Александр Свинин: «На пять процентов промышленность в Удмуртии точно не падает»

«Не надо думать, что мы хотим что-то приписать или поиграться с цифрами статистики, чтобы они лучше звучали для прессы»

— Александр Александрович, пару недель назад на заседании правительства вы высказали замечание по поводу проекта прогноза социально-экономического развития Удмуртии на ближайшие три года. Целевые показатели очень низкие, что вроде как не отражает ведущейся сейчас работы по привлечению инвестиций. И тогда же вы предложили создать рабочую группу по выработке мер, чтобы были конкретные позитивные изменения в экономике. Есть ли уже какие-то предложения?

— В каждом прогнозе есть показатель базовый, который мы прогнозируем, если ничего дополнительно не случится. И мы ставим себе показатель целевой, т.е. тот, на который мы хотели бы выйти, если мы предпримем определенные действия. Мое замечание касалось того, что мы себе целевые показатели ставим примерно такие же, как базовые. Если мы работаем и что-то предпринимаем, то целевой показатель должен быть выше. Этот результат нужно облекать в конкретные экономические параметры.

Как пример, мы работаем с Фондом развития промышленности, и в этом году у нас в 2 раза увеличились цифры, которые мы привлекли в экономику, по сравнению с 2017 годом. Тогда было 136 млн рублей, а сейчас уже 377 млн. До конца года мы надеемся, что будет 700-800 млн рублей. Целевой показатель для Минпрома УР был миллиард. Получается, чуть-чуть Минпром не дотянет: увеличит не в восемь раз объем средств от ФРП, а в шесть. В Минпроме знают, что на следующий год целевой показатель будет уже не миллиард, а 1,5 миллиарда. Соответственно, как эти 1,5 млрд рублей привлеченных кредитов повлияют на экономику республики в разрезе трех лет? Это более дешевый кредит, быстрый выход на прибыльность, снижение себестоимости продукции, более быстрый запуск того или иного проекта. Если мы выполним показатель привлечения средств ФРП по льготным кредитам, то на третий год мы получим больше поступления налога на прибыль, больший объем НДФЛ. Все это в прогнозе мы должны учитывать.

«Мы внутри правительства запустили систему постоянного мониторинга того, как у нас действия правительства влияют на налоговую базу, на количество субъектов малого и среднего бизнеса, на новое промышленное производство». Фото udmurt.ru

У нас таких мер, инструментария достаточно много. Мы внутри правительства запустили систему постоянного мониторинга того, как у нас действия правительства влияют на налоговую базу, на количество субъектов малого и среднего бизнеса, на новое промышленное производство. Полтора месяца мы себя по этой шкале оцениваем, и по ней все эти показатели видны, но почему-то в прогнозе СЭР мы этого делать не хотим.

Возможно, есть опасения, а вдруг не получится достичь показателей, документ ведь публичный. Если не получится, надо будет честно признаться, здесь мы сработать не смогли.

Михаил Хомич (постпред главы Удмуртии при президенте РФ, — прим. ред.) очень любит такие вещи, как публичные обещания. Когда 3 или 4 года назад я с ним начинал бегать, я дал публичное обещание, что пробегу полумарафон. И это очень сильно мотивирует, чтобы вы этот полумарафон пробежали, потому что ты отвечаешь за свои слова.

С прогнозом примерно то же самое. Давайте публично пообещаем, что мы эти действия будем выполнять. У нас есть с вами базовые показатели, мы из них будем рассчитывать бюджет, а все что будет сверх, наши сверхусилия соответственно будут давать допдоходы в бюджет. И население будет понимать, что правительство работает.

Не надо думать, что мы хотим что-то приписать или поиграться с цифрами статистики, чтобы они лучше звучали для прессы, как некоторые это трактуют. Нет, если ты что-то не можешь посчитать, ты этим не управляешь. Вот я хочу считать все и понимать, как я этими показателями буду управлять и как это выразится в реальных цифрах дохода бюджета. Тогда мне понятно, зачем я здесь нахожусь, зачем есть Минэкономики, Минпром, Минсельхоз и т. д.

У нас сейчас эта группа уже работает, и я думаю, что мы в первом квартале 2019 года выйдем с корректировками в прогноз социально-экономического развития, именно в части целевых показателей, т. е. то, куда мы будем стремиться эти три года.

