«Логика новой индустриализации может возносить таких людей, как Когогин, на значимые позиции»

Грудинина «притормозили»

— Допускаете ли вы, что Павел Грудинин может набрать на президентских выборах 2018 года до 20—30 процентов голосов избирателей? Если да, то будет ли Путин, принимая во внимание такое значительное полевение электората, предлагать ему какой-либо пост, например в правительстве?

— Начнем с того, что достоверные социологические данные показывают, что Грудинин не наберет больше 20 процентов голосов. Возможно, это будут традиционные «коммунистические» 18 процентов. Это предположение связано и с текущей динамикой: если мы внимательно посмотрим на то, каким образом Грудинин представлен сегодня в федеральных медиа, прежде всего на телеканалах — а у нас, как мы знаем, на выборы ходит прежде всего телевизионная аудитория, то мы увидим некоторые изменения. Буквально на прошлой неделе внимательные наблюдатели увидели смену позиционирования Грудинина: раньше он подавался как директор подмосковного совхоза, а теперь называется «бизнесменом» или «предпринимателем». Как мы с вами понимаем, на наших федеральных телеканалах не бывает ничего случайного.

То есть компетентные люди, в том числе из администрации президента, видимо, посчитали расклады и пришли к выводу, что 20 процентов, а тем более 25, для Грудинина будет многовато. Поэтому, полагаю, и федеральный эфир, и разного рода дополнительные возможности будут для него поджаты. Соответственно, исходя из этого 18—20-процентного предела, я не ожидаю, что он получит предложение занять какую-либо позицию в федеральных органах исполнительной власти. Хотя вполне возможно, что как губернатор какого-либо региона (вряд ли Московской области, но в пределах ЦФО) он может рассматриваться. По крайней мере, в рамках пакетных соглашений между администрацией президента и ведущими политическим партиями такой вариант вполне возможен.

Если же говорить в более широком ключе, то понятно, что маневр, предпринятый коммунистами, вполне эффективен. Зюганов не имел шансов собрать столько голосов. Ну и, кроме того, мы прекрасно понимаем, что это попытка впрячь в одну телегу коня и трепетную лань. То есть помимо электората коммунистов подтащить к Грудинину часть избирателей ЛДПР и «Справедливой России». И как только первичная социология и аналитика легли на стол в администрации президента и стало понятно, что выход проекта под названием «Павел Грудинин» за пределы 20—25 процентов может некоторым образом поменять планируемую конфигурацию, мы сразу же увидели некоторую контркампанию.

«На прошлой неделе внимательные наблюдатели увидели смену позиционирования Грудинина: раньше он подавался как директор подмосковного совхоза, а теперь называется «бизнесменом» или «предпринимателем». Фото vesti.ru

— Но тогда зачем вообще ему были предоставлены такие возможности для раскрутки? Понятно же было, что это человек, который говорит ровно то, что хочет услышать большинство россиян, при этом достаточно харизматичный, то есть имеющий шансы набрать больше, чем ему отведено.

— Это вопрос, связанный с явкой. Если бы мы имели всех фигурантов предыдущих избирательных циклов в лице Зюганова, Жириновского, Миронова и даже плюс к ним Ксению Собчак без Навального, то мы получили бы скучную кампанию — так, видимо, считали те, кто давал возможность Грудинину выдвинуться. Так что известная интрига и повышение явки, автоматически повышающее легитимность избранного президента, видимо, были одним из важных аргументов в пользу допуска Грудинина к выборам и, соответственно, к федеральным медиаресурсам. И, кроме того, мы прекрасно видим, что социальные сети несомненно добавили ему поддержки и еще добавят. Это видно по тому хотя бы, как работает на Грудинина «Фейсбук».

— Но месяц назад, когда Грудинина, насколько я помню, КПРФ еще не выдвинула, опросы ВЦИОМ показывали, что на выборы «точно пойдут» 70 процентов респондентов, а спустя три с небольшим недели — 67 процентов. То есть явка и так прогнозировалась достаточно высокая.

