«Святой Патрик наш»: Всеволод Чаплин за возвращение Запада в православие

Процесс признания святых растянулся надолго

Запад был православным. И это, наверное, главное напоминание, связанное с недавним решением Синода включить в русские святцы имена христианских подвижников Западной Европы. И странно, что напоминание о неразделенной церкви первого тысячелетия стало «новостью» для некоторых СМИ. Запад должен вновь стать православным — таково мое дополнение к этой «новости».

Да, процесс признания нашей церковью этих святых растянулся надолго — хотя разговоры о таком признании велись не одно десятилетие. Патрик Ирландский, Женевьева Парижская, Викентий Леринский, Албан Британский почитались многими православными и раньше — их иконы находятся в некоторых храмах западноевропейских стран. Причем это не только «эмигрантские» приходы, созданные этническими диаспорами. Среди православных на Западе немало природных англичан, французов, итальянцев. Эти люди, как правило, разочаровались в местных христианских — или уже постхристианских — общинах, которые, говоря терминологией Нового Завета, стали теплохладными и превратились в «соль, потерявшую силу». Эти люди узнали, что есть церковь, претендующая на единственность истины и на единственную сохранившуюся линию преемства с Христом и апостолами — преемства веры, иерархии, общинной организации.

«Патрик Ирландский, Женевьева Парижская, Викентий Леринский, Албан Британский почитались многими православными и раньше — их иконы находятся в некоторых храмах западноевропейских стран. Причем это не только «эмигрантские» приходы, созданные этническими диаспорами». Фото pravoslavie.ru

Духовно Запад близок, но…

Созданное этими людьми «западное православие» — иногда с латинским, «католическим» обрядом богослужения — пока считается малозаметным феноменом. Крупные неправославные общины долго убеждали — и практически убедили — наше церковное руководство «не делать ставку на маргиналов», то есть отказаться от миссии на Западе в пользу дипломатических отношений с Ватиканом и протестантскими сообществами, а также в пользу раздела с ними сфер влияния (впрочем, регулярно нарушаемых западной стороной, например, на той же Украине). Я часто слышал и в Москве разговоры о том, что не надо ссориться с католиками, англиканами или лютеранами ради «кучки новообращенных».

Однако появление в наших храмах молитв и целых служб, обращенных к древним западным святым, способно все перевернуть. Мы можем вновь почувствовать и сказать Западу: духовно он нам близок, но для совместного пути в будущее он должен отказаться от заблуждений, заведших его в тупик. Например, от учения об «исхождении Святого Духа от Отца и Сына», которое в конце концов породило политическую идею разделения властей, спорную для православной цивилизации. Или от ложной мистики, воспринимающей Христа как предмет полуэротических вожделений — она, между прочим, стала первопричиной бесстыдства западной массовой культуры. Или от неприятия вероучительного авторитета Священного Предания — решений соборов, канонов, творений святых. Ведь отказ от всего этого существенно обеднил протестантский мир, направив его по пути повторения ошибок, давно исправленных в прошлом — например, глупой надежды на рационализм.

Активные русские люди не должны бояться вернуть Запад к православию — то есть к настоящей его душе, которая создала его, дала возможность сформировать народы и государства, обеспечила нравственный капитал Средних веков, не «проеденный» до сих пор. То, что западные святые вновь стали нашими, задает определенный долг — долг возобновления того дела, которому они посвятили жизнь, и долг завершения этого дела.

«Мы можем вновь почувствовать и сказать Западу: духовно он нам близок, но для совместного пути в будущее он должен отказаться от заблуждений, заведших его в тупик. Например, от учения об «исхождении Святого Духа от Отца и Сына», которое в конце концов породило политическую идею разделения властей, спорную для православной цивилизации». Фото wikimedia.org (деталь алтаря 15 века, Лувр)

Не надо стесняться говорить на «запретные» темы

Между прочим, православная миссия приводит к обращению тысяч людей — в Индонезии, на Филиппинах, в странах Африки и Латинской Америки. К сожалению, в ряде случаев — особенно в последнем — «политкорректность» в отношении Ватикана и местных его структур приводит к тому, что «новые православные» оказываются в плену сомнительных неканонических организаций, а признанные мировым православием церкви боятся брать их себе. Подобное происходит и во Франции, и в Италии. Однако в мире, где границы — особенно информационные — давно стали условностью, побеждает тот, кто обращается со своим посланием не только к отдельному «городу», но и к «миру». Тем более что стремительный отход некоторых лютеранских и англиканских общин от основ христианской веры и нравственности (например, «венчание однополых браков») должен по идее похоронить любые разговоры о разграничении сфер влияния между ними и православными. Если ты уже не можешь признавать кого-то христианином — этот человек вновь становится объектом христианской миссии, а не экуменических договоренностей.

Происходящее на Западе, между прочим, подталкивает многих тамошних людей, воспринимающих себя христианами, к принятию православия — или по крайней мере к заинтересованному его изучению. И дело не только в «однополых браках» и прочих отступлениях от буквы и духа Библии. Ведущие религиозные общины слишком сильно примирились с либеральным тенденциями в политике, которые, между прочим, пришли к власти через борьбу с традиционным христианством. Борьбу иногда кровавую (вспомним «великую» Французскую революцию, ставшую настоящим геноцидом христиан). Сейчас «духовные» лидеры Запада, отдрессированные политиками и СМИ, покорно одобряют массовую миграцию нехристианского населения, «приоритет» прав человека над нормами веры, отказ от христианских основ общественного устройства и образа жизни. И поэтому православная миссия на Западе должна быть и политической. В ходе этой миссии не надо стесняться говорить на «запретные» темы, волнующие людей, и делать это именно под христианскими знаменами. Возможно — под знаменем возвращения от безбожных республик и диктатуры бюрократии Евросоюза к целиком суверенным христианским монархиям.

Одним словом, появление британских, ирландских, французских имен в наших святцах неизбежно взывает к жизни огромный пласт мышления — ведь, осознав факт давней принадлежности к православию западных народов и факт их отступления от него, люди наверняка спросят, возможно ли возвращение. Не к «прошлому» — к вечным ценностям.