Есть еще второй момент, что мы не учитываем в прогнозе национальные цели, которые определены президентом России. Там 55 федеральных проектов, которые будут реализовываться до 2024 года. Это направление мы также добавим в прогноз.

«Первое — это поддержка наших крупных предприятий, дозагрузка их мощностей, новые проекты с нашими оборонными предприятиями, в первую очередь это выпуск гражданской продукции. Здесь у нас работают инструменты Фонда развития промышленности». Фото udmurt.ru

— И все-таки по каким направлениям будет работать правительство в следующем году, чтобы экономическая ситуация в Удмуртии менялась?

— Эти треки уже определены достаточно давно, мы по ним работаем. Первое — это поддержка наших крупных предприятий, дозагрузка их мощностей, новые проекты с нашими оборонными предприятиями, в первую очередь это выпуск гражданской продукции. Здесь у нас работают инструменты Фонда развития промышленности, очень приветствуем мы национальный проект по международной кооперации и экспорту и надеемся, что наши предприятия войдут в этот проект. То же самое могу сказать по поводу нацпроекта по повышению производительности труда. Это добавится к тому, что мы сейчас уже делаем.

Второе направление — это малый и средний бизнес. Мы в следующем году на порядок увеличим объем привлеченных средств из РФ на развитие малого и среднего бизнеса, и Удмуртия войдет в топ-5 регионов ПФО по суммам. Это большая работа и министерства экономики УР, и Михаила Викторовича Хомича по лоббированию наших интересов в Минэкономики РФ. Ждем итоговых цифр бюджета, когда там будет уже внушительная сумма по сравнению с 2017 годом.

Соответственно третий наш трек — это некие новые направления экономики, которые мы поддерживаем, — IT, связь, и мы уверены, что здесь у Удмуртии тоже будут достаточно хорошие новые проекты в рамках национального проекта «Цифровая экономика».

«Правительство само майнить не может, и, наверное, это не совсем наша функция»

— Год назад было много шума по поводу майнинга и блокчейна. В Удмуртии предлагали создать центр майнинга, сделать нас пилотным регионом. Сейчас тишина.

— Во всем мире эта история работает. Будет центр майнинга или не будет — мы сразу говорили, что это интерес частных компаний. Правительство само майнить не может, и, наверное, это не совсем наша функция. У нас будет, как мы и обещали, ряд проектов в области управления, основанных на технологии блокчейна. Самый быстрый — это проект по техприсоединению наших предприятий к электросетям. Мы этот пилотный проект сейчас разрабатываем с крупными федеральными игроками и надеемся, что в следующем году он в Удмуртии уже запустится.

Второй такой же проект — это постановка земель на кадастровый учет. Наши коллеги в ряде регионов подобные проекты уже внедрили. Мы, соответственно, перенимаем их опыт.

Сама технология блокчейна будет точно внедрена там, где мы на это можем влиять. Если захотят в частной компании ее реализовать, мы готовы эту историю поддерживать. Кроме того, вы знаете, что мы подали в Минэкономики РФ изменения, чтобы нам добавили ОКВЭДы по территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР) «Сарапул». Надеемся, что до конца года все-таки примут положительное решение, это позволит предоставлять в рамках ТОСЭР льготы для деятельности в области IT.

«Будет центр майнинга или не будет — мы сразу говорили, что это интерес частных компаний. Правительство само майнить не может, и, наверное, это не совсем наша функция. У нас будет, как мы и обещали, ряд проектов в области управления, основанных на технологии блокчейна». Фото pixabay.com

— Как раз по поводу ТОСЭР в Сарапуле следующий вопрос. Удовлетворены ли вы ее работой?

— Нет. Опять же давайте возьмем базовый показатель, по которому мы обязаны в соответствии с соглашением с правительством России привлечь в этом году семь резидентов. Этот показатель мы выполнили, но нам всегда хочется превышать базовые показатели, поэтому целевой показатель, который был определен внутри правительства, не выполнен. Точно есть еще куда расти. Опять же то, что нам добавят, я надеюсь, новые ОКВЭДы, будет способствовать тому, что в следующем году базовый показатель и 2018, и 2019 года, мы значительно превысим.

