Дворцовая архитектура Крымского ханства: Бахчисарайский дворец

Бахчисарайский дворец

Единственным сохранившимся памятником дворцового зодчества эпохи Крымского ханства является Бахчисарайский дворец. Будущей столицей ханства стала возникшая около 1503 г. временная ставка, находившаяся неподалеку от будущего Чуфут-Кале в окружении садов и виноградников и называвшаяся в русских переводах крымских документов «Сараем».

Основание дворца описано историком середины XVI века Реммалем-Ходжой (Бадр ад-Дина Мухаммеда б. Мухаммед Кайсуни-заде Нидаи-эфенди) в «Тарих-и Сахиб Герай» («История хана Сахиб-Гирея)» — самом раннем дошедшем до нас историческом сочинении, созданном в Крымском ханстве и посвященном эпохе правления хана Сахиб Герая I (сентябрь 1532 — конец 1551). После поступления на службу при отъезде хана из Стамбула Реммаль-Ходжа служил у хана Сахиб Герая в качестве личного врача с 1532 г. вплоть до убийства хана в 1551 г. Свою «Историю» Реммаль написал после убийства Сахиб Герая в 1551 г. по просьбе дочери хана Нур-Султан.

«Сначала Сахиб Гирай-хан, прибыв в Олаклы Серай, построил там красивую мечеть, назначил преподавателя школы и определил на нее содержание; потом он занялся Багче Сераем: посреди прелестного сада он соорудил жилище, подобное райскому, при виде которого все восхищались. Там были дворцы, арки, киоски, залы, наполненные мальчиками, прекрасными как гурии, повсюду текли ручьи воды, виднелись луга, тополи, цвели жасмины, подобные улыбающимся красавицам, разливающие аромат нарциссы, гиацинты, похожие на локоны очаровательных женщин. Словом, это было место, напоминающее собою райский сад.

Близ этого дворца он построил такую дивную мечеть, что со всех сторон стекались люди любоваться ею. Он и здесь назначил преподавателя, а около мечети выстроил приобретшие всюду известность бани. Против дворца беки выстроили себе павильоны, и в несколько месяцев возник красивый город, устроились два ряда лавок и началась торговля».

В 1607 г. дворец описал Жюльен Бордье:

«Сераль или жилище короля.

Он (сеньор Батист, итальянец, придворный ханский врач, житель Бахчисарая. — И. 3.) повел нас осматривать сераль короля, расположенный в очень красивом предместье, к северу от само- го городка. У подножья обращенной к городку стены Сераля весело журчала приятная и красивая речушка с прозрачной и восхитительной водой, которой наполнялись три или четыре больших водоема, находящихся ниже Сераля и отделанных крупным и гладким камнем. Чтобы попасть в первый нижний двор Сераля, речушка протекает под мостом, его и не видно, если не присматриваться, так как он сам невелик и прячется за другим небольшим сооружением, деревьями и густым кустарником. В фасадной части стены, совсем невысокой и длиной примерно в сто шагов, находятся большие и очень простые ворота, через которые можно попасть в нижний двор. Его единственными украшениями являются два источника, вода которых течет через весь Сераль и сады, как внутри дворца, так и по долине за его стенами. Мы пошли посмотреть то, что находится на восточной половине дворца и принадлежит самому королю, тогда как все расположенное на западной стороне принадлежит султаншам, и мужчины не могут туда заходить».

За время своего существования дворец многократно перестраивался. Основной причиной были ветхость, в которую приходили строения, и неоднократные пожары. Кроме того, дворцовый комплекс сильно пострадал при приспособлении его зданий к визитам императриц и императоров, а также членов семьи Романовых (1787, 1837 и др.). Сказались на внешнем облике и убранстве дворца и войны на полуострове — Крымская, Гражданская и Великая Отечественная. Нужно понимать, что современный вид дворцового комплекса — результат многочисленных перестроек XVIII — начала XX вв.

Крупнейшей катастрофой в истории дворца был пожар 1736 г. После разрушений 1736 г. восстановлением дворца заведовал османский придворный архитектор (mimar-i hassa) Хусейн Халифе, назначенный османским двором в 150 г. х. Восстановление длилось 28 месяцев.

Описание процесса восстановления сохранилось в тексте Абдулгаффара Кырыми. В начале зуль-хиджа 1152 г. х. (конец февраля — начало марта 1740 г.) крымским ханом был назначен Селямет Герай II. «Он был младшим из сыновей милостивого хана Эль-хадж Селим Гирай-хана.

