Дитрих Меллер, «Сименс»: «Кризис — это только эпизод, который не отменяет наших планов в России»
Кто будет лидировать на рынке автоматизации промышленных предприятий через 15 лет
Немецкий «Сименс», прочно занявший нишу энергомашиностроения и электротехники, работает и в России более 160 лет. В Казань топ-менеджмент транснационального концерна прибыл для встречи со стратегическим партнером ГК «ТАИФ» и, в том числе, для посещения своей лаборатории в Германо-Российском институте новых технологий, где и состоялось интервью с газетой «Реальное время». Директор подразделения «Производство энергии и газ» «Сименс АГ» Вилли Майкснер и президент «Сименс» в России Дитрих Меллер рассказали, в какие области компания готова инвестировать, производство какой продукции локализовано в России, в чем боится опережения со стороны конкурентов и как меняется конъюнктура рынка. Помог понять иностранных гостей, выступив переводчиком, ни много ни мало ректор КНИТУ-КАИ Альберт Гильмутдинов.
Вся линейка турбин для производства электричества
«Реальное время»: Известно, что компании «Сименс» и «ТАИФ» подписали соглашение о сотрудничестве по ряду приоритетных направлений. Какие у вас уже есть реализованные проекты?
Вилли Майкснер: Да, действительно, и мы рады, что у нас есть такой серьезный и надежный партнер, как ТАИФ. Вместе мы работаем уже много лет и рады видеть, как они развиваются. Сотрудничество идет в области автоматизации, энергетики, управления технологическими процессами. Сейчас с ТАИФом мы выходим на два серьезных проекта: оснащение электростанции комбинированного цикла 500 МВт для «Нижнекамскнефтехима» и еще один в области нефтепереработки.
РВ: По этим проектам в чем будет заключаться ваша работа?
Майкснер: Мы готовы поставить современное оборудование для их новой электростанции и также готовы производить монтаж и вести дальнейшее обслуживание этого оборудования. Для нас этот проект имеет стратегическое значение, потому что турбины производятся на нашем заводе в Санкт-Петербурге, где работает около 350 высококвалифицированных инженеров.
РВ: Вы ведете с другими промышленными предприятиями России аналогичные проекты?
Майкснер: Да, в этом направлении у нас много поставок для российского рынка. У нас есть вся линейка турбин для производства энергии от 10 МВт до 500—600 МВт. «Сименс» специализируется на оборудовании, которое является сердцем электростанций. И у нас есть партнер — турецкая компания ENKA, которая занимается проектированием. Совместно мы реализовали крупный проект в России: построили электростанцию в Яйва. Проект был реализован вовремя и в рамках бюджета.
РВ: Проводите ли вы обучение специалистов по работе с системами, которые внедряете?
Майкснер: Всегда частью проекта является обучение персонала на внедренных нами устройствах.
РВ: Тогда вы можете оценить, существует ли проблема недостаточной квалификации кадров?
Майкснер: Исходя из опыта, можно сказать, что в России высокообразованные специалисты.
У нас есть вся линейка турбин для производства энергии от 10 МВт до 500—600 МВт
Дитрих Меллер: Но мы занимаемся и образованием будущих сотрудников «Сименс» в России. Для нашего бизнеса, конечно, нужны высококвалифицированные локальные специалисты. И не только по энергетике, но и по автоматизации, транспорту, медицинской технике. Мы являемся стратегическим партнером Германо-Российского института новых технологий, где создана лаборатория с необходимым оборудованием. Также «Сименс» выделил шесть стипендий для студентов КАИ, которые полгода могут обучаться в высшем учебном заведении Германии по магистерской программе.
Развитие альтернативной энергетики и типичные практики
РВ: Насколько, по вашему мнению, отличается подход к регулированию энергетической отрасли в России по сравнению с другими странами? Сложно ли компании «Сименс» адаптировать свои решения под задачи российской отрасли и промышленных групп?
Майкснер: Сейчас никаких проблем нет. И более того, «Сименс» работает с российским рынком не только в области традиционной энергетики, но также и в области возобновляемой энергетики, в частности, с ветряной энергией.
Есть два момента, которые важны с точки зрения развития энергетики в России. Во-первых, необходимо инвестировать в классические энергетические мощности — как ТАИФ, например, планирует строить новый собственный энергоисточник. И, во-вторых, модернизировать уже существующие мощности, чтобы увеличить их эффективность. Одновременно с этим сейчас в мире активно развиваются новые виды энергетики, например, ветряная, солнечная. Необходимо привести в баланс классические системы генерации и объединить с новыми, а в результате получить умную, высокоэффективную энергетическую систему. Для любого проекта важны долгосрочность, интерес общества и правительства к нему. Окупаемость инвестиций в данной отрасли составляет 20—25 лет. Для инвесторов, вкладывающих в строительство подобных электростанций, важно получить гарант инвестиционной безопасности.
