Испанское правосудие глазами Ильгиза Гилазова: подземный бункер для террористов и «театральная» школа Фемиды
В Королевстве Испания с визитом по линии Судебного департамента при ВС РФ побывали восемь руководителей региональных судов России
Как российские судьи стали слушателями дела о международном наркотрафике, побывали в настоящем дворце королевского правосудия и узнали, зачем их испанских коллег возят на реальные задержания и в морги — об этом «Реальному времени» по итогам поездки в Мадрид и Барселону рассказал глава Верховного суда Татарстана Ильгиз Гилазов.
Открытый мир для председателей судов
— Здравствуйте, Ильгиз Идрисович! Расскажите, пожалуйста, какова была цель поездки российских судей в Испанию, почему выбор пал на эту страну и кто из коллег составил Вам компанию?
— Дело не в выборе, а в отношениях между судебными системами разных стран. Был период, когда «Открытый мир» (программа Конгресса США, — прим. ред.) очень активно работал. До сих пор активно используются возможности Совета Европы: в рамках программы по обмену опытом наши судьи ездят в Страсбург на заседания Европейского суда по правам человека. По этой программе и я, и мои заместители пару лет назад ездили. Пока отношения не испортились, был ряд поездок по обмену опытом с судьями Турции. В последнее время по линии Судебного департамента наши ездят в Китай и вот в Испанию. Их судьи тоже приезжают к нам, знакомятся с работой, выясняют, как наша судебная система функционирует, в каких условиях. В таких поездках можно что-то полезное воспринять и потом у себя использовать. Это обмен обоюдный. К примеру, в прошлом году во время чемпионата мира по водным видам спорта к нам в суд просто с улицы пришел турист из Аргентины, оказалось, тоже судья спецсуда. Были у нас в гостях судьи из Польши, Германии, США.
В Испанию по линии департамента Верховного суда РФ уже были поездки. В нашей же группе было 8 человек — председательский корпус из числа руководителей Верховных судов Ингушетии, Ставропольского края, Брянской области, Карелии, были и наши соседи — руководители судебных систем Самары, Мордовии. И сопровождающий нас переводчик. Программа была определена заранее: три дня в Мадриде и два — в Барселоне, с 27 июня по 1 июля.
«Когда я спросил: «Сколько дел вы рассматриваете в год?», — цифру назвать не смогли. Хотя мы встречались с первым заместителем председателя Верховного суда Испании (на фото). И свои цифры я знаю».
График был напряженный, мы посетили Верховный и Национальный суды Королевства, Генеральный Совет судебной власти и судейскую школу. Не только смотрели, как они работают, но и рассказывали, как решаются эти вопросы у нас. И я считаю, что многие вещи у нас более проработаны и значительно лучше функционируют. Например, в вопросах исполнения судебных решений. Правда, сравнивать было сложно: они цифрами особо не оперировали. Когда я спросил: «Сколько дел вы рассматриваете в год?», — цифру назвать не смогли. Хотя мы встречались с первым заместителем председателя Верховного суда Испании. И свои цифры я знаю: в Татарстане суды рассматривают в год где-то 800—850 тыс. дел, материалов и т. д. По России — порядка 20 млн.
Королевскому суду — дворец королевы
Верховный суд Королевства Испания, конечно, впечатляет! Это бывший дворец королевы, в свое время переоборудованный под здание суда: там громаднейшие залы с колоннами и росписями на потолке, лепниной, скульптурами в духе законов и законодательства, везде символика Фемиды. В залах вся мебель — старинная, изготовлена несколько столетий назад. Само здание больше напоминает музей. Вся обстановка свидетельствует о том, что это реально храм Правосудия! А вот посетителей в коридорах этого храма, я бы не сказал, что очень много. Видимо, до Верховного суда немного дел доходит. Да и мантии у них специфические, нам они оказались немного маловаты. Может, потому что мы крупнее, а они достаточно щуплые.
Потом мы посетили Генеральный Совет судебной власти Испании. В России такой структуры нет. В него входят 20 человек — 12 судей и 8 представителей общественности, адвокатуры, прокуратуры и иных правоохранительных органов. Это орган, который занимается не только контролем, но и решением вопросов функционирования судебной системы в части законопроектной деятельности, статуса судей, привлечения судей к дисциплинарной ответственности. У них это тоже активно используется — привлечение судей к такой ответственности. Я спрашивал: «По каким основаниям?», — объясняют, что по разным: волокита, конфликт интересов, коррупционная составляющая… То есть эти проблемы у них тоже есть, и есть спецорган, который ими занимается. А кроме того, он занимается вопросами финансирования и обеспечения надлежащих условий судопроизводства. Полномочий у Генерального Совета значительно больше, чем у нашего Судебного департамента при Верховном суде. Хотя он не решает вопросы определения судебной практики.
«Верховный суд Королевства Испания, конечно, впечатляет! Это бывший дворец королевы, в свое время переоборудованный под здание суда: там громаднейшие залы с колоннами и росписями на потолке, лепниной, скульптурами в духе законов и законодательства, везде символика Фемиды».
— А что, в понимании испанцев, судебная волокита?
— Ну, те, кто бывал в Испании, знают — народ там живет размеренно, не спеша. После обеда в сиесту надо поспать, вечером они обязательно гуляют, останавливаются в этих кафешках, попивают винцо. Мне кажется, мы живем более динамично… Есть ли сиеста у судей, я не спрашивал. У них, конечно, сроки рассмотрения дел в судах жестко законом не предусмотрены. В России установлен двухмесячный срок для рассмотрения обычных дел. А в Испании обычные дела рассматриваются 1,5-2 года. А посложнее дела могут по 5-6 лет рассматриваться.
— Да Вы что? Как такое возможно?
— Обыкновенно. И у нас есть дела, которые по несколько лет могут рассматриваться — наследственные дела или материалы, требующие назначения и проведения сложных экспертиз. Ну а волокита у них — это если судья отложил дело и забыл его рассмотреть, назначить. Оно 2-3 года пролежало, жалоба поступила — разбираются…
Квартал и «подвал» правосудия
Также мы посетили Национальный суд, который занимается особой категорией дел, представляющих большую социальную и государственную значимость. Они рассматривают дела, связанные с организованной преступностью, с крупными коррупционными преступлениями, с наркотиками в очень больших размерах, с контрабандой и терроризмом. С терроризмом Испания давно столкнулась, и к этому вопросу там отношение очень серьезное. Взять даже Национальный суд. Мы осмотрели его — обыкновенное современное здание со стеклянными перегородками, ничего особенного, спрашиваем: «А где залы судебного заседания? Где у вас проходят такие серьезные процессы?». Они говорят: «Завтра на процессе увидите».
«С терроризмом Испания давно столкнулось, и к этому вопросу там отношение очень серьезное. Взять даже Национальный суд. Мы осмотрели его — обыкновенное современное здание со стеклянными перегородками, ничего особенного».
На следующий день мы приходим. А там в Мадриде целый квартал в самом центре, в нем находится и Верховный суд Королевства Испания, и Национальный суд, рядом с последним, чуть в глубине, еще одно стеклянное сооружение, наподобие спуска в метро. Там нас проверяли-проверяли и наконец пустили — в подземные судебные залы, на четвертый нижний этаж. Говорят, раньше это была парковка, но потом, ради создания безопасных условий для судебных процессов, под землей оборудовали залы заседания.
Мы не спрашивали, были ли реальные попытки нападения на их суды. Однако проблемы с рассмотрением резонансных дел во всем мире есть. В Америке были случаи нападения, когда вообще броневиками пытались пробиться внутрь, чтобы каких-то королей наркокартеля освободить. У нас в Ингушетии двух заместителей председателя Верховного суда застрелили, виновных поймать пока не могут. Убили московского судью Чувашова. Профессия судьи — она во всем мире требует и мужества, и умения брать ответственность на себя.
Их подземные залы — это трансформеры, их можно увеличивать, уменьшать. Все укомплектовано оборудованием: есть возможности аудио- и видеозаписи, видео-конференц-связи, проведения процессов с присяжными. Но при этом все это находится внизу, так как боятся!.. Дублирующего бумажного протоколирования, как в России, там уже нет — только электронное. В зале сидел специальный оператор, который записывал и видео, и аудио. Как нам объяснили, оператор этот незрячий.
«Их подземные залы — это трансформеры, их можно увеличивать, уменьшать. Все укомплектовано оборудованием: есть возможности аудио- и видеозаписи, видео-конференц-связи, проведения процессов с присяжными. Но при этом все это находится внизу, так как боятся!..».
Признание искупает большую часть наказания
Мы присутствовали на процессе по делу о контрабанде наркотиков. 7 килограммов героина пытались провезти в страну. Обвинялись семеро — бельгиец, турок, албанец и испанцы. Пятеро из них пошли, как говорят в Америке, на сделку, еще один согласился с предъявленным обвинением уже перед процессом. Мы спрашиваем у принимающей стороны: «Почему они идут на сделку?». Нам объясняют: при обычном процессе за такое количество наркотиков дали бы лет по 18. А здесь, если признает вину, дадут лет 6-7…
Дело рассматривали три судьи — две женщины и мужчина зрелого возраста. Обвиняемых привели в наручниках, посадили, никакой «клетки» или стеклянного аквариума не было. Турку и албанцу предоставили переводчиков. Доказательства в полном объеме не исследовали. Для того фигуранта, который не признавал вину, озвучили записи телефонных переговоров, на которых он и члены группы обсуждали как раз возможность перевоза такой партии наркотиков. Сама процедура судебного процесса нам показалась не настолько формализованной, как у нас, но до приговора мы не досидели.
