Что посмотреть в Ново-Татарской слободе Казани

Речной порт

Ново-Татарская слобода возникла в 1749 году. Тогда стараниями миссионера-архиерея Луки Канашевича на болотистые земли у Волги были переселены 100 татарских дворов. Подробно об этом рассказывает историк Радик Салихов.

Мы же напомним, что Новая слобода была местом промышленным изначально — здесь работали заводы и фабрики по производству мыла, кожи, тканей, а также множество мелких мастерских, лавок, дворов. Словом, то, что сейчас здесь расцвело мелкое производство, совсем не случайно. После революции, в эпоху индустриализации, огромные пространства заняли цеха Меховой фабрики, Точмаша. Однако сохранились и исторические здания, а главное — память.

Для многих символами нынешней слободы являются транспортные узлы, построенные в советскую эпоху — автовокзал и речной порт. Последний, неработающий и неудачно отремонтированный, — памятник советской архитектуры, его соавтор — создатель проекта театра оперы и балеты Исмагил Гайнутдинов.

Автовокзал в некотором смысле служит воротами в слободе — отсюда начинаются две его главные улицы — Гафури и Меховщиков (старожилы продолжают называть их Большой Ямашевской). Ранее были сплошь застроены деревянными и полукаменными домами.

«Яңа Бистә для меня родная земля, — пишет Нажия Гадельшина 1937 года рождения. — Здесь я родилась в доме на улице Большая Ямашевская, №60, кв. 3. Это одноэтажный дом с полуподвальным помещением. На основном этаже жили хозяева: Муслимовы, Сабитовы и другие, а внизу две семьи квартирантов, в том числе мы. Наша семья была большая — дедушка, бабушка, мама, папа и мы — 4 детей, еще 2 тети — папины сестры. В 1937 году арестовали дедушку как кулака и в декабре 1937 года по приговору тройки НКВД его расстреляли. Он реабилитирован в 1989 году. Сейчас он числится в списке захороненных репрессированных на Архангельском кладбище. Мой отец погиб в 1942 году в боях за Сталинград. Умерли все мои сестры от голода и болезни, остались мы с мамой вдвоем. В 1945 году я пошла в 1 класс семилетней женской школы №35. Обучение в школе было на татарском языке. Потом сделали школу средней, и мы были первыми выпускниками школы (1945—1955 гг.).

Школа жила активной жизнью, участвовали во всех общественных мероприятиях, учителя нас любили и видно жалели, мы ведь были детьми войны. Раньше в домах не было условий — туалет на улице, вода на колонке, печное отопление, огородов не было. Родители были на работе, работали по 12—14 часов, а мы, дети, занимались хозяйством. Во время войны в нашем доме жила и семья из блокадного Ленинграда, бабушка, мама (Лида) с дочкой (Ритой). На нашей улице в основном жили татары. Даже в одном доме, где жили русские, все разговаривали по-татарски. Все жили дружно.

Работали в основном на меховой фабрике и на заводе. Культурным центром в нашей слободе был клуб имени Калинина, где мы старались не пропускать ни один фильм. Был у нас один промтоварный магазин, один продуктовый, аптека, книжный магазин, керосин продавали, потому что мы готовили еду на керогазах. После школы я начала работать на швейной фабрике и училась на вечернем отделении КФЭИ, вышла замуж. В 1968 году мы с двумя детьми переехали в изолированную квартиру в Советском районе. Наши дома в Ново-Татарской слободе (в 80-е годы) уже снесли, и сейчас остались у меня только теплые воспоминания о доме и о наших дорогих соседях».

Дом «Мазута» (ул. Меховщиков, 2)

Вероятно, старейший гражданский дом в Ново-Татарской слободе построен ориентировочно в 1840 году, до революции здесь работала контора общества «Мазут», торговали они нефтепродуктами, в советское время разместилась нефтебаза. Дом находится в плачевном состоянии, хоть и внесен в список ценных градоформирующих объектов. Раньше здесь кончался город, начинались луга с речкой Ичкой, гусями и утками.

Мечеть Иске Таш (ул. Мазита Гафури, 34, к.1)

Самая древняя мечеть слободы сейчас ожидает масштабная реконструкция, достойная ее истории. Здесь служили представили династии Амирхановых (самым видным его деятелем стал противоречивый и грозный публицист, писатель Фатих Амирхан). В махаллю мечети входит 1200 мусульман, 1170 мусульманок, 157 домовладельцев. В местном медресе преподавал Гаяз Исхаки.

