Особенности калмыцких набегов на Крымское ханство

Калмыцкие набеги на Крымское ханство имели свои особенности. Тайши учли опыт военных походов на Крым 1648 и 1651 гг. и предпочли использовать стратегию малой войны, в ходе которой против крымских татар действовали небольшие мобильные отряды. Совершив нападения на татарские и ногайские улусы, они затем стремительно отступали вглубь степей. Благодаря своему эффективному вооружению и тактике, калмыки в большинстве сражений выходили победителями, нанося Крымскому ханству значительный военный и экономический урон. Если сопоставить их с действиями татар на Украине и на южных русских границах, то, по мнению А.А. Новосельского, никак нельзя заключить, что калмыки решительно срывали татарские вторжения, но мешать, тормозить их свободный и широкий размах — эта цель достигалась.

Польские пленники, захваченные у татар, поведали о настроениях, воцарившихся среди крымцев: «От калмыцкого разоренья их стало мало, лутче б де им смерть, а не явное разоренье; николи де ниотково такова разоренья не бывало, какое разоренье им ныне чинитца». Активные действия калмыков и запорожцев в причерноморских степях вызвали у крымского хана стремление как можно быстрее укрепить днепровские границы новыми оборонительными пунктами и построить сплошной вал до Азовского моря. Мехмед Герай IV «для спасенья от калмыков» распорядился переписать и мобилизовать во всех крымских городах греков, армян и евреев и обязать их иметь при себе пищали. Сам хан, царевичи, карачеи, мирзы и уланы готовили лошадей, «блюдяся калмыцкого прихода». Хан задумал провести большие работы по укреплению Перекопского перешейка, решив начать строительство каменной стены по старому валу. Для этого на строительные работы было привлечено почти все население Крыма. В мае 1663 г. Мехмед Герай IV назначил Нуреддина Мурад Герая руководить обороной Крыма на Перекопе вместо Мустафы-бия, который в свою очередь должен был заниматься строительством каменной стены по старому валу. Это сооружение пролегало по перешейку между морскими косами, как отмечали очевидцы, «для береженья крымского юрта от калмыцкого приходу». Именно с весны 1663 г. крымский хан был вынужден резко сократить активность на Украине и начать стягивать войска к Перекопу, перейдя к стратегии активной обороны.

Весной 1664 г. практически вся крымская орда вышла за Перекоп в степь для охраны полуострова от набегов калмыков, перекрывших полностью единственную сухопутную дорогу из Крыма в Азов. Действия калмыков привели к тому, что среди крымских подданных воцарилось мнение о том, что напрасно хан развязал войну против России в союзе с поляками. Мехмед Герай IV, поддавшись этим умонастроениям, отправил в Москву посольство с предложением мира, однако послы не доехали, и хан предположил, что «их калмыки побили в степи».

В 1665 г. калмыцкие тайши перенесли свои основные боевые действия на территорию Северного Кавказа и в район Азова. Летом в одной из вооруженных стычек с калмыками был убит азовский паша Мустафа. Турецкий султан, которому погибший паша приходился зятем, обрушился с обвинениями в адрес крымского хана Мехмеда Герая IV, в чью обязанность входило обеспечение безопасности турецкой крепости со стороны степи. По всей видимости, именно это и стало одной из причин смены прежнего хана на нового — Адиль Герая.

Современник тех событий османский путешественник Эвлия Челеби дал высокую оценку боевым качествам калмыцких воинов: «Калмыки всегда возвращаются, побивая крымчаков, и они превосходят крымский народ храбростью».

Таким образом, в результате договоренностей с российским правительством, которые были заключены в 1661 г., калмыцкая конница развернула активные боевые действия на крымском направлении. Разумеется, действия калмыцких отрядов не могли коренным образом подорвать силы Крымского ханства, да и такие цели перед ними не ставились. Тревожа тылы крымцев, сковывая их силы в крепостях, они подобным образом сокращали набеги крымской конницы на внутренние районы Украины и России.

Накануне Русско-турецкой войны 1673—1681 гг. крымский хан Селим Герай I через своих послов пытался склонить на свою сторону нового калмыцкого правителя Аюку, но безуспешно. Однако на требование царских властей выдать крымских послов тайша также ответил отказом. В 1673 г. Аюка по просьбе правительства отправил против крымских татар 10-тысячное войско, которое действовало самостоятельно и провело в крымских владениях несколько успешных боевых операций.