Я был удивлен, что в рамках пересмотра вынесенных решений в Испании проверяются и жалобы на судей. Например, такой момент: нет ли у судьи каких-либо связей с подсудимым. То есть потерпевшие могут в жалобе написать про коррупционную составляющую и конфликт интересов. У нас на это им ответят, что это обращение не процессуального характера, для проверки таких фактов есть специальная комиссия. А вот у них это в рамках процесса рассматривается.
«Дальше мы поехали на скоростном поезде в Барселону и на окраине города посетили школу судей. Система обучения характерна в целом для Европы. Правда, испанцы хвастались, что их система подготовки судейских кадров является одной из наиболее прогрессивных, по мнению экспертов Совета Европы».
Курс молодого судьи: морг, участок, постановочный процесс
Дальше мы поехали на скоростном поезде в Барселону и на окраине города посетили школу судей. Система обучения характерна в целом для Европы. Правда, испанцы хвастались, что их система подготовки судейских кадров является одной из наиболее прогрессивных, по мнению экспертов Совета Европы. В их школу судей поступают люди, уже имеющие высшее юридическое образование, стаж работы по юридической профессии, практику. В основном, это молодежь, но есть и зрелые люди. Нет такой кадровой политики, как в США, где судьями становятся уже состоявшиеся юристы лет за 50. В год в школу принимают 150—180 человек, конкурс — в пределах 12—15 человек на место, экзамены очень сложные.
Учатся полтора года. Меня очень удивил сам подход к учебе, желание окунуть будущих судей в обстановку. Они даже приглашают артистов, чтобы те в рамках игровых судебных процессов представляли, допустим, разбойников либо проституток. Эти персонажи начинают кричать, устраивать скандал по условиям учебной программы, чтобы судья в будущем знал, как себя вести в нештатной ситуации, понимаете? Еще приглашают родственников наркоманов или осужденных на эти занятия. Как объяснял нам проректор школы, их студенты — это люди достаточно успешные, они знают только хорошую сторону жизни, они обеспечены, учились в университете, получили образование и так далее. А вот изнанку жизни они не знают.
Поэтому они, по словам проректора, практикуют еще такую вещь: отправляют студентов вместе с дежурной полицейской машиной, которая выезжает на трупы, на происшествия. Их возят, показывают и как таможенники берут взятки, и как людей при контрольных закупках задерживают, и что делают понятые. Они видят, как проводятся вскрытия в морге, как работает полиция при осмотре места происшествия. Чтобы потом эти судьи, рассматривая подобные дела, знали изнутри всю «кухню». Ведь, действительно, в судейских процессах бывают разные ситуации, и нужно уметь ориентироваться. И у меня на процессах бывало такое, что головой об стенку начинают стучаться, истерики какие-то закатывают, скандалить… Это же нужно уметь управлять этими процессами, а не теряться в сложных ситуациях.
«Учатся полтора года. Меня очень удивил сам подход к учебе, желание окунуть будущих судей в обстановку».
Еще удивительнее для нас оказалась испанская система самораспределения выпускников. В процессе учебы каждый студент школы старается набрать больше баллов, с учетом которых составляется итоговый рейтинг выпускников. У кого максимальное число баллов — тому дана максимальная свобода выбора: хочет — в Мадриде будет судьей работать, хочет — еще где. Следующий по рейтингу выбирает те места, что остались после выбора первого. И в итоге получается, что для замыкающих рейтинг выпускников остаются самые непопулярные места, условно говоря, в сельской местности. С точки зрения социальной справедливости, может, это логично: кто больше работал, тот и выбирает. Но вам не кажется, что с таким подходом в сельской местности окажутся одни двоечники?.. А это уже по отношению к людям несправедливо.
Про их зарплаты спрашивать было не очень корректно. Только в Национальном суде нам сказали, что зарплаты — 7,5 тыс. евро, а таких вещей, как выходное пособие и пожизненное содержание, нет. Квартиры им тоже не предоставляются. Зато, выходя на пенсию, судьи там получают максимальную — 2,2 тыс. евро, при средней пенсии 1,2 тыс. евро.
— Не почувствовали на себе антироссийских настроений?
— Я бы сказал, что наоборот. В Мадриде и Барселоне экскурсии нам проводили сами испанцы, хорошо говорящие на русском, и неоднократно утверждали, что отношение к России в их стране очень доброжелательное. Что когда русские туристы оказываются где-то в сельской местности, местные старики и люди в возрасте их приветствуют и всегда вспоминают ту помощь, которую им в 30-х годах прошлого века оказывал Советский Союз.