Однако сын внешне очень мягкосердечный, терпеливый, милостивый и милосердный, он привлекал к себе угнетенных и праведных эмиров и хороших людей. У него чистое сердце, у падишаха нет врагов, и есть 3-4 наследника, старшего из которых зовут Максуд Герай. Упомянутый почтенный человек был склонен к поклонению Всевышнему и совершению благих дел. Оказал помощь в реконструкции сгоревшего здания, оставшегося от отцов. Все улемы и праведные люди взмолили Богу. Однако трудно представить, что столько дворцов, на протяжении долгого времени являвшихся зданиями великих ханов, построил один хан. Однако они спросили: что же нам делать? Если облегчит Облегчающий Дела Аллах! Все говорили, что особенно в настоящее время недостаточно средств, однако, несомненно, нужна скрытая казна. Конечно, нужно построить новую мечеть. Когда эта особенная тема дошла до почтенного правителя султана Махмуда, он прибег к помощи шахиншаха и всего мира. Была отправлена богатая казна и много необходимых строительных материалов. И днем и ночью велось много работ».

«Великий хан, назначив самого себя правителем, в течение двух с половиной лет построил новую мечеть с двумя минаретами и молельней, которой нет равных. Она была светлее и величественней прежней мечети. И было построено множество разных мечетей, радующих взор, и два прекрасных диван-хане. По канонам Великого Чингиза, тенкел диван, который является зданием Сахиб Герай бин Менгли Герай-хана, на его месте удивительным образом был построен равноценный диван. Это был такой диван-хана, на который не были похожи другие. По поводу тенкел, является местом возвышения эмиров карачи в день назначения в диван-хане. На той территории сделали большой бассейн. На четырех углах сделали фонтаны с водой, похожей на эликсир бессмертия. В старые времена в этот бассейн наполняли медовую воду, эмиры там ели и пили. Слава Аллаху, по религии ислам, сейчас там чистая вода. Это стало местом для омовения, где можно совершить омовение, а жаждущие могли попить воду. Внутри дворца есть бани, место для поклонения, красивая мечеть для обучения юношей. Снаружи была построена великолепная большая мечеть, где великий хан читал пятничные молитвы. Это понравилось милосердным людям. Они обеспечили эту величественную мечеть оратором, имамом, читающим «алиф», муэдзинами и устроили вакуфы. От Высокомонаршьего Величества падишаха привез уникальные красивые надписи. Накануне того, как султаном вакфа должен был стать почтенный Махмуд, скрепленный печатью и запечатанный поставили его управляющим библиотеки. Короче говоря, хан закончил это благое дело, сделал большое произведение. Пусть Аллах примет все благие дела».

Почти все европейские путешественники и ученые, далекие от понимания архитектурной и пространственной логики ислама, отмечали бессистемность и хаотичность дворцовых построек. Первым, кто смог понять специфику этой среды, был маркиз Габриеэль Кастельне: «В соответствие с понятиями этих людей Магомет, усопшие и лошади должны были находиться с одной стороны, а царствующий хан, женщины и соколы — с другой. Любой татарин разъяснил бы нам, что такое разграничение выглядит странным только в глазах тех, у кого нет представления о нравах и традициях татарского народа».

Наиболее разрушительными для первоначального облика дворцового комплекса оказались ремонт, затеянный к визиту Екатерины II (1787 г.) и ремонт-перестройка И. Колодина и Эльсона (начало 1820-х гг.). Но и позже происходили разнообразные видоизменения интерьеров и внешнего облика зданий.

Так, в сентябре 1837 г. Бахчисарайский дворец посетила императорская семья. К этому визиту во дворце был произведен ремонт. «По воле блаженной памяти Императора Государя Александра I, в 1825 году он был возобновлен под наблюдением архитектора Эльсона, в азиатском вкусе, но исключая трех комнат во флигеле, снабженных некоторой европейской мебелью, в которых обыкновенно останавливаются приезжающие, он вообще не был меблирован. В апреле месяце 1837 года отправлен был в Константинополь евпаторийский 1-й гильдии купец Сима Бабович скупить мебели, материи и прочие вещи для приличной меблировки всего дворца».