2 июля 1673 г. калмыки, ногайские едисаны и черкесы осуществили прорыв через сивашские укрепления и разгромили крымские отряды, разорив на полуострове в общей сложности около 37 селений. Погоня, возглавляемая калгой и нуреддином, не достигла цели. Эти события заставили крымского хана отказаться от участия в военных походах за пределами ханства. По мнению Н.Н. Максимова, наряду с другими факторами летний калмыцкий набег на Крым способствовал разгрому в ноябре 1673 г. оставшихся без крымской поддержки турок польскими войсками под Хотином.

Осенью 1675 г. объединенные силы Каспулата Черкасского, калмыков Мазан-Батыра и запорожских казаков атамана И. Сирко совершили удачный поход на крымские улусы. Проложив из песка и камыша дорогу через Сиваш, они смогли перейти на полуостров и 23 сентября подойти к Перекопу. Здесь К. Черкасский и воевода И.Ю. Леонтьев развернули свой военный лагерь, а вперед, за Каменный мост, они отправили калмыков и запорожцев, которые на расстоянии 30 верст и более выжгли крымские села, захватив многочисленный полон. Примерно в 30 верстах от лагеря К. Черкасского находилась застава под командой сына крымского хана, которая подверглась атаке калмыков. В результате калмыки «ратных их людей побили и шатры и бунчук взяли, а сам де салтан и мурзы ушли с небольшими людьми». Другой крымский отряд (по разным данным, численностью от 600 до 3 тыс. человек) под началом трех ханских сыновей — Изва Герая, Умарек Герая и Девлет Герая — совершил нападение на лагерь К. Черкасского, но в итоге он был разбит, а один из знатных крымских мирз, Батырша Мансуров, был взят в плен. На допросе Мансуров сообщил, что ханский сын Девлет Герай во главе 4-тысячного войска вернулся в Крым из-под Чигирина. Многие из его людей, узнав о приближении К. Черкасского, в панике разбежались по городам и другим укрепленным местам. Всего в Крыму на тот момент насчитывалось около 10 тыс. войска, так как крымский хан большую часть своей армии увел с собой в Польшу. Оборону Крыма от войска К. Черкасского возглавил калга, который отказался отправлять военную помощь гетману Правобережной Украины П. Дорошенко.

Обращает на себя внимание дальнейшая судьба мирзы Мансурова, который находился в плену у калмыков Мазан-Батура. Именно к ним в Сечь 29 сентября от крымского калги прибыл посланник с предложением обменять мирзу на пленных калмыков. Практика обмена пленными между калмыками и крымцами имела уже устоявшуюся традицию, поэтому Мазан-Батур, наотрез отказавшись передать Мансурова в Москву, самовольно увез его в калмыцкие улусы. Позже Мансуров оказался в Азове, а пленные калмыки смогли добраться из Крыма в Запорожскую Сечь, откуда их переправили в Москву, где передали калмыцким послам. Отсюда можно сделать вывод, что переговоры между калмыками и крымцами все-таки имели положительный результат и обмен пленными состоялся. В шерти 1673 г. Аюка обязался не иметь сношений с Турцией, Персией и Крымом. Шерть 1676 г. во многом конкретизировала систему внешнеполитических действий Аюки: он и его тайши теперь обязаны были сообщать о своих отношениях с Крымом и другими государствами. Другими словами, царское правительство не отрицало возможности связей калмыков с Крымом, но оставляла за собой только функции контроля и регулирования.

В начале 1680 г. отмечалось политическое сближение калмыков с турками и крымцами. Аюка и Солом-Церен отправили в Крым посланцев Акшаму-мирзу и Сенгерея Актусеренова во главе отряда из калмыков и ногайцев, чтобы «с крымским ханом помирились на том, что им идти весною на русские города». Об этом весной также сообщали донские казаки, указывая, что Аюка помирился с крымским ханом, а из Азова в калмыцкие улусы для «подлинного договору» был послан Бешлей Сеин-ага. Нам не известны результаты переговоров, но в мае Бешлей вернулся в Азов и привел с собой отряд из 500 калмыков и юртовских татар.

1686 г. ознаменовался резкой активизацией контактов калмыков с турецким Азовом и Крымом. Активизация крымской дипломатии на калмыцком направлении, в первую очередь, была связана с тем, что 21 апреля 1686 г. между Россией и Речью Посполитой был заключен «вечный мир», и Москва становилась членом антитурецкой коалиции. Приезд в конце 1686 г. крымских послов в калмыцкие улусы с предложением не вмешиваться в предстоящую русско-турецкую войну поставил Аюку в очень сложное положение. В официальном ответе калмыцкого тайши, изложенном в письме к крымскому хану, говорилось: «Ему, Аюке, учинить того невозможно, потому что он со всеми своими улусными людьми бил челом великим государям в вечное подданство, и на том шертовал, что служит ему со всеми мурзами и улусными людьми верно <.> и в измене быть не хотят. А где ему великие государи укажут служить и против своего государского недруга на кого идти, и он головою своею им, великим государям, служить рад. В том бы он, хан, на него не надеялся по тому, если ему прошение ево исполнить. И так учинить и клятву свою нарушить и ему де за то от вышнего бога будет казнь, а улусным ево людем не токмо где кочевать, и воды почерпнуть будет негде».

