Крымские вакуфы: разновидности, процедура назначения и механизмы функционирования

12.3. Вакуфы (разновидности, процедура назначения и механизмы функционирования)

Д.В. Конкин

Вакуф — по определению энциклопедий в широком смысле, «все завоеванные мусульманами земли, с которых платится харадж». В более узком и общеупотребительном значении в мусульманском праве — акт учреждения благотворительной собственности на правах доверительного управления, в результате которого учредитель вакуфа (вакиф) навечно передавал свою бесспорную собственность (это могло быть как движимое, так и недвижимое имущество) на благочестивые раз и навсегда определенные цели.

Впервые вакуф как часть мусульманского права, имеющая благотворительный характер, был детально разработан Абу-Ханифой Ан-Нуманом в VIII в. Абу-Ханифа рассматривал вакуф в качестве безвозмездной ссуды имущества и с этой позиции настаивал на сохранении прав собственности вакифа на посвященное имущество. Ученик Абу-Ханифы Абу-Юсуф Якуб был не согласен с таким взглядом. По его мнению, уподобление вакуфа ссуде («арият») создавало угрозу нормальному ведению хозяйства на вакуфных землях, поскольку мусульманское право предоставляло собственнику возможность в любое время требовать возврата ссужаемого им имущества от ссудопринимателя. Абу-Юсуф придавал вакуфу сакральное значение, в силу чего становилось невозможным отчуждать уже посвященное имущество. Данную концепцию поддержал и дополнил другой выдающийся юрист, также ученик Абу-Ханифы Мухаммед б. Хасан аш-Шайбани. Мухаммед обратил внимание, что вакуф, как посвященное имущество, не мог быть передан непосредственно Богу, поэтому считал необходимым учреждение специального лица — мутевелли, в ведении которого находилось бы вакуфное имущество и который контролировал бы его правильное употребление согласно воле посвятителя.

Концепция, предложенная Абу-Юсуфом и Мухаммедом, получила наибольшее распространение среди мусульман. Особенно популярной она стала среди ханафитов, в том числе и в Крыму. В то же время признаки учения о вакуфе, предложенные Абу-Ханифой, некоторые исследователи находили у шиитов, где подобный благотворительный институт наименовался «хибс», а также у маликитов в Северной Африке под названием «хабус», «хубс».

Единого мнения относительно происхождения вакуфа в современной науке не существует. Исламская правовая традиция приписывает создание данного института самому Пророку, его сподвижникам и первым халифам. Известно, однако, что в Коране термин «вакф» не встречается. В сунне вакуф упоминается редко, и его определения носят «схоластически-казуистический характер». По-видимому, институт, подобный вакуфу, существовал в доисламское время на определенной территории и вошел в мусульманское право как часть обычного права (адет), а затем благодаря мусульманским правоведам приобрел повсеместное распространение.

Что это за территория, однозначно сказать сложно. На этот счет высказывались мнения об арабском доисламском его происхождении и о еврейском влиянии, и о византийских корнях. Однако более убедительной выглядит гипотеза советской исследовательницы А.Г. Периханян, которая, подробно изучив частные целевые фонды в древнем Иране, обнаружила удивительное сходство мусульманского вакуфа с иранскими фондами «для души». Так, совпадали условия и формы учреждения: «неревокабельность учредительной сделки и вступление ее в силу сразу же после акта учреждения (следовательно, при жизни учредителя)»; в обоих институтах существовали попечители, управляющие имуществом и получавшие за это плату (мутевелли у вакуфов); в ведении духовенства находился общий контроль за «посвященным» имуществом. Наконец, в иранских фондах «для души» выделялось два основных вида: 1) учреждения религиозно-общественного назначения; 2) учреждения, продолжавшие оставаться в общем составе имущества, находившегося во владении семьи, — в которых угадывается прообраз мусульманских духовного и частного вакуфов соответственно. Все вышеперечисленные обстоятельства в связке с хронологической закономерностью, согласно которой «ханафитская традиция относит возникновение вакфа и его распространение среди арабов к концу первого столетия после смерти пророка Мухаммеда, то есть именно к тому времени, когда Иран был завоеван арабами и подвергнут исламизации», позволили исследовательнице «с большой долей достоверности» утверждать об иранском происхождении института вакуфа.

В процессе своего возникновения и существования вакуф, как часть мусульманской правовой системы, претерпевал достаточно серьезные изменения. Традиционно можно выделить два главных его вида, которые распространились в мусульманском мире, включая Турцию и Крымское ханство. Это, собственно, вакуф в вышеприведенном смысле, изначально существующий, или духовный (законный) вакуф, в российской терминологии. Другой вид, который развился из духовного вакуфа, — частный (семейный) вакуф.

