Нобелевская премия-2025: квантовый компьютер, контроль иммунитета, игнорирование Трампа

Физиология и медицина: за открытие защитников иммунной системы от нее же самой

Мэри Бранкоу, Фред Рамсделл и Шимон Сакагути стали лауреатами Нобелевской премии по физиологии и медицине за открытие механизмов контроля иммунной системы. Мощную иммунную систему организма необходимо сдерживать, иначе она может атаковать наши собственные органы. На это работают механизмы периферической иммунной толерантности, которые как раз и изучали новоиспеченные нобелиаты.

Мэри Бранкоу, Фред Рамсделл и Шимон Сакагути открыли и изучили регуляторные Т-клетки — защитников, предотвращающих саморазрушительную атаку иммунной системы против собственного организма. Их открытия сыграли решающую роль в понимании того, как именно работает наш иммунитет и как устроена защита от аутоиммунных заболеваний.

Первое ключевое открытие сделал Шимон Сакагути в 1995-м — обнаружил ранее неизвестный класс иммунных клеток, которые защищают организм от аутоиммунных заболеваний. Мэри Бранкоу и Фредерик Рамсделл в 2001 году определили ген, мутации которого вызывают серьезное аутоиммунное заболевание — синдром IPEX. А в 2003-м Сакагути свел воедино два этих факта и доказал: этот ген управляет как раз теми клетками, которые он открыл. Их мы сегодня и знаем как регуляторные Т-клетки. Они контролируют другие клетки иммунной системы и делают так, чтобы они не атаковали собственный организм. Своеобразная элита армии — всего 2% Т-клеток управляют полчищами остальных 98% иммунных клеток и делают так, чтобы они не сошли с ума и не перестарались.

С этих двух открытий началось изучение периферической иммунной толерантности. Интенсифицировалась разработка методов лечения рака. Новая эра вот-вот настанет в терапии и профилактике аутоиммунных заболеваний. Пользуется этими знаниями и трансплантология — ведь главной задачей медиков сегодня становится не технично сделать пересадку, а убедить организм в том, что пересаженный орган не нужно отторгать, что он теперь свой. Сейчас идут клинические испытания ряда методов, которые должны изменить медицину и своим появлением обязаны именно этим троим ученым.

Курьез Нобелевской недели: Фред Рамсделл в момент объявления лауреатов был не на связи. У него был цифровой детокс в лесах Айдахо, и дозвониться до него смогли только к вечеру, когда путешественник вышел в зону покрытия сотовой сети. Трубку взяла жена, закричала от радости, Рамсделл чуть не умер от испуга — решил, что супруга увидела медведя-гризли.
Но все обошлось, и остаток ретрита ученый думает, о чем будет говорить в нобелевской речи.

Химия: за создание MOF — универсальных сорбентов

Сусуму Китагава, Ричард Робсон и Омар Яги получают нобелевскую премию 2025 года по химии за разработку металлоорганических каркасов (MOF). Это своеобразные клетки, в узлах которых содержатся атомы металлов, а в качестве прутьев используются длинные органические молекулы. Полости в такой решетке пусты, а значит, их можно заполнять произвольно, в зависимости от задачи, стоящей перед учеными. И в зависимости от этой же задачи меняются строительные блоки MOF. От того, из чего сделана такая «губка», будет зависеть, что именно она будет в себе накапливать. И именно своей избирательностью металлоорганические каркасы выгодно отличаются от других сорбентов. Условный активированный уголь впитает все подряд, что только сможет — а «настроенный» на определенное вещество MOF — только это вещество. Причем в огромных количествах — у него очень большая емкость.

Металлоорганические каркасы способны творить чудеса. В них может храниться прочно абсорбированный метан или другие газы для химических производств. С их помощью можно «высасывать» водяной пар прямо из воздуха — и это открывает поразительные возможности для получения пресной воды в проблемных регионах. Кажется, с помощью MOF можно частично решить даже проблему парникового эффекта — ведь в аккумулятор на основе металлоорганического каркаса можно заключить углекислый газ из воздуха. И этим уже пользуются при производстве фильтров для воздухоочистительных систем в зданиях.

А еще с их помощью разделяют газовые смеси, избирательно улавливая определенный газ — это способно сэкономить для промышленности уйму денег. На основе MOF изготавливают катализаторы для химической промышленности, делают детекторы и еще уйму полезных вещей.

Заслуга нобелевских лауреатов нынешнего года — в том, что именно они в 1995—1999 годах придумали, как построить такие решетки, сделать их устойчивыми и химически стабильными. Причем не просто стабильными — есть металлорганические сорбенты, которые выдерживают запекание до 600 градусов по Цельсию, спокойно существуют в кислоте или щелочи высокой концентрации, ничуть не теряя своих свойств. С этих троих ученых начался новый раздел химии — ретикулярная химия, изучающая именно такие вот вещества, универсальные сорбенты. А название для этой химии придумал Омар Яги, один из награждаемой троицы.

Физика: за базу для развития квантовых технологий

Джон Кларк, Мишель Деворе и Джон Мартинис еще в 1980-х годах провели эксперимент, в котором открыли макроскопическое квантовое туннелирование и квантование энергии в электрической цепи. За это и получают Нобелевку в 2025-м.

