С именем Аллаха, во славу короля-солдата! Что Вольтер писал о татарах и как они оказались в Пруссии

Говоря о контактах немцев и европейцев в целом с татарами и мусульманами, как правило, вспоминают военные противостояния, однако наша общая история полна иных примеров — мирного сосуществования, добрососедства и культурных обменов. И тогда, и сейчас миграции населения имели разные причины.

Беженцы и миграция появились отнюдь не в ХХ веке. Как и в наши дни, миграции населения в истории имели самые разные причины.

Наряду с насильственным переселением военнопленных, всегда были и вынужденная миграция беженцев и перемещения купцов, ученых и ремесленников, которые, как и солдаты, могли искать себе лучших условий для применения своих талантов, пусть и под властью иноверных и иноплеменных правителей. Некоторые из них закреплялись на новом месте, создавали семьи, находили себе новую родину на чужбине.

Впервые в истории Германии эти связи были подробно продемонстрированы в экспозиции, организованной в 2014 г. Бранденбург-Прусским музеем совместно с Институтом кавказских, татарских и туркестанских исследований. Основной целью выставки являлся показ не только истории мусульман Бранденбург-Пруссии, но и их культурного влияния на моду и повседневную жизнь немцев. Данная выставка, вызвавшая большой интерес у публики, легла в основу экспозиции, презентованной Институтом истории им. Ш. Марджани и Музеем-заповедником «Казанский Кремль» в Казани в 2017 году.

Важной частью этих контактов была служба татарских воинов в войсках немецких княжеств в XVII—XVIII вв.

Известный исследователь военной истории Йоханн Давид фон Дзингель собрал большой архив материалов о службе татар в прусской армии.

Как же татары попадали на службу к европейским правителям?

1. Дипломатические подарки

Мусульмане были в составе дислоцированного в Потсдаме гвардейского полка гренадеров Langen Kerls («Длинных парней») — любимцев «короля-солдата» Фридриха Вильгельма I (1688—1740). Для короля-солдата их рост являлся более важным признаком, чем их вероисповедание.

В основном эти двухметровые великаны (гренадеры должны были быть ростом не меньше 1 м 88 см) рекрутировались из жителей Южной и Восточной Европы, а также прибывали в Прусское королевство в качестве подарков от дружественных правителей (в том числе Петра I и Екатерины I). Кстати, Шверид Редиванов был среди тех солдат, которых отправили в Пруссию в ответ на Янтарную комнату, подаренную Петру I в 1717 году.

Есть два варианта расшифровки немецкой версии его имени Schwerid Rediwanoff : 1) Шахфэрид (Фәрит) Ризванов; 2) Сверид Рыдванов. А какое вам больше нравится?

Группа из 20 солдат-татар в 1739 г. даже основала исламскую общину Потсдама. Им было позволено продолжить исповедовать свою религию, выбрать из своих рядов одного имама и открыть в Потсдаме собственную молитвенную комнату.

Петр I и Екатерина I неоднократно отправляли в Прусское королевство в качестве подарков молодцев под 2 метра ростом, среди них было и немало татар. Для короля-солдата их рост являлся более важным признаком, чем их вероисповедание.

2. Вольнонаемная кавалерия

В XVII в. татарская конница — потомки переселенцев из Золотой Орды — сражалась на стороне Польши против Пруссии. 1656 год даже вошел в историю Восточной Пруссии как год «татарской бури». Немцы не могли не отметить воинское мастерство татарских всадников. К началу Первой Силезской войны (1740—1742) Фридрих II Великий (сын «короля-солдата») пришел к выводу о необходимости создания собственной легкой кавалерии: гусар и улан. Прусские уланы (улан, от татарского оглан/ углан — знатный человек, оруженосец, от угыл — сын) были созданы по образцу польских. Так, в 1745 г. началась более чем 60-летняя традиция существования мусульманских подразделений в прусской легкой кавалерии. В качестве их основы были взяты 72 татарина, на тот момент уже находившиеся на польско-саксонской службе, в том числе лейтенант Осман и корнет Али.

Мусульманские кавалеристы в прусской армии

Татарские всадники были широко известны как хорошие воины, и европейские правители охотно нанимали их в свои армии.

