«Теперь у Франции две проблемы — завершить кризис без потери лица и решить вопрос с бюджетом»
Бунт «желтых жилетов» глазами казанской журналистки, проживающей во Франции
Сколько потерял бизнес на трехнедельном бунте во Франции? Каких «даров» от правительства добились протестующие и успокоили ли обещанные меры народ? Какое отношение имеют погромщики к настоящим «желтым жилетам»? Отразился ли на волне протестов недавний теракт в Страсбурге? На эти и многие другие вопросы, связанные с бунтом «желтых жилетов», в авторской колонке, написанной специально для «Реального времени», отвечает казанская журналистка Галина Кириллович.
Уик-энд со слезоточивым газом
В субботу, 24 ноября, мы с мужем приехали в Париж. Уик-энд в столице был запланирован задолго до того, как во Франции начались протесты «желтых жилетов», и, настроившись на приятный отдых, мы решили ничего не отменять. Тем более что добираться до места на машине не планировалось — наш отель находился в центре и приехать на поезде было гораздо удобнее.
Около полудня, оставив вещи в номере, мы отправились гулять. Это была вторая суббота протестов и первая — массовых уличных акций в Париже. На Елисейские поля, где собирались протестующие, мы, естественно, не пошли, а через Опера и улицу Риволи направились к набережным Сены. И хотя мы шли там, где текла мирная жизнь, явственно ощущалось, как сгущается над городом грозовая атмосфера.
Такого Парижа я не видела никогда. И дело не только в невероятном количестве машин полиции и жандармерии, которые дежурили на улицах. И даже не в вертолетах, круживших над городом. Со стороны Елисейских полей доносились взрывы гранат со слезоточивым газом, а потом ветер принес едкий запах. Это, разумеется, было ничтожное количество, не причинявшее особого дискомфорта, но тревожной ауры добавило. Тем более что мамы, гуляющие с малышами, испугались и быстро закрыли своим отпрыскам носы и рты шарфами.
На Риволи в глаза бросился резкий диссонанс между тем, что происходило совсем неподалеку, и обычной парижской жизнью. Люди ходили по магазинам и сидели в кафе, туристы делали фотографии. Пара «желтых жилетов», затесавшиеся в эту праздничную толпу, выглядели чужеродными объектами, да и вели себя соответственно.
Во-первых, они находились под явным воздействием алкогольных паров, а, во-вторых, почему-то были убеждены, что все прохожие обязаны бросить свои дела и идти с ними делать «революцию». Прохожие энтузиазма не демонстрировали и молча проходили мимо, осыпаемые бранью за свое равнодушие.
После нескольких таких встреч у меня сложилось впечатление, что Париж привлекает определенный контингент «протестующих». Не хочу бросать камень во всех участников протестных акций в столице, но лично мне все адекватные «желтые жилеты» встречались дома, в Нормандии. Фокус в том, что адекватных-то большинство, а Париж оказался притягателен для экстремистов всех мастей.
В следующую субботу мы бы уже не смогли прогуляться по Риволи. И Риволи, и Елисейские поля, и площадь Этуаль, и Большие Бульвары оказались на какое-то время во власти погромщиков. Их жертвой оказалась даже Триумфальная арка и могила Неизвестного солдата. Но все это мы наблюдали уже на экране телевизора.
Протест без берегов
Что, собственно, происходит? В принципе, массовые протесты во Франции дело обычное. Французы протестуют много и часто. Получают обычно не все, что просят, но определенных уступок добиваются. Какое правительство захочет, чтобы экономика страны была полностью парализована? Нынешние протесты стали проблемой во многом потому, что возникли стихийно, в социальных сетях, и развивались тоже безо всякого сценария. Соответственно, не было коммуникаторов, которые бы внятно сформулировали требования и начали диалог.
У «желтых жилетов» нет ни общепризнанных лидеров, ни единой программы. Сначала люди хотели отмены непопулярного экологического налога, потом стали требовать больше — роста зарплат и пенсий. А заодно — больше брать с крупных корпораций и меньше с обычных французов. Все это обсуждаемо — было бы с кем. Отсутствие субъекта переговоров со стороны протестующих как раз и отличает нынешнее движение от профсоюзных акций. Там тоже присутствует уличная активность и хлесткие «кричалки», но есть также грамотные команды переговорщиков и юристов.
Только на второй неделе протестов среди «желтых жилетов» обозначились реальные лидеры, но они придерживаются разных взглядов и стратегий, а потому не представляют всех протестующих. Сейчас, когда власти наконец нашли, что предложить, этот раскол стал еще глубже. Если речь Макрона на прошлой неделе вызвала лишь раздражение, то выступление президента в этот понедельник произвела иной эффект. Не все «желтые жилеты» готовы прямо сейчас уйти с улиц, но накал страстей заметно спал.
Эти перемены в общественном сознании показывают социологические опросы. Например, согласно исследованию Odoxa, 59% французов удовлетворены теми мерами социально-экономического характера, которые предложил президент. А это естественным образом сократило число сторонников продолжения протестов. На данный момент 46% жителей Франции считают, что «желтые жилеты» должны уйти с улиц, а страна — вернуться к нормальному ритму жизни. Две недели назад так думали 34% респондентов.