Как это будет по-русски, спросите вы. Пробуем объяснить. Главное, что открыли ученые, — это то, что квантовые эффекты могут проявляться в макромире, их можно увидеть невооруженным глазом. Буквально в руках можно держать системы, в которых частица может проходить сквозь энергетический барьер (буквально сквозь стену), а энергия не непрерывна, а существует только «кусками», дискретными значениями, квантами. До этого считалось, что законы квантового мира не работают в мире большом, в том, который мы привыкли воспринимать и законам которого повинуемся.

Трое физиков-нобелиатов, по сути, стерли грань между макро— и микромиром. Зачем нам это нужно, спросите вы. Нет, сквозь стены мы ходить пока не сможем. И мгновенно перемещаться в пространстве — тоже нет (а вот объекты квантового мира — уже могут). Зато на основе экспериментов Деворе, Мартиниса и Кларка сейчас развивается огромная индустрия квантовых технологий — квантовые компьютеры разрабатывают с учетом знаний, которые получили эти ученые. А еще — квантовая криптография, квантовые датчики...

То есть по факту, Нобелевку в нынешнем году присудили за эксперименты и теоретические выкладки, благодаря которым позже были созданы сверхпроводящие кубиты — основные элементы квантовых компьютеров. Джон Мартинис с 2012 года возглавлял подразделение Google, которое строило квантовый компьютер. До персональных квантовых компьютеров нашему миру пока еще далеко, но в 2019 году исследовательская группа Google сообщила, что за 200 секунд ее прототип решил задачу, на которую современный суперкомпьютер потратил бы 10 тысяч лет.

Литература: за мастерство живописания апокалипсиса

Венгерский прозаик Ласло Краснахоркаи получил Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «за убедительное и провидческое творчество, которое посреди апокалиптического ужаса подтверждает силу искусства». Выбор не стал сюрпризом для специалистов: венгр был в топе рейтинга букмекеров, он уже считается живым классиком европейской литературы. Сьюзен Зонтаг еще давно сравнивала его с Кафкой.

Подробнее: Ласло Краснахоркаи — любитель Кафки, противник коммунизма и мастер апокалипсиса. Что нужно знать о лауреате Нобелевской премии по литературе 2025 года.

Что-то кафкианское в прозе Ласло Краснахоркаи есть. А сам он в одном из интервью 2013 года сетовал, что еще не переведен на русский язык, ведь его так вдохновляли Толстой и Достоевский. В 2015 писатель получил Букера, а всего у него почти три десятка крупных литературных наград.

Читать Краснахоркаи нелегко, даже несмотря на то, что русские переводы (первый из которых таки случился в 2017 году) сделаны блестяще. Его проза не для слабых духом: ее можно назвать безнадежной. Герои живут в мире, лишенном смысла и будущего. Кафка, Толстой и Достоевский действительно сквозят из каждой строчки (и это, конечно же, ни света, ни веселья не добавляет). От Толстого в тексте Краснахоркаи бесконечно длинные предложения, от Достоевского — мрачные, безнадежные метафоры без единой светлой искры, от Кафки — общее безумие происходящего. Так что «апокалиптический ужас» из формулировки Нобелевского комитета — не натяжка, а совершенная правда.

Теперь у живого классика есть Нобелевская премия, а у нас — повод познакомиться с его творчеством поближе.

Премия мира: за то, что не Трамп?

В нынешнем году Нобелевский комитет был поставлен в весьма затруднительное положение, выбирая лауреата в самой политизированной номинации. Президент США Дональд Трамп открыто выкручивал руки академикам, постоянно твердя, что это он заслужил стать нобелиатом, ведь лично остановил семь военных конфликтов. С другой стороны, Европу накрыл шквал пропалестинских демонстраций, и в воздухе носился явный намек на то, что премию заслужило БАПОР — Агентство ООН для помощи палестинским беженцам. Как Нобелевский комитет пройдет между этими идеологическими Сциллой и Харибдой, и было главной интригой премии нынешнего года.

В итоге награду получит Мария Корина Мачадо — оппозиционный политик из Венесуэлы. Академики не стали дергать за усы тигров, участвующих в действующих конфликтах: наградить БАПОР означало плюнуть в лицо Трампу, наградить Трампа означало плюнуть в лицо пропалестинской Европе (а заодно и себе, признав свое подчиненное положение), поэтому выбрали кандидатку из региона, где конфликт хоть и есть, но пылает не так ярко.

Формулировка награды для Марии Мачадо — «за то, что она возглавляла борьбу за демократию в условиях постоянно растущего авторитаризма в Венесуэле». Универсальная формулировка, универсальный намек.

Мария Мачадо родилась в 1967 году. Занималась благотворительностью, в политике — с 2002 года, когда основала организацию по защите политических прав сограждан «Присоединяйся» (Sumate). В своей политической деятельности боролась за отстранение от власти Уго Чавеса, работала в Национальной ассамблее Венесуэлы с 2011 по 2014 годы. Пыталась выдвинуть кандидатуру на выборы президента, но не прошла в праймериз. Мачада — была одной из главных фигур протестов в Венесуэле в 2014 году. Сейчас она выступает против Николаса Мадуро, продолжает критиковать режим, поддерживает международные санкции. В 2023 году в праймериз оппозиции она набрала 92,4% голосов и должна была стать единым кандидатом от оппозиции на президентских выборах. Но Верховный суд страны очень быстро запретил ей и баллотироваться, и вообще занимать государственные посты до 2038 года. История грустная, но популярная.

Заслужила ли Мария Мачадо Нобелевскую премию мира, так ли масштабны ее достижения, что перевешивают деятельность других 237 кандидатов? Вопрос открытый, но так решили академики.