100 лет назад: «Суды в России настолько пронизаны мздоимством, что это воспринимается как норма»
Английский эколог о нравах России XIX века. Часть 3: как давали взятки судьям, ревизорам и чиновникам и приобщались к «таинству государственной службы»
Английский эколог Джон Кромби Браун (1808—1895) был видным европейским лесоводом. Несколько лет он провел в России. Однажды друзья пригласили его отправиться на Урал, но он отказался, предпочтя совершить туда «воображаемое путешествие». Однако, опираясь на различные источники, британец написал книгу о нравах в стране. Он «побывал» на нынешних территориях Башкортостана, Оренбургской, Челябинской, Свердловской областей и Пермского края. Недавно сочинение «Горнозаводской Урал» было переведено на русский и издано «Первой типографией» в Уфе. Редактор издания Игорь Кучумов специально для «Реального времени» предоставил новый отрывок из этого труда о царящей в стране коррупции.
Сговорчивые судьи
Можно предположить, что недавно введенный в России суд присяжных является гарантом объективного рассмотрения дел, но, поделившись этим мнением с человеком, который хорошо знаком с руководством уральских заводов и с описанной мною выше практикой решения дел, я услышал от него: «Это вам показалось. Другие тоже думают, что этот суд выносит справедливые решения, но как и во времена Николая I, если вы умаслите судью, то выиграете свое дело. Хотите, расскажу вам, как это делается?».
Назвав затем имя одного успешного адвоката, он сказал:
«Если этот берется за дело, то его клиент оплачивает ему все предстоящие расходы и сверх того 20 тысяч рублей в случае выигрыша, а при неудачном исходе — 5 тысяч рублей Половину из этих 20 тысяч рублей адвокат передает судье, тот, в свою очередь, выносит нужное решение и так все обстряпывает, что присяжные со всем соглашаются».
Такая же ситуация в сельских судах. Один из моих друзей сообщал мне об их приговорах:
«Берут березовые прутья, прочно связывают их в пучок толщиной до 3 дюймов, и порют ими осужденного. Кнут сейчас заменила плеть, состоящая из трех ремней, но березовые розги никто не отменял, поэтому сельский суд может приговаривать виновного к 25 ударов ими».
Он добавлял:
«Когда я руководил лесными работами, мне часто приходилось жаловаться властям на пьющих работников, прогульщиков и лентяев, но все без толку. Однажды мой сотник шепнул мне на ухо: «Вы зря жалуетесь, над вашими писульками там все смеются. В следующий раз приложите к ним 3 рубля и сразу увидите разницу».
Так он и сделал. Вскоре к нему прибыли четыре солдата, которые уложили виновного на живот, под голову сунули маленькую подушку, один солдатик сел ему на шею, другой — на ноги, два других обнажили его спину и начали исполнять приговор натертыми солью розгами. С тех пор работники дисциплину больше не нарушали. Скорее всего, сами судьи намекнули моему другу, что нужно сделать подношение этим служителям закона. Суды в России настолько пронизаны мздоимством, что это воспринимается как норма.
«Приложения» ревизору и полиции
Возвращаясь к взяточничеству, практикуемому на местах, я могу констатировать, что древесина предоставляется владельцам крупных предприятий для того, чтобы они наряду с водяными источниками энергии могли использовать пар или полностью перейти на него. В России паровой двигатель (будь то паровозный, пароходный или стационарный) может устанавливать только государственный инженер. Один из них рассказал мне, как происходит дальнейшее оформление механизма.
Собрав и испытав машину, он отсылает акт об этом ревизору, приложив определенную сумму денег. Вскоре приходит заключение, что механизм осмотрен и замечаний к нему нет. Однако эту бумагу должны завизировать три полицейских чина, которые обязаны лично присутствовать при испытании котла. Поэтому вся документация отправляется в полицию, разумеется, с «приложением» и быстро возвращается со всеми необходимыми подписями, хотя ни полицейские, ни ревизор эту машину в глаза не видели. Но если через неделю или меньше она взорвется, уничтожив имущество и погубив людей, эти бумаги защитят инженера от уголовного преследования.
