Церковь и революция: как казанский клир «слил» царя, а архиепископ Иаков усидел на посту

С монархией попрощаемся

1917 год стал решающим не только для русской истории, но и для Российской православной церкви, крупнейшей для того времени Поместной православной церкви, самой влиятельной и определяющей пути мирового православия в конце XIX — начале XX веков. Сейчас, по прошествии 100 лет, очень сложно дать точную оценку тех событий, непредвзято и независимо посмотреть на ту катастрофу, которую пережила РПЦ в результате прихода к власти партии большевиков, краеугольным камнем идеологии которых всегда был воинствующий, если не сказать звериный, атеизм. Однако 1917 год не нужно воспринимать исключительно как время разрушения Православной церкви и только лишь как первый этап гонений на нее безбожных властей, ведь всегда необходимо помнить, что событиям октября предшествовали февральские дни, главным итогом которых для православных верующих стало избрание Патриарха и долгожданное восстановление канонического управления Православной церкви в России.

Вопреки довольно расхожему мнению, согласно которому у Православной церкви и императорской власти не было существенных противоречий, хочется отметить, что практически весь период правления Николая II являлся временем неустанных проектов восстановления Патриаршества, а также призывов церковного епископата, в особенности самих видных архиереев, таких как митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский), к поднятию вопроса о каноничности имеющегося статуса Российской православной церкви.

Однако все проводимые Церковью мероприятия, к примеру, Предсоборное присутствие 1906 года, неизменно откладывались на потом государем, так и не решившимся на созыв Поместного собора и обсуждение важнейших вопросов, назревших в Церкви и обществе тех лет. Постепенно проблемы только укоренялись в недрах Церкви, а их решение затягивалось, превращаясь в «вечные», нерешенные дилеммы. Период так называемой «распутинщины», пребывания на главных церковных кафедрах таких скомпроментированных общественным мнением иерархов, как Петроградский митрополит Питирим (Окнов) или же Московский митрополит Макарий (Невский), усиливали в верующей среде неприятие выдвиженцев последних лет правления Николая II.

Во многом именно поэтому свержение монархии и было воспринято Синодом спокойно, без каких-либо резких колебаний и сожалений по поводу окончания монархического периода русской истории.

«Богоданное временное правительство» тогда еще не показало всю многоаспектность своей политики по отношению к Православной церкви и поэтому его приход связывался с большими надеждами. Тем не менее нельзя не заметить, что, несмотря на существенные ограничения положения Православной церкви с приходом к власти демократических сил, в ее жизни наступает период наибольшей независимости от диктата светской власти.

Три партии клира

Настроения в Казанской епархии мало отличались от тех, которые бушевали во всех остальных российских епархиях. В целом и епархиальные власти, и церковный народ довольно спокойно восприняли смену государственного устройства России. Возглавлял епархию влиятельный и весьма сдержанный в своих политических взглядах архиепископ Иаков (Пятницкий), занимавший эту церковную кафедру аж с 1910 года. К моменту революционных событий архиепископу Казанскому и Свияжскому уже пошел восьмой десяток лет, и он не так часто принимал непосредственное участие в жизни столь сложной, многонациональной и во многом инославной епархии. Выходец из Калужской губернии, он был далек от проблем вверенной ему епархии и мало посещал ее пределы, предпочитая выступать с архиерейскими проповедями.

Тем не менее за время пребывания на Казанской и Свияжской кафедре он успевает стать почетным членом не только Казанской, но и Московской духовных академий (до этого он уже являлся членом Киевской). Период Первой мировой войны также не стал каким-либо поворотным в довольно размеренной жизни епархии, и только лишь на третий год войны, в 1916 году, архиепископ Иаков (Пятницкий) решается совершить архиерейский визит по важнейшим духовным центрам епархии. Однако, к удивлению верующих, и во время этого визита он предпочел больше путешествовать пароходом и останавливаться совсем недолго в каждом населенном пункте.

Архиепископ Иаков не входил в число архиереев, которых условно можно отнести к так называемому «распутинскому крылу», он не скомпрометировал себя в тяжелое для страны военное время и занимал, скорее, выжидательную и осторожную позицию в борьбе разных направлений внутри Российской православной церкви.

