Венера Протасова: «Риккардо Мути считает, что исполнять партию надо так, как ее написал автор»

«Я просто подала заявку»

— Венера, история, которая напоминает сказку, — певица из нестоличного театра вдруг попала к Риккардо Мути. Как это случилось?

— В 2016 году я отправила заявку в оперную академию, которую курирует Риккардо Мути, послала свои видеозаписи. Меня вызвали на прослушивание в Италию, в Равенну. Маэстро и его семья живут в этом городе. После прослушивания из числа претендентов выбрали меня и итальянку, тоже сопрано.

— Что собой представляли занятия в этой академии?

— Узнать об академии можно, зайдя на сайт Риккардо Мути, там есть раздел «оперная академия». Выбираются солисты, четыре молодых дирижера, четыре концертмейстера. Материалом была выбрана опера «Травиата». В течение приблизительно десяти дней мы занимались, маэстро репетировал с каждым из нас. Один из манифестов Риккардо Мути заключается в том, что исполнять партии надо так, как написал их композитор. И не говорить, что все это уже устарело.

— То есть маэстро полагает, что надо следовать партитуре?

— Именно так. Он справедливо полагает, что певец должен не только демонстрировать голосовые данные, но и показывать психологический портрет персонажа. И в этом точное следование партитуре помогает. Если говорить о Виолетте, то Верди написал рассказ об этой женщине, о ее судьбе, о ее трагедии, и мы должны это донести до слушателя.

— Как с вами работал маэстро Мути?

— Было сложно, но очень интересно. Наверное, в 2016 году мне партию Виолетты было петь еще рановато, но мне очень хотелось научиться, мне очень хотелось работать!

В течение приблизительно десяти дней мы занимались, маэстро репетировал с каждым из нас. Один из манифестов Риккардо Мути заключается в том, что исполнять партии надо так, как написал их композитор. И не говорить, что все это уже устарело

— И вот десять счастливых дней прошло, что случилось дальше?

— Дальше было два концертных исполнения. В первый день за пультом менялись четыре дирижера, во второй день дирижировал сам Риккардо Мути. Я пела оба вечера. Материал был поделен с моей коллегой. Первую часть оперы пела итальянка, я пела, начиная с бала, и до финала.

«Партия Джильды сейчас для меня самая подходящая»

— Насколько я знаю, вы работали с маэстро дважды?

— Да, второй раз я попала в академию в марте этого года. Занятия проходили в Токио, японцы заключили контракт с Мути на 3 года. В качестве материала на этот раз была выбрана опера «Риголетто». В последующие годы участники академии будут работать в Токио над «Макбетом» и «Балом-маскарадом». И снова мы 10 дней работали. Кстати, все желающие могли посещать наши репетиции и смотреть, как маэстро работает, надо было просто купить билеты.

— Во второй раз вам проще было работать с Мути?

— Наоборот, сложнее. Хотя Джильда сейчас, пожалуй, — самая подходящая для меня партия.

— По голосу?

— И по голосу, и внутренне. Но почему-то было сложно, я как-то эмоционально все переживала. Потом было одно выступление — опера шла в концертном исполнении, дирижировал сам Риккардо Мути.

— Вы собираетесь продолжить занятия в академии?

— В «Макбете» нет партии для моего голоса, что будет с «Балом-маскарадом», — пока не знаю.

— Что вам дали занятия в академии?

— Это и мастерство, и продвижение. Меня запомнила жена маэстро, которая была на двух моих выступлениях и ей понравился мой голос, она режиссер. Она пригласила меня на прослушивание, мы подписали контракт, и в 2018 году я спела в Равенне, в театре, который носит имя Данте Алигьери, партию Джильды в «Риголетто». В то время, когда я находилась в Равенне, мне и поступило предложение поехать в Токио.

Джильда сейчас, пожалуй, самая подходящая для меня партия. И по голосу, и внутренне. Но почему-то было сложно, я как-то эмоционально все переживала

«Чувствовала, что надо ехать именно в Казань»

— Венера, вы приехали в Казань, в консерваторию, из Улан-Удэ. Почему именно Казань, ведь и ближе были консерватории?

— Я вообще родилась в Душанбе и прожила там до восьми лет, потом СССР развалился, и мы уехали в Улан-Удэ, на родину мамы. Когда встал вопрос в какую консерваторию мне поступать, я почему-то не рассматривала ни Новосибирск, ни Красноярск, ни Владивосток. Не рассматривала ни Москву, ни Санкт-Петербург, это уж совсем далеко, и я думала, что мне места там не найдется. Решила, что поеду в Казань, хотя меня отговаривали и советовали искать учебные заведения поближе. Я как-то сердцем чувствовала, что ехать надо именно в Казань. Возможно, свою роль сыграло то, что здесь живут мои родственники, мой папа наполовину татарин. Так что приехала и сразу же поступила в консерваторию.

— У кого вы учились?

— У Людмилы Церковниковой, когда окончила консерваторию, стажировалась у Альбины Шагимуратовой.

— Альбина помогала вам готовить партию Джильды? Это ведь, кстати, одна из лучших ее партий.

