Раритетную книгу казанской купеческой семьи Кекиных нашли в Африке
Ее владелец хочет подарить издание потомкам известных предпринимателей и меценатов
Нет ни одного казанца, которому была бы неизвестна фамилия Кекина. Знаменитый «Дом Кекина» на улице Горького до сих пор считается одним из красивейших зданий в городе, а всего на этой улице купец новой формации Леонтий Кекин построил три особняка. Что стало с его потомками, где они жили — до сих пор было неизвестно, но о некоторых из них «Реальному времени» кое-что удалось выяснить. Последнее упоминание о купце и меценате находил колумнист нашего издания, краевед Лев Жаржевский — он обнаружил его в архиве Казанского коммунхоза за 1918 год. На пожелтевших листках сообщалось, что у Кекина реквизировали уголь для отопления, экипажи и шесть комплектов упряжи для лошадей. Тогда семья в полном составе эмигрировала и никаких известий о ней не было. Пока в нашу редакцию не обратился московский инженер, нашедший раритет, проливающий свет на то, где и как жил с домочадцами Леонтий Кекин после Октябрьской революции.
Случайная находка в Южной Африке
В редакцию «Реального времени» обратился москвич Виктор Френкель. Он рассказал, как в 90-х годах купил у букиниста в Йоханнесбурге (ЮАР) томик Лермонтова, а в нем на внутренней стороне переплета обнаружил интересную вклейку с набранным машинописным текстом и печатью:
«Русское Просветительское Общество в Шанхае награждает ученицу Французской муниципальной школы Антонину Кекину наградой второй степени за очень хорошие успехи по русскому языку и истории, оказанные на уроках русского языка» во Французской муниципальной школе в 1922-23 учебном году. Председательница Русского Просветительского Общества Э. Гроссе, 23 июня 1923 г. Шанхай».
После эмиграции о Леонтии Владимировиче Кекине было известно лишь, то что он скончался 15 августа 1927 года в Шанхае. Сопоставив этот факт с найденной запиской, а также прочитав в нашем издании о Кекине, его семье и недвижимости в Казани, Виктор Ильич пришел к выводу, что книга принадлежит кому-то из близких родственников купца. И теперь он хочет передать раритет безвозмездно наследникам известной фамилии.
Лермонтовский томик подтверждает, что Кекины осели в Шанхае, а его дочка или, возможно, внучка даже отличилась успехами в учебе. В этот город семья вероятнее всего попала через Харбин, куда после Октябрьской революции эмигрировало много русских. Задержались ли Кекины после смерти Леонтия Владимировича в Китае, или уехали потом, как многие эмигранты из России в Австралию, Америку, Европу или Бразилию — неизвестно.
«Книга не считалась раритетной, шла как букинистическая»
Виктор Френкель — не коллекционер книг, тем не менее у него собралась приличная библиотека, большую часть которой он, уезжая из Йоханнесбурга, передал в Российское посольство. Там, при церкви была открыта библиотека, куда попали все книги Френкеля. А томик Лермонтова он забрал с собой в Москву.
— Это было полное собрание сочинений Лермонтова в четырех томах, выпущенное в Берлине русским издательством «Слово» в 1921 году. Но у меня есть только этот, второй, том. В лавке было много книг разного рода. Но ее хозяин вообще-то не книжник был, человек случайный. В его магазинчике они были навалены черт знает как, и он в них не разбирался. Книга не считалась раритетной, шла как букинистическая. Я ее купил, сейчас уже и не помню, за сколько, а уже потом открыл и увидел надпись, — рассказал наш собеседник.
Как это издание попало из Китая в Южную Африку, он не знает, может, и расспросил бы торговца, откуда оно у него, да поздно обнаружил вклейку.
В этом году Френкелю исполнится 90 лет, но у него прекрасная память и живой ум. По профессии он инженер, у него самого необычная биография. Много лет он проработал в институте «Энергосетьпроект», по специальности «механическая часть воздушных линий». В 1990-х был командирован в Южную Африку. В Йоханнесбурге у него жили родственники со стороны матери, он остановился у них и задержался в этом городе на целых 16 лет. В 2006 году он с семьей вернулся обратно в Москву.
Этому предшествовало то, что Виктор Ильич попал в автомобильную аварию, ему сделали сложную операцию. Все прошло удачно, но силы были уже не те.
