важно — фрукты, любой шоколад, печенье. Так как готовить я здесь не могу, я заказал то, что мне нужно в данной ситуации. Это любой перекус — я могу пройти мимо стола, отломить дольку шоколада и пройти дальше. Вот этого мне хотелось. Но дошли в итоге печенье, вафли, хлебцы, фрукты.

— Как вы чувствовали себя после такого длительного «заточения» — наверное, даже чисто психологически все это не так просто?

— В первые 2 дня чувствовалось, что что-то не то. Потом я уже просыпаюсь и забываю о том, какой день я здесь. Время просто полетело. Телевизор, чай в огромных количествах, Instagram — отвлекался чем мог, как и многие. Если сесть и задуматься обо всем этом, то ничего страшного с нами не случилось, у тебя все порядке — тебя кормят, в комнате очень тепло, есть душ и чистая вода. Все есть для комфортного проживания, а остальное — мелочи, которые можно перетерпеть.