Нижнекамка в Китае: «В голове у меня мелькали сцены ареста и вид тюремной камеры»
Поднебесная глазами молодого педагога, работавшего в чужой стране в разгар пандемии
Жительница города нефтехимиков Юлия Зиновьева после четвертого курса университета на пару с приятелем отправилась на заработки в Китай: преподавать английский язык. В первой авторской колонке для «Реального времени» Юлия уже объяснила, почему сделала этот выбор и как ее удивила чужая культура. Во втором своем повествовании для издания, наша землячка рассказывает, как работала в Поднебесной во время пандемии и как китайцы сумели преодолеть эпидемию, а она — вернуться домой.
«Унитаз — большая редкость для китайского жилья»
После нескольких часов езды из Гуанчжоу, где я и мой молодой человек месяц проработали учителями английского в садике, мы очутились неподалеку от городка Юньфу (находится в провинции Гуандун). Наше новое место работы оказалось не просто школой, а огромным учебным комплексом, включающим в себя колледж, младшую и среднюю школу-интернат и небольшой детский сад.
Нас разместили в общежитии: маленький коридор с умывальником, большая комната с гигантской кроватью и двумя письменными столами, балкон, чтобы сушить вещи, и душ с туалетом, в котором даже стоял унитаз — большая редкость для китайского жилья. Также обязательные кондиционер и потолочные вентиляторы (без них здесь не выжить) и приятный сюрприз — холодильник. Кухня не предусмотрена, но она и не нужна: бесплатная столовая открыта всю неделю. Кормят очень вкусно. На завтрак стандартно — лапша (она бывает разного вида) и булочка, на обед и ужин всегда рис с различными овощами, грибами, мясом. Здесь нам не довелось поесть осьминогов, как это было в садике в Гуанчжоу, зато не раз подавали креветки, жаренные с арахисом (едят их, кстати, вместе с панцирем, избавляясь только от головы, и с помощью палочек — руками есть в Китае не принято).
В проживании внутри комплекса есть свои несомненные плюсы: над отлаженной работой огромного учебного заведения трудится много людей, здесь всегда чисто, спокойно и безопасно. Это постоянно охраняемая территория со своей инфраструктурой: есть парк и водоем, спортивные и детские площадки, магазины с продуктами и вещами первой необходимости, пара кафе, аптека и медпункт со штатным врачом, который не берет денег за консультацию, что совершенно неожиданно, учитывая отсутствие бесплатной медицины в Китае. Минусы, конечно, тоже присутствуют. И главный заключается в том, что до города с супермаркетом, магазинами одежды, просторным парком, уличной едой и просто местом погулять нужно добираться на автобусе. Однако таких домоседов, как мы, это не сильно расстроило: удобный график (четыре урока по 40 минут в день, 5 дней в неделю) позволяет спокойно выходить в люди по выходным.
«Ученик назвал меня «bad girl», увидев в моих ушах сережки-гвоздики»
В пятиэтажном здании вместе с нами на этаже жили некоторые учителя-китайцы (иностранцев, кроме нас, в комплексе не было) и мальчишки, ученики средней школы. У детей в комнатах свой санузел и по четыре кровати, а вот рабочих мест нет — домашние задания они делают в классах на вечерних занятиях. В общежитии ребята вообще бывают мало: рано утром зарядка и завтрак, затем проходит несколько уроков, после чего под заводную музыку все отправляются на большую перемену, делают общую разминку, во время которой учат разговорные фразы на английском языке. К слову, ни один учащийся не заходит в класс, не сказав «May I come in?» («Можно мне войти?»). После обеда дети отправляются в комнаты вздремнуть и снова уходят на уроки. Перед ужином мальчики играют в баскетбол, а девочки — в бадминтон. Подобный распорядок тяжело вообразить в большинстве российских школ, где дети носят форму, не предназначенную для активных игр. В Китае же школьный костюм представляет собой спортивную одежду и обувь, поэтому, чем бы ребенок ни занимался, он чувствует себя комфортно. Исключение составляют лишь понедельники, когда проводится церемония поднятия флага — тогда все одеваются в строгие, парадные костюмы. Но и в эти дни запрещено наносить косметику, красить волосы, надевать украшения. Как-то ученик 7-го класса назвал меня «bad girl» («плохая девочка»), увидев в моих ушах сережки-гвоздики. После ужина — снова занятия. В общежитие ребята возвращаются лишь поздно вечером. И так каждый будний день. А в выходные родители забирают детей домой.