Работа идет, и я очень доволен, кстати, работой коллег из муниципалитета. Они у нас очень активны, и Александр Александрович Ессен (глава Сарапула, — прим. ред.) действительно часто положительно удивляет, потому что появляются компании, которые приходят не благодаря деятельности правительства или управляющей компании, которой здесь является Корпорация развития УР, а напрямую от муниципалитета. Мы это приветствуем, очень рады, что такой опыт есть. Это сигнал всем другим муниципальным образованиям. Сарапул может привлекать инвесторов сам без участия правительства и доводить проект до конца. Завод по производству респираторов, который стал резидентом ТОСЭР, — это полностью заслуга самого муниципального образования.

«Мы надеемся, что в 2019 году в Камбарке начнется достаточно активная работа»

— Продолжая тему муниципалитетов. В Камбарке и Кизнере работали объекты по уничтожению химического оружия. Химическое оружие уничтожили, и стоит вопрос по перепрофилированию этих предприятий. Много было разных предложений, разговоров, но пока никакой конкретики. Как известно, пороховой завод мы не получили. Что же в итоге будет на этих объектах?

— В следующем году мы немного сместим фокус работы экономического блока правительства — будем акцентированную работу вести с нашими муниципальными образованиями, потому что половина экономики республики — это наши муниципалитеты. Те точки роста, о которых мы заявили год назад на презентации карты инвестиционных возможностей, мы не до конца используем.

Надо помочь коллегам из муниципалитетов, усилить их нашей командой, вместе такую работу вести, и не только в области повышения их экономического потенциала, т.е. привлечения новых предпринимателей, это и помощь тому бизнесу, который уже есть. Нужно посмотреть, что в части законодательства мы можем для них сделать. Мы сейчас активно готовим поправки в законопроект по оценке имущества по кадастровой стоимости. Там абсолютно точно будут послабления для муниципальных районов, и мы надеемся, что коллеги в Госсовете нас в этом поддержат. Малый бизнес на территориях облагать тем же налогом, что и в Ижевске, абсолютно точно нельзя. Это совсем разные экономики.

«Если мы понимаем, что у нас в Камбарке и Кизнере есть сегодня такие объекты, которые могут быть использованы под некие новые масштабные федеральные проекты, соответственно это будет специфика данных территорий». Фото udmurt.ru

И то же самое касается Камбарки и Кизнера, потому что мы точно определим для себя ряд территорий с разным экономическим потенциалом и будем пытаться использовать некую их специфику. Если у нас есть в Кезском районе сырзавод, надо структурировать там экономику так, чтобы именно эта отрасль развивалась в Кезском районе. Если мы понимаем, что у нас в Камбарке и Кизнере есть сегодня такие объекты, которые могут быть использованы под некие новые масштабные федеральные проекты, соответственно это будет специфика данных территорий.

Объекты в Камбарке и Кизнере находятся в собственности Министерства промышленности и торговли РФ. Мы не можем ими распоряжаться свободно и придумывать какие-то проекты и сами их там локализовывать.

Пороховой завод — это же не решение правительства УР. Это решение правительства РФ. Я видел эту экономику, расчет локализации у нас и локализации в Тульской области, где в итоге этот завод будет. Конечно, для федерации выгоднее это делать там. Зачем создавать еще одного конкурента, если сегодня можно объединить эти объекты и больший эффект получить для экономики страны.

Но это не значит, что мы должны сидеть и ждать, когда же к нам приедет Денис Валентинович (Мантуров — министр промышленности РФ, — прим. ред.) и поможет на этих объектах что-то хорошее сделать. Конечно, мы такую работу ведем. Могу сказать точно, что переговоры по Камбарке находятся уже в стадии, когда подписано предварительное соглашение между правительством и потенциальным инвестором — это одно из дочерних обществ Росатома. Соответственно мы надеемся, что в 2019 году там начнется достаточно активная работа. Пока соглашение не подписано публично, называть какие-то его параметры будет неправильно.

По Кизнеру главой республики подписана отдельная дорожная карта, и почему-то мало говорят, что Минпром УР и муниципалитет ведут активную работу по этой дорожной карте. Она заключается в том, чтобы обеспечить рабочими местами тех людей, которые высвобождаются. Мы надеемся, что все они рабочие места получат и внутри района вне зависимости от того, будет там локализован какой-то новый проект или нет. В Минпроме РФ я бываю, наверное, раз в две недели и могу сказать абсолютно точно: коллеги этим объектом занимаются. Я думаю, что на какое-то решение в 2019 году по Кизнеру мы должны совместно с ними выйти.

«Там теперь новая компания, называется «Буммаш». Есть решение совета директоров о том, что «Буммаш» будет арендовать все имущество предприятия, которое находится в процедуре банкротства». Фото izhmetmash.ru

«Уже первый производственный персонал начал приниматься на «Буммаш»

— Недавно было объявлено о том, что удалось договориться с «Татнефтью» о сохранении производства на их дочернем предприятии «Ижметмаш», проходящего процедуру банкротства. На его месте уже появилась новая компания. Как там сейчас развиваются события?

— Все хорошо. Там теперь новая компания, называется «Буммаш». Есть решение совета директоров о том, что «Буммаш» будет арендовать все имущество предприятия, которое находится в процедуре банкротства. Более того, уже первый производственный персонал начал приниматься на «Буммаш». Соответственно, как только там запустят полноценное производство, мы вас всех пригласим и покажем, что это не просто было наше заявление в прессе. Но то, что люди уже начали получать рабочие места в компании «Буммаш», — это уже «медицинский факт».

— Скоро будет год со дня создания Корпорации развития Удмуртской Республики. Деятельность ее пока кажется не сильно заметной. Как вы оцениваете эффективность ее работы, и стала ли она на самом деле единым окном для инвесторов?

— Наверное, пока рано говорить о том, стала она эффективной или нет, потому что действительно еще маленький срок прошел. Что точно улучшилось — действительно единое окно для бизнеса у нас появилось, и это предприниматели понимают. Это единое окно еще сильнее будет встраиваться и структурироваться в 2019 году, потому что объединится с окнами для бизнеса в МФЦ. У нас появится центр «Мой бизнес» в офисе Сбербанка, такие офисы откроются в муниципальных образованиях.

Корпорация развития будет управляющей компанией для нашей микрофинансовой организации Удмуртский фонд развития предпринимательства, для гарантийного фонда и для сети бизнес-инкубаторов.

Сегодня Корпорация, по поручению правительства, выполняет достаточно большой объем работы для нас как основного заказчика. Например, это повышение эффективности работы наших госпредприятий, т. е. те успехи, что сегодня делают «Аптеки Удмуртии», «Удмуртлес», гостиница «Юбилейная», «Удмуртохота» и даже муниципальные предприятия, например «Ижгорэлектротранс», — это все делает Корпорация развития и ее аналитики. Эффект в общем-то налицо, он в цифрах. «Удмуртлес» был практически банкротом, а сегодня это предприятие, которое впервые налог на прибыль заплатит. «Аптеки Удмуртии» в прошлом году были предбанкротным предприятием, которое никто кредитовать не хотел, сейчас у его директора очередь стоит из банков, которые готовы прокредитовать, а значит, банки оценивают состояние предприятия как стабильное. Я больше скажу: «Аптеки Удмуртии» в соседние регионы выходят, они захватывают рынки Пермского края.

«Сегодня Корпорация по поручению правительства выполняет достаточно большой объем работы для нас как основного заказчика. Например, это повышение эффективности работы наших госпредприятий, т.е. те успехи, что сегодня делают «Аптеки Удмуртии», «Удмуртлес», гостиница «Юбилейная», «Удмуртохота» и даже муниципальные предприятия, например «Ижгорэлектротранс». Фото udmurt.ru

Уже разработана инвестиционная программа для «Ижгорэлектротранс». Корпорация работает с муниципальными предприятиями в предбанкротном состоянии, чтобы также перезагрузить их и сделать эффективными. Этой работы не видно на поверхности, но она большая и важная.

В области работы с внешними инвесторами мы презентовали на последнем совете по развитию предпринимательства у главы республики ряд проектов. Это компания, связанная с автобусными перевозками, компания «Железно» — новый застройщик, также один из резидентов ТОСЭР, который будет строить завод в следующем году.

Конечно, этого мало, но дайте чуть больше времени. Сейчас пришел новый руководитель, он еще лучше понимает местную специфику бизнеса и сам из предпринимательского сообщества. Результаты здесь мы, наверное, должны показать в 2019 году.

Успехи есть и у дочернего предприятия Корпорации — торгового дома «Сделано в Удмуртии». Они сделали первый контракт с Ижевским механическим заводом на поставку искусственных клапанов сердца. Запустили проект с «Почта.маркет» — там в пилотной версии сразу три наших предприятия участвуют, а в декабре это будет уже доступно для всех.