Татарские кавалеристы в Прусской армии носили самые разные названия: «татарский полк», гусары, уланы, «черные гусары», «босняки», был даже полк «Товарищ». «Босняками» в Германии называли не только выходцев из Боснии, но и всех славян исповедовавших ислам, а также всех мусульман-выходцев из славянских стран, в том числе и татар из России. Примерно так же, как сегодня всех выходцев из многонациональных СССР и РФ часто в Европе называют «русскими». Коммунистическое приветствие «товарищ» на самом деле имеет более глубокие тюркские корни: тавар/туар (имущество, скот, товар) и «иш» (пара, ровня, друг), то есть партнер, компаньон, имеющий тот же товар, что и вы, сотоварищ (см.: мал-туар, дус-иш).

Сохранявшие свою религию, язык и традиции, татарские кавалеристы расквартировывались в Восточной Пруссии. В круг их обязанностей входило патрулирование государственной границы. После нового набора новобранцев из Восточной и Юго-Восточной Европы их число стало неуклонно расти. Во время Семилетней войны (1756—1763) сюда в качестве добровольцев прибыли многие татары из России, в то время союзницы Пруссии. Среди них — корнеты Барбулл и Орзулл. В 1788 г. число мусульман в прусском войске достигло 1 200 человек. Тюрбан использовался как головной убор татарских кавалеристов до 1765 г. А специальная униформа для прусских мусульманских «черных гусар» была разработана только в 1770 году.

«Татары из России Барбулл и Орзулл...» — о том, как немцы произносили татарские имена, очевидно придется подготовить отдельную статью.

Постоянно возникали и новые татарские полки. После третьего раздела Польши в 1795 г. в провинции Новая Восточная Пруссия был создан новый татарский полк под командованием полковника мурзы Януша Барановского. В нем служило порядка 500 мусульман — польско-литовских татар, живших со своими женами в прусских гарнизонах. Их дети наряду с татаро-мусульманскими именами и фамилиями имели и немецкие: Фридрих-Али, Адольф-Хусаин, Кристина-Амина или Шарлотта-Зухра. Некоторые татарские полки были распущены после поражения Пруссии в 1806 году.

3. Мирные колонисты

Не только воины: веротерпимость и переселенческая политика

С середины XVIII в. Пруссия неоднократно предпринимала попытки по переселению татар и их семей в Западную и Восточную Пруссию, а также принимала их на военную службу.

Барон Фридрих Леопольд фон Шрёттер, министр Восточной Пруссии при короле Фридрихе Вильгельме II, писал:

«Ваше Величество, нет лучше колонистов в Польше, чем эти татары. Они заработали у польской нации авторитет и уважение за свою верность и храбрость. Говорят они на местном языке, но продолжают исповедовать свою религию, которая из-за своей простоты приближается к протестантизму. Моральный облик этого народа и его культура таковы, что я бы хотел переселить несколько тысяч их семей [в Пруссию]».

В 1795 г. между генералом Иоганном Генрихом фон Гюнтером (1736—1803) и министром фон Шрёттером начались переговоры по данному вопросу. Среди прочего обсуждались и вопросы, касающиеся свободы вероисповедания и государственной поддержки строительства мечетей. Именно этот подход доказывал взаимную заинтересованность сторон в миграции мусульман, о чем свидетельствует и награждение в 1796 г. татарского муллы из Белостока Якова Лебидзиови прусским орденом «За заслуги». Однако в 1806 г. Пруссия потеряла эти земли и вынуждена была прекратить дальнейшие попытки переселения татар.

Тем не менее в свое время «татарский вопрос» был настолько популярен, что его обсуждали не только министры и генералы, но и короли и философы.

Так что же писали Вольтер и Фридрих о татарах?

Фридрих II Великий в письме к Вольтеру 13 августа 1775 г.:

«…в настоящее время я веду переговоры по переселению тысячи мусульман в Западную Пруссию, где им будет позволено строительство мечетей и других религиозных зданий. Там им будет разрешено омовение ног и без общественного порицания открытое восхваление имени пророка и Аллаха. Это единственная оставшаяся религия, которой в этой земле по-прежнему не хватает».

Вольтер:

«Турки и татары живут очень близко к нам, но мы их не знаем... Почти все, что было сказано об их религии и их законодательстве, — ошибочно; и выводы, которые мы ежедневно делаем против них, — необоснованны».