Шамиль Валеев: «АФК «Система» благодарила Рахимова за то, что получила «Башнефть» в отличном состоянии»

«Уфимцы стали чаще жаловаться на запах углеводородов»

— Шамиль Римзилевич, «Роснефть» вынуждена срочно инвестировать в нефтеперерабатывающие заводы «Башнефти» после ряда аварий. Были ли ранее вложения «Башнефти» в развитие НПЗ?

— Оценить динамику капвложений объективно нам с вами невозможно, поскольку до перехода на единую акцию все было очень запутанно и закрыто, и структура владения, отчетность была непонятна и непрозрачна. Сколько вкладывали до 2009 года (продажи «Башнефти» АФК «Системе») и после, понять очень трудно. Но то, что при Рахимовых заводами занимались как производственники, никто не сможет отрицать. Муртаза Губайдуллович — сам бывший директор передового предприятия — «Уфанефтехима» — и он не мог по-другому управлять — только на основе безопасности. Я бы обратил внимание на ключевую компетенцию акционера начала десятых — она финансовая. Компания так и называется — акционерно-финансовая корпорация «Система». Первое, что она сделала, придя на предприятие, — поставила финансового контролера на каждый завод. Я думаю, что при расчете KPI сформированной управляющей компании финансовые показатели были в приоритете — это естественно. Кроме того, дивидендная политика была обращена в сторону главного акционера в течение всех лет — почитайте отчетность.

— Это была такая позиция Евтушенкова и его команды?

— Этот акционер за годы владения получил очень хорошие дивиденды.

— А вообще, плановые ремонты на заводах проводились за последние 10 лет?

— Естественно, такая работа ведется, потому что без этого невозможно. У них есть свой регламент, который никто не посмеет нарушить. Время от времени установки останавливаются, весь рынок об этом знает заранее. Это объекты самой высокой опасности. Я сам могу оценивать всю их деятельность только как обыватель, поскольку ничего не понимаю в этой технологически очень сложной отрасли, несмотря на то, что был клерком в управляющей компании и немного соприкоснулся с этой махиной.

«Дивидендная политика была обращена в сторону главного акционера в течение всех лет». Фото bbc.com

Второе, на чем акцентировалась и чем отличалась от прежней политики в «БашТЭКе» компания при новом акционере (после финконтроля), это жесткая организация закупочных процедур. Все это происходило громоздко, на фоне некоторого недоверия техническим специалистам. Об этом я слышал много жалоб с предприятий, дочерних компаний. Новым акционером была внедрена жесточайшая закупочная культура в начале десятых годов. В компании, где рулят финансисты, априори все, кто покупает новые запчасти и тратит деньги, считаются транжирами — я с этим неоднократно сталкивался в разных местах. Я думаю, что при закупках в приоритете команды Хорошавцева (Виктор Хорошавцев, — глава «Башнефти» с 2009 по 2011 годы, — прим. ред.) была сильна также финансовая составляющая, такое впечатление у меня сложилось из общения. Никакой регулятор тогда не обязывал и не принуждал внедрять жесткую тендерную дисциплину, компания была негосударственная и под ФЗ-223 (федеральный закон о закупках, — прим. ред.) не подпадала. Акционер это сделал, вероятно, видя так финансовую дисциплину и прозрачность, которую, безусловно, нужно было наводить. В условиях перехода на новую финансовую дисциплину я слышал от простых сотрудников «периметра» стон — самые простые детали, которые раньше можно было просто заказать, нужно было согласовывать через какие-то нагромождения, ждать. Привыкали к этому трудно. Во-первых, выигрывая по цене, можно по неопытности купить фольгу в Китае вместо металла. Во-вторых, пока люди привыкают к новым регламентам и процедурам, покупка любой гайки, шестеренки или лопаты затягивается на месяцы. Такая была практика, особенно в период становления всей этой корпоративной закупочной истории.

А как горожанин, уже несколько лет находящийся за «периметром», могу сказать, что последние годы (с 2012—2013 гг.) уфимцы стали чаще жаловаться на запах углеводородов по выходным. При Муртазе Рахимове это явление стало совершенно забытым, воняло только в 80-е, в моем детстве. И года за четыре количество таких жалоб резко возросло — с этим никто не может спорить — посмотрите СМИ.

— Помню эти запахи в Уфе. Тогда жители жаловались и на мэра, и обращались во всякие органы надзора…

— Кому только не жаловались. В ответ из-за «периметра» намекали, что рядом с предприятиями нефтепереработки есть сотни юрлиц, которые занимаются чем попало в области нефтепереработки, никем неучтенные «самовары» в промзоне. И местные надзоры эту позицию менеджмента компании охотно поддерживали, я видел сюжеты по ТВ, где федеральный чиновник утверждает: источником запаха может быть некое полуподпольное неуловимое предприятие, которое находится в районе заводов, имя им легион. Но сообщений, что источники запахов были найдены, пресечены, локализованы, а нелегальные нефтепереработчики арестованы, общественность ни в прошлом году, ни в позапрошлом фактически не получала. А регулярность таких газовых атак с промзоны на город напоминала восьмидесятые годы — особенно много о них писали в СМИ и соцсетях прошлым летом. Как уфимец, я горячо поддерживаю устремления нового акционера в том, что он начал с промышленной безопасности, потому что нельзя не беспокоиться об ужасной аварии летом прошлого года и инцидентах в начале этого года.

