Об отставке Садриева: «Выяснение отношений в месяц Рамадан — это ни в какие ворота не лезет»

«Сами породили, сами и распяли,
это наши сугубо еврейские разборки.
Гоям не понять!»
(х/ф «Шырли-Мырли»)

«Щетинистые, разухабистые, одаренные, злые по-хорошему и голодные до учебы»

В диковинной истории насчет сложившейся ситуации вокруг глубоко уважаемых Рустама Батрова и Арслана Садриева лично меня напрягает несколько моментов.

Выяснение отношений в месяц Рамадан — это, знаете ли, ни в какие ворота не лезет. Как правило, в этот период на дула пушек закидываются чехлы. Это потом, после Ураза-байрам можно выяснять отношения. Но тут случилось такое, и все покатилось по наклонной. Так что не знаешь даже — идти ли на ифтар после всех будоражащих мой ум новостей о происходящих в умме.

Рустам Батров, Арслан Садриев, Раис Измайлов, Марат Жалялетдинов так или иначе связанны с исламским образованием (а все начиналось именно с образования), поэтому лет десять назад раз за разом сталкивались с Маратом Муртазиным, человеком хорошо начавшим свой карьерный рост, но потом вычеркнувшим самого себя (по известным для немногих причинам) из исламского сообщества и духовного управления мусульман. Три года назад в своем поселке в Подмосковье я на заборе прочитал объявление о возможности изучить арабский. А телефон бывшего ректора МИУ в моем мобильном странным образом совпал с телефоном того, кто предлагал помочь в изучении великого и могучего арабского языка частным образом за небольшие деньги.

Одним словом, щетинистые, разухабистые, одаренные, злые по-хорошему и голодные до учебы и в целом богословского образования парни. Каждый из них персонально уже тогда демонстрировал, на что он способен, и тогда можно было быть уверенным в том, что научная и богословская мысль в нашей стране продолжит свои традиции.

«Выяснение отношений в месяц Рамадан — это, знаете ли, ни в какие ворота не лезет. Как правило, в этот период на дула пушек закидываются чехлы. Это потом, после Ураза-байрам можно выяснять отношения». Фото Романа Хасаева

Кто виноват

Но время показало — нет, увы, не будет. На мой взгляд, главная причина крылась (и накрылась медным тазом) в руководстве Московского исламского университета. Некоммуникабельность, закрытость, зашоренность ректора, неспособность вести диалог свели усилия тогда еще Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР) во главе с муфтием Равилем Гайнутдином к минимуму. И ответственность лежит, прежде всего, на Муртазине. Профукать возможность детального выстраивания исламского образования, имея на руках козырные карты, карт-бланш, и самому захлопнуть за собой дверь — это надо умудриться! Муртазину повезло — он умудрился это сделать.

Ну да ладно. Именно этот период времени — середина 2000-х — оказался, пожалуй, единственным, который дал на некоторое время настоящих менеджеров исламского сообщества.

Умные парни, приобретя первый опыт того, что их линию может попробовать перекрыть более старший, но неавторитетный ректор, все же гнули свою линию и добились очень многого. Благодаря своим стараниям, характеру (чаще всего — мишарской бескомпромиссности), они достигли первых высот на невытоптанной и невыжженной земле.

Раньше такого не было. В те годы я ловил себя на мысли, что уже подросло более свободное и умное поколение. Оно уже помнило или не знало наизусть совковой пионерской клятвы, а девиз «Комсомол шагает впереди!» звучал для ребят, как что-то вроде «Краснодар — чемпион!».

«Профукать возможность детального выстраивания исламского образования, имея на руках козырные карты, карт-бланш и самому захлопнуть за собой дверь — это надо умудриться! Муртазину повезло — он умудрился это сделать». Фото dumrf.ru

«Я свободен» и черенком от лопаты

Рустам Батров. Его умение детально разбирать, анализировать, написать, убедить — несомненно, это талант от Бога. Он смотрит далеко вперед и умеет выстраивать логистику сначала мысли, затем действий. По форме и содержанию. Взять его журнал середины 2000-х «Минарет» — журнал исламской доктрины. Это оригинальный российский мусульманский продукт из сборников эссе, богословских материалов, интервью для настоящих думающих мозгов, как отдельная книга Сартра, Борхеса или Габриэля Гарсия Маркеса с его мистицизмом и полковником Аурелиано Буэндиа. Другого такого продукта в настоящей российской истории нет и быть пока не может.

Или взять работу Батрова на религиозной ниве. Будучи несколько лет имам-хатыбом мечети в Ярославле, он, насколько смог, поднял татарскую общину. Несомненно, что-то получилось, а что-то нет (попробовали бы вы поработать в «русском» регионе!). Затем его работа в Российском исламском университете (РИУ) в Казани, годы работы в Духовном управлении мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Все это время за его работу (я подчеркиваю, что выражаю сугубо личную позицию!), за выделенный фронт работы можно было быть уверенным.

