«Изучать математику, географию или биологию на удмуртском языке невозможно — эта опция утрачена с 1958 года»

Начнем с простой статистики

Удмуртский язык — один из языков коренных народов России, на котором говорят удмурты, проживающие компактно преимущественно в Удмуртской Республике, Республике Татарстан, Республике Башкортостан, Пермском крае, Кировской и Свердловской областях и Марий Эл. Удмуртский язык относится к уральской семье языков, составляя вместе с коми языками пермскую ветвь финно-угорской подгруппы этой семьи.

Численность удмуртов, согласно переписи населения 2010 года, составляет 552 299 человек, с 1989 года она неуклонно снижается каждую перепись населения. Согласно переписи населения 2010 года, на удмуртском языке говорят 324 338 человек, при этом лишь 58,7% удмуртов считают его родным языком.

Показательно, что в прошлом веке демографический тренд удмуртов был прямо противоположным: численность удмуртов росла в течение всего XX века, достигнув пика в 1989 году, когда была проведена последняя советская перепись. После 1989 года переписи населения начали фиксировать спад численности удмуртов, причем он ускоряется каждое десятилетие при каждом измерении.

Наибольшая доля удмуртского населения сосредоточена в Удмуртской Республике, которая была исторически создана для реализации возможностей национального самоуправления удмуртского народа. Удмуртская Республика — единственный субъект федерации, где у удмуртского языка есть официальный статус, а значит и некая репрезентация на институциональном уровне. В Удмуртской Республике удмуртский язык наряду с русским имеет статус государственного языка, что закреплено в Конституции республики.

Доля удмуртов в населении Удмуртской Республики за счет иммиграции в республику и ассимиляции удмуртов с 1926 года, когда она составляла 55%, снизилась до 27% в 2010 году.

Удмуртский язык в образовании

Удмуртский язык, в отличие от других нерусских государственных языков соседних республик — Татарстана, Башкортостана, Мордовии, Чувашской Республики, никогда не преподавался всем школьникам республики без оглядки на их этническую принадлежность на правах государственного языка Удмуртии. Удмуртский язык изучался и изучается только как родной язык удмуртов или как факультатив в отдельных школах.

Реформа преподавания национальных языков 2018 года в этом плане мало изменила ситуацию с обучением удмуртскому языку в Удмуртии, разве что пошатнув незыблемость преподавания удмуртского языка в отдельных населенных пунктах, где он раньше преподавался по умолчанию, потому что вдруг появилась возможность отказаться от изучения удмуртского языка и заменить его русским, выбрав его в качестве «родного языка». Удмуртский язык преподается преимущественно в сельской местности в населенных пунктах с численным доминированием удмуртов в составе населения, в городах, поселках и селах с менее полярными пропорциями удмуртский преподается лишь эпизодически.

Система дошкольного образования выстроена на русском языке: русский — единственный язык обучения и воспитания, учреждений с удмуртским языком воспитания в республике нет. Даже в моноэтничных удмуртских селах детские сады ведут работу на русском языке, и с этой ступени запускается языковой сдвиг у удмуртов.

В системе дошкольного образования удмуртский язык системно не представлен: национально-региональный компонент обучения реализуется очень вариативно, а обучение по нему в редких учреждениях реализовано в формате обучения отдельным удмуртским словам и разучивания стихотворений и песен на удмуртском языке без собственно изучения удмуртского языка, чтобы на нем заговорить. Языковое погружение не функционирует, и в силу этого даже в тех учреждениях, где есть эпизоды удмуртского языка, полноценного овладения удмуртским языком детьми не происходит. Например, в детском саду при удмуртской национальной гимназии имени К. Герда удмуртский язык преподается, но языком общения и воспитания в учреждении он не является.

После реформы 2018 года обучение нерусским языкам в России ведется в рамках уроков «родного языка», в качестве которого можно выбрать не только удмуртский, татарский или коми, но и русский язык. Объем часов по родному языку в неделю составляет 2 часа.