«Александр Корсик, очевидно, придерживался идеологии SAFETY FIRST — это мировой стандарт для отрасли». Фото neftegaz.ru

— Сколько было таких аварийных инцидентов за последние годы?

— Мне трудно судить. Таких крупных аварий, как в прошлом году, — с потерями, жертвами, вроде не было. Было лишь что-то вроде — рабочий шагнул не туда, сломал пятку, обварился серой — это очень опасное производство. Нужно отдать должное менеджменту — при госсобственности, когда при Корсике (Александр Корсик — глава «Башнефти» с 2011 по 2016 год, — прим. ред.), особенно на излете, декларировалось стремление к безопасности. Я видел даже личное обращение от Корсика к сотруднику, которое имелось на любой заправке, на любой установке: «Ничего не бойся. Если считаешь, что что-то делается неправильно, сообщи по горячему телефону. Тебя никто не будет преследовать, гарантирую лично». Сам Корсик (российский топ-менеджер, бывший президент и председатель правления ПАО «АНК «Башнефть», — прим. ред.), очевидно, придерживался идеологии SAFETY FIRST — прежде всего безопасность — это мировой стандарт для отрасли. Для рядовых нефтяников это важно, возможность быть защищенным от начальника цеха — если потеряешь работу, поссорившись с промежуточным начальством, — потом только на Север ехать за длинным рублем, семья-то привыкла к нефтяным деньгам, а взять их больше негде. Тем не менее летом прошлого года произошло то, что произошло. Были потери. Журналистов, которые об этом писали, обвиняли, конечно, в смаковании, совестили. Но республика узнала обо всем, и очень быстро. Пресса свою работу сделала. Республика, привыкшая, что у нас на заводах все четко, переживала шок, горевала вместе с заводчанами, родственниками погибших ребят. От этого никуда не денешься — некоторые фото и ролики до сих пор перед глазами.

«На нефтянке невозможно быть безответственным человеком»

— Обоснованы ли претензии «Башнефти» в том, что рост аварийности связан с нежеланием бывших собственников модернизировать производство и ремонтировать оборудование?

— Капвложения были. Насколько они были достаточными для того, чтобы обеспечить промышленную безопасность в полной мере, оценить не могу. Думаю, что сотни миллиардов рублей, который получил прежний собственник в качестве дивидендов, хватило бы для того, чтобы поддерживать заводы в идеальном состоянии, сделать их лучшими в мире. Пусть это оценят те, кому положено, руководители федеральных надзорных органов, региональных природоохранных ведомств. Заодно пусть критически и на свою работу посмотрят. Такую позицию — что при слове «нефть» все должны присесть, замереть и умилиться, я не считаю правильной. На то и служивый народ, чтобы работать на народ, защищать его. Ну и важна позиция местных, региональных властей, их влияние на менеджмент «республикообразующего» предприятия. Если что — им разгребать.

— Какой объем вложений Сечин направит на модернизацию уфимских заводов?

— Я пока знаю лишь то, что знает рынок и Reuters. Заводы — это целый город. И есть сложные установки, ты рядом с ними стоишь и не понимаешь, где начало, где конец, они выглядит как целый квартал, кубический километр сложного железа. Простой, гражданский человек, вроде нас с вами, может только стоять и восхищаться инженерным гением советских, французских и постсоветских специалистов. Думаю, что новый акционер — «Роснефть» — последовательно, поэтапно обеспечит промышленную безопасность и безопасность Уфы, и руководство страны и компании избавит нас от появившихся страхов и угроз. То, что при Сечине будут вкладывать в установки, — этому можно только радоваться. Уфимцы всегда за технарей, тех, кто вкалывает днем и ночью на опасном и ответственном производстве. Пусть у тех, кто сидит за пультом, душа будет спокойна, а у тех, кто обслуживает, ремонтирует, будут объемы работ, заказы. Это очень непростые деньги.

— Какие самые уязвимые места у уфимских НПЗ, где чаще всего встречаются аварии?

— Недавно читал, что при расследовании трагедии прошлого лета выявили усталость металла. Там очень много находящихся под давлением взрывоопасных смесей. Лучше об этом даже не думать, речь идет о больших объемах веществ под огромным давлением, которые легковоспламенимы, взрывоопасны. Тут дело не только в металле. Во многом относительная безаварийность НПЗ зиждилась на том, что до этого ТЭКом управлял настоящий нефтехимик — Рахимов. Он, будучи директором НПЗ, знал, что надо делать, меру ответственности, которую нам с вами не представить, но каждый заводчанин прекрасно понимает. Нужно отметить очень высокую квалификацию и трудовую дисциплину самих работников НПЗ, которые, не жалея себя, просто эмоционально и физически выгорают на работе, — это тоже способствовало тому, что оборудование работало достаточно надежно. Здесь, видимо, нужен многократный запас прочности. И человеческой, и металлической.

