Новости раздела

«Кораническая культура у татар больше не существует»

Тапшырылган хатлар: культура письма у мусульман России

«Кораническая культура у татар больше не существует»
Фото: Максим Платонов

Колумнист «Реального времени» Альфрид Бустанов, автор цикла статьей о татарской рукописной книге и особенностях ее жизни в обществе, а также о терминологии, в беседе рассказал об эпистолярном жанре.

«У людей, даже если они не умели читать Коран в оригинале, Коран был в голове, в сердце, и в письмах это хорошо видно»

— Как развивался эпистолярный жанр у татар?

— Письма и традиции эпистолярного жанра татар — это не очень известная стезя литературной жизни нашего народа. Мне в руки случайно попали несколько сотен писем, начиная с XVII, XVIII и по весь XX век, и мне показалось, что это достойно специального изучения, в том числе для широкой публики. Потому что в нашей жизни есть много инструментов для общения — разные гаджеты, а как это было 100—200 лет назад, мы себе слабо представляем. И что можно узнать через эти письма? Когда читаешь по отдельности, то они слабо информативны, а когда выстраиваешь какие-то комплексы, например, читаешь письма какой-то семьи на протяжении десятилетий, тогда вырисовывается определенная картинка. Картина появления нового поколения, картинка воспитания, взаимоотношений между родителями и детьми. И особенно важно, когда читаешь эти тексты, выключить большой исторический рассказ, большой исторический фон. Люди прошлого не знали, что они живут в эпоху феодализма или эпоху капитализма, или что «джадидизм» или «кадимизм» будут основными китами татарской истории. Выключаем фон, читаем тексты и оказывается, что если немножко «свет приглушить», то «свет» начинает идти от самих текстов. И жизнь играет новыми красками: людей интересовали совсем другие вещи. Например, студентов интересовали мясо, одежда и русский доктор, к которому пришлось обращаться.

— То есть это письма домой, родителям?

— Да, это общение с родителями, общение с коллегами. Для людей важны родственные связи (это видно в письмах), для людей важны религиозные ценности. Читаешь письма, и одно дело, что какие-то представления, что вот там Марджани, Курсави — великие имена, но давайте спустимся на 2-3-4 уровня ниже. Как люди-то жили? Что значит быть мусульманином в XIX веке? Как люди переживали религию в смысле духовного и социального опыта? Что это для них значило: просто намаз и украдкой пить воду на рамазан (или пить водку, как нам рассказывали) или есть какие-то грани, которые составляют сердцевину мировоззрения и сердцевину ощущения религиозности? Эти такие тонкие штуки, я думаю, можно как раз нащупать через письма, потому что через письма человек раскрывается понемножку.

— Именно в отношении религии?

— В том числе и в жизни в целом. Я обратил внимание на то, что Коран и хадисы реально находились в центре мировоззрения людей. Это не просто книга, которая стоит вверх ногами на полке. В то время у людей, даже если они не умели читать Коран в оригинале, Коран был в голове, в сердце, и в письмах это хорошо видно. Потому что ты пишешь отцу, ты пишешь родному брату простые вещи, которые мы пишем сейчас в эсмэсках, мы же не пишем в эсмэсках какой-то религиозный трактат с целью, чтобы его прочитали публично и сказали: «Какой умный парень». А это во многом спонтанная, повседневная речь, и когда люди цитируют Коран, не переводя его на родной язык, цитируют в оригинале Коран по каким-то житейским моментам, это о многом говорит: это значит, что Коран является частью повседневности, частью мировоззрения, очень прочно. К сожалению, это сейчас полностью утеряно — кораническая культура у татар не существует больше

— А такие фразы, как «иншалла»?

— Фразы — это фразы, это постсоветский феномен: появление русского исламского языка. Кораническая культура — это именно то, что находится у человека в крови, результат обучения родителей, нахождения в семье, чтения. И это не было чем-то, чем человек специально бравировал.

— То есть даже если человек не читал в оригинале Коран, он мог привести цитату по-арабски?

— Да, я имею ввиду, что если даже человек не знал Коран наизусть и не был специалистом. Можно же подумать: хорошо — хафизы Корана знают его наизусть, поэтому они его цитируют, но это не то. Люди совершенно среднего пошива приводят цитаты из Корана, из хадисов, и мне кажется, что это о многом говорит. Сейчас даешь человеку прочитать перевод Корана на татарском, и он не знает символов, слов, всей той символики, которая стоит за текстом.

— Получается, понимания нет?