В конце 1686 г. в Азов прибыло крупное калмыцкое представительство из 100 человек. Часть из них отправилась далее в Турцию, другая — в Крым. По всей видимости, именно об этом посольстве от «калмыцкого короля», прибывшем в Крым с предложением дружбы, говорит в своем сочинении турецкий историк Фундуклулу. Крымский хан Селим Герай I, получив приглашение в Порту, взял с собой калмыцких послов в Адрианополь и заявил им: «Посмотрите, какой падишах еще есть больше меня; и чей я слуга, кому службу правлю».

Ограничительная политика правительства по отношению к Калмыцкому ханству, территориальные споры с донскими казаками и невыполнение ряда условий договора привело к тому, что с этого времени калмыцкие тайши пошли на сближение с крымским ханом. Об этом говорит хотя бы тот факт, что Аюка не принял участия в составе русской армии в Крымских походах В. Голицына в 1687 и 1689 гг.

В апреле 1693 г. украинский гетман И. Мазепа докладывал в Москву о неоднократных поездках в конце 1692 г. — начале 1693 г. калмыцких послов в Крым, при этом он отмечал, что раньше «у крымского юрта никогда согласия с калмыками не бывало». Пленные крымские татары в Москве утверждали, что «калмыки ныне с Крымом в твердом миру», который был скреплен своего рода династическим браком. Известно, что один из сыновей Селим Герая I взял в жены некую «свойственницу» Аюки, который отправил послом в Крым одного знатного калмыка с письмом, в котором выражалось пожелание продать крымцам лошадей и на вырученные деньги купить какой-либо товар. Всего с послом в Крым прибыли 1 тыс. калмыков и 400 ногайцев, пригнавших на продажу 8 тыс. лошадей. Как отмечали калмыки, такая торговля приносила им значительную прибыль: «в той своей продаже никакова убытку от татар не имеют, а имеют от них всякое довольство и бережение».

Селим Герай I свои дружеские отношения с калмыками объяснял просто — они всегда были «древними приятелями и друзьями». В случае невыполнения его требований крымский хан угрожал отправить в набег на украинские города калмыков, которые их жителям «великие убытки учинят, к чему де они, калмыки, великую имеют охоту». По сообщению гетмана Мазепы, крымские татары весьма довольны заключенным союзом с калмыками, и «ставят себе крымцы то в великую похвалу».

Последней крупной военной акцией калмыков в XVII столетии было участие в Азовских походах: во втором из них в 1696 г. участвовало 3 тыс. калмыков. Однако, согласно сведениям крымского историка Саид Ризы, один из приближенных крымского хана, Мердан Али-ага, еще в начале 1695 г. был направлен в калмыцкие улусы. Именно он привез оттуда весть о намечающемся азовском походе русской армии и возможном нападении на Крым. По мнению М. Ходарковского, информация Аюки позволила азовскому гарнизону вовремя подготовиться, а крымскому хану отправить туда подкрепление, что стало одной из причин военной неудачи русской армии в первой кампании под Азовом.

Однако массовый уход с Волги на Кубань около 10 тыс. ногайских едисан во главе с Казы-Туганом в 1696 г. охладил на какое-то время калмыцко-крымские отношения. В дальнейшем они продолжали поддерживаться, но уже не имели такого всплеска активности как в последнее двадцатилетие XVII в. Объективно между Калмыцким и Крымским ханствами не было острых политических и экономических противоречий, которые могли бы стать причиной войны. Но наличие острого и неразрешимого конфликта между Московским государством и Османской империей резко меняло ситуацию. Для достижения своих внешнеполитических целей правительства обеих стран сталкивали ханства друг с другом, вовлекая их в свои конфликты, что в конечном итоге приводило к разрушению отношений. Калмыцко-крымские отношения в XVII столетии оставили заметный след в сложной истории двух народов, которая требует в дальнейшем более подробного исследования.

Использованы фотографии Олега Тихонова/realnoevremya.ru с выставки «Крымские жемчужины татарской сокровищницы»