Святой дым и миллионы зрителей

Конклав как финал чемпионата мира

Все начинается с двери. Глухо захлопывается массивная створка Сикстинской капеллы — и мир остается снаружи. Внутри — только кардиналы. Extra omnes! («Все вон!») — кричит верховный церемониймейстер. Все прочие покидают помещение. С этого момента — никакой связи, никакого интернета, никакого мира. Только своды капеллы, фреска Микеланджело «Страшный суд» и 134 мужчины в пурпуре, которые поклялись хранить тайну. Пальцы — на Евангелии, голос — в латинской формуле: Spondeo, voveo, ac iuro. Обещаю. Обязуюсь. Клянусь.

Конклав давно превратился в культурный образ. Строгий, ритуальный и удивительно визуальный, он оказался на пересечении древнего обряда и современного медиапространства. Наблюдать за белым дымом с площади Святого Петра — это уже не просто религиозная практика, это глобальное зрелище. Все — от кадил до проекции света на мрамор — работает на эффект. Не случайно именно выборы папы становятся кульминацией фильмов, сериалов, художественных романов и документальных лент.

Самым ярким примером стал фильм «Конклав» (2024) с Рэйфом Файнсом в роли кардинала Лоуренса. За первые недели после смерти папы Франциска фильм посмотрели почти двадцать миллионов минут — и это только по старым данным. Каждый новый скачок трафика повторял динамику реального ритуала. Интерес публики совпадал с дымом из трубы Сикстинской капеллы. Причина успеха проста: кино предлагает то, чего не даст Ватикан — возможность заглянуть в запретное. Пройти внутрь. Подглядеть.

Режиссеры и сценаристы знают: абсолютное незнание порождает абсолютную фантазию. Конклав в фильмах становится камерным триллером. Место, где заговоры плетутся в шепоте, где взгляд сильнее аргумента, где каждый шаг отмерен, как ход на шахматной доске. Автор романа «Конклав» Роберт Харрис когда-то сказал: «Папа — это работа, на которую никто в здравом уме не согласится. Но в то же время — что за должность!». Свою информацию он получил от анонимного кардинала, и именно этот жест — обмен тайной — оказался главным в культурной фиксации конклава. Кино и книга делают зрителя и читателя соучастниками нарушения.

Эта форма — святотатственная, но соблазнительная — лежит в основе и другого успешного проекта: «Два папы» (2019) от Netflix. В центре — не просто диалог двух понтификов, а сама структура власти, тайны и прощения, заключенная в церковной процедуре. В этих сценах нет массовки, нет эффектных разрушений, нет перестрелок. Но напряжение — как в триллере. И все благодаря исходному материалу: ритуал, выстроенный столетиями, делает все за сценариста. Его не надо придумывать — он уже идеален.

Исторически конклав складывался как театр власти. До XIII века папу могли выбирать не только кардиналы, и происходило это не всегда в Риме. Порой выборы длились годами. Так, в Витербо папа не был избран три года подряд. В результате папа Григорий X в 1274 году ввел правило запертых дверей — con clavis, буквально «под ключ». Выбирать предстоятеля церкви нужно было в изоляции, с урезанными жалованьями и понижающимся рационом. С этого момента и началась эпоха конклава, как мы его знаем.

Сегодня правила конклава зафиксированы в конституции Universi dominici gregis. Папа Иоанн Павел II утвердил ее в 1996 году. В ней подробно указано все — от условий проживания кардиналов до формы голосования. Нет Wi-Fi. Нет звонков. Даже окна в комнатах не открываются. За пределами Сикстинской капеллы все обставлено как в хорошо продуманной пьесе: строгие швейцарские гвардейцы, латинские литании, старинная утварь. Все в кадре работает на атмосферу. Именно поэтому сцены из Ватикана смотрят миллиарды.

Похороны папы Иоанна Павла II посмотрела аудитория в миллиард человек. Реквием по Франциску — не отставал. Кардиналы, одетые в яркие ризы, восточные патриархи, будто сошедшие с мозаик Византии, главы государств, обменивающиеся рукопожатием. Суть магнетизма конклава — в сочетании земной власти, небесной тайны и медиавоздействия. Но главный драматургический эффект наступает ближе к финалу. Когда из трубы не идет дым — или идет, но серый. Тогда вся площадь и миллионы экранов в ожидании. Кто-то смотрит на облако, кто-то — на YouTube-трансляцию, кто-то — на смартфон. Ватикану пришлось использовать химические смеси, чтобы исключить двусмысленные оттенки. Случайных тонов быть не должно: это телевидение глобального масштаба, здесь важна каждая секунда.

Habemus papam! — произносит протодиакон. Но прежде чем назвать имя, он говорит другую, не менее важную фразу: Annuntio vobis gaudium magnum — «Я возвещаю вам великую радость». Именно так, по Евангелию, архангел Гавриил объявил пастухам в Вифлееме о рождении Христа. Таким образом, в мае на площади Святого Петра наступает католическое Рождество. Новый папа — это не просто глава церкви, это новый мессия, по крайней мере — в театре символов.