Согласно данным мониторинга системы национального образования, удмуртский язык в 2020/21 учебном году в системе среднего общеобразовательного образования изучали лишь 9,88% школьников республики в 34,8% школ Удмуртской Республики, остальные 90,12% учащихся удмуртский язык не изучали. Из этих 10% лишь 46% изучали удмуртский по программе для владеющих удмуртским языком, остальные 54% учащихся обучались по программе для школьников, не знающих удмуртского языка («Ӟеч, бур-а, удмурт кыл!»). Парадокс в том, что даже носители языка обучаются по программе для неносителей, так как по соображениям учителей и администрации школ, это облегчит уроки и избавит детей от дополнительной нагрузки, но и сделает их менее эффективными — ведь, по сути, вместо оттачивания своих языковых навыков ученики будут изучать то, чем они как носители и так владеют.

Осваивающие удмуртский язык по полной программе также изучают в школе удмуртскую литературу в объеме 2 часов в неделю.

В городах удмуртский язык практически не преподается, редкое исключение — несколько школ в столице республики, Ижевске, и открытые в последние годы классы в Можге и Глазове (восемь классов в пяти школах) — ставшие, вероятно, ответом на радикальный жест Альберта Разина.

Обучение на удмуртском языке не ведется. В отличие от Татарстана и даже Чувашской Республики, изучать в школе математику, географию или биологию на удмуртском языке невозможно — эта опция утрачена с реформы 1958 года, изъявшей обучение на удмуртском языке из начальной школы.

В системе высшего образования Удмуртской Республики удмуртский язык фактически не имеет места. Единственный средой его функционирования, хотя уже и частичного, остается Институт финно-угроведения и журналистики Удмуртского государственного университета, где обучаются преподаватели удмуртского языка, удмуртскоязычные журналисты и будущие ученые-языковеды. В прежние времена, еще 15 лет назад, большая часть дисциплин на тогдашнем факультете удмуртской филологии велась на удмуртском языке, а удмуртский был языком общения студентов, преподавателей и администрации факультета, на удмуртском можно было написать курсовую и дипломную работы. Сейчас среди студентов все больше детей, не владеющих удмуртским языком, и соотношение языков начинает меняться.

Удмуртский язык в СМИ

Средства массовой информации на удмуртском языке имеют почти столетнюю историю — началом стал выпуск по указанию губернского руководства в 1915 году в Вятке газеты «Войнаысь ивор» («Вести с войны»).

Важно отметить, что все СМИ, использующие удмуртский язык, являются бюджетными или получают значительное бюджетное финансирование. Частных удмуртскоязычных медиа нет, крупные региональные частные медиахолдинги также не имеют продуктов на удмуртском языке.

Ведущие печатные удмуртские СМИ с недавнего времени объединены в единый Издательский дом национальной прессы, что по замыслу инициаторов такой оптимизации должно помочь консолидировать ресурсы на развитие собственно медийной составляющей и единой дистрибуции изданий из линейки, удешевив сопровождающие функции (бухгалтерия, кадры). Издательский дом выпускает главную удмуртскую газету «Удмурт дунне», газету для северных районов Удмуртии «Иднакар» (с материалами на русском и удмуртском языках), литературный журнал «Кенеш», литературно-художественный журнал «Инвожо» (на русском и удмуртском языках), методический журнал о преподавании удмуртского языка «Вордскем кыл», детский журнал «Кизили» и детско-юношескую газету «Ӟечбур!». В исторической динамике все издания неуклонно снижают тиражи, приближаясь в некоторых случаях к критическим отметкам: так, в 2002 году тираж «Удмурт дунне» был 12 500 экземпляров, а в 2019 он снизился до 3 520, то есть за 17 лет произошло падение тиража более, чем в 3,5 раза. Средний тираж одного выпуска журнала «Кенеш» — 1 000 экземпляров, газеты «Ӟечбур!» — около 800.