Подводя итог, скажу, что работу экономического блока правительства отделять от работы Корпорации развития уже нельзя.

«Точно на 5% у нас промышленность республики не падает»

— От хорошего к показателям не очень. Индекс промышленного производства в Удмуртии, по данным Удмуртстата, в этом году в минусе. По данным за 10 месяцев, падение составило 1,3%, а до этого фиксировались цифры в 5-7%. Отрицательные показатели наблюдались в трех регионах ПФО. Почему так происходит и кто нас тянет вниз? И ведь в прогнозе социально-экономического развития на следующий год тоже ожидается падение.

— Структура экономики разная во всех субъектах. У нас все-таки это оборонно-промышленный комплекс. Еще индекс падает у Ульяновской области, где тоже эта отрасль достаточно сильно зависит от гособоронзаказа. Гособоронзаказ не всегда можно выполнить за один год, и отгрузка продукции у того же ИЭМЗ «Купол» может происходить не после трех месяцев, а за почти два года производства, поэтому надо смотреть все-таки в некой перспективе.

Второй момент — это методика расчета. Нам Росстат досчитал этот показатель за 2017 год, и он стал больше 100%, а до этого был же меньше. Кто-то говорил, вот 2017 год — это первый год, когда индекс промпроизводства упал, это Свинин развалил промышленность Удмуртии. Нет, вопрос досчета.

«Отрасль достаточно сильно зависит от гособоронзаказа. Гособоронзаказ не всегда можно выполнить за один год, и отгрузка продукции у того же ИЭМЗ «Купол» может происходить не после трех месяцев, а за почти два года производства, поэтому надо смотреть все-таки в некой перспективе». Фото udmurt.ru

Если вы посмотрите ту же методику Росстата, то показатели всего малого и среднего бизнеса впоследствии досчитываются. На крупных предприятиях запрашивается статистика. Таким образом, цифры ставятся просто исходя из динамики прошлых лет, не собирая статистику с малого и среднего бизнеса, в том числе производственного.

Третье. Давайте все-таки мерить по показателям объема отгрузки. Он у нас растет ежегодно и растет не на уровне инфляции (рост по итогам 10 месяцев составил 16,2%, — прим. ред.). Объем отгруженных товаров — это прямой показатель, сколько наши предприятия продали. Если продали на 10 или 13 процентов больше, соответственно они произвели больше. Они же не могут продать то, чего нет. Либо они начали продавать товар с большей добавленной стоимостью, что тоже, в общем-то, неплохо.

И четвертое. Никто не говорит, что этим не надо заниматься. Мы с коллегами достаточно хорошо разобрали этот индекс, посмотрели, что на него действительно сегодня влияет. Опять же вопрос к прогнозу: если мы понимаем, что у нас гособоронзаказ будет падать, значит этим предприятиям нужно в первую очередь уделить внимание. Если мы понимаем, что некоторые отрасли промышленности проседают, надо понять, может, мы здесь стали менее конкурентоспособными.

Мы над индексом будем работать, но я уверяю вас, что после досчета по 2018 году он будет более позитивен, чем сейчас. Точно на 5% у нас промышленность республики не падает.

— Сейчас обсуждается возможность повышения транспортного налога и отмены льгот по нему, а также налогу на имущество организаций. Как это отразится на привлекательности Удмуртии для бизнеса и не ухудшит ли это положение наших предпринимателей?

— На самом деле для предпринимателя налоговые преференции в том или ином субъекте РФ не являются решающим фактором, где ему свое производство локализовывать. Все равно примерно все платят одинаково.

Касательно налоговой политики в республике мы, конечно, смотрим на то, чтобы меры, которые мы вводим, не ухудшали положение действующего бизнеса и не ставили нас как субъект РФ в неконкурентное положение по сравнению с другими регионами, в том числе соседними. Наши проекты изменений по налоговым ставкам ситуацию не ухудшают. Мы говорим об отмене льгот для бизнеса невостребованных либо неэффективных. Льгота дается для того, чтобы стимулировать предпринимательскую деятельность, чтобы потом быстрее и больше получать доходов в бюджет, но если льгота этому принципу не отвечает, значит это не льгота, а благотворительность. Ею ни в одном субъекте РФ не занимаются. Просто раньше эта работа у нас не велась, а сейчас ведется.

