«Шылды?» — «Шылды»: венгерский режиссер татарского происхождения тоскует по 90-м на Хади Такташа

Четырехглавый автор-дракон и потомок булгаристов

Ядәч — это вилочковая кость курицы. Есть игра, в которой два человека разламывают эту кость и говорят «запомнил» («исемдә»). После этого, если кто-то возьмет что-то у другого, не сказав это слово, дающий человек говорит «ядәч» и выигрывает.

Это присказка к пьесе, которую написали четыре автора. Преподаватель факультета журналистики и поэт Айрат Бик-Булатов, SMM-менеджер театральной площадки MOÑ и поэт Миляуша Гафурова, куратор этой же площадки и поэт Йолдыз Миннуллина и завлит Тинчуринского, кандидат культурологии Энже Дусаева. Им почти удается написать текст без разговоров о нации, но это рассказ, дающий представление о безысходности в Казани 30-летней давности.

При этом драматургический опыт у авторов очень разный. У Йолдыз идет спектакль «Зухра» в Кариевском, с Сюмбель Гаффаровой она делала пьесу «Зәңгәрсу ярда» с выразительным молодежным языком, также она активно ставит экспериментальные проекты. У Айрата энтузиасты ставят его поэмы. Энже — соавтор перформанса-променада «Юл», вошедшего в лонг-лист «Золотой маски».

Сардар Тагировский — это Сардар Абдуллин, сын целителя, одного из создателей клуба «Булгар Аль Джадид», Тагира Абдулл Аль Булгари. Клуб известен митингом на малом поле Центрального стадиона 23 октября 1988 года с обращением к руководству ТАССР переименовать татар в булгар.

В шесть лет Абдуллин переехал с семьей в Венгрию. Там стал актером и режиссером, начав с «Вишневого сада», получившего приз зрительского жюри в 2015 году на фестивале национальных театров в городе Печ. В постановке ему помогает художник-постановщик Анна Мария Купаж и композитор Бакк-Давид Ласло. За хореографию отвечает Марсель Нуриев, а за свет — Ильдар Шакиров.

В русской версии название имеет присказку «трагикомедия одной казанской семьи». Насколько это трагически смешно, решать, конечно, зрителю, однако веселого мало.

Главного героя тоже зовут Сардар (Фархад Мухаметзянов), ему скоро будет шесть лет, и он тоже живет в Казани.

У него есть дед Зяки (Ильгизар Хасанов), потерявший руку во время войны, бабушка Хаджар (Гузель Гарапшина), работающая в кафе «Сказка», мама Галия (Альбина Гашигуллина), ждущая, когда отец обустроится в Венгрии, бандит — дядя Камиль (Салават Хабибуллин) и его подруга Зулия (Гульназ Науметова), сын Камиля и фанат Брюса Ли Ильнур (Зульфат Закиров).

А еще есть два гопника — Марыч (Алмаз Муллаянов) и Римма-Рамон (Зульфия Валеева). Соседка Ирина (Гузель Гайнуллина) с дочерью Дашей (Диляра Фаттахова). Все эту пеструю компанию в начале зрителю представляет голос Сардара: они пришли к нему в сон, чтобы почитать сказку про дракона-бараджа, тогда мальчик слезет с забора, куда полез воровать яблоки.

Во сне действует еще и некая Девушка (Венера Низамова), чья функция до конца не ясна: вероятно, это предвосхищение взрослой жизни. Или автору необходима была линия мечтаний и надежд.

Хади Такташ — театр будет наш

На фоне этой линии проходит основной сюжет, напоминающий одновременно новую драму и фильмы Дмитрия Астрахана. У авторов к началу 90-х явно должно быть разное отношение. Миннулина попадет в возраст главного героя, Бик-Булатов и Дусаева явно могут себя соотнести с Ильнуром, а для Гафуровой это время, которого не было. Вероятно, каждый писал отдельные фрагменты, но вместе текст складывается в единую картину.

На сцене, ограниченной двумя высокими заборами (при повороте круга они становятся удручающим фоном для других сцен), — улица Хади Такташа. По телевизору объявляют о болезни Горбачева, у дяди Камиля — ствол, у Ильнура — нунчаки. Папа сына любит по-своему, чтобы тот понял, что против пистолета нет приема. Ильнур тайком пьет водку, а в конце ворует у папы пистолет.

Рядом ходят два гопника, которые заставляют Сардара курить (откуда взялся этот сюжет? С чего двум взрослым приставать к дошкольнику?). Гопники, которых сначала представляешь как местных Розенкранца и Гильденстерна, до жути стереотипичны, так что фрагменты с их участием напоминают трагический КВН. Даже гуляют они где? Правильно, среди могил.

Значительная часть спектакля — это подготовка к шестилетию Сардара, которое проходит в кафе «Сказка», оно же — раскрытие героев. Бабушка плевать хотела на деда, ей милее любовники, полковник и зубной врач. Зулие отчаянно хочется романтики и принятия в семью. По сути, из героев выжаты все возможности. Так обычно рекомендуют писать на семинарах. Есть конфликт? Усиливаем! Поэтому в целом запоминается, что на сцене постоянно дерутся. Римма бьет Марыча, Камиль бьет Ильнура, Ильнур бьет Сардара, которого колошматят еще и бабушка, и гопники.

Крутится-вертится

На что рассчитан этот спектакль? Во многом он схож с новым альбомом Оксимирона с его густым неймдроппингом и сеансами терапии. Узнал этот момент? Узнал. Неужели не заплакал?

Да, мы узнаем гоповские усмешки, да, Камиль прямо-таки Дон Карлеоне и герой фильма «Батя», но со стволом. Да, Ильнур отлично пародирует Брюса Ли в желтом тренировочном костюме. Да, очень внушительно выглядит митинг. Возможно, это тест на возраст? Вот еще одна проверка: композитор использует в качестве лейтмотива щемящую вариацию на песню «Каз канаты», и это аллюзия на спектакль «Сүнгән йолдызлар», о котором пару раз вспоминает герой Сардара.

Также в спектакле важна тема страха. Все либо боятся, либо пугают. Базовый разговор: «Шылды?» — «Шылды» / Понял? Понял.

И главному герою этот страх нужен, чтобы преодолеть и повзрослеть. Казалось бы, спектакль можно было завершить в первой части днем рождения, однако создатели гнут дальше, превращая гопников в любовников, деда — в труп, а Сардара — в эмигранта. Кажется, что используются все способы воздействия — авось что-то и зацепит.

Тагировский крутит-вертит сцену, все актеры, по сути, всегда задействованы либо как игроки, либо как живые картины. Но что в конце? Пистолет стреляет, мальчик девочку любил, чемодан, вокзал, Будапешт. По несчастью или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места.