«Удмурт дунне» включает несколько тематических приложений, в частности молодежное Dart и литературное «инГОЖ», которые являются площадками творческих экспериментов, поиска новых тем и форматов. Издание также с недавнего времени предлагает на своих площадях рекламу на удмуртском языке, и такая практика постепенно становится все более привычной. Все издания развивают свои электронные версии и активно работают в социальных сетях.

Помимо центральной удмуртской прессы существуют районные издания, в которых материалы на удмуртском языке размещены в отдельном приложении к газете. Например, это газета «Аланшский колхозник» (приложение «Алнаш куара») Алнашского района, «Светлый путь» (приложение «Вакыт») Игринского района и другие.

Единственное электронное СМИ с удмуртским языком — региональное информационное агентство «Удмуртия», выпускающее материалы на русском, удмуртском и английском языках.

Телевизионное вещание на удмуртском языке ведется на двух каналах — на региональном филиале канала «Россия» ВГТРК Удмуртия, в рамках региональных часов вещания федерального телеканала и на региональном канале «Моя Удмуртия». В среднем на вещание на удмуртском языке приходится 6,3—6,7 часа в сутки. На обоих каналах региональная секция представлена программами на русском, удмуртском и даже татарском языках. Телеканала с удмуртскоязычным вещанием пока не существует.

Радиовещание на удмуртском языке ведется также в рамках регионального филиала «Радио России» и на республиканском радио «Моя Удмуртия». Объем удмуртскоязычного вещания на «Моей Удмуртии» — около 3-4 часов в день. На «Радио России» удмуртские программы выходят в объеме 5,5 часа в неделю. У «Моей Удмуртии» есть удмуртское интернет-радио с круглосуточным вещанием, программную сетку которого составляют записи прошлых программ и музыкальный эфир.

Важное завоевание гражданского общества последних лет в области медиа — интернет-телевидение «Даур ТВ», запущенное удмуртским поэтом, музыкантом и активистом Богданом Анфиногеновым и поддержанное Министерством национальной политики Удмуртской Республики. Эфир канала состоит как из прямых трансляций, так и из записей передач, видеоклипов, документальных фильмов. «Даур ТВ» компенсирует отсутствие полноценного удмуртского телеканала, подобного татарстанскому ТНВ, и позволяет зрителям круглосуточно иметь доступ к удмуртскому и удмуртскоязычному контенту.

Удмуртское книгоиздание, с его главным актором — издательством «Удмуртия», находится в поиске новых форматов и реагирует на новые реалии. Согласно статистике Российской книжной палаты, в 2021 году было выпущено 55 новых наименований на удмуртском языке, для сравнения на татарском — 257, а на русском — 104 675.

Удмуртский язык в работе государственных учреждений

Несмотря на статус государственного языка Удмуртской Республики, в государственном управлении и общественно-политической жизни республики удмуртский язык фактически не используется. Заседания парламента республики проводятся на русском языке. Редкие примеры выступлений депутатов на удмуртском языке становятся предметом исторической хроники (например, выступление председателя комиссии по делам молодежи Татьяны Ишматовой), но в отличие от родственной Республики Коми устоявшейся практики не имеют. Сайт парламента республики, Государственного совета, имеет раздел с новостями на удмуртском языке, но полной удмуртской версии у сайта нет. Законы, принимаемые парламентом, на удмуртский язык не переводятся, единственный закон, полностью доступный на удмуртском языке, — Конституция Удмуртской Республики.

Работа органов государственной власти, государственных и муниципальных учреждений, их документооборот также ведутся на русском языке. Указы и постановления правительства или мэра города также публикуются только на русском языке, но на двуязычном бланке — где в шапке название соответствующего органа власти приводится на обоих государственных языках.

Удмуртский язык используется как средство межличностного общения в тех структурах, где есть компактная численность удмуртов, например, в Министерстве национальной политики Удмуртской Республики, но и там удмуртский язык не является полноценным языком делового взаимодействия: совещания на нем не проводятся, документы не выпускаются.

Сайты органов власти республики не имеют версий на удмуртском языке, единственным исключением является сайт Министерства национальной политики, фактически, единственного ведомства, хоть в какой-то степени реализующего удмуртскую повестку в органах исполнительной власти республики.

По закону о языках Удмуртской Республики, таблички республиканских органов власти и некоторых муниципальных бюджетных учреждений переводятся на удмуртский язык, и большинство республиканских органов власти имеют двуязычные таблички, но уже на региональные представительства федеральных ведомств это правило не распространяется, и там удмуртского языка зачастую нет.

Новацией последнего времени стало принятие в феврале этого года поправки к закону о языках Удмуртской Республики, устанавливающие обязательное использование удмуртского языка в баннерах, растяжках, билбордах и других носителях рекламы при размещении информации за счет бюджетных средств республики. Этому предшествовало несколько скандалов, когда на баннерах в честь памятных дат полностью отсутствовал удмуртский язык, и удмуртские активисты возмутились таким игнорированием удмуртского языка региональными властями.

Потенциал использования удмуртского языка в работе органов государственной власти и муниципальных бюджетных учреждениях республики хорошо показывают результаты акции «Вераськиськом удмурт кылын» («Говорим по-удмуртски»), проводившейся в 2014—2016 годах. Целью акции было расширить использование удмуртского языка в работе публичных организаций, как коммерческих, так и госучреждений, и визуализировать те компании, сотрудники которых могут оказывать сервис своим клиентам на удмуртском языке. В акцию активно включились районные администрации, отделения Пенсионного фонда, отделы некоторых бюджетных учреждений.

Результаты этой кампании демонстрируют готовность удмуртских специалистов и даже целых учреждений оказывать услуги на удмуртском языке, а также согласие неудмуртских бизнесов и структур давать место для удмуртского языка в своих организациях. Кажется, что это поле неконфликтного взаимодействия, на котором можно продвинуться в публичном использовании удмуртского языка и его визуализации в городском ландшафте.

Неожиданный пример такой готовности — видеоролик об итогах 2021 года в работе Кадастровой палаты по Удмуртской Республике на удмуртском языке.

Удмуртский язык в новой культуре

Благодаря формирования среды в 2000—2010-е годы такими акторами, как Павел Поздеев, Дарали Лели, Алексей Шкляев, сформировались матрица удмуртскоязычной культуры и рынок ее потребления, реализующиеся в совершенно разных отраслях и сферах: музыке, блогинге, живописи, литературе, театре, моде.

Каждые 2 года появляются новые молодые удмуртскоязычные музыканты, работающие в актуальных музыкальных стилях. В течение 15 лет сформировалась современная удмуртская музыкальная сцена, на которой нашли себе место почти все современные стили: поп-музыка, хип-хоп, рок, электронная музыка, live music и эмбиент. Специфика удмуртской музыкальной сцены в том, что в неформальной иерархии стилей современные, актуальные стоят выше классической поп- и народной музыки. Авангард современной удмуртской музыки представляет мультиинструменталист и участник множества творческих коллабораций художник Чудья Жени с проектами post-dukes и Köt Kubitz, Кирилл Кириллов с гранж-проектом Bobolenin, Shoner Paul из Татарстана с инди-фолком, икона удмуртской музыки Богдан Анфиногенов, IVINAVI (Иван Белослудцев), экс-вокалистка легендарной Silent Woo Goore Ladi Sveti, рэпер MORT, эстрадный ансамбль «Шулдыр ӝыт».

Возглавляемая Дарали Лели музыкальная лаборатория «Мурдала», запущенная в 2020 году, стала средой формирования многих интересных молодых музыкантов: Marie Danic, Kalmez girl, Алины Назаровой, Ульяны Климкиной, «пушнер», Евгении Арковой и других. В сотрудничестве с ней продолжили свое творчество музыканты и продюсеры T-D.A.B, Jomo-yugdo, Данил Ефимов (Suleme).