РВ: Как стало известно во время вашей встречи с ТАИФом, холдинг планирует сделать автономную генерацию только для нужд «Нижнекамскнефтехима», не выводя энергоисточник на рынок. Это общемировая практика или частный случай?
Майкснер: Это типичная практика, когда крупные компании производят собственные энергетические мощности.
«После выхода из кризиса обостряется борьба за долю на рынке»
РВ: Пришлось ли сократить свой бизнес в России из-за санкций, отказаться от каких-то направлений бизнеса?
Меллер: Должен отметить, что из-за санкций мы не потеряли ни одного контракта. Но в то же время мы ощущаем, что заградительные меры влияют на состояние наших клиентов, финансирование проектов в России идет сложнее, а от этого замедляется и реализация. Во-вторых, в России есть экономические сложности, не связанные с санкциями. И это сказывается на наших объемах.
Однако в некоторых областях, например, в сфере медицинской техники, уже ощущается легкий подъем после кризиса.
Из-за санкций мы не потеряли ни одного контракта
Мы, на самом деле, рассматриваем этот кризис как шанс. В нестабильный период нужно больше думать об инвестициях в будущее, потому что после выхода из кризиса обостряется борьба за долю на рынке. Нужно готовиться к этому. Поэтому «Сименс» продолжает развиваться: полтора года назад мы открыли большой завод в Санкт-Петербурге по производству энергетического оборудования, газовых турбин, на этой же площадке располагается производство компрессоров. Этим летом запущено новое сервисное депо для электропоездов «Сапсан» и «Ласточка». Более того, у нас есть стратегические планы дальнейшей локализации производства и инжиниринга. Так что кризис — это только эпизод, который не отменяет наших стратегических планов в России.
РВ: Какие сферы бизнеса в России являются для вас наиболее прибыльными?
Меллер: Бизнес в России построен по всем направлениям «Сименса», начиная с оборудования для нефтегазового комплекса, нефтедобычи, генерации, передачи и распределения электрической энергии, заканчивая комплексом оборудования для промышленности, медицины, транспорта. К примеру, «РЖД» для нас один из главных клиентов не только в России, но и в глобальном масштабе. Так что «Сименс» сегодня — инфраструктурная компания, которая обслуживает полные цепочки производства всех приоритетных отраслей экономики.
Наиболее важное на сегодняшний день направление — цифровые технологии. Индустрия 4.0 и Интернет вещей — это наше стратегическое направление. И «Сименс» сегодня уже реализует проекты полностью цифровых заводов и готов предоставить инструменты для проектирования, моделирования и реализации этих проектов.
Концессионная модель для ВСМ «Москва — Казань»
РВ: Вы уже начали говорить об электропоездах. Есть ли дополнительные требования по эксплуатации ваших составов? И чем они отличаются от «обычных» «Сапсанов»?
Меллер: Вы знаете, что в 2006 году мы подписали первый контракт по «Сапсанам» в России. Этот проект был реализован четко по графику и в рамках заданного бюджета. Пассажирское движение началось в 2009 году. И уже почти 7 лет «Сапсаны» ездят между Москвой и Санкт-Петербургом.
Если вы спросите у «РЖД», они подтвердят, что для них это самый успешный проект. Недавно они праздновали 20-миллионного пассажира. А за последние полгода пассажиропоток вырос еще на 30%.
«Сапсан» стал символом модернизации российских железных дорог. На базе этого успеха у нас появились и другие заказы современных электровозов. Это связано и с локализацией этого производства. И мы поддерживаем такое направление по сравнению с чистым импортом. Импортное оборудование, конечно, тоже хорошее. Но в устойчивом развитии российской экономики даст намного меньший результат, чем инициатива по локализации бизнеса.
Сейчас у «Сименса» вместе с нашим партнером «Группой Сирара» в Екатеринбурге работает СП — большой завод по производству подвижного состава. Локализация производства «Ласточек» достигла уже 70%, и мы намерены увеличить этот показатель до 80%. Это на самом деле большой успех, и мы надеемся, что сможем продолжить развитие в этом направлении. Например, на проекте ВСМ «Москва — Казань». Здесь мы находимся в постоянном диалоге с РЖД и российским правительством.
РВ: Каковы условия реализации проекта ВСМ «Москва — Казань»?