В Архиве III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии сохранилось дело о подготовке дворца к визиту 1837 г. В сентябре 1836 г. М. С. Воронцов испрашивал у Бенкендорфа А. Х. деньги на подготовку дворца к визиту. В январе 1837 г. министр финансов Е. Ф. Канкрин сообщил Бенкендорфу, что деньги в размере 25 тысяч рублей ассигнациями из Херсонской казенной палаты предоставлены в распоряжение М. С. Воронцова. Однако этой суммы не хватило. В апреле 1838 г. М. С. Воронцов сообщал А. Х. Бенкендорфу: «Так как уборка дворца предположено было в азиатском вкусе, то для покупки мебелей, тканей и разных вещей был послан мною нарочито в Константинополь евпаторийский 1 гильдии купец Симо Бобович, на которого впоследствии была возложена и самая уборка дворца. Но при исполнении такового предположения оказалась еще необходимость в некоторых починках и поделках в самом дворце для усугубления удобств, к выгоднейшему помещению императорской фамилии, и как по этому вышеозначенной 25 т.[ысяч] рублей было уже недостаточно, то дабы поспешить приведением в приличный вид дворца к сближавшемуся тогда приезду августейших посетителей, я вынужден был разрешить разновременно на счет возврата отпуск денег, требовавшихся на удовлетворение означенных непредвиденных новых расходов из других сумм, по каковому случаю издержано сверх двадцати пяти тысяч еще двенадцать тысяч сто тридцать четыре руб. семьдесят копеек». Воронцов просил возместить ему эти расходы. Как следовало из резолюции, «Государь приказать изволил заплатить», и вскоре М. С. Воронцову была выделена потраченная им сумма (12 134 рубля 70 копеек) из доходов все той же Херсонской казенной палаты.

Существенно пострадал дворец и в годы Крымской войны. Сразу же после Альминского сражения 8(20) сентября 1854 г. в Бахчисарай начали прибывать раненые. Одновременно в городе в период войны находилось до 1200 раненых. Во дворце организовали госпиталь. 11 сентября побывавший в Бахчисарае писатель А. Ф. Погосский отметил: «У Бахчисарайского дворца сидел большой кружок раненых солдат разных полков, ожидая размещения их по койкам». Некоторые восторженно настроенные офицеры, получившие ранения, стремились попасть именно в дворцовый госпиталь. Лейтенант А. К. Комстадиус писал родным:

«Наружный вид дворца все еще неподражаем, в каждом уголке видно желание прохлады и неги, всюду журчащая вода, густая тень виноградных кустов, тоненькие решетки беседок, пропускающие ветерок, все так хорошо, что если только я буду ранен, то непременно буду просить, чтобы меня отправили в бахчисарайский госпиталь».

Вскоре из-за отсутствия во дворце печей госпиталь перевели в казармы инвалидной команды. Однако в ноябре 1854 г. из-за нехватки мест в казармах и антисанитарных условий в них отделение госпиталя вновь развернули в Ханском дворце. В начале войны госпиталь во дворце был рассчитан на 300 человек, однако затем количество коек было увеличено до 400, а потом и до 610. Во дворце развернул свою деятельность один из отрядов Крестовоздвиженской общины сестер милосердия — семь сестер под начальством сестры Лоде. На одной из стен дворца даже сохранилась надпись: «Здесь квартира фельдшера Карпенкова». Просуществовал госпиталь во дворце до лета 1856 г. В июле 1856 г. полицмейстер Я. Шостак отправил в губернское правление отчет о том, что «дворец, состоящий из 63-х комнат, освобожден от больных. В течение двух с половиной месяцев проветривался и теперь приступлено к очистке его, т. е. оскабливают штукатурку, стены от разных нечистот, отмывают полы... Все комнаты опрыскивают водою, разведенною хлористой известью». В рапорте от 17 августа 1856 г. Таврическому губернатору полицмейстер писал: «Очистка города Бахчисарая с окрестностями произведена удовлетворительно. Главные места, как-то: ханский дворец, казенные и общественные здания, улицы и площади освобождены от всех нечистот».

Нахождение госпиталя во дворце не мешало, однако, посетителям, в основном военным, находить возможность осматривать памятники.

Искажения внешнего облика происходили и позже, в том числе и в советское время.

Рассмотрим части дворцового комплекса последовательно.

Набережная и мосты р. Чурюк-Су

Первое описание устройства мостов и набережной р. Чурук-Су находим у Эвлии Челеби (1660-е годы), который дважды пишет о 43 каменных и деревянных мостах через реку, описывая только один из них: «Так как вода реки Ашлама, протекающей по этому городу и текущей из города Саладжика, сильно отработана, ее название Чурук-Су. Она вращает много мельниц и несет множество нечистот, течет вниз, на запад, и, пройдя через пороховые заводы и множество водяных мельниц, через огороженные плетнями, течет в Эски-Юрт. Ниже она впадает в реку Кача. Через эту реку Чурук-Су в городе в сорока трех местах можно перейти по каменным и деревянным мостам. Слева и справа двухэтажные каменные дома, крытые рубиново-красной черепицей....». Османский путешественник, обычно очень внимательный к датам построек, особо останавливается на тарихе (строительной надписи) только одного каменного моста Хаджи Осман Акая, построенного совсем незадолго до путешествия Эвлии Челеби, в 1076/1665-66 гг., в квартале Аккаш. Возможно, что других (датированных) каменных мостов на тот момент в Бахчисарае не было.

Следующее описание центрального моста и набережной относится к 1736 г. В походном журнале Миниха от 16 и 17 июня 1736 г. осталась такая запись: «И когда неприятель отбит, и мы полную викторию получили, в то время наши люди в таком были серце, что никак удержат было невозможно, чтоб в Бакчисарае и в ханских полатах огня не положили; и четверть города и ханские палаты, кроме кладбища и бань, згорели. О тех палатах ханских и о городе на француском диалекте зделанное капитаном Манштейном описание при сем прилагаю, которые полаты строены по китайскому обыкновению, и чище онаго строения мало видано».

Описание капитана русской службы Кристофа Германа Манштейна, о котором упоминает Миних, сохранилось и дважды было опубликовано в переводе на русский язык: «Во двор ханского дворца ведет каменный мост, перекинутый через небольшой ручей, который омывает дворец. Берега ручья выложены камнем».

Таким образом, каменная облицовка набережной русла реки Чурук-Су напротив дворца относится ко времени до 1736 г.

Несмотря на это, на плане-схеме Клеемана (1769 г.) мост через р. Чурук-Су у въезда во дворец показан деревянным, каменная набережная отсутствует.

Луи-Филипп де Сегюр, сопровождавший императрицу Екатерину II в ее поездке 1787 г., также подтверждает, что набережная была облицована камнем еще до 1783 г. Он заметил в своих записках: «Нам сказали, что ханский дворец, в котором мы поместились, был построен по образцу константинопольского сераля, только в меньшем размере. Он на берегу реки, вдоль которой татары устроили набережную. К дворцу подъезжают через небольшой каменный мостик и широкий двор».

Второй каменный мост (ниже по течению), который вел к ханским кухням, замечателен преданием, которое передает Ф. Домбровский:

«...на нем, во времена ханов, казнили преступников, головы которых, падая в речку, были уносимы водой».

В связи с приездом Екатерины II в 1784—1787 гг. набережная подверглась ремонту, который осуществлялся под наблюдением секунд-майора де Рибаса. В источнике сказано о набережной: «исправлена и вымощена вновь камнем». Тогда же сломаны развалившиеся дома и лавки у моста при въезде во дворец. Де Рибас, согласно письму Коховского Попову от 2 февраля 1787 г., к тому времени уже начал свою деятельность в Бахчисарае.

В течение XIX в. мост и набережная несколько раз меняли материал и тип ограждения (каменные плиты, деревянная, металлическая решетки).

В описании Колодина (1820 г.) набережная и мост описываются как требующие ремонта:

«1. Канавою окружающий дворец, которой берега обложены тесаным камнем, нужно исправить часть новыми, а некоторые починить; палисад над канавою деревянный вновь сделать и под оным каменный фундамент перебрать с добавкою нового камня.

Во окончании сего палисадника пред въездными воротами большой каменный мост, коего пяты из тесаного камня, частью перебрать, а перила на оном деревянныя с болюстратом вновь».

Эти работы предполагалось закончить в 1823 г.

На гравюре «крымской серии» К. Боссоли, выполненной по итогам его путешествия 1842 г., мост огражден каменными плитами, набережная — вертикальной решеткой. На почтовой открытке конца XIX в. мост огражден деревянными горизонтальными балками, набережная — «косой» деревянной решеткой. На фото С. Некрасова 1915 г. ограждение моста и набережной выполнено из каменных (известняковых) плит.

В раннее советское время на северной стороне реки была сооружена подпорная стенка из колотого камня, набережная ограждена металлической решеткой.

Два каменных моста в советское время перекладывались и ремонтировались, что видно по разметке камня, а также измененной конструкции опоры, поправленной с использованием цементного раствора. В настоящее время кладка во многих местах сильно повреждена.

Существует мнение, что в ханское время на некотором протяжении перед дворцом было вымощено камнем и само русло реки, и вымостка эта сохранилась. Таким образом, каменные мосты и облицовка набережной безусловно относятся к ханскому времени. Однако в 1784—1787 гг., 1820-е гг. и позднее они подвергались многочисленным ремонтам.

Продолжение следует...