— Простой пример — это «Кыссаи Йосыф». «Кыссаи Йосыф» — это центральное произведение татарской литературы, оно, может быть, и не у татар появилось в первую очередь, но так сложилось, что оно стал таким распространенным именно у татар. Это кораническая история о пророке Йусуфе. Поэтому для людей, которые эту литературу воспроизводили, читали, в том числе наизусть на каких-то мероприятиях, Коран становился частью жизни, и религия была естественной: мы — татары, мусульмане, мы так живем, те, кто так не живут они — другие. Вот это я вижу в письмах очень сильно.

«В служебных письмах XVIII века очень много русских слов, написанных арабицей»

— А каково влияние русской культуры? Все-таки в России же жили.

— В письмах есть это, да. Например, датировки по христианскому календарю: «февраль аенда».

— С какого века появляются такие заимствования?

— Зависит от типа письма. В служебных письмах XVIII века очень много русских слов, написанных арабицей. Во второй половине XIX века часто встречаются такие слова: доктор, больница — особенно то, что касается городского ландшафта. Иногда даже бывает какое-то стилизованное подражание русскому языку. Например, один из сыновей муллы Хафиз ад-Дина пишет в шутку своему отцу: «Батюшка, пришли мне русскую книгу», — слово «батюшка» так и написано арабскими буквами в тексте.

— В какое время произошло изменение письменности: смена арабского алфавита на латиницу?

— Исторически это 1927 год — переход на латиницу. Были споры, конкуренция между двумя партиями: партия Азербайджана в Баку, которая ориентировалась на латинский алфавит, и партия в Казани, которая ориентировалась на реформированный арабский алфавит. Они хотели сохранить всю индустрию книгопечатания, поэтому им просто финансово и экономически не было выгодно, чтобы татары переходили на другой алфавит. У них были просто огромные бизнесы, как например, сейчас «Татнефть» и ТАИФ, такого масштаба были бизнесы — типография Каримовых и другие. За этим стояли миллионы рублей и развитая инфраструктура.

— Соответственно, все оборудование было с арабской вязью?

— Да, конечно. У этих двух партий не было приоритета, кто из них победит. Вмешалась Москва — и латинский алфавит стал основным для всех тюркских народов.

«Латиница — это прогресс, это Европа»

— А чем обуславливался этот выбор?

— Они сначала посмотрели, что будет, а потом сказали: «Давайте, латиницу». Латиница — это прогресс, это Европа. В 1939 году была уже тенденция к тому, чтобы притянуть мусульман к Москве. Есть даже такая книга: «To Moscow, Not Mecca», то есть переориентация с мусульманского Востока на Москву. И это стало началом конца: переход на кириллицу означал культурную переориентацию. Если я говорю про кораническую культуру, откройте книги, написанные в жанре соцреализма советского времени, и сравните с Дәрдмәндом или даже с Тукаем. Это будет небо и земля, потому что совсем другой язык, совсем другое мировоззрение.

Постановление секретариата Татарского обкома ВКП (б) о латинизации
14 октября 1926 г. Фото archive.gov.tatarstan.ru

— То есть смена шрифта сильно повлияла на культуру?

— Да, на то, как люди излагали свои мысли. Казалось бы, ну что: пишешь одними буквами, потом переходишь на другие. Нет, разница большая. Особенно хорошо это видно на контрасте с финскими татарами или с татарами, которые живут в Турции. В Турции поменяли шрифт на латинский, а в Финляндии не поменяли, но длительное время они писали на арабской графике — вплоть до 1960—1970-х годов. А в это время в СССР уже была кириллица, и финские татары оказались отрезаны от советской татарской литературы.

Финны и турки пишут на латинице, и в середине XX века татары Финляндии приняли такое решение, что будут ориентироваться на Турцию и будут принимать латинский шрифт. Но есть (я там недавно был и был просто поражен этим) такие самиздатовские книги со стихами на татарском языке в арабской графике. Стиль, тематика и какая-то аура, которая в этих стихах есть, показывает, что литература финских татар (если эти осколки можно назвать литературой) по-прежнему шла тем магистральным путем, который был до изменения графики.

— Удивительно, как влияет смена шрифта, хотя язык остался тот же самый.

— Язык почти тот же самый, и если читать эти стихи вслух, то поймет любой человек. Дело в том, что совсем другой мир стоял за этим.

«Это вообще шок: в 1946 году больше делать было нечего, как переводить стихи на татарский»

— А если говорить об эволюции самого эпистолярного жанра, вы говорили, что изучаете его с XVIII века. Возможно, изначально письма были более официальными?

— Нет, такого нет, но, естественно сам язык меняется: читать письма XVIII века сложно, потому что там немного другие грамматические формы, сохранность часто плохая.