— Жена сказала, давай решать, ты тут или там будешь. И я говорю, нет, все, я возвращаюсь в Москву, на пенсию. Стаж у меня был 32 года, — поделился наш собеседник.
Однако несмотря на почтенный возраст на тот момент — более 70 лет (!) — Френкеля приняли в Московские электрические сети, где он проработал до 75 и ушел по сокращению штатов.
Френкель хочет найти потомков Кекиных, полагая, что старинный томик Лермонтова может стать семейной реликвией. Но не знает, где их искать. В интернете он прочитал, что есть вторая, ростовская ветвь Кекиных, а значит, книжка может принадлежать и наследникам по этой линии. Ему интересно, как представители этой известной фамилии попали в Шанхай и где затерялись их следы.
Из охотников — в купцы
Почивший в октябре 2021 года известный краевед Лев Жаржевский интересовался древним родом и особенно тем следом, который оставили его потомки в Казани. Краевед много писал о жизни и деятельности ростовских купцов в нашем городе.
По своей древности этот купеческий род вполне может поспорить со многими дворянскими. Впервые Кекины упоминаются в дозорных и переписных книгах Ростова Великого в 1615 году — тогда Аникей Кекин владел полулавкой в сапожном ряду и платил за нее «по двадцати алтын на год». А уже дети Аникея — Киприян и Клим Кекины — выписываются из посадских людей в «сокольи помытчики», то есть становятся царскими охотниками, на обязанности которых было «ловить и помыкать ястребов и соколов».
Торговая натура Кекиных не давала им целиком сосредоточиться на царской службе. Они занялись торговлей с кочевавшими по уральской линии киргиз-кайсаками — так тогда называли казахов. Начал это «азиатское торговое дело» Дмитрий Гаврилович Кекин, и надо признать, что его бизнес был успешен: своим детям он оставил 90 тысяч рублей и новый, построенный в 1680—1690 годах дом.
Сын Дмитрия Григорий считался уже первым ростовским богачом. Однако внезапно над Кекиными нависла серьезная угроза: 9 марта 1800 года вышло высочайшее повеление «находящихся в разных губерниях сокольих помытчиков обратить в дворцовые крестьяне, обложа податьми наравне с прочими казенными поселянами».
Обеспокоенные ростовские помытчики «совещались по домам», но протестовать не решились. Алексей же Григорьевич Кекин, сын Дмитрия Григорьевича, собрав все необходимые документы, поехал в Петербург, где с помощью покровителей сумел добиться для ростовских помытчиков разрешения записываться в купечество или мещанство (специальный указ Правительствующего Сената от 16 мая 1800 года). Сам он записался в купечество 1-й гильдии, состоял членом Азиатского отделения Коммерц-Коллегии. Скончался 7 июля 1802 года, оставив в наследство сыновьям Николаю и Федору (от первого брака) и Михаилу и Николаю (от второго) более 300 000 рублей.
Федора Алексеевича Кекина можно считать первым казанским Кекиным, хотя свои дела он вел одновременно в Питере, Нижнем и в Иванове. Последние годы жил в Ростове.
После его смерти 22 октября 1833 года дело перешло к детям — Ивану и Леонтию. Иван Федорович с 1839 по 1841 год был ростовским городским головой, содействовал строительству каменного гостиного двора на месте сгоревших в 1836 году деревянных лавок, за что горожане преподнесли ему благодарственный адрес.
Алексей Кекин — самый известный в роду
Леонтий Федорович, ведя дела в Казани, купил бумагопрядильную фабрику в Чистополе, ранее принадлежавшую барону Врангелю, и заметно увеличил ее обороты. В 1830 году он женился на дочери купца Ивана Васильевича Юрина — Любови Ивановне. Она рано скончалась, оставив пятерых малолетних детей, в том числе Алексея. Поначалу братья вместе занимались хлебной торговлей, однако после смерти отца разделили наследство. Каждый из них стал обладателем капитала в 550 тыс. рублей.
Федор Леонтьевич вел торговое дело в Ростове, Владимир Леонтьевич — в Казани, а Алексей Леонтьевич — в Петербурге. Именно он смог увеличить свое состояние в пять раз, став самым богатым в роду и занимаясь благотворительностью. Однако его единственный сын Максимилиан скоропостижно скончался по дороге в университет, и эта ветвь Кекиных прервалась.
