Всеволод Чаплин: «Пусть за строительством Болгарской исламской академии последует Казанская православная...»

Черта татарского характера

Грядущий визит Патриарха Кирилла в Татарстан — это не только повод для торжеств и обменов комплиментами, но и возможность поставить целый ряд проблем, с которыми сталкиваются православные христиане. И, конечно, сказать о необходимости православно-мусульманского сотрудничества — и о его границах.

Татарстан — прекрасная площадка для свидетельства о многовековых традициях добрососедства, но одновременно — и для поисков реалистичного, оптимального пути в будущее, с учетом всех угроз и вызовов. Царские и имперские времена помнят всякое — однако они научили православные и мусульманские народы России жить вместе, предупреждая любую вражду и попытки стравливания людей друг с другом. Кстати, такая предупредительность — одна из лучших черт татарского национального характера, выработанная веками непростой истории.

«Грядущий визит Патриарха Кирилла в Татарстан — это не только повод для торжеств и обменов комплиментами, но и возможность поставить целый ряд проблем, с которыми сталкиваются православные христиане». Фото patriarchia.ru

Время homo soveticus прошло

Советский период многое перемешал — но затем лучшие народные традиции вернулись на свои места. Впрочем, от этого периода осталось одно искушение: считать, что национальная и религиозная идентичность являются чем-то несущественным, ушедшим в прошлое. Мол, «жили — не тужили, не знали, кто мы, татары или русские, православные или мусульмане, зачем все это сейчас ворошить»…

Таким инерционным настроениям вторят созидатели надэтнической «гражданской нации», а за ними — сторонники «общеевропейской» и «общемировой» идентичности, причудливым образом взаимодействующие с теми зарубежными центрами, которые стимулируют в России этнический и региональный сепаратизм. Однако — нравится нам это или нет — проекты создания «общечеловека» провалились даже на Западе и сегодня не зря считаются исторической тухлятиной. Для все большего числа людей национальная идентичность является весьма важной, а религиозная — самой главной, ведь от нее зависит не просто земная жизнь, а вхождение в вечность.

Этого нельзя не учитывать. Времена «советского человека» прошли, времена «человека мира» вряд ли когда-нибудь настанут. Работать придется с разными людьми — и разными их сообществами, не всегда совпадающими по вере, культуре, правилам, принятым в обществе. Если нынешний вектор развития исторической логики сохранится, русские станут большими русскими, татары — большими татарами, православные и мусульмане — людьми, более активными в своей вере, нацеленными на строгое соблюдение религиозных принципов и правил.

«Хотят люди носить мусульманский платок-хиджаб или бороду — почему бы и нет. Хотят, чтобы в школах их детям преподавались основы именно собственной религиозной традиции <> — так следует вспомнить, что именно родители, а не администрации любого уровня, должны определять мировоззренческое и нравственное содержание всего того, что изучают в школе их дети». Фото Романа Хасаева

И значит, нужно не сдерживать развитие национальных и религиозных идентичностей, а принять эту реальность, одновременно заботясь о мире между людьми и о взаимной «притирке» их интересов. Хотят люди носить мусульманский платок-хиджаб или бороду — почему бы и нет. Хотят, чтобы в школах их детям преподавались основы именно собственной религиозной традиции, которую они считают единственно истинной, в отличие от других и от материалистического мировоззрения, — так следует вспомнить, что именно родители, а не администрации любого уровня, должны определять мировоззренческое и нравственное содержание всего того, что изучают в школе их дети. Таково ясное требование международного права. И основанная на нем система приспособления школы к разным вариантам мировоззренческого выбора прекрасно работает в большинстве стран Европы — а теперь и в большинстве регионов России.

Хотят русские изучать татарский язык — прекрасно (я, если бы жил в Татарстане, обязательно попробовал его изучить). Не хотят — надо по крайней мере понять, почему так происходит и есть ли поле для компромисса. Желают изучать русский язык и литературу в том же объеме, как и в других регионах, — причем не в какой-нибудь отдаленной школе, а в самой ближайшей — наверное, стоит обеспечить такое право, тем более что от его реализации зависит возможность полноценного обучения в вузах Москвы или Санкт-Петербурга. Надеюсь, что все эти вопросы прозвучат в ходе визита — и что будет выслушана озабоченная ими общественность.

Опыт преобразований Татарстана

Казань — один из исторических центров Русской Православной Церкви. Одна из наиболее древних епископских кафедр, на которой служили многие великие иерархи. Здесь существовала одна из четырех духовных академий. И здесь — особенно при нынешнем митрополите Феофане, имеющем огромный опыт строителя и дипломата — должен появиться один из центров православно-мусульманского диалога. Личность муфтия Камиля Самигуллина тоже этому способствует.

«Здесь — особенно при нынешнем митрополите Феофане, имеющем огромный опыт строителя и дипломата — должен появиться один из центров православно-мусульманского диалога. Личность муфтия Камиля Самигуллина тоже этому способствует». Фото Максима Платонова

Да, веры у нас разные — и не надо идти на поводу у тех западных или «постсоветских» деятелей, которые проповедуют смешение религий, делают нереалистичные заявления об их скором объединении на основе «общечеловеческих ценностей». Но твердость в своих убеждениях, взаимное уважение их целостности не должны мешать православным и мусульманам вместе строить общий дом. И вместе противостоять попыткам изгнать из общества религиозность и нравственность, заменив их потреблением и прагматической «социальной механикой» от модных психологов и политологов.

Верующие люди должны показать всему миру способность организовывать жизнь по своим принципам — экономическую, общественную, культурную. И способность договариваться о «демаркации» границ, потому что правила, по которым они живут, все-таки различаются. Советский вакуум религиозности более невозможен — но остатки его либо используются деструктивными и опасными экстремистскими силами, либо будут восполнены теми общинами, которые имеют многовековой опыт совместной жизни и знают, как лучше всего действовать в России.

Татарстан может предложить всей стране преобразования, основанные на таком опыте, — и в деле продвижения религиозно мотивированных финансовых систем (мусульманская уже создается, очередь за православной), и в создании богословских школ (пусть за Болгарской исламской академией последует Казанская православная), и в гармонизации укрепляющегося религиозного права со светским законодательным контекстом, и в возрождении нравственного образа жизни — на уровне семьи, культуры, внешнего вида людей, честности экономических и управленческих процессов. Удастся ли реализовать все эти возможности — покажет ближайшее время.