— Конечно, помогала. И не только она. Помогали наш концертмейстер Алсу Барышникова, Венера Ахатовна Ганеева, наш коуч и дирижер Алессандро Биччи. С Шагимуратовой мне работалось замечательно. То, что я попала в ее класс, это была большая удача, это вывело меня на иной уровень.

«Моим дебютом была партия Фраскиты»

— Как вы попали в наш оперный? Попасть в труппу ТАГТ оперы и балета им. М. Джалиля — далеко не простое дело.

— Наверное, это было везение. К нам в консерваторию приходила заведующая труппой оперного театра, она услышала мое выступление и пригласила прийти в театр на прослушивание. Но я сразу не согласилась, потому что собиралась ехать в Астану, там как раз открывался новый театр. Но в результате все же пришла в наш оперный, меня прослушали и приняли в труппу.

— Каким был дебют?

— Я пела Фраскиту в «Кармен». А первой главной партией была уже Джильда.

— Вот видите, как все хорошо сложилось.

— Да, хорошо. Возможно, что все в нашей жизни предопределено.

— Вы — верующий человек?

— Да.

— Буддистка?

— Нет. Я собираюсь принимать православие. Мой муж православный.

— Вы сказали, что живете на два города…

— Да, муж живет в Йошкар-Оле, он тоже певец.

— Как вам живется в казанском оперном?

— Хорошо живется. Вы верно сказали, что к нам в театр попадают далеко не все. Бывает, что в театр попадают молодые певцы и многие годы ничего значительного не поют. У нас не так. То, что мне, Гульноре Гатиной начали доверять главные партии, это здорово, это большое везение.

Бывает, что в театр попадают молодые певцы и многие годы ничего значительного не поют. У нас не так. То, что мне, Гульноре Гатиной начали доверять главные партии, это здорово, это большое везение

«Очень понравилось работать с Панджавидзе»

— Где вам интереснее петь: в России или за границей?

— Главное, чтобы в спектакле был хороший кастинг, хорошие дирижер и режиссер. Если спектакль создают талантливые люди, если я что-то получаю от работы с ними, если я преодолеваю трудные мои личные исполнительские моменты и чему-то учусь, вот в таком спектакле мне петь хочется, мне интересно.

— С какими режиссерами вам нравится работать?

— У меня было много второстепенных партий, были вводы. Полноценно я пока репетировала с режиссером только одну партию, выпускаясь в премьерном спектакле. Это была партия Марфы в «Царской невесте» в постановке Михаила Панджавидзе.

— И как вам работалось с Михаилом Александровичем?

— Панджавидзе — очень хороший психолог. Мы с ним тщательно проработали всю психологическую сторону роли. Он сделал мне множество замечаний, подсказал, что мне еще надо делать, как работать над собой. Он меня многому научил, многое дал, мне очень понравилось с ним работать. Михаил Александрович помог мне посмотреть на меня саму с другой стороны.

«Люблю работы Даши Намдакова!»

— Вы участвуете в каких-то проектах, помимо работы в казанском оперном?

— Да, у меня есть агент, итальянка. С ее помощью я пела в Румынии, пела в Италии Лючию ди Ламмермур. Эту партию я пою и в Казани.

— Вы лауреат третьей премии международного конкурса им. М. Глинки. Есть желание еще попробовать себя в конкурсной борьбе?

— Иногда видишь ребят, которые участвуют в конкурсах, и думаешь: эх, я бы сейчас тоже смогла. Потом это проходит. Очевидно, сильного желания все же нет. Наверное, я не конкурсный человек. И потом, на конкурсах всякое случается. Иногда победители престижного конкурса могут потом исчезнуть, карьера может не состояться. Я знаю такие случаи.

— Мне говорили о печальной статистике конкурса им. П. Чайковского, когда лауреаты первых премий не делают карьеру, почивая на лаврах, а лауреаты третьей и четвертой премии наоборот, получая стимул, начинают усиленно работать, и все у них хорошо складывается.

— Мне кажется, это даже не связано с местами. Просто надо оказаться в нужное время в нужном месте. Надо понимать, что есть работа и ее нужно делать.

— Вы верите в труд или в везение?

— Без труда ничего не будет, но и везение нужно. Надо, чтобы тебя увидел человек, который тобой заинтересуется.

— Что вас радует, помимо театра?

— Мое хобби — я люблю что-то делать руками. Например, украшения. Люблю бывать на природе, в ботанических садах. Если приезжаю в какой-то город, ищу такой сад. Люблю выставки. Недавно мы с мужем ездили в Набережные Челны, там была выставка кукол Даши Намдакова. Над этими куклами, используя натуральные материалы, например, кожу, волос, трудилась вся его семья. Я обожаю работы Намдакова! Мы узнали про эту выставку и поехали. Я, правда, списалась с организаторами, и они мне сказали, что вроде бы этих кукол в конце года привезут в Казань, но когда это еще будет!

— Что вам предстоит исполнить в Казани в будущем сезоне?

— Возможно, это будет партия Лейлы в «Искателях жемчуга». Надо посмотреть, как эта партия «ляжет» мне на голос. Я стараюсь выбирать репертуар так, чтобы не повредить голосу.