«Я, Хисматуллина Флюра Ахметовна, приехала в Новую слободу в 1971 году невесткой, жила на Меховщиков, 8. Тогда жизнь в слободе бурлила. По обе стороны улиц стояли дома со своими дворами и воротами. Здесь жили мастера своего дела. Например, на Гафури была кәләвәче Марзия апа, собиратель утиля (имени не помню). На Меховщиков — Исмагил абый, он делал шапки, были те, кто держал коров и птиц. У этой махалли был домуправ Абдулла абый. Он жил во дворе мечети «Иске Таш», а в мечети работала школа искусств, на первом этаже — склад райисполкома. Я помню, как свекровь меня отправляла на Курбан-байрам разносить мясо и бульон. По пятницам старики нарядно одевались и шли в мечеть «Марджани», а бабушки их ждали и пекли разные вкусности».

Дом Якуба Козлова (ул. Меховщиков, 78)

Закрытый сайдингом и по большей части скрытый от глаз дом прочно вошел в топонимику слободы. После революции здесь располагалась 40-я школа, потом автошкола, ну а до этого жил промышленник Козлов, меценат, на чьи деньги, в частности, жила Алая мечеть. К слову, известно, что на этой же улице во время Первой мировой жили польские татары с дивными фамилиями — Резвановичи, Хасановичи, Богдановичи.

«Мы жили в доме №74 по улице Ямашева, в последствии ее переименовали в Меховщиков, а еще ранее она называлась Большая Симбирская и Ямашевская, — пишет Халида Багаутдинова (в девичестве Апаканова). — Рядом, в соседнем доме 72, жили Исмагил-доктор и его семья. Дом был двухэтажный, внизу кирпичный, наверху деревянный, во дворе были деревянные небольшие постройки в виде сараев, был небольшой сад за деревянным забором. Жену Исмагил-доктора звали Гамбар апа, она была сестрой милосердия (это я вычитала из интернета). Гамбар апа (по-видимому, сокращенное имя) была очень приятной, милой и доброй женщиной — это, мне помнится, рассказывала еще моя бабушка. Сам Исмагил-доктор вначале был ветеринаром, затем стал врачом-терапевтом. Он был знатным врачом, к нему приходили на прием также многие знатные люди (и писатели, и сам Салих Сайдашев). Он принимал всех, кто обращался, при этом не брал ни копейки. Однажды один писатель даже завещал, чтобы после смерти заключение дал сам доктор.

Насколько я знаю, по рассказам моей бабушки Апакановой Саядат и тети Сании апа, у Исмагила-доктора и Гамбар апа было две дочери: старшая, Радифа апа, всю свою жизнь проработала врачом.

Я еще застала, она работала до пенсии в поликлинике завода «Точмаш». Вторая дочь — Зульфия апа — филолог, работала в педагогическом институте и институте культуры, была женщиной очень приятной внешности до глубокой старости, очень ухоженной. В совершенстве знала родной язык. Настолько интересно было ее слушать… Мне посчастливилось однажды с ней пообщаться. Она умерла сравнительно недавно.

По-моему (но это не точно) был еще и младший брат, который был на войне и пропал без вести, и она (Зульфия апа) в последствии отыскала его могилу (за рубежом). Зульфия апа по мужу Гизатуллина, муж ее — Булат Гизатуллин, бывший министр культуры Татарской АССР. Похоронена она рядом с мужем. А могилы Исмагила-доктора и Гамбар апа находится на кладбище, на Ново-Татарском, недалеко от могилы Габдуллы Тукая, аллея номер 4, могила всегда бывает ухожена.

В свою очередь, у Зульфия апа две дочери: одна в Казани, заведует отделением одной из больниц, училась когда-то в 40-й школе, вторая дочь проживает в Питере.

Слобода в 1930-е годы

А теперь про 40-ю школу. В момент, когда мы пошли учиться, эта была начальная школа №40, а ранее была семилетка. Когда мы учились, директором школы была Розалия Бареевна Александрова (уже много лет на заслуженном отдыхе), ей под 90 лет. В школе работал дружный коллектив учителей, почти не было текучки кадров. Каждый год, в конце учебного года, вся школа выезжала на экскурсию на теплоходе по Волге. Тогда было очень интересно. Само здание школы было небольшое, 2-этажное, деревянный туалет был во дворе. Впоследствии дом признали аварийным и запретили там учиться. Тогда говорили, что здание может разрушиться в любое время. Кстати, стоит до сих пор. После того как закрыли школу, там какое-то время была школа ДОСААФ, обучали и подготавливали ребят, в основном из деревень, к армейской службе. Какое-то время там тренер занимался с подростками картингом и т.д . В данный момент что там — не знаю.