— Скажу вам как социолог, связанный в последние десятилетия с массовыми опросами: никогда еще явка, прогнозируемая за три месяца до выборов, не совпадала с той, что получалась в результате. Во многом это определяется двумя факторами: во-первых, люди врут, во-вторых, прогнозируемый исход выборов заставляет существенную часть респондентов обещать, что они придут и проголосуют «правильно», то есть дать «социально одобряемый ответ». Вциомовский результат нужно умножать на коэффициент 0,7—0,72, тогда мы получим реальную ожидаемую явку.

А кроме того, явка зависит еще и от эмоционального фона кампании. Так что в экспертных кругах присутствуют опасения по поводу пресловутых 70 процентов, которые выдаются как желаемые администрацией президента.

— «70 на 70»?

— Да, если верить этим утечкам. Что касается первых семидесяти, то я не раз уже говорил, что такая явка возможна только тогда, когда либо высок эмоциональный фон кампании, либо сформирована атмосфера «осажденной крепости». Ни того, ни другого мы пока не видим. Впрочем, давайте подождем Олимпиады, персональных санкций, ближневосточного обострения или прочих неприятностей. Точнее, давайте пожелаем, чтобы этого не случилось.

Поэтому вполне очевидно, что Грудинин вместе с Собчак — это те два игрока, которые в условиях отсутствия Навального, несомненно, приведут на выборы до 10—-12 процентов избирателей, которые при иной конфигурации на выборы не пришли бы.

Собчак, понятно, приведет некоторую часть электорально неактивного городского среднего класса, в том числе тех, кто пошел на выборы президента шесть лет назад после событий на Болотной площади

— И сколько в этих 10—12 процентах весят Грудинин и Собчак?

— Грудинин весит побольше, потому что Собчак, понятно, приведет некоторую часть электорально неактивного городского среднего класса, в том числе тех, кто пошел на выборы президента 6 лет назад после событий на Болотной площади. Грудинин же мобилизует ту часть левого относительно молодежного электората из малых и средних городов, которая при всей своей левой ориентации голосовать за Зюганова чаще всего уже не ходила, а то и вообще не ходила на выборы. Доля Грудинина в этих 10—12 процентах занимает, я полагаю, примерно две трети, доля Собчак — одну треть. Но это экспертная оценка на середину января текущего года.

Навальный в «петле вождизма»

— Как вы считаете, можно ли ожидать какого-то обострения в результате проведения акций в поддержку забастовки избирателей в конце января и конце февраля, о проведении которых заявил Навальный?

— Думаю, ничего такого не произойдет. Существенную часть своего политического капитала Навальный растерял, и виноват в этом прежде всего он сам. Он отошел от линии, которая была у него полтора-два года назад, разменялся на локальные акции, связанные с упоминанием его фамилии. Попал в то, что называется «петлей вождизма». Антикоррупционная риторика, связанная с реальной протестной мобилизацией образованного среднедоходного городского населения, успеха, на мой взгляд, не имела. Поэтому если у правоохранителей хватит осмотрительности не применять чрезмерную силу на этих акциях, а информация о них будет мягко удалена из медиаполя, то существенного влияния на повышение градуса социальной напряженности они не окажут.

— Вы сказали, что Навальный разменивается. А что ему надо сделать, чтобы вернуться в повестку?

— Навальный, вообще говоря, отдельный и долгий разговор. С моей точки зрения, ему нужно вернуться к стратегическому планированию, к выращиванию своего электората. Нельзя собирать урожай, если он еще не выращен. Почувствовав короткую дистанцию, Навальный отошел от стратегического объединения протестного электората. В свое время он отказался от националистических позиций в пользу прямой антикоррупционной риторики, но интегрировать протест, локализованный на разных флангах, и даже объединить либеральный белоленточный протест не сумел. Поэтому Навальному я бы посоветовал, если бы он спрашивал моего совета, признать этот цикл завершенным и подумать о том, каким образом запустить следующую стратегическую кампанию. При этом тема бойкота при наличии кандидата «против всех» в лице Собчак тоже Навальному очков не добавит.

«Навальному я бы посоветовал, если бы он спрашивал моего совета, признать этот цикл завершенным и подумать о том, каким образом запустить следующую стратегическую кампанию». Фото Максима Платонова

Когогин — вице-премьер?