«Транспортный налог в Удмуртии действительно один из самых низких в ПФО, но дорожный фонд у всех одинаково формируется — из транспортного налога. Машина ездит, что по Пермскому краю, что по Ижевску, с одинаковой нагрузкой на ось и одинаково портит дорожное полотно». Фото udmurt.ru

Мы готовы давать новые льготы, новые меры поддержки, финансовые инструменты, только покажите, как это потом окупится для бюджета, пусть в перспективе пяти лет. Мы такие льготы с удовольствием введем. Но нечасто нам, к сожалению, приносят такие идеи, мы и сами пытаемся придумать.

По получению патентов для индивидуальных предпринимателей в Удмуртии действительно одно из самых либеральных законодательств. Треть всех льготных патентов в России выдана в Удмуртии — 17 тысяч. Мы облегчили процедуру получения и понизили ставки, потому что понимаем, что это борьба с теневой экономикой и возможность сегодня человеку начать бизнес легко и просто и не попадать ни в какую кабалу.

Транспортный налог в Удмуртии действительно один из самых низких в ПФО, но дорожный фонд у всех одинаково формируется — из транспортного налога. Машина ездит, что по Пермскому краю, что по Ижевску, с одинаковой нагрузкой на ось и одинаково портит дорожное полотно. А без дорог никакая экономика невозможна, поэтому и Год дорог у нас был в этом году. Надо понимать, что из этих денег мы ремонтируем дороги.

Особо отмечу, что у главы республики точно будут поправки, по которым будут предусмотрены льготы по транспортному налогу для самых незащищенных слоев населения. Это уже принятое решение, и мы будем с коллегами в Госсовете это обсуждать. Повышение не должно коснуться тех, кто не может платить.

«Нам надо понять, «Сделано в Удмуртии» — это что»

— В завершении беседы — о созданном бренде «Сделано в Удмуртии». Как вы намерены определять, какие компании смогут им пользоваться, чтобы не получилось так, что под этой маркой будут продавать товары сомнительного качества?

— У нас с 1 января 2019 года все права на бренд «Сделано в Удмуртии» будут принадлежать Корпорации развития. Ни одна компания не сможет пользоваться этим брендом без письменного согласования от корпорации при соответствии определенным требованиям качества продукции, надежности компании, прозрачности ведения бизнеса и социальной ответственности. Мы под социальной ответственностью понимаем белые зарплаты, официальное трудоустройство для сотрудников. Вот поэтому история очень сильно поменяется, и пользоваться смогут действительно те, кто могут производить качественную продукцию.

Мы еще должны вместе с предпринимательским сообществом подумать, а какие ценности мы хотим в этот бренд заложить. «Сделано в Удмуртии» — это что? «Made in USA» — у всех есть образ, что это. Мне очень нравится бренд Индии «Make in India», т.е. производи в Индии, и сразу становится понятным позиционирование страны как мастерской для всех, кто хочет что-то делать.

«Уже не одно столетие в Удмуртии умеют придумывать, конструировать, запустить в производство, начать выпускать мирового качества продукты, и если мы это будем транслировать на наш бренд «Сделано в Удмуртии», то это будет польза для всего бизнеса». Фото udmurt.ru

И нам надо понять, «Сделано в Удмуртии» — это что. Такое же надежное, как автомат Калашникова, или такое же талантливое, как симфония Чайковского? Нам надо вместе с предпринимателями продумать ценности и карту бренда, начать транслировать бренд через наши ценности, а ценности через бренд.

Внимание к бренду большое, и сейчас другие регионы пытаются скопировать. Это точно полезно и в итоге продвигает всех предпринимателей республики, когда мы этот бренд носим на себе — значок на пиджаке, публикуем его, делаем в этом оформлении наши стенды на выставках. Это действительно повышает узнаваемость республики, что в итоге позитивно отражается на продажах всех предпринимателей, которые здесь что-то делают.

Уже не одно столетие в Удмуртии умеют придумывать, конструировать, запустить в производство, начать выпускать мирового качества продукты, и если мы это будем транслировать на наш бренд «Сделано в Удмуртии», то это будет польза для всего бизнеса, даже того, кто не пользуется этим брендом. Люди будут просто знать: раз это сделано в Удмуртии, значит сделано хорошо, качественно, интересно.