— Реалии?

— Реалии. Почему я говорил, что нужно выключать исторический фон, потому что, если его выключить, то можно узнать из писем что-то новое, а если думать, что там был феодализм, капитализм, ты начинаешь его искать и не находишь, не слышишь, что тебе текст говорит. Вот в чем дело.

А эволюция очень разная, потому что писем сохранилось множество, ими особо не занимались. И внутри в них много разных моментов. Например, женщины могли писать больше о своих чувствах. Я помню письмо Мухлисы Буби, написанное в 1920-е годы, о том, как она оказалась в Уфе — ее избрали членом муфтията. Все сейчас говорят, что она — первая женщина-казый в России, но по ее письму я понял, что для нее это была ноша, которая ей особо не нужна была. Ей было одиноко в Уфе, она приехала из родной деревни и ей некомфортно было: «Холодно, одиноко, я все время одна, поговорить особо не с кем». И потом она была тяжело больна. Вот такие вещи. Может быть, они и у мужчин есть, но в ее устах это по-особенному звучит. И если выключить наши постоянные мантры о великих предках, то перед нами оказывается бедная женщина в холодной Уфе при большевиках. Приходят какие-нибудь офицеры, которые что-то хотят от нее, уже пожилой женщины, — вот реалии, а не рассказ о величии. Кажется, она не была в восторге от своего положения.

Вообще это интересная тема — то, как женщины писали. Есть одна рукопись — переводы арабских поэм на татарский язык. Переводы были сделаны одной девушкой в 1946 году в Пермской области, в деревне Барда. Это вообще шок: в 1946 году больше делать было нечего, как переводить стихи на татарский.

«Все сейчас говорят, что Мухлиса Буби — первая женщина-казый в России, но по ее письму я понял, что для нее это была ноша, которая ей особо не нужна была». Фото islam-portal.ru

— Да, и еще: откуда такой специалист и откуда у нее стихи арабские?

— И то, и другое происходит от того, что мы очень мало знаем на самом деле про то, как жили люди, что для них было важно и как вообще выглядел ландшафт исламского образования в Российской империи. Были специалисты, таких было много: в Нижегородской области в XIX веке писали стихи на фарси. Галимжан Баруди мог спонтанно писать стихи на фарси.

— Почему не по-татарски?

— Это стандарты образованности, как латинский. И эта девушка сидела, переводила на татарский, причем у нее татарский язык не такой, как в Союзе писателей в советское время, а язык той дореволюционной литературной традиции. И она дожила до 1980 года, и когда к ней приехали археографы из Казанского университета (М.А. Усманов и его коллеги), она сама вручила эту рукопись ученым.

«Я пишу письма в Facebook»

— Она занималась филологией?

— Скорее всего, она ничем таким не занималась: была обычной женщиной-крестьянкой.

— Просто знала арабский?

— Да, просто очень хорошо знала арабскую и татарскую литературу.

— Вы упоминали вопросы муфтию Исаеву: «Читать ли намаз на работе?»

— Это случаи, когда письма являются ответом на религиозный вопрос. И один такой пример, когда муфтия Габделбари Исаева спросили, как читать намаз и читать ли. И он говорит, что оставлять намаз ни в коем случае нельзя. Это 1970 год! Если ты оставляешь намаз, то перестаешь быть мусульманином — становишься лицемером или даже неверным.

— То есть в 1970 году (вроде не так слишком давно) и письма писали на арабской графике?

— Да, потому что многие в частном порядке продолжали писать на арабской графике. Габделбари Исаев, например, так писал почти все свои труды и трактаты. Историк Миркасым Усманов, например, тоже писал очень часто своим коллегам на арабской графике.

— То есть они в школе обучались арабской графике и не успели переучиться?

— Не стали просто. Тут мы даже говорим не о прагматике, а о том, что для них это символ: зачем академику Усманову писать на арабской графике в советское время?

Историк Миркасым Усманов тоже писал очень часто своим коллегам на арабской графике. Фото archive.gov.tatarstan.ru

— Символ того, что они сохраняют свою аутентичность?

— Да, символ того, что они — часть этого мира или хотя бы претендуют на это, что они часть этого мира (понятно, что это осколки, к сожалению, но сейчас даже этого нет).

— И мы начали с вопроса, какой ответ дал Исаев?