Меллер: Общеизвестно, что «Сименс» обладает наиболее передовыми технологиями по производству электропоездов. Вместе с тем мы сейчас обсуждаем именно участие в финансировании проекта. Это интересная концессионная модель, когда строится инфраструктура на частной основе и окупается в течение 15—20 лет. «Сименс» готов работать по этому проекту вместе с другими немецкими компаниями. Мы даже организовали инициативу для предоставления финансирования вместе с немецкими банками. На самом деле, немецкая инициатива отличается тем, что мы готовы полностью локализовать технологии в России. Можете представить масштабы такого национального проекта, ведь он может стоить триллион рублей. Но и экономика в России должна быть способна сдублировать такие решения. Не только из Москвы в Казань должны ходить такие поезда.
На обслуживание электропоездов заключаются контракты на 30 лет вперед. То есть финансовая устойчивость «Сименса» такая, что в РЖД действительно могут быть уверены, что через 20—30 лет «Сименс» в России с российскими сотрудниками будет в состоянии выполнить этот контракт.
«Сапсан» стал символом модернизации российских железных дорог
РВ: Есть ли дополнительные требования по эксплуатации ваших составов, чем они отличаются от «обычных» «Сапсанов»?
Меллер: В России, конечно, свои климатические особенности: тут бывает и минус 40, и плюс 50. Есть и свои требования: вы знаете, что в России колея шире, чем в Европе, своя специфика и по системе сигнализации, управлению движением — все делается в соответствии с российскими стандартами. Но создаются в том числе и новые стандарты, потому что требований для скорости движения состава в 400 км в час еще нет. В ходе этого процесса развивается целая отрасль железнодорожного машиностроения.
«Мы разработали «Сапсан», когда не было еще смартфонов»
РВ: Мы были в прошлом году на выставке «Иннопром» и познакомились с представителями из Китая, которые активно продвигают свою железную дорогу. Сложно ли в этой области вам конкурировать с Китаем или вы конкуренции не чувствуете?
Меллер: Много лет назад наш прежний генеральный директор «Сименса» сказал: «Я не знаю, что хуже — работать в Китае или не работать в Китае». Мы по всему миру конкурируем с китайскими фирмами по многим направлениям, не только по поездам. Мы знаем, например, что в Китае образовалась большая компания по производству подвижного состава и что они представляют довольно интересные условия финансирования. Но на старом континенте, в Европе, есть свои плюсы: у нас технологии, инновации, высококвалифицированные специалисты. И те поезда, что сегодня предлагает Китай — это ровно то, что уже есть в России — «Сапсаны». Мы разработали «Сапсан», когда не было еще смартфонов, то есть 15 лет тому назад. За это время технологии развились, и мы предлагаем «Сапсан» второго поколения 2016 года. Да, по многим направлениям мы находимся в конкуренции с китайскими компаниями, которые очень быстро развиваются. Среда очень конкурентная, но мы не боимся. И у нас работает 50 тыс. сотрудников в Китае. Мы, на самом деле, можем и поставлять из Китая.
РВ: Многие транснациональные компании сегодня активно инвестируют в разработку и внедрение когнитивных технологий, машин с человеческим интеллектом. Вкладываете ли вы в «умные» технологии? И каким вы видите технологическое развитие в области электроники и электротехники в ближайшие 10, 30, 100 лет?
Меллер: Что будет через 100 лет, я, конечно, сказать не могу, но на 10—30 лет спрогнозировать можно. Когда об Индустрии 4.0 и об Интернете вещей еще никто не говорил, мы купили компанию, которая делает софт для проектирования и моделирования. Мы тогда увидели, что IT-компании начали атаковать рынок автоматизации промышленных предприятий. Сегодня в «Сименсе» производственный процесс полностью проектируется на компьютере и только потом начинается реальное изготовление. Мы находимся на волне развития. И, думаю, что революция действительно произойдет. Через 10—15 лет лидировать будет тот, кто использует информационные и цифровые технологии по всей цепочке добавленной стоимости.
Мы уверены, что ландшафт наших конкурентов меняется. Появляются быстроразвивающиеся фирмы по отдельным технологиям. Приведу вам один пример. На Ганноверской выставке «Сименс» представил продукцию и решения, посвященные именно Индустрии 4.0. Готовясь к выставке, мы задумались, как наглядно объяснить эту Индустрию 4.0. И тогда нам понравился пример американской фирмы. Они начали проектировать производство клюшек для гольфа. Компания задумала индивидуальные клюшки: для высоких и низких людей, для женщин и мужчин. Эти параметры задаются на компьютере, а потом идет полностью автоматизированная цепочка: от проектирования комплекта и подготовки поставок сырья до непосредственного изготовления. И мы тоже детализировали всю цепочку. В принципе, это несложно. А та компания, запустив продажу индивидуальных клюшек по цене обычных, свой объем увеличила на 30—40%. И таких примеров индивидуализации массового производства — сотни тысяч. За этим будущее, однозначно. И мы инвестируем в это миллиарды.