— Один из политических телеграм-каналов распространил информацию о том, что сопредседатель предвыборного штаба Путина руководитель центра одаренных детей «Сириус» Елена Шмелева защищала у вас диссертацию. Это так?

— Елена Шмелева моя ученица, она не только диссертацию у меня защищала. Мы с ней довольно плотно сотрудничали с середины 90-х до конца нулевых. Елена была моей студенткой, потом мы работали вместе в политических, социологических, социальных проектах, и я причисляю себя к тем, кто был причастен к становлению ее как очень грамотного социолога, в том числе социолога политического. Так что она мой партнер и товарищ в очень многих проектах. Чему-то она училась у меня, чему-то — я у нее. То есть все, что касается Елены и начала ее профессиональной и отчасти политической карьеры, — правда. А вот то, что Елена Шмелева — это политический проект Дмитрия Гавры, как пишут некоторые каналы, уже, конечно, нет. Елена Шмелева — это свой собственный политический проект.

— А это все-таки политический проект?

— Я сослался на то, что писали в Сети, но, разумеется, заняв эту позицию, она превратилась в политическую фигуру. Это было понятно уже тогда, когда создавалась инициативная группа. Понятно и то, что на всех совещаниях, связанных с образованием и наукой, Елена Владимировна присутствует. И сидит неподалеку от президента. Такие вещи в нашем политическом устройстве никогда не бывают случайными.

— То есть эта тройка сопредседателей штаба — не номинальная и не случайная? И имеет какие-то карьерные перспективы?

— Полагаю, что двое из них — наверняка. По той причине, что логика назначений такова, что если человек выполняет возложенный на него функционал, то дальше можно смотреть на него как на эффективную фигуру уже большего, в данном случае федерального значения. Тем более что та же Шмелева — это хороший организатор. Я бы сказал даже — очень и очень хороший. Ей можно поручить сложную задачу и не беспокоиться, что она будет решена. Сегодня это, в общем, редкое качество.

— А кто второй?

— Конечно, директор КАМАЗа. Фигура интересная, перспективная, и вполне понятно, что логика новой индустриализации, которая сейчас напрашивается, может возносить таких людей на значимые государственные позиции. Мы помним вице-премьера Каданникова в ельцинские времена, помним и другие примеры. То есть здесь дело не только в «разнарядке», как в старые коммунистические времена, когда нужно было, чтобы обязательно присутствовали рабочий, колхозница и представитель социалистической интеллигенции. Здесь речь идет в том числе и о персональных качествах.

— А как вам версия, что Когогин — это будущий вице-премьер, чуть ли не замена Дмитрию Рогозину? А то и премьер?

— Что до премьерства, то на ближайший политический цикл я бы не загадывал. А вот назначение его вице-премьером в том составе правительства, который будет сформирован после инаугурации, я полагаю, вполне вероятная перспектива. По той причине, что спрос на людей, которые умеют решать вопросы, руководят большими коллективами и имеют за собой в том числе и некоторую региональную привязку, очевидно присутствует.

«Назначение Когогина вице-премьером в том составе правительства, который будет сформирован после инаугурации, я полагаю, вполне вероятная перспектива». Фото Сергея Афанасьева

— Тот же источник сообщал, что вы работали с Анатолием Собчаком в 1990-е.

— Какое-то время я работал и с Анатолием Собчаком, и в правительстве Ленинграда — Санкт-Петербурга, и в федеральном правительстве — первом правительстве Ельцина-Гайдара. Да, многих людей знаю лично, но никогда этим не хвастаюсь.

— А в какой ипостаси вы там работали? Как социолог?

— В правительстве города я сначала был, условно говоря, скромным функционером в одном из кабинетов Смольного. Потом руководил экспертной группой, затем занимался социологией. Занимался выборами. В Москве, когда сформировалось первое правительство после 1992 года, мне довелось недолго поработать одним из тех, кто отвечал за взаимодействие правительства и Съезда народных депутатов. До тех пор, покуда с этим съездом не случилось то, что случилось 3—4 октября 1993 года.

Окончание следует