Мне неизвестно, какого года эта постройка, но знаю, что в конце 19-го и начале 20-го века это здание принадлежало некому Якубу Козлову. В Ново-Татарской слободе (Яңа Бистә) его называли Кәҗә Якуп. По ранним воспоминаниям, он кожевенных дел мастер. Содержал он некоторое количество рабочих. В частности, на него работала одна наша соседка, Камария апа Садыкова, их дом находился между нашим домом (№74) и домом Якуба Козлова. В 1965 году дом этот снесли, поскольку он был ветхим. Им дали квартиру по улице Татарстан, 68».

Мечеть Урта Таш (ул. Кызыл Татарстан, 20)

Она же 11-я, она же «Ак мәчет», однако, как настаивают краеведы, называлась эта мечеть именно «Урта Таш», и это сейчас единственная недействующая историческая мечеть Казани. Здесь после революции располагался военный госпиталь, фабрично-заводское училище мехобъединения, а также 35-я татарская школа — удивительно, но некоторые люди, учившиеся там, не подозревают, что раньше это был молельный дом. Кроме того, на улице Эш Урам работало ее «Сеитовское» медресе.

Улица Дулат-Али

Она же Куль урам, часть улицы рядом с железнодорожной линией, сохранивших слободской уклад за счет деревянных строений и общего настроения застывшей жизни. Отсюда видна Плетеневская слобода с Азимовской мечетью и бывшей пятой больницей на улице Шарифа Камала, по поводу которой у жителей есть свое мнение.

«По рассказам старых людей, которых давно уже нет на этом свете, на ее месте находилось кладбище, и говорят, что поэтому место было беспокойным, больные часто чувствовали какую-то тревожность по ночам, бредили и так далее, — говорит Халида Багаутдинова. — Больница находилась за железной дорогой. Дорогу постоянно заграждали длинные составы товарных поездов. Переход был через бетонный мост, который был снесен в начале нулевых или конце 90-х годов»

Медресе «Амирхания» (ул. Зайцева, 4)

«Бывшая улица Урал, также — одна из Поперечно-Симбирских улиц. Здесь располагалось женская часть медресе «Амирхания», — рассказывает историк Айрат Файзрахманов. — В советское время здесь работала школа для девушек, потом различные учреждения, а потом — одно из управляющих компаний. Здание находится в разрушенном виде и не является памятником архитектуры».

Алая мечеть (ул. М. Гафури, 67)

Изначально Низенькая Бухарская мечеть была построена в 1808 году одним из самых богатых купцов Казани Мусой Апанаевым. Служил здесь, в частности, младший брат основателя медресе «Мухаммадия» Галимджана Баруди — Салихзян Галеев. А медресе строил все тот же Козлов. Раньше, до «Точмаш», отсюда шла дорога на кладбище — именно тут несли в 1913-м тело Тукая. Сейчас проход закрыт. При этом территория, вписанная в прямоугольник между Алой и Белой мечетями, уже сейчас выглядит как индустриальный памятник — активностей в ней мало. В среде краеведов и архитекторов зреет идея превратить ее в арт-кластер, благо район находится как раз там, куда ведут улицы Фаткуллина и Ахтямова, которые могли бы соединить озеро Кабан и Волгу в единый маршрут.

«Во дворе дома Якуба Козлова с одной стороны находились хозяйственные постройки, где впоследствии жили трудящиеся, с другой стороны дома находился плодоносящий сад, — говорит Халида Багаутдинова. — Этот сад был ликвидирован в конце 60-х годов, и место стало принадлежать мехобъединению. Там рядом построили цех по переработке мехового сырья. Также были снесены некоторые рядом находившиеся жилые старые квартиры. Район превратился в чисто промышленный. В начале 80-х дома, в том числе и наш, входили в санитарно-защитную зону, где запрещалось проживать. После чего Казанское производственное меховое объединение выделило нам квартиры в экологически чистом районе Казани».