Поэтому его пост в «Фейсбуке» после апрельского съезда ДУМ РТ после отставки «Я свободен!» вполне объясним. Я был уверен, да и Рустам говорил, что, возможно, уйдет на академическую работу, что вполне объяснимо.

То же самое касается Арслана Садриева. Знаком с ним несколько лет, со времен работы в ДУМЕР и Совете муфтиев РФ. Человек абсолютно прагматического ума и бесцеремонной активности. Несомненно, талант. Не всегда сходится в едином мнении и всегда имеет свою точку зрения. Характер, можно сказать, нордический.

Во время работы в Соборной мечети Москвы я «расталкивал» религиозных деятелей как мог, учил общаться с прессой. После того, как его и других прихожан (в том числе 70-летнюю татарку, заслуженную учительницу России) избили националисты в Сергиевом-Посаде, Садриев позвонил мне первому: «Слушай, ты говорил, тебе первому сообщать, ты же пресса. Я тут черенком лопаты получил». Затем мне удалось провести с ним пресс-конференцию (лицо Садриева все еще было изрядно потрепано тем самым черенком). Таким образом, исламская община настояла на том, чтобы виновные были найдены и наказаны по законам Российской Федерации. Исключительно по законам нашей страны, исключая истерию типа «Аааа, наших бьют эти исламофобы!».

«Работа Батрова в Российском исламском университете (РИУ) в Казани, годы работы в Духовном управлении мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Все это время за его работу можно было быть уверенным». Фото Романа Хасаева

«Если ты работаешь в одной команде…»

В этом году я был в гостях у Арслана Садриева. Как раз на Крещение. Были у него дома. Затем пошли в мечеть. Садриев показал Троице-Сергиеву лавру:

— Скоро звон пойдет.

— А здесь звон слышен? — спросил я, выходя из комнаты, где днем обучались азам ислама дети.

— А здесь слышна наша молитва на арабском, — Арслан-хазрат предостерег меня. — Вот тут смотри башкой не шибанись: ремонт еще кое-где идет!

Трудно ли ему было вести исламскую общину города, где саму общину-то представляют несколько десятков татар (а сотни наших соплеменников либо а-ля светские, либо «мусульмане от Ураза-байрам до Курбан-байрам, барашек чик-чик»), а все по большей части — мигранты? Конечно. Но Садриев успешно справлялся.

Из всей истории, которая сейчас выплывает наружу, я повторюсь, меня более всего выводит из себя, что все это приняло формы публичного выяснения отношений. Не мое дело давать советы уважаемым религиозным деятелям. И все же!

Если ты работаешь в одной команде, то можно ли позволять себе суждения, которые могут не понравиться руководству духовного управления? Вот вряд ли. Нужно ли согласовывать свои действия с руководством официального духовного управления? Обязательно!

Опять же — не мне учить уважаемых Батрова, Садриева и других общественных и религиозных деятелей, которыми я очень дорожу.

«Трудно ли ему было вести исламскую общину города, где саму общину-то представляют несколько десятков татар, а все по большей части — мигранты? Конечно. Но Садриев успешно справлялся». Фото islam-today.ru

Блинов побольше

Не всегда мои личные отношения складывались на «отлично» с исламскими деятелями — Равилем Гайнутдином, Рушаном Аббясовым, Камилем Самигуллиным, многими другими. Бывали и пасмурные дни. Но все удалось преодолеть. Например, года полтора назад мы сидели с муфтием Татарстана Самигуллиным в его резиденции. Муфтий наливал чай, угощал меня блинами. Я допускал, что ему, может быть, «что-то не очень» говорили про меня, мне — о нем.

— Радик афанде, наши деловые связи, я считаю, должны быть на более высоком уровне. Наши возможности, ваши возможности хорошо бы совместить, — сказал Камиль-хазрат, подливая мне чай.

— Уважаемый Камиль-хазрат, давайте так. У нас все хорошо, и мы с этого момента работаем на благо уммы, — ответил я.

— Чай еще будете? — улыбнулся муфтий.

— И блинов. Побольше! Давайте, давайте кладите прямо сюда. Я с дороги, я устал и голоден, — рассмеялся я.

А встречу «на Эльбе» организовал первый заместитель муфтия Рустам Батров.

С горьким чувством замечу только, что во всей этой кутерьме лично мне не нравится только то, что все эти разборки выносятся на публичное пространство. А это лишний повод неудачникам из всякого рода соборных организаций заявить, что в исламской общине снова раскол. Подчеркну, эти разборки не должны выноситься вне официального духовного управления мусульман. Задачи и проблемы, взаимоотношения должны быть обговорены внутри общины, лицом к лицу. Умных, крепких и сильных менеджеров, управленцев в мусульманской умме не так уж и много. Как говорил вождь мировой революции, мы не можем раскидываться кадрами, у нас есть только те, кто у нас есть.

Итог. Чтобы ни случалось, чтобы ни случилось, все должно решаться за закрытыми дверями. Навынос можно только чай.