Кто-то, читая это, подумает: «Слава Богу, что в Британии такого нет». Хотелось бы верить, чтобы это было так. Но, вернувшись из России, в одной шотландской газете я прочитал рассказ некого человека. Там говорилось: «Лет 10 назад я жил в старинном городе Файфе и однажды позвал погулять своего друга, но он был занят, поэтому я решил пройтись к заливу один, чтобы осмотреть верфь. Подойдя к ней, я увидел стоявший на стапелях почти готовый большой пароход и поднялся по трапу на его палубу. Был обеденный перерыв, поэтому рядом были только один-два мальчика-подмастерья. Сначала я пошел на корму, тщательно изучил все вокруг, а затем отправился на нос. Я обратил внимание подмастерья на то, что рядом с двумя заклепочными отверстиями имеются трещины в два дюйма длиной. Несмотря на свой юный возраст, мальчик объяснил мне, что эти трещины появились в результате того, что металл был не лучшего качества и когда пробивали отверстия (сверлить их было дорого), он треснул. Я спросил: «А что, днище корабля тоже из такого железа?» Он ответил: «Да, если не хуже, но поскольку оно окрашено, то этих изъянов не видно». Я промолчал, а мальчик сразу помчался прочь. Мне показалось, что он опаздывает на ужин. Однако через 10 минут из своей конторы быстрым шагом вышли судостроитель и его сын. Поскольку я был знаком с обоими, то решил с ними пообщаться, но в спешке отец меня не узнал: «Извините, меня на борту ожидает джентльмен». Подойдя к его сыну, я спросил: «Куда твой отец так торопится? Что-то случилось?» Он ответил: «О, да! Приехал ревизор, которого мы ожидали только на следующей неделе, а на корабле есть определенные изъяны, которые нужно исправить, пока он их не заметил». Мне показалось это довольно странным, и я начал расспрашивать его, где его отец приобрел железо для корабля. Он назвал мне место. Я спросил: «Там оно самое лучшее?». Сын судостроителя ответил: «Нет. Но, видите ли, хорошее железо слишком для нас дорого». Тогда я задал ему вопрос: «Можно ли пробивать его, не вызывая трещин?». Ответ был таков: «Нет. Все, или большая часть листов имеют трещины». Я сказал: «Если бы не пробивали, а сверлили его, трещины бы не появились?», — «Да, но это слишком дорого». Тут как раз вернулся его отец и рассказал, насколько испугался, когда ему сообщили, что какой-то человек осматривает корабль и ругает качество железа. Спустя несколько месяцев я узнал, что этот корабль ушел в плавание и исчез. Видимо, шпаклевка отвалилась, внутрь хлынула вода, и судно затонуло. Позже я узнал, что еще три корабля, построенных этим человеком, тоже погибли, причем на одном из них были его сын и племянник. Оказалось, что никто не проверял эти суда до спуска на воду. А сколько при этом гибнет людей и какие убытки несут страховые компании! Один из кораблей водоизмещением 300 тонн опрокинулся, потому что его мачты даже без парусов оказались слишком тяжелыми».
Если такое случается в Шотландии, то что уж говорить о России — ибо, как сказано в Священном Писании, «вынь прежде бревно из глаза своего, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза ближнего твоего».
«Таинство государственной службы»
Приведу еще один пример масштабной коррупции, который, хотя и не относится напрямую к лесному хозяйству, косвенно связан со здешними лесами.