Очень интересно отметить, как отнесся глава Казанской и Свияжской епархии к событиям февраля 1917 года. Всех архиереев того периода можно распределить на несколько неравных по численности групп. К первой относятся те, кто с радостью принял революцию и свержение монархии и с большой надеждой смотрел в будущее, желая, чтобы в скором времени в жизни Церкви произошли существенные перемены. Ко второй группе относились те, кто перемен боялся, не был уверен в том, что в изменившейся ситуации удастся удержаться на своей церковной кафедре и не стать жертвой так называемой «церковной революции», охватившей Россию. К третьей же группе относились те архиереи, которые связали всю свою жизнь с идеалом монархии, были преданы государю-императору и не были готовы к столь тяжелым и неожиданным переменам. Часть из этой группы вполне довольствовалась существовавшей несколько веков синодальной системой управления Церковью и была довольна высоким положением архиерея в ней. К этой же группе относятся и представители так называемого «распутинского крыла», справедливо опасавшиеся скорых смещений и порицаний.

Казанское перепутье

Церковная жизнь духовенства Казанской епархии была достаточно далека от основных «распутинских кафедр», хотя определенный процент православного духовенства стоял на резко монархических позициях. Тем не менее прошлые взгляды никак не повлияли на казанское духовенство в изменившейся политической обстановке, и как только произошло первое послереволюционное собрание православных священников города Казани, пастыри отправили поздравительную телеграмму на имя председателя Временного правительства Г.Е. Львова с выражением не только признания нового правительства, но и «готовности с молитвой положить все силы на благо Христовой Церкви и дорогой Родины». Фактически это было полным признанием новой власти со стороны православного клира Казанской и Свияжской епархии.

Судя по всему, здесь можно отметить и некий диссонанс в действиях рядового духовенства и епархиального архиерея. По данным известного сборника документов, составленным М.А. Бабкиным и раскрывающим отношения православного епископата к свержению монархии, можно увидеть, что архиепископ Иаков (Пятницкий) не был столь оптимистично настроен к установлению нового государственного строя и уже 7 марта 1917 года отмечал, что от духовенства требуются меры исключительной энергии в деле успокоения «взбунтовавшегося русского общества», «в деле возможных проявлений анархии», «а затем и вообще в созидании Русского блага».

Как видим, в один и тот же день, на том же собрании казанского городского духовенства, с одной стороны, признается Временное правительство и посылается телеграмма в адрес его председателя, с другой же стороны, архиепископ Казанский и Свияжский высказывает собственные опасения по поводу углубления и усиления революционных и деструктивных настроений как в вверенной ему епархии, так и по всей стране, только что пережившей свержение монархии. Скорее всего, здесь можно констатировать желание части так называемого «белого духовенства» скорейших перемен внутри Российской православной церкви и одновременно призывы к осторожности и взвешенности решений со стороны довольно консервативного епархиального архиерея. Именно тогда у архиепископа Иакова (Пятницкого) могли укорениться воззрения, согласно которым все революционные изменения несут больше зла Церкви и православному народу, чем какого-либо блага. Впоследствии, уже в годы братоубийственной гражданской войны, именно эти позиции предопределят его четкую и ясную политическую позицию по отношению к противоборствующим сторонам.

Еще более четко выразился владыка Иаков (Пятницкий) на следующий день, 8 марта 1917 года, в своем послании к духовенству епархии. Камертоном данного документа была очень осторожная линия политического признания Временного правительства и пожелания ему с неким, достаточно легко различимым, сетованием по поводу свержения монархического строя. Особую надежду архиепископ Казанский и Свияжский возлагает на Учредительное собрание, которое, по мысли владыки, «установит образ правления, какое Всеблагий Господь внушит воле и желанию народа».

Преданный Антанте

Одновременно глава Казанской и Свияжской епархии решает выделить две магистральные линии, с которыми, по его мнению, придется столкнуться православным пастырям и верующим. Первая заключается в упоминании необходимости духовенству неукоснительно следовать идеалам пропаганды верности союзническому долгу, то есть воспитанию в верующих преданности Антанте, тем самым призвав продолжать Вторую отечественную или Первую мировую войну. Вторая линия плавно вытекает из первой и призывает как можно скорее забыть «во имя счастья, благоденствия и процветания нашего отечества» о вражде и розни между классами населения России и, соответственно, продолжить мирный труд в «доверии к Временному правительству, взявшему на себя тяжелую задачу вести государственный корабль в эти грозные дни».

Довольно спорно, были ли подобные призывы архиепископа Иакова (Пятницкого) реально действенны в постоянно менявшейся ситуации не только в стране, но и в самой церковной жизни. Однако владыка Иаков сумел пережить «революционный» год и, невзирая на свой консерватизм и достаточно преклонный возраст, смог пройти через так называемую «церковную революцию», сместившую многих видных и влиятельных архиереев со своих кафедр. Преклонный возраст и авторитет помогли ему сохранить влияние в епархии вкупе с лояльным отношением к умеренному крылу новой власти.

Продолжение следует