«Казанский» Владимир Леонтьевич Кекин был, что называется, купцом новой формации. Неослабное внимание к коммерческим вопросам — источнику своего благополучия — у него сочеталось с общественными интересами. Менялся образ жизни, привычки, круг общения семьи.
Достаточно сказать, что его сын — Леонтий Владимирович — принимал самое живое участие в жизни местного отделения Русского музыкального общества, а его жена Любовь Владимировна стала прототипом героини романа, печатавшегося в одной из газет той поры.
Номера «Волга»
Первым по времени возведения из трех домов Кекина в Казани был симпатичный особняк на Большой Лядской улице (сейчас это дом 15 по улице Горького). Дом был построен в 1850-е годы по проекту петербургского архитектора Ксаверия Скаржинского, того самого, по чьему проекту было построено первое здание Варшавского вокзала в столице. Сам архитектор в Казани не был, хотя кекинский особняк — не единственное здание, построенное в городе по его проекту.
Составление проекта второго своего дома по той же Лядской улице Леонтий Владимирович поручает преподавателю рисования Реального училища Х.Г. Пашковскому. Надо сказать, что как раз в это время была закончена постройка собственного здания Реального училища на углу Варламовской и Булака (сейчас это главное здание педуниверситета).
В 1876 году дом был готов. В то время дом Кекина на Малой Лядской — так назывался отрезок нынешней улицы Горького от улицы Пушкина до улицы Жуковского — был самым большим частным жилым строением в городе. Для тех лет это был вполне комфортабельный дом: в нем был предусмотрен даже механический подъемник — первое устройство такого рода в Казани, вторым станет через 7 лет подъемник в Александровском пассаже.
В новом здании сразу же открылась гостиница, или как ее чаще называли номера, «Волга». На протяжении всего своего существования эти номера пользовались хорошей репутацией, и чаще всего помещения там сдавались помесячно высокопоставленным особам. Например, именно в этих номерах жил служивший одно время начальником штаба Казанского военного округа генерал Юденич — в будущем одна из ведущих фигур Гражданской войны.
До 1912 года в этом здании размещался клуб Общества служащих в правительственных и общественных учреждениях. Как раз на сцене этого клуба и был дан первый спектакль татарской профессиональной театральной труппы «Сайяр». В послереволюционное время здание стало служить медицине, и по сию пору здесь находится одно из самых известных медицинских учреждений Казани — Институт травматологии и ортопедии.
Тот самый дом
До 1902 года на углу Большой и Малой Лядских улиц находился дом водочного заводчика Санина, перешедший затем в собственность Воскресенской церкви. В 1902 году приобретенный Леонтием Владимировичем Кекиным, сыном Владимира Леонтьевича, участок преобразился — старый двухэтажный дом был разобран, участок спланирован.
Проект нового здания был заказан Генриху Бернардовичу Рушу, архитектору, известному как распорядитель работ высочайшего класса — именно ему платил по 100 рублей в день купец Александров на строительстве своего пассажа. Чудеса распорядительности Руш проявил и здесь: большое, сложное в постройке из-за тесноты участка, здание было возведено за один строительный сезон.
Это было первое в Казани здание, при строительстве которого работы велись и ночью — впервые на стройплощадке был использован электрический свет. Уже в августе 1903 года в газетах стали появляться объявления первых заведений, разместившихся в новом здании. А затем сюда переехало правление Казанского округа путей сообщения, женская гимназия, а на первом этаже развернул винную и гастрономическую торговлю старообрядец Агафон Васильевич Афанасьев, казанский Елисеев.
Излишне говорить о том, что свой дом Кекин строил из своего же кирпича — лучшего кирпича в Казанском крае. Он был признан таковым при испытаниях кирпича разных поставщиков, проводившихся перед началом строительства здания Казанской художественной школы (одно из бывших зданий КАИ на улице Карла Маркса).
Владеть домом на стрелке Кекину было суждено всего лишь неполных пятнадцать лет. Пришли новые времена. Последнее упоминание о Кекине нашлось в архиве Казанского коммунхоза за 1918 год: пожелтевшие листки сообщали о реквизиции у Кекина угля для отопления, экипажей и шести комплектов упряжи для лошадей. Что уж там говорить о доме.
Но Кекиных Казань помнит и будет помнить. Память же о коммунхозовских деятелях стерта давно и надежно.