Мне дали четыре группы садика и 1—2-й классы школы, моему молодому человеку — с 3-го по 6-й классы. Мы посчитали, что в среднем у каждого из нас по 500 детей. Запомнить всех, конечно, невозможно, но уже спустя месяц некоторые имена приходили в голову сами, хотя на уроках все ставят на парты карточки с английскими именами, правда, не всегда реальными. Так, девочку могут звать Apple (Яблоко) или Sunny (Солнечная), а мальчика — Bubble (Пузырь) или Panda (Панда). У каждого класса или группы садика урок разговорного английского языка с иностранным учителем проходит всего лишь один раз в неделю. На занятии обычно присутствует китайский учитель английского языка, который помогает с дисциплиной. Я часто слышала об уважительном отношении учеников к педагогам в Китае, но на опыте убедилась, что и дети, и преподаватели везде разные. В нашей школе были обычны отчаянные стуки линейкой по парте или наказания в виде приседаний и прыжков в коридоре. Также у каждого учителя имеется личный микрофон и динамик — чтобы не надрывать голос.
Дни в школе проходят интересно: за время нашей работы проводилось много спортивных мероприятий, одному из которых выделялась целая неделя, была организована бесплатная поездка учителей и администрации на горячие источники, массово отмечался Китайский Новый год. А после нас ждали долгие зимние каникулы. Но мы даже не подозревали, как долго они продлятся.
«Директор посоветовал нам возвращаться в Россию»
Выходные начинались с десятых чисел января и должны были продлиться до середины февраля. Многие из наших знакомых, работающих в Китае в других городах, уже возвращались в Россию, но мы решили сэкономить и остались в Юньфу. Понемногу школа становилась все безлюдней, пока не остались только мы и охранники — все разъехались по домам, включая продавцов местных магазинов и работников кафе. Столовая закрылась, горячую воду отключили на 2 недели. На улице похолодало.
Это не русская зима, снега здесь совсем не бывает, а деревья всегда зеленые, но в комнате без отопления уже при 15 градусах тепла становится совсем не комфортно. Еду мы сначала заказывали, но ближе к дню праздника доставка тоже перестала работать. Мой молодой человек уже месяц безуспешно лечил бронхит, и у меня периодически опухало горло, поднималась температура. Находясь в таких условиях, мы стали получать встревоженные сообщения родственников и друзей по поводу нового вируса, обнаруженного в Китае. Родители уговаривали нас возвращаться, пока границы не закрыты и полеты не отменены. Мы же успокаивали их, что в нашем городе больных совсем нет, а мы сами сидим в своего рода карантине и даже не можем выехать в город, потому что автобусы на праздники тоже не работают.
Тем не менее ситуация становилась все неспокойнее, больных и жертв — все больше, Ухань (находится в 833 километрах от Гуанчжоу, перелет прямым рейсом составляет от 1,4 часа до двух) закрыли. Китайские учителя, с которыми мы находились в переписке, начали поговаривать о продлении каникул. В конце концов, нам пришло такое сообщение: «Дорогие учителя, поздравляем с Новым годом! Школа больше не работает!» Директор посоветовал нам возвращаться в Россию. Нас не выгоняли, но все происходящее значило, что отсутствие горячей воды и столовской еды могло затянуться на неопределенный срок. Мы решили выбираться.
Охранники провожали нас в медицинских масках, но на вопрос, где купить такие же, отвечали «мэй йоу» («нет»). Мы довольствовались платками и марлей. На входе в здание железнодорожного вокзала проверяли температуру. Это заставило меня поволноваться: за все время температура выше 37,2 у меня не поднималась, но этого было достаточно, чтобы нас не впустили в поезд. К счастью, обошлось. В транспорте почти все были в масках, но кто-то снимал их, чтобы поесть, кто-то опускал, чтобы подышать, кто-то просто беспрестанно трогал руками.
«С самодельными масками в метро не пустили»
В Гуанчжоу, откуда мы должны были лететь в Москву, на тот момент, если не ошибаюсь, было чуть больше сотни зараженных. Контроль температуры в метро мы прошли, а вот с самодельными масками нас уже не пустили. Мы снова поднялись в здание вокзала и пытались выяснить у стражей порядка, где можно купить эти несчастные маски.
Один полицейский молча, жестами позвал идти за ним, и, пока мы шли, в голове у меня мелькали сцены ареста и вид тюремной камеры, пока вдруг передо мной не появилась рука с пачкой масок. Нам бесплатно выдали по одной, возможно, как иностранцам, и мы благополучно добрались до аэропорта. Хотя, не скрою, было очень тревожно (уже вернувшись домой в Нижнекамск, я обнаружила на своей голове три седых волоса, которых до этого не было).
В аэропорту ничего лично у каждого уже не проверяли — там, скорее всего, стояли тепловизоры. Однако при нас никого не останавливали. Во время полета некоторые избавлялись от масок, кто-то временно избавлялся от них, пока подкреплялся, но затем надевал снова. В Москве проверок не было совсем, нас не спросили, куда мы едем, не попросили оставить номер телефона — для таких действий было еще рано: мы прибыли в Первопрестольную 30 января.
До сих пор наша школа в Китае работает в онлайн-режиме и, судя по развивающейся ситуации, в этом семестре вернуться туда нам вряд ли удастся. Но мы надеемся на лучшее и начинаем строить планы на будущий учебный год.