На Урале имеются месторождения мрамора. Из него на казенных заводах изготовляют много всего, причем не только строительные блоки, но и украшения, и предметы роскоши. Эту продукцию отправляют в столицу под руководством начальника каравана. Высокопоставленный чин, тесть моего информатора, рассказал последнему о своем первом опыте доставки груза в столицу и посвящении в тайны взяточничества. Будучи юношей, он был назначен начальником каравана, который старался вести очень осторожно, но несмотря на это, избежать мелких повреждений изделий не удалось. Тогда он договорился об их ремонте за умеренную плату и в приподнятом настроении отправился за деньгами к главе соответствующего ведомства. Однако столичный чиновник, бегло просмотрев счета, попросил его зайти завтра. На следующий день будущий тесть моего информатора отправился на прием, предвкушая выслушать похвалу в свой адрес за экономию казенных средств, однако чиновник заговорил с ним в совершенно ином тоне: «Это ваши счета, сударь? Как вы посмели потратить государственные средства, не имея на то полномочий?». Начальник каравана оправдывался, но чиновник распалялся еще больше. Незадачливому гостю с Урала пришлось еще несколько недель жить в столице, что было для него довольно накладно, и продолжать обивать пороги этого учреждения, пока один из чиновников, отведя его в сторону, не спросил:
Сколько вам должны?
— 120 рублей (12 фунтов стерлингов) за ремонт поврежденного в дороге груза, — ответил караванщик.
— Вы, очевидно, новичок в этих делах?
— Да, это мой первый караван.
— Тогда я помогу вам. Вы должны указать все свои расходы, но увеличить оплату каждому начальнику во сто крат и везде обозначить непредвиденные расходы.
Все было как в старой сказке о жадном домоправителе, у которого человек попросил продукты. «Сколько тебе надо?», — спросил домоправитель. «Сто мер масла», — сказал человек. «Дам только пятьдесят. А тебе чего?», — спросил домоправитель у другого просителя. «Сто мер пшеницы», — ответил тот и получил лишь восемьдесят.
Но в случае с караванщиком все было наоборот. Он переписал прошение, добавив в него лишние 5 тысяч рублей.
— Вот теперь хорошо, — похвалил его доброжелатель.
Молодой караванщик подал этот исправленный вариант в инстанцию. Ему сказали прийти завтра.
Со страхом и трепетом он вошел в кабинет главы департамента. Чиновник встретил его так, как будто видел впервые, повалил гостя за усердие и экономию государственных средств. Была ли в этих словах ирония или нет — неизвестно, но он пригласил уральца заглянуть к нему завтра. Караванщик решил, что ему опять откажут, но когда вновь пришел в учреждение, то узнал, что его документы ушли куда следует, и свои деньги он вскоре получит. Затем, следуя рекомендациям своего нового приятеля, он передал долго отказывавшему ему чиновнику конверт с теми самыми 5 тысячами рубями, а взамен получил от него 500 рублей — свою долю в этой афере. «Так, — сказал тесть моего информатора, — я приобщился к таинству государственной службы».
Вам может показаться, что Урал — это какое-то царство сплошного беззакония, где воры сидят на ворах и ворами же погоняют. На самом деле вся Россия такова, но коррупция там имеет местные особенности. И служащие лесного ведомства грешат наряду с губернаторами, судьями, генералами и чиновниками.
Однако я знаю в лесном ведомстве и немало честных людей, которые обладают благородством, умом и высокими моральными принципами, возмущаются изложенными мною фактами и просят: «Сделайте их, пожалуйста, достоянием всех, правда все равно выступит наружу, научные методы лесного хозяйствования позволят сохранить для страны достаточный запас древесины и дров на несколько лет вперед. И чем раньше люди узнают, какие трудности нам приходится преодолевать, тем будет лучше для всех».
Думаю, что ученые-лесоводы в других странах должны знать о злоупотреблениях с лесами в России. Так было во Франции до принятия в 1669 году «Ордонанса о водах и лесах» и в Англии полвека назад. Целью этого указа стало возобновление лесопосадок на всей территории Франции для обеспечения сырьем судостроения. Были замерены площади лесных участков и определен их состав, что затем позволило выбрать способ сохранения и распоряжения ими, был установлен объем рубки и продаж и обязательное количество сохраняемого строевого леса. Действия русских инженеров, задним числом дающих разрешение эксплуатировать паровые машины, похожи, как мы видели, на то, что до недавнего времени имело место в Шотландии.