— Будут ли заводиться уголовные или административные дела на бывших собственников и менеджеров, которые допустили хищническую эксплуатацию «Башнефти»?

— Я бы воздержался от прогнозов и комментариев, потому что на нефтянке невозможно быть безответственным человеком. Не верю, не хочется думать, что рулили проходимцы, отрасль — очень ответственная. Стоит один раз побывать на заводе, подышать этим непростым воздухом, даже если до этого ты только купюры или канифоль нюхал, ты становишься другим человеком. Понимаешь, что эта махина должна работать при любой погоде, при любом начальнике, безопасно и четко, и сделаешь для этого все, что от тебя зависит.

Не могу выкинуть из головы эти дивиденды, которые выкачивались из башкирской нефтяной отрасли в течение этих лет в пользу промежуточного акционера. Модернизация — это работа не на один год. Ты затеял процедуру, начал там что-то перестраивать, а оно только лет через восемь вступило в действие. И затратится на это тоже миллиардов восемь. И при этом нужно планировать на закупки и прочие расходы. То, что было запущено несколько лет назад, вступает в действие сейчас.

«Хватит уже мечтать, дорогие соседи!»

— Действительно ли уфимские НПЗ строились под татарскую нефтянку?

— Нет. Я впервые об этом слышу. Раньше был Госплан и при размещении мощностей был некий замысел, экономический и стратегический. Думаю, что татарская и башкирская нефтянка — скорее, дублеры, нежели связка. Несмотря на то, что мы рифмуемся, у нас своя история, в Татарстане — своя, может быть, и чем-то похожая, но не сильно пересекающаяся и не взаимозаменяемая. К тому же они уже 25 лет после развала СССР работали не по одной логике. Мне трудно ставить их в одну упряжку.

«То, что «Роснефть» не говорит «спасибо» прошлому менеджменту за вложения в техническое совершенство и безопасность, меня это настораживает и заставляет задуматься. Как и любого башкортостанца». Фото uzmk-vnzm.ru

— Когда Рахимов пришел на НПЗ, в «Башнефть», в каком состоянии он получил эти заводы? И вкладывался ли он в них?

— Безусловно. Муртаза Рахимов был директором современнейшего и крупнейшего предприятия — «Уфанефтехима» — тогда завода им. XXII партсъезда. Он вырос в этой среде. Естественно, что в девяностые годы, в двухтысячные модернизация шла — видел новые крутые установки типа УЗК (установка замедленного коксования, позволяет до последней капли извлечь из сырья жидкие углеводороды, — прим. ред.). Деньги были, они вкладывались. Логика работала производственная. Когда командует технарь, он говорит, что здесь надо потолще металл поставить. Когда командует финансист, говорит: «Давай подешевле поставим». Всегда нужно соблюдать какой-то баланс. Нельзя платить бесконечные деньги за каждую деталь, но и нельзя жертвовать качеством из-за дешевизны, все дело — в приоритетах. Я рад, что сейчас при команде Игоря Ивановича (Сечина, — прим. ред.) обозначилась политика в сторону вложений в основные фонды и промышленную безопасность. Самый главный человек на заводе после директора — начальник технического отдела, который все знает вдоль и поперек при любом начальстве, это очень достойные квалифицированные люди, те самые, вокруг которых все работает при любой погоде. И директора департаментов, вышедшие непосредственно с НПЗ, знающие на ощупь и по запаху каждую установку. Общаться с ними было большим жизненным опытом, я с гордостью вспоминаю это время.

— Правильно ли понимаю, что АФК «Система» получила компанию в хорошем состоянии?

— В отличном состоянии. Акционеры неоднократно это подчеркивали, выражали благодарность Муртазе Губайдулловичу, что в таком прекрасном состоянии. Этот тезис я слышал неоднократно и транслировал, когда был пресс-службистским клерком: «Спасибо, Муртаза Губайдуллович, что заводы в прекрасном состоянии, которое позволяет до 98% довести глубину переработки».

— А Сечин, выходит, уже получил в другом состоянии?

— То, что «Роснефть» не говорит «спасибо» прошлому менеджменту за вложения в техническое совершенство и безопасность, меня это настораживает и заставляет задуматься. Как и любого башкортостанца.

— В девяностые годы татарстанцы хотели купить уфимские нефтеперерабатывающие заводы. Почему все-таки не продали им?

— Кто отказывается по доброй воле от источника постоянного и восходящего денежного потока? Дураки, что ли, продавать?

— А если бы все-таки продали?

— Трудно себе представить такое. Хватит уже мечтать, дорогие соседи! Свое уберегите!