Леся Рябцева: «Я никогда не была чистым журналистом»

Рекомендация от «оправдателя Шувалова и Пескова»

— Леся, сегодня появилась новость о том, что вы возглавили предвыборный штаб главного редактора журнала Esquire Ксении Соколовой, баллотирующейся в Госдуму от Партии роста. Не могли бы вы рассказать, как вы оказались в штабе?

— Ксению я знаю давно. Она брала у меня интервью, когда я еще работала на «Эхе Москвы», и, собственно, тогда я с ней и познакомилась. По словам самой Ксении, когда ей сделали предложение от Партии роста, то в первую очередь она подумала обо мне, потому что ей нужен был кто-то «зубодробительный», кто помог бы ей выстроить всю работу штаба. Также она тесно общалась с Венедиктовым (Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» — прим. ред.) в связи со своим назначением на пост главреда Esquire. Она с ним встречалась, давала ему интервью и поделилась своими мыслями на мой счет. Венедиктов ей также подтвердил, что я как раз штабной работник – я очень хорошо выстраиваю систему, выстраиваю людей особенно в короткие сроки, а у нас до выборов всего месяц, соответственно, мне нужно очень оперативно структурировать все силы, все ресурсы, которые есть у Ксении, в том числе медийные, и «выстрелить» этим.

— Почему вы приняли предложение Соколовой?

— Ксения – уважаемый мной журналист, а во-вторых, как это ни странно, — она женщина. И тот, и другой факт для меня близки и важны, потому что я и журналист, и женщина. Это является основными направлениями ее кампании. Она журналист, а значит, коммуникатор. Она связывает разные слои общества, умеет общаться с людьми. Сейчас это очень важно для российской политики. Для внешней политики в первую очередь, ну и для внутренней само собой, потому что у нас нет коммуникаторов.

«Она с ним встречалась, давала ему интервью и поделилась своими мыслями на мой счет. Венедиктов ей также подтвердил, что я как раз штабной работник – я очень хорошо выстраиваю систему». Фото instagram.com

Когда я была в Штатах, посещала разные места, общалась с представителями НАТО, ООН, были разные мероприятия, но несмотря на то, что от России отправляют какие-то делегации и вроде бы есть люди, которые общаются с той стороной, но тем не менее, связи нарушены, и нам необходимы люди-челноки. Условно, это Венедиктов, который с одной стороны ведет переговоры между Штатами и Россией, и при этом является оправдателем Шувалова или Пескова, но одного такого Венедиктова мало. Я понимаю, что Ксения в этом смысле такой же хороший рупор и коммуникатор между разными категориями людей.

Когда мы с ней проговаривали ее кампанию, ее перспективы, мы говорили о том, что она все равно будет добиваться того, чтобы попасть либо в комитет по международным связям, и, соответственно, иметь эту возможность выстраивания коммуникаций, либо рассматривать какие-то общественные истории, которые идут от низов к верхам и наоборот.

«Ксения будет заставлять Собянина общаться с населением»

— Как вы будете бороться за своего избирателя?

— Нам сильно повезло, потому что и у меня, и у Ксении медийных ресурсов намного больше, чем у всех остальных кандидатов, несмотря на то, что у них больше финансовой поддержки (у нас ее почти нет). Основной упор мы сделаем на личное общение, на встречи с избирателями и на общение через медийные площадки – это различные инфоповоды, которые мы будем освещать при помощи медиа. Будь то «Комсомольская правда», в которой у меня есть собственный проект, или «Эхо Москвы», которое готово нас поддерживать (помогать блогом депутата). Также Esquire, который есть у Ксении в качестве ресурса. Понятно, что сейчас она не может ничего выпустить, потому что журнал под ее началом выйдет в октябре, но тем не менее у нее есть ресурсы в виде журналистов и фотографов, которые готовы ей помогать, освещать какие-то социальные проблемы.

Мы сейчас запланировали несколько инфоповодов, которые относятся не только к кампании – они социальные. Например, я хочу, чтобы Ксения съездила в Екатеринбург к Евгению Ройзману и пообщалась с ним, как с одним из известнейших народных мэров. Хочу, чтобы она пообщалась с Лизой Глинкой, которая несомненно отражает благотворителей, социальные стороны нашей страны.

«Главная проблема мэрии в том, что она не разговаривает, а она должна выходить на общение с населением. Для этого есть такие коммуникаторы, как Ксения, которая будет заставлять депутатов, департаменты, мэрию, Собянина общаться с населением, задавать вопросы, узнавать мнения людей». Фото sao.mos.ru

— Можете обозначить стратегию, основные положения программы?

— Вообще, главная выигрышность Ксении в том, что она коммуникатор. Журналист, который является политиком, может сделать намного больше, нежели просто журналист. Мы видим сколько в ЦАО изменений: в Москве постоянно меняется плитка, тротуары, у нас плохие ливневки (мы это видим после дождей) – все это насущные проблемы, которые есть у жителей ЦАО. Проблема не в том, что это происходит. Окей, бывают дожди, какие-то засоры, да все, что угодно. Главная проблема мэрии в том, что она не разговаривает, а она должна выходить на общение с населением.

8 миллионов от Ходорковского и внесистемная оппозиция

— Вы уже упомянули о скромном финансировании — не могли бы вы рассказать, какой бюджет предусмотрен?