Конклав стал медийным и художественным событием не вопреки своей закрытости, а благодаря ей. Это обряд, в котором все отточено. Он не рассказывает — он молчит. А значит, любая попытка рассказать за него становится актом воображения. Именно поэтому кино и литература, зритель и читатель снова и снова возвращаются к этим строгим силуэтам на фоне росписей Микеланджело. Потому что в эпоху утечки любой информации у конклава осталась роскошь настоящей тайны.

Интрига века, театр власти и священный триллер

Роберт Харрис превратил древнейший ритуал в политический триллер, от которого невозможно оторваться. Его «Конклав» — это не просто рассказ о выборах понтифика, а захватывающая драма о власти, интригах и самом неожиданном финале в современной литературе. Выборы папы римского — это борьба характеров, амбиций, принципов и тайн. Автор, давно превративший изучение власти в свою литературную лабораторию, на этот раз отправляется в Ватикан — за стены Сикстинской капеллы, в замкнутое пространство, где мир решает, кто станет голосом Бога на земле.

Папа умер. Естественной смертью. Казалось бы, все начнется с молитвы и закончится молитвой. Но Харрис, бывший политический журналист, знает: где власть — там борьба. Даже если она идет в алтарных ризах. Главный герой — кардинал Ломели, декан коллегии кардиналов, уравновешенный, совестливый, но не без слабостей. Именно он должен организовать выборы нового понтифика. Он — наш проводник по этому затянутому кадром миру, где все строго: запертые двери, отключенная связь, ручки и бюллетени — и никаких утечек. Только дым из трубы.

Ломели в разговоре упоминает, что никто из кардиналов не считает себя достойным должности папы. Но папу в любом случае нужно выбрать. И в этом суть всей книги. Потому что внутри нее — не богословие, а шахматная партия, где пешки могут оказаться ферзями, а ферзи — с трещинами.

«Конклав» — это роман, действие которого разворачивается за 72 часа, но в эти часы помещаются века церковной истории, современная политика, глобальные страхи и скандалы. Четыре претендента на трон Петра: медиагерой из Канады Трамбле, нигериец Адейеми с жесткой позицией по гомосексуальности, архиконсерватор Тедеско и интеллектуал-реформатор Беллини. У каждого — свои грехи, свои сторонники, свои тайные амбиции. И внезапно появляется некий кардинал Бенитез. Филиппинец. Из Ирака. Которого никто не знал до самого начала голосования. Он — кардинал in pectore, то есть тайно назначенный понтификом. Это не просто сюжетный ход, это фрагмент реальности, на котором Харрис строит напряжение.

Параллельно с тайными переговорами внутри капеллы снаружи гремит реальность: теракты у стен Ватикана, медиаспекуляции, страх утечки информации. Кардиналы молятся, но за молитвой — напряженная работа умов и инстинктов. «Мы не можем позволить себе отстать от новостного цикла», — замечает один из героев. Это иронично, но уместно. Даже Бог теперь живет по графику новостной ленты.

Читатель здесь наблюдает за политической игрой, где ставки выше президентства. Ведь выбирается тот, кто будет говорить от имени Бога. Но то, как это происходит, Харрис показывает без иллюзий. Компроматы, финансовые махинации, сексуальные связи и древние обиды — все идет в ход. Кардинал Трамбле, например, оказывается замешан в серьезных расследованиях, о которых знал сам умерший папа. Ломели начинает собственное расследование — в духе классического детектива. Только вместо улик — шепот, намеки, святые письма. А сам Ломели все больше сомневается: не стоит ли покинуть церковную иерархию вообще?

Одно из главных достоинств романа — детализация. Харрис умеет превращать факты в материал для художественной прозы. Здесь описано все: и устройство комнаты каждого кардинала в Каза Санта-Марта, и ритуалы, и даже легенды — вроде той, как тело папы Пия XII взорвалось в гробу из-за плохо проведенной бальзамировки. Даже самые неожиданные подробности — от раскачивания кадила до латинских формул голосования — кажутся уместными и усиливают эффект документальной достоверности. Все это — не фон, а структура. Сюжет строится, как литургия: ритмично, ритуально, строго. Первый тур голосования. Второй. Третий. Смена настроений. Шаг вперед — два назад. Каждый бюллетень — как пуля.

«Конклав» читается запоем. Это идеальный триллер на вечер — и пища для ума надолго. Он захватывает, обучает, интригует. Это книга, которая уносит в недра одной из самых закрытых организаций мира и показывает, что даже там люди остаются людьми. Со страхами, страстями, слабостями. Единственная претензия — книга чуть холодна. Слишком рациональна. Молитва здесь — больше ритуал, чем живая связь. А герои, даже Ломели, больше похожи на фигурки, чем на пульсирующих личностей. Не хватает души — в буквальном смысле. Но, возможно, в этом и был авторский расчет. Дать нам не свет свечи, а холодное мерцание лампы в каменной капелле.

Роберт Харрис написал не просто триллер. Он создал модель власти в миниатюре. «Конклав» — это не о Ватикане. Это о нас. О том, как мы выбираем. О том, кого мы слушаем. О том, насколько тонка грань между верой и политикой. И о том, как одна тайна может изменить мир. И да — это действительно захватывающе. Даже если вы никогда не читали ни строчки о церкви.

Издательство: «Азбука»
Перевод с английского: Григорий Крылов
Количество страниц: 320
Год: 2025
Возрастное ограничение: 16+

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком».