«Фантазия о Мальдивах будет утешением, но думать о них постоянно — это лучший способ усилить мучение»

Для людей шизоидного типа режим изоляции — это пространство для творчества

Сейчас многие люди по всему миру вынуждены проводить почти все свое время в четырех стенах. О том, как взаимодействовать в такой ситуации с домашними, говорят и пишут достаточно много. Но часть людей сидит дома в одиночестве, и о таких мы вспоминаем гораздо реже.

Как они переносят такое затворничество? Это зависит прежде всего от типологии человека. Есть люди, которым и в обычной жизни свойственны элементы социофобии, мизантропии, к ним относятся, к примеру представители так называемых шизоидных характеров (их в популяции от 5 до 7 процентов). У них, как правило, богатый внутренний мир. Они легко переносят социальную депривацию (сокращение либо полное лишение возможности коммуникации). Режим изоляции для них — пространство для творчества, потому что для людей с шизоидным характером главное, чтобы никто их не трогал, никто не вторгался в их мир. Других людей они воспринимают как излишне навязчивых, вторгающихся. Они легко переносят удаленную работу, потому что умеют сосредотачиваться на интересной им задаче без обязательной эмоциональной обратной связи.

Так что для них сейчас в каком-то смысле ситуация поменялась к лучшему, потому что востребованность их выросла и есть больше возможностей для онлайн-образования, увеличилась востребованность услуг по предоставлению трафика, онлайн-игр. Людей шизоидного склада много среди тех, кто занят в IT-индустрии, занимается онлайн-технологиями с работой на удаленном доступе (блогеров, стримеров и пр.), кто общается преимущественно виртуально.

Людей шизоидного склада много среди тех, кто занят в IT-индустрии, занимается онлайн-технологиями с работой на удаленном доступе

Трудно сейчас тем людям, кто нуждается в общении с другими, например, для подтверждения собственной ценности. Также непросто тем, кто обладает так называемым «избегающим типом привязанности», когда у человека присутствует страх близости и, с другой стороны, страх покинутости. Этих людей мы относим к пограничной личностной организации. Им, как правило, очень трудно оставаться одним, и в то же время, когда они находятся вместе с кем-то, у них обостряется потребность в автономии. Как сказал один наш коллега, они руководствуются девизом: «Я хочу одновременно, чтобы ты был и тебя не было».

У таких людей может быть в нынешней ситуации всплеск тревожности, которая клинически проявляется в форме агорафобии (в данном случае агорафобия — это общий психопатологический синдром, включающий в себя и клаустрофобию, страх замкнутости и ограниченности). У людей с избегающим типом привязанности неспособность регулировать дистанцию с людьми приводит к тому, что им трудно выдерживать удовлетворяющую близость, не впадая попеременно в слияние либо изоляцию. Для них растет уровень напряженности.

Трудоголизм является способом избегания близости, поскольку таким образом можно долго игнорировать семейные проблемы. Когда игнорировать проблему нельзя, то обостряются конфликты, связанные с автономией. Противоречия обостряются в проблемных семьях, когда ограничена возможность встречи с другими. Люди вынуждены видеть друг друга и иметь дело со своей семьей. Можно предположить, что в близких отношениях таких людей, в том числе и семейных, конфликты станут неизбежными и вырастет уровень импульсивных разрывов и разводов.

Кроме того, в трудной ситуации сейчас определенный тип истероидных характеров. Им для ощущения полноты жизни нужны сцена и большое количество контактов, подтверждающих чувство самоценности. Я уже слышал жалобы актеров, которые переживают отсутствие обратной связи с аудиторией и лишены подкрепления со стороны зрителей во время онлайн-спектаклей. То есть им нужно большое внимание, признание.

На фоне психоэмоциональных переживаний у человека часто повышается температура до 37,2 градусов. Ему кажется, что это коронавирус в скрытой форме или речь идет о бессимптомном носительстве

Изоляцию также трудно пережить одиноким людям, склонным к депрессии, когда они внутренне переполнены «плохими объектами» (самокритикой, анализом ошибок, неудач), чувствами вины и стыда, упреками к самому себе. У них при лишении контактов с внешним миром внимание переключается на самих себя. И они начинают подвергать себя болезненной самокритике, углубляясь в пережевывание своих ошибок, депрессивные руминации, находят в себе новые дефекты. Часто этому способствует отсутствие структуры и режима, повторяющихся ежедневных рабочих ритуалов, что облегчает психический регресс. Возникают явления десинхроноза (нарушение ритма сна и бодрствования, позднее засыпание, отставленная фаза засыпания), что облегчает развитие депрессивных переживаний.

Вынужденная изоляция вредна также людям с цепким характером, которые нацелены на достижение чего бы то ни было в этом мире, таким компульсивным работоголикам- «достигаторам». Их чувство самоценности зависит от рабочих успехов, им нужно видеть постоянный рост самоэффективности. Когда внимание таких людей не загружено графиками, расписаниями, структурами, то они также начинают переключаться на себя. А мы знаем, что тот, кто ищет, тот всегда найдет. Возникает благодатная почва для ипохондрии и связанных с нею фобий — канцерофобии, инфарктофобии. У человека не загружено внимание внешними объектами, поэтому появляется повышенное внимание к первым признакам телесного дискомфорта.

Я уже встречался с этим у ряда клиентов. На фоне психоэмоциональных переживаний у человека часто повышается температура до 37,2 градусов. Ему кажется, что это коронавирус в скрытой форме или речь идет о бессимптомном носительстве (о чем без конца вещают со всех телеэкранов). Он читает информацию в интернете, что его инкубационный период составляет 39 дней, и у него портится настроение. Он уверен уже, что заболел, а возможно, даже заразил кого-то из пожилых близких. Развивается чувство вины. Затем к нему приходит интенсивный страх смерти (танатофобия), появляется иррациональная уверенность, что он скоро умрет или станет причиной смерти близких, и так далее. Так под влиянием ипохондрических фобий и параллельно с ними развивается депрессивное состояние. Информационный фон нынешней ситуации способствует развитию таких тревожно-депрессивных реакций.

При этом «группа риска» в данном случае стабильна, внешние условия здесь влияют не так сильно.

В результате сенсорной депривации в так называемой сурдокамере у некоторых из них развивались сначала тревожные расстройства, затем тревожно-депрессивные состояния, а в ряде случаев развивались психозы и соматические повреждения.

Психические отклонения могут развиться у 25—30% людей

Что делать тем, кому тяжело переживать изоляцию? Есть одна особенность, объединяющая людей в условиях сенсорной депривации. Эксперименты с ними проводил еще в середине XX века Джон Лилли. А еще раньше в советской авиакосмической медицине это делал ленинградский психиатр Олег Кузнецов, автор монографии «Психология и психопатология одиночества». Он отбирал для эксперимента молодых курсантов, которых готовили к длительным перелетам в космосе. В результате сенсорной депривации в так называемой сурдокамере у некоторых из них развивались сначала тревожные расстройства, затем тревожно-депрессивные состояния, а в ряде случаев развивались психозы и соматические повреждения.

Так что сенсорная депривация (лишение стимулов восприятия) действует на человека достаточно сильно. Наш организм трактует это бессознательно, как то, что деятельность прекращена и это ситуация вынужденной беспомощности. В первую очередь на депривацию человек реагирует массивной психической регрессией. Он бессознательно возвращается к младенческим реакциям и паттернам, что способствует усилению чувств зависимости и беспомощности. В условиях регресса психика становится детской. Ослабевает автоматизм социальных навыков, обостряются межличностные проблемы, потому что обычно люди замалчивают или избегают конфликтов за счет вовлечения во внешние дела.

Научный руководитель моей кандидатской диссертации профессор Владимир Иванович Курпатов занимался изучением динамики психологических изменений моряков дальнего плавания. Скученность провоцирует межличностные конфликты. Если вы когда-нибудь встречались с моряками, особенно подводниками, то наверняка замечали, что они крайне чувствительны к личной территории. На флоте очень низкий объем личного пространства, им просто некуда уйти друг от друга, и они вынуждены общаться, даже когда не хочется, поэтому межличностная конфликтность возрастает в разы. У меня была семейная пара на приеме. Мужчина, капитан судна дальнего плавания, обвинял свою жену в том, что она грязнуля. Он говорил: «Она выходит из ванны и, представляете, сразу становится ногами на коврик возле ванны, в то время как рядом висит специальное полотенце для ног. И моя жена вроде бы понимает, что должна протереть стопы полотенцем и только тогда становиться на коврик, но все равно не делает так».

Возвращаясь к теме психической регрессии. Человек в отсутствие стимулов и задач возвращается к более примитивному младенческому уровню функционирования. И это приводит в целом к усилению тревожности, в изоляции воспроизводятся воспоминания внешней ограниченности, эпизодов длительного лишения, терпения и ожидания, опыты выученной беспомощности. Человек лишается внешнего прикрытия, которое дает ему какая-то практическая деятельность, и сталкивается лицом к лицу со своими «внутренними демонами», внутриличностными конфликтами и противоречиями.

Специалисты, которые работают с депрессией, говорят, что для противодействия негативным аспектам психической регрессии, вызванной изоляцией и депривацией, нужно создавать внутреннюю структуру. Чтобы выдержать массивный регресс, связанный с отсутствием структуры или с внешним ограничением свободы.

Я обычно говорю клиентам, переживающим вынужденную фрустрацию: «Если, не дай Бог, вы будете сидеть в тюрьме и представлять, что в это время на свободе вы могли бы проводить его на Мальдивах, это будет мучительно. В тюрьме нужно думать таким образом, что тюрьма — сейчас дом родной, какой ни есть, единственный в сегодняшней реальности на энное количество лет. Фантазия о Мальдивах будет утешением, но думать о них постоянно — это лучший способ усилить мучение».

То есть нужно стараться обустроить свое жилище, иметь достаточно четкое расписание дня, целеориентированный подход, формировать себе задачи. Другими словами, создать себе условия для плодотворной работы в реальных обстоятельствах и не думать о том, чего нет и на что вы не имеете никакого влияния. Конечно, можно оставить себе и какое-то время на ничегонеделание.

Наше настроение напрямую зависит от такого понятия, как самоэффективность. Если человек чувствует себя эффективным, то его самооценка находится в позитивном положении.

Многие знают классическую работу Виктора Франкла «Психолог в концлагере». Франкл вел дневник в концлагере, старался делать психоаналитические заметки, часть книг начал писать в концлагере. Он чистил зубы, выполнял ежедневные ритуалы, то есть жизнь его была загружена. Он был направлена на какую-то деятельность, у него были определенные цели. Благодаря этому он не так сильно тяготился отсутствием ярких стимулов для жизни, он создавал их в тех условиях, в которых находился.