— Мы брали за планку самый минимальный бюджет, который есть среди наших конкурентов – это 8 миллионов, которые есть у Марии Бароновой от Михаила Ходорковского. Мы не хотим его превышать, я не вижу в этом смысла. Нам не нужно было собирать подписи, поэтому ту сумму, которую Баронова потратила на подписи, мы можем потратить на что-то другое, плюс медийное сопровождение нам тоже проще и дешевле обойдется за счет наших личных связей.

— Как вы оцениваете шансы Ксении? И кто ее главный конкурент?

— У нас есть цель – первое место, само собой, но мы рассчитываем на второе. Сейчас во всей этой гонке, я думаю, что первое место займет Гончар, а второе – Дегтярев, поэтому у нас только два оппонента. В отличие от той же Маши Бароновой мы являемся системной оппозицией, поэтому я не хочу называть кого-то из ультра-демократов или ультра-либералов нашими оппонентами. Они все-таки про другое.

«В отличие от той же Маши Бароновой мы являемся системной оппозицией, поэтому я не хочу называть кого-то из ультра-демократов или ультра-либералов нашими оппонентами. Они все-таки про другое». Фото gdb.rferl.org

Вера в честные выборы и неисполнимый «пакет Яровой»

— Леся, а вы лично верите в честные выборы?

— Как ни странно, да. По крайней мере, если не федерального уровня, то регионального точно. Мы видим, как проходят кандидаты, которые не должны были пройти – та же самая Маша Баронова, которая собрала подписи. Мне Венедиктов показывал цифры, которые показывают, как мэрия думала о том, пускать Марию или не пускать. Они стали проверять ее подписи, и там обнаружилось нечто очень забавное. Она набрала чуть-чуть с запасом, как обычно это делается, с учетом того, что лишнее могут отрезать. И мэрия «докапывалась» буквально до каждого человека. Например, до того, что подписавшему избирателю не было 18 лет, хотя он писал, что он совершеннолетний – таких случаев было всего два. То есть они буквально каждого «разделывали». Они не смогли признать свою несостоятельность и допустили Машу до выборов. Опять же, уже третий год подряд пытаются создать видимость честных выборов, например, за счет штаба по наблюдению за выборами – это делает Общественная палата. Поэтому хотя бы на уровне региональных выборов, я верю в честность и открытость.

— Многие граждане уже давно разочаровались в выборах и попросту игнорируют их. Не могли бы вы сказать, почему в этот раз им необходимо проголосовать?

— Ровно потому, что сейчас появились новые лица. Как минимум, это интересно. Это реальные люди, которые вышли из низов, которые пытаются чего-то добиться. Это люди, которые не готовы мириться с системой и которые готовы высказывать свое мнение. Я уверена, что, если мы сейчас проголосуем, мы поднимем планку голосующих в принципе.

«Как говорят мои старшие коллеги (и я с ними соглашусь), «пакет Яровой» настроен на то, чтобы условные ФСБшники могли любого человека посадить за решетку, против любого завести уголовное дело и против любого начать войну – как им будет угодно и удобно». Фото mtdata.ru

— К слову о «пакете»: что думаете о его реализации?

— Со стороны технической воплощение этого закона абсолютно невозможно, во-первых, потому что персональные данные пользователей находятся у мессенджеров. Если же смотреть со стороны административной, то уже был первый суд над кришнаитом, который в итоге был отменен, потому что у нас есть законы, противоречащие «пакету Яровой». У нас есть законы, согласно которым мы можем исповедовать любую религию, можем распространять религиозные книги – это нормальный закон, это прописано в кодексе.

«Я никогда не была чистым журналистом...»

— Вы довольно давно покинули «Эхо», после чего многие потеряли вас из виду: какими проектами вы занимались все это время?

— На «КП» у меня была передача «Мракоборец», и она остается. Мы решили с сентября, наверное, увеличить количество эфиров. Я зову туда абсолютно разных людей, которые относятся к политической, культурной, социальной сферам, и всячески их допрашиваю. Но на самом деле я не считаю это своим основным местом работы, и я в любом случае буду пытаться найти что-то более приемлемое. У меня есть разные предложения, но я не анонсирую их раньше времени, потому что хочу закончить работу со штабом Ксении.

— А работу в Esquire вам не предлагали?

— Пока нет, но мы с Ксенией говорили о том, что было бы, конечно, замечательно, если бы наш тандем продолжил работу еще и после выборов. Я буду ждать предложений от издателей, а если они не последуют, я пойду к другому издателю — вот так все просто. Я уже проанализировала сайт и соцсети Esquire, то над чем я точно могла бы работать – это спецпроекты и условное продюсирование. Были такие мысли с Ксенией. Если Esquire захочет чего-то от меня, то я буду рада предложить свои услуги.

«Я уже проанализировала сайт и соцсети Esquire, то над чем я точно могла бы работать – это спецпроекты и условное продюсирование. Были такие мысли с Ксенией». Фото top.rbk.ru

— Вам не тяжело было «нырять» из журналистики в политику?

— Последние два года я работала политтехнологом – я была в штабе по наблюдению за выборами два года назад, участвовала в различных кампаниях, в том числе Бориса Немцова в Ярославле. Для меня это не было чем-то новым. Я никогда не была чистым журналистом. Чистым не в плане «грязно-джинсовом», а в плане узкой направленности моей деятельности.

Я помогала многим кандидатам, также участвовала в рабочих группах по созданию разных законов, как «Закон об авторском праве», и еще одна рабочая группа была при Шувалове, когда мы работали над интернет-ограничениями. Мне не интересно заниматься чем-то одним, потому что я не журналист – я больше медиаменеджер, а в этой сфере довольно сложно находиться, не занимаясь при этом политикой.