Духовный вакуф имел исключительно благотворительный характер, и в результате его учреждения отчуждалось как само имущество, так и все доходы от него. Право обладания и распоряжения вакуфом становилось безвозвратным, так как «самый объект вакфа возвращается Богу как Творцу и Обладателю всего существующего». Осуществляя акт «посвящения» вакиф автоматически переносил его в область сакральную, и с этого момента любое дробление, посягательство на данное имущество или взимание доходов с него, не предусмотренных в акте посвящения, носили характер религиозного преступления. Происходила иммобилизация посвященного имущества, то есть посвятитель терял возможность распоряжаться вакуфом, но при этом право собственности на него не приобреталось и теми лицами или учреждениями, в пользу которых было совершено посвящение (имущество оказывалось в состоянии «задержания», подобно верблюдице сайиба). Лишь конкретные доходы, полученные в результате эксплуатации имущества, могли обретать свойства частной собственности. Например, денежные средства, направленные, согласно воле посвятителя, на жалованье служителям мечети, становились их полной собственностью. Вакиф мог воспользоваться благами духовного вакуфа, исключительно если принадлежал к категории тех лиц, в чью пользу это имущество было посвящено. Так, в случае если в вакуф был обращен колодец на благо всех правоверных, то вакиф, будучи мусульманином, мог воспользоваться водой из него наравне с остальными.

Характерный пример безвозвратности учрежденного вакуфа связан с Крымом. В записях судебных решений, датированных 1671 г., сообщалось об учреждении Крым-Гераем Султаном вакуфа из хлебопахотных и пастбищных земель в Гёзлевском кадалыке, а также виноградника и чаира в Бельбекской долине вместе с постройками, скотом и лошадьми. Спустя 11 месяцев после учреждения вакиф через своего уполномоченного обратился в суд с намерением упразднить фонд. На что назначенный мутевелли имущества, а за ним и кадий объявили, что «на основании священных мнений («реи шериф») святейших имамов Мухаммеда и Эбу Юсуфа» вакуф принял уже законный характер и отменить его невозможно.

Учреждение духовного вакуфа можно рассматривать как некий «общественный договор» между общиной, рядовыми жителями округи и наиболее влиятельными и обеспеченными членами общества, обязанными делиться частью своих благ для духовной и материальной поддержки беднейших и наименее защищенных слоев населения. Поэтому среди основателей благотворительных фондов часто оказывались правители государства или отдельных областей, крупные землевладельцы. По утверждению Ф.Ф. Лашкова, в Крымском ханстве большинство духовных вакуфов учреждалось Гераями. Подобными институтами были, например, мечети Биюк-Джами в Кефе, Ханская и Крым-Герая-хана в Бахчисарае, жизнедеятельность которых традиционно обеспечивалась за счет отчислений, соответственно, от Гёзлевской и Кефинской таможен. В Карасубазаре мечеть Биюк-Джами содержалась за счет земельного участка, выкупленного ханом Шагином Гераем, который определил туда и мутевелли по своему желанию. Огромными средствами, получаемыми от вакуфов, пользовалось крупнейшее в Крыму Зынджирлы-медресе, основанное Менгли Гераем. Большое внимание учреждению благотворительных фондов уделял Арслан Герай, что было связано с сокрушительным походом Миниха в Крым в 1736 г., когда многие дома, общественные постройки в Бахчисарае и других крымских поселениях были сожжены или полностью разрушены. Восстановление и ремонт выведенных из строя сооружений проводились в значительной степени за счет учрежденных ханом духовных вакуфов. Например, в Акмечети Арслан Герай учредил вакуф для ремонта и обслуживания фонтанов, возведенных по его распоряжению в восьми местах в самом городе и прилегающем районе Бор-Чокрак. В Гёзлеве сожженный русскими войсками вакуфный караван-сарай Сулу-Хан, доходы от которого шли на поддержание пяти фонтанов, был по распоряжению Арслана Герая восстановлен за счет другого вакуфа, учрежденного предыдущими ханами (для чего было получено разрешение от потомка Ислама Герая, по-видимому, исполнявшего обязанности мутевелли). В результате, помимо реконструированного караван-сарая, в пользу учрежденного в 1753 г. вакуфа была передана и кофейня с фонтаном на недавно отстроенной пристани Гёзлева. Согласно условиям вакуфа, десятая часть доходов шла на зарплату управляющим, остальные средства выделялись на ремонт фонтанов и поддержку их функционирования.

Попечительство над имуществом духовного вакуфа в широком смысле предоставлялось главе государства. Происходило восстановление права светского правителя на верховное обладание этим имуществом согласно суннитской фикции о халифате, где правитель выступал в качестве политического и религиозного руководителя мусульманской общины (умма). Оперативное же управление вакуфным имуществом традиционно осуществляло особое лицо — мутевелли (назир), которому в обязанность вменялось распределять доход таким образом, чтобы часть его шла на эксплуатационные и амортизационные расходы, а другая — собственно на благотворительную цель, посвященную вакифом. Попечитель, пока добросовестно выполнял свои обязанности, получал вознаграждение. Объем вознаграждения колебался в пределах 10—15% от дохода вакуфа. Жалованье было гарантировано. Например, когда в Гёзлеве сгорела соборная мечеть, то по повелению хана отстраивать заново ее должен был действовавший тогда мутевелли Бали Назир из своей заработной платы. После восстановления здания в 1609 г. он вынужден был обратиться в суд с требованием компенсации. В результате мутевелли были возмещены зарплатные средства за счет передачи ему месячной выручки от вакуфных лавок и магазинов, принадлежавших мечети.

В случае крупных пожертвований государственная власть определяла мутевелли от своего имени. В Крымