Как татарский театр стоял в поле на запасном пути

Батулла зачал, Галиуллин родил

История эта описана в пьесе «Җимерелгән бәхет»/«Разрушенное счастье» Рабита Батуллы, основанной на воспоминаниях жены драматурга, актрисы Захиды Тинчуриной, в девичестве Ахмеровой. В основном эта пьеса описывает жизнь ее семейства. Среди героев: изобретатель машинки, печатающей арабскими буквами, Гаяз Исхаки, Аскар Шейхгали и другие.

В частности, Тинчурина, с которой Батулла в свое время общался, вспоминает, как труппа актеров оказалась в голодном Оренбурге, двое умерли от тифа, двое скончались на сцене. Тинчурину, руководителю, приходит телеграмма — его с женой зовут в Ташкент, найдется и работа, и питание. Тинчурин решает взять с собой целый вагон людей. Ехали месяц — вагон отцепляли, люди ждали новый состав, были проблемы с топливом, в пути умерли еще два человека. Прибыв на место, артисты устроились на работу, словом, выжили. В 1922-м Тинчурина вызвали в Казань, так началась история Татарского государственного драматического театра. В 1939-м он получил имя Галиасгара Камала.

Хотя, говорит Рабит Батулла, который в здании на Горького работал режиссером, именно Камаловский и стоило назвать Тинчуринским. Но в 1938-м драматурга расстреляли. Причиной его ареста стали, в частности, многочисленные доносы от его же актеров.

Пьесу «Разрушенное счастье» читали в декабре 2023 года в рамках проекта коллаборационной театральной лаборатории-семинара по национальной драматургии и театральной журналистике «Алкыш». Но в результате появилась новая пьеса. Ее написал главный редактор журнала «Казан утлары» Рустем Галиуллин, чья пьеса «Көзге кайтаваз»/«Осенний отголосок» с апреля прошлого года идет в Камаловском театре.

Едем-едем, спорим-спорим

Галиуллин описал именно историю с поездом. Художник-постановщик Лилия Имамутдинова выстроила его из ящиков, каждый из которых — багаж артиста. Сцена крутится, состав движется. У Тинчурина багаж — складной стол, на котором он в пути пишет пьесу «Один шаг до мечты». Но сначала звук поезда сливается с тоном баяна (музыка — Ильяса Камала), а на сцене, выстроившись как будто для фото, рассыпается пирамида из артистов. Костюмы им сшила художник Алия Гайнуллина, подчеркивая индивидуальность каждого персонажа.

Выходя и входя в танцевальную кутерьму (хореограф — Марсель Нуриев), артисты радуются тому, что покинули голодный Оренбург. Для них Ташкент — это город-мечта, где даже фрукты покупать не надо. Карим (Артем Пискунов) и Захида (Лилия Камалиева) скрывают, что позвали, вообще-то, только их двоих — эта интрига так и останется за кадром.

Актеры между тем скучают, а потому начинают перекидываться репликами, то и дело вспыхивают ссоры. Ветераны Тинчуринского, сидя в зале, сходу определяли, кого из звезд первой волны татарского театра имел в виду автор, а режиссер Туфан Имамутдинов и директор Фанис Мусагитов указывали, что у героев есть прототипы.

— Я бы не стал говорить о том, похож или не похож, — прокомментировал Батулла. — Порой художник нарисует, говорят — не похож. На памятнике Фатимы Ильской словно не она изображена. То ли наши рисовать не умеют, то ли… Я бы не стал искать похожее. В конце концов, чтобы сыграть Тукая, не надо быть как Тукай. Надо верить, что ты играешь Тукая. Можно даже быть рыжим, но хорошо сыграть Тукая.

Тем не менее, конечно, так и тянет подумать, что Халиль (Харис Хуснутдинов) это Абжалилов, Хусаин (Алмаз Фатхуллин) это Уразиков, а Зайни (Айдар Фатрахманов) — конечно же, Зайни Султанов. Ну а Фатима (Зульфия Валеева) — Ильская. На самом деле, у Галиуллина в оригинальном тексте были современные имена, но в итоге решили поменять их на соответствующие эпохе. Так что, действительно, искать прототипы не стоит, к тому же — много ли мы знаем о героях сцены того времени? О них вспоминают только по юбилеям, да пишут научные статьи.

Ждем чуда

Имамутдинов поставил спектакль в целом о татарском театре, на основе своего опыта работы. Вот Тинчурин, чтобы успокоить артистов, обещает им пьесу и каждому — роль. Прима Нагима (Резеда Саляхова) наезжает на опытную Фатиму, которая не скрывает, что время ее вышло, и на молодую Зайнап (Аделя Хасанова), которая, напротив, рвется на первые роли. Актеры открыто оценивают рабочие качества друг друга. Халиль и Асхат (Ирек Хафизов) негодуют, что все в театре сосредоточено на одном авторе и режиссере.

Тинчуринцы проверенно играют на грани эмоций, так что часть спектакля смотреть сложно: с их прыжками, танцами, криками, смехом они просто не помещаются в один вагон сцены, а их конфликты выглядят мелкой перебранкой.

Но вот вагон останавливается, его ночью отцепляют от состава. Театр, не символично, а реально, стоит в поле на запасном пути и ждет чуда. Самый шумный и энергичный, Мифтах (разумеется, Рустам Гайзуллин), оказывается прикованным к постели. А перед этим кричит: «Беттек, җәмәгать!»/«Кончились мы, люди, кончились!».

Значительная часть труппы, словно протестуя против стагнации, а также вспоминая все обиды, уходит (недалеко). И на сцене, наполовину пустующей, во второй части внезапно начинает проявляться действие, ведь изначально каждому дали роль, но нужно ли было столько персонажей?

У умирающего Мифтаха обнаруживаются чувства к Зайнап, выясняется, что играть драматично можно и без прыжков по сцене. А Тинчурин Артема Пискунова, который до этого, скорее, выполнял роль свадебного генерала, в отчаянии начинает швыряться предметами, убедительно показывая роль человека на грани отчаяния. Да еще и открыто произносит, что его ценят только тогда, когда это им нужно.

Жаль, роль его жены в этом плане не до конца раскрыта — она остается музой во плоти, но не более.

В итоге же Карим Галиевич превращается в живой памятник на сцене. Титры над сценой сообщают: «Тинчурин похоронен со своими зрителями».

Что за пьесу писал Тинчурин в голодном 1921-м? Историю про хана: актеры бегают в шлемах, доспехах и машут мечами. Первый их успех — благодарные зрители на станции угостили их пирожками.