Дары Макрона
Самыми популярными мерами оказались ежемесячное увеличение минималки на 100 евро в течение 2019 года (понравилось 61% опрошенных), отмена социального налога для пенсионеров, получающих менее 2 000 евро ежемесячно (70%) и освобождение от налогов сверхурочных (85%). Кстати, прибавки к минималке налоги тоже не коснутся. Сейчас минимальная зарплата составляет 1 498 евро. К концу следующего года к ним прибавится еще 1 200 и до 2020 года никаких отчислений не будет. Потом платить, очевидно, придется, так как зарплата окажется намного выше нижнего предела.
Анонсированные Эммануэлем Макроном меры произвели впечатление и на некоторых активистов. Так, Жаклин Муро заявила изданию Le Parisien, что «мы находимся в той точке, когда должны разумно выйти из движения». Она призвала к перемирию с правительством и отметила, что «сейчас начинаются дебаты». «Дверь для диалога открыта. «Желтые жилеты» должны повзрослеть и предложить что-то сами», — считает Муро.
Другие полагают, что надо совмещать акции с переговорами. Почему — понятно. Макрон пообещал поправить положение людей с низкими доходами, но почти ничего не сказал о среднем классе, который тоже страдает от роста цен и налогов. То есть общие фразы о необходимости повысить доходы прозвучали, но вот конкретных мер озвучено не было. Тем не менее складывается ощущение, что пик пройден. Во всяком случае, если правительство или радикалы от протеста не наделают глупостей.
Макрон наконец показал, что он действительно слышит Францию. Минфин произвел необходимые подсчеты. Парламент утвердил бюджетные изменения. Все за 2 дня. Кстати, речь Макрона была реально сильной. В отличие от совершенно бесцветного выступления неделей ранее. Причем не только по содержанию, но и по драматургии. Рождественские «дары» посыпались на французов в тот момент, когда этого никто не ждал, и такой ход усилил впечатление.
Экстремисты правят бал
Конечно, возникает вопрос, почему все эти меры не прозвучали раньше. Возможно, не оценили масштабов возмущения и решительности протестующих. Когда же были озвучены потери экономики от протестов, стало ясно, что проблему надо разруливать как можно скорее. Достаточно сказать, что французские ретейлеры за месяц протестов потеряли около 1 миллиарда евро. Ситуацию усугубило то, что эти недели перед Рождеством для торговли обычно самые урожайные — потом пойдет спад.
Однако блокирование «желтыми жилетами» торговых центров и парижские погромы, когда многие бутики вынуждены были закрыться, нанесли удар по прибылям. Битье витрин, грабежи и поджоги две субботы подряд (в особенности 1 декабря) тоже заставили оперативно искать выход. Правда, надо иметь в виду, что погромщики имеют к настоящим «желтым жилетам» весьма опосредованное отношение. Это ультраправые и ультралевые экстремисты, которые воспользовались массовыми акциями, чтобы развернуться.
Прошлая суббота обошлась без глобальных беспорядков именно потому, что многие из них были задержаны превентивно. Явились эти граждане хорошо экипированными: у них изъяли молотки, ножи, маски от слезоточивого газа и каски. К тому же 8 декабря, по просьбе властей, мирные протестующие в центр города не пошли и полиции было проще справляться с хулиганами. Кстати, свою политическую принадлежность эти погромщики особо не скрывают. В руках у них часто флаги правых или левых, анархистских организаций.
Под «желтых жилетов» они, грубо говоря, «косят», но при случае нападают и на них. Так, 1 декабря они набросились на мирных протестующих, пытавшихся защитить от них символ Республики — Триумфальную арку. Все эти события Франция видела в прямом эфире — трансляция из центра Парижа шла три субботы подряд с утра до вечера. Это очень правильно, так как всем сторонам трудно что-то придумать. А уж симпатии и антипатии у каждого свои. Правда, надо отметить, что французы, мощно поддержавшие мирный протест (до 80% по опросам), также мощно возмутились насилием.
Пару слов надо сказать по поводу появившейся информации о том, что «желтые жилеты» якобы требуют выхода Франции из ЕС и НАТО. Эта петиция, конечно, существует, но она имеет такое же отношение к массе протестующих, как и ультра, разбившие лицо статуе Марианны. Ни от одного настоящего «желтого жилета» (вживую или на телеэкране) я не слышала ничего подобного. Людей волнуют цены, зарплаты и пенсии. Что же касается Евросоюза, то, по последним опросам, число его сторонников только увеличилось. На фоне брексит-судорог — неудивительно.
Цена перемирия
Теперь перед страной стоят две проблемы. Завершить кризис без потери лица для обеих сторон и разобраться с возникающими бюджетными проблемами. Решению первой задачи могут помочь сделанные уступки, приближающееся Рождество и, к сожалению, теракт в Страсбурге. Практически все политики (даже вечная оппозиционерка Марин Ле Пен) после стрельбы на рождественской ярмарке призвали граждан свернуть протесты.
Со второй задачей сложнее. Инициативы Макрона обойдутся в 8—10 миллиардов евро, что уже вызвало недовольство Еврокомиссии. По европейским нормам, бюджетный дефицит не должен превышать 3% от ВВП, а у Франции он теперь может оказаться на уровне 3,5%. Но такой клинч, как с Италией, у Брюсселя с Парижем вряд ли возникнет. Все-таки ситуация нерядовая, а еврокомиссаром, отвечающим за эти вопросы, является француз Пьер Московичи. В свое время он был министром экономики и финансов.