Как отмечает культуртрегер, писатель и продюсер Дарали Лели, удмуртские проекты в области культуры недолговечны, многим не хватает ресурсов и устойчивости для продолжения своей работы, или же их основатели оставляют проект, переключаясь на новое направление, так как в целом поле удмуртской культуры широко и позволяет заниматься чем угодно. Такая судьба постигла театральную студию «Юмок», которую запустила сама же Дарали Лели — студия развивала современную удмуртскую драматургию и театр в неклассических форматах вербатима и читки с непрофессиональными актерами, чем существенно расширила пространство удмуртского театра.

Удмуртская молодежная организация «Куара» на средства федеральных грантов реализовала ряд важных проектов, ресурсно оснащающих творцов удмуртской культуры. Ими была проведена лаборатория клипмейкинга «Пус», итоговыми артефактами которой стали несколько видеоклипов для удмуртских музыкантов, школа удмуртского блогерства, курсы видеоискусства «Тамга».

Редкий пример устойчивости удмуртских культурных проектов и их объединения в системный конгломерат представляют собой инициативы команды «Эктоника», которые включают в себя и регулярные удмуртские дискотеки, и большой летний фестиваль, и студию звукозаписи, и продюсерский центр, и школу диджеев. «Эктонике» удалось реализовать уникальную модель культурной экосистемы, что не достигнуто другими акторами в области удмуртской культуры.

Отдельное направление, заслуживающее упоминания, — удмуртский этнофутуризм, в котором работает кружок художника Кучыран Юри и его товарищей — Жон-Жон Сандыра, Ленара Ахметова, Кузи Серги и других. Объединение художников уже более десяти лет практикует инклюзивное и партисипативное искусство, в которое они на своих этнофутуристических симпозиумах вовлекают жителей удмуртских сел, которые становятся наравне с художниками авторами живописных работ, участниками перформансов, музыкантами импровизационных оркестров. Одно из множественных ответвлений творчества этой группы — финно-угорский шаманский оркестр «Умпу».

Юмор на удмуртском языке находится в поиске новых форм. Стендапу на удмуртском языке не удалось превратиться в регулярную практику, но важный прецедент был создан. Ряд интересных инициатив в области юмора также был реализован организацией «Куара», в частности в формате соревнования по шуткам между деятелями удмуртской культуры «Горон быдтон» («Смехоубийство»), а также аллюзию на праздник завершения весенних полевых работ Гырон быдтон).

Важным элементом формирования удмуртской городской среды стали проводившиеся в течение нескольких лет в Ижевске квизы на удмуртском языке «Шудком», а также появление настольных игр на удмуртском языке — оригинальных и адаптированных, которые разрабатывала творческая группа «Чукиндэр». Квизы и сборы для настольных игр стали одним из фактором поддержания связности удмуртской среды в Ижевске и форматов практики удмуртского языка в эвристической деятельности.

Удмуртский язык, как и другие нерусские языки Волго-Уральского региона, находится под сильнейшим давлением: несмотря на усилия активистов, внедрение удмуртского языка в новые отрасли и сферы жизни, общие демографические тренды удмуртов и их языка — негативные, ассимиляция продолжается, сельское ядро удмуртского населения размывается, полноценной удмуртскоязычной городской среды с институтами, поддерживающими удмуртский язык, сформировать не удается. Мы вправе подвести итоги реализации той языковой идеологии, которую выбрали в отношении удмуртского языка некоторые лидеры удмуртского движения и представители власти, активно продвигая тезисы о том, что удмуртская культура и удмуртский язык, чтобы вернуть себе носителей и говорящих, должна стать современной, открыться внешнему миру и не замыкаться внутри себя. Ценой отказа от борьбы на общественно-политическом поле результатом этой политики стало формирование культурной среды, которую по праву считают одной из наиболее прогрессивных и конкурентных среди национальных культур народов России, однако эта среда и создаваемые ее участниками продукты и инициативы не способны адекватно противостоять тем глобальным вызовам, которые несут будущему удмуртского языка запущенные демографические процессы, институциональный дизайн российской системы образования и отсутствие полноценного национального представительства.