— Читать намаз обязательно, но формы могут быть разные: сидя можно читать, можно читать про себя, можно читать на ходу. Если ты работаешь на заводе, то читать намаз можно дома, когда вернешься. Если ты пенсионер и у тебя есть время, то тогда ты должен читать все молитвы вовремя. И тут нет такого, что что-то переносится куда-то — тут все жестко. Габделбари Исаев — человек, который хотел жить в Советском Союзе по шариату. Вот у него спрашивают, что сделать с вором, и он приводит аят без перевода, где говорится, что нужно отрезать руку, — что хотите то и делайте с этим. Но с намазом у него, конечно, все сложно — он выходит из ситуации, когда нет мечетей, нет исламского образования, и говорит, что намаз читать нужно, но формы могут быть разные. Конечно, это не ортодоксальная точка зрения: у молитвы есть все-таки свои требования. Габделбари хазрат говорит: «А как? Либо мы отказываемся от всего, и тогда ислам рухнет совсем, либо мы продолжаем нести веру в сердце». И он подчеркивает в тексте письма, что намаз в первую очередь — это очищение сердца, потому что нет условий для полного и безопасного совершения предписаний.

— Что происходит с эпистолярным жанром сейчас? В какое примерно время он изжил себя?

— Традиция, о которой я говорю, заканчивается в 1980-е годы, потому что люди, которые использовали арабскую графику, стали уходить. А потом уже начинается эра компьютеров и телефонов, то есть это вместе накладывается: ушла эпоха и ушли люди, которые унесли это с собой. Сейчас это даже бессмысленно возрождать, потому что это нерационально и непрактично. «Сәлам, как у вас дела? Передайте приветы соседям», — никто так не пишет уже, все. Даже письма, которые писались в 1990-е и 2000-е годы еще несут какие-то элементы традиционного эпистолярного жанра. Что-то там есть: зачин, основная часть, конец. С дедушкой мы так переписывались; это же все откуда-то идет — значит, в школе так научили. А у меня этого нет уже, потому что я уже пишу письма в Facebook.

Диляра Ахметзянова
Справка

Альфрид Бустанов

Ph.D. (Amsterdam University, 2013)

Профессор компании ТАИФ по истории исламских народов в составе России, Европейский университет в Санкт-Петербурге

Автор книг Soviet Orientalism and the Creation of Central Asian Nations (Routledge, 2015) и Книжная культура сибирских мусульман (Москва, 2012). Колумнист «Реального времени».

ОбществоИстория

Новости партнеров

комментарии 16

комментарии

  • Анонимно 25 ноя
    Прошу посоветуйте, хочу прочитать Коран, но не знаю чей перевод выбрать.
    Ответить
    Анонимно 25 ноя
    Да любой наверное, но лучше всего на арабском читать
    Ответить
    Анонимно 25 ноя
    Ага, особенно когда не знаешь арабского
    Ответить
    Анонимно 25 ноя
    Крачковского
    Ответить
    Анонимно 25 ноя
    татарча - Ногмани, урысча - Кулиев
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    Очень не понравились рассуждения Бустанова об муфтии Исаеве всвязи с намазом. Что он хотел этим сказать? Читать намаз всегда вовремя-это идеал. Если , по каким-то причинам, ты не можешь быть идеальным (идеал-он есть идеал),-это не значит, что ты не мусульманин. Мусульманин-тот кто стремится к идеалу.
    Ответить
    Анонимно 26 ноя
    это не рассуждения, а цитата из рукописи
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    я не согласна некоторыми моментами. У нас молодое поколение все больше и больше уходят в религию и живут по корану
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    Ездила к родителям в деревню. На обочине остановилась фура, а водитель постелив коврик читал намаз. Водитель был не старик, лет 30-40. Такое уважение прям сразу к нему
    Ответить
    Анонимно 25 ноя
    Лучше бы он Бунина читал...
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    Еще как народ Татарстана живет по Корану!
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    А я люблю читать Коран, каждый раз я для себя что то в нем подчеркиваю для жизни
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    Статья хорошая, интересно прочитать
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    Если совсем выключать исторический фон, то можно сесть в лужу - латиницу внедрили, чтобы способствовать распространению идей мировой революции в тюркоязычных странах, читай в Турции, и как только она отошла от революционных изменений Агатюрка, то сразу ввели кириллицу, но зачем "доктору" западных наук это знать, лучше определять людей как средний пошиб
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    В настоящее время очень много молодых людей и пожилых стремятся читать коран на оригинале,в мечетях проводят уроки хотя и не все понимают. Я бы не сказала однозначно что арабская графика уходит.
    Ответить
  • Анонимно 25 ноя
    Бабушка очень хотела читать книги на кирилице, а я в свое время хотела читать книги на арабском.Но тогда не было возможности учиться. мне,запрещали. Вот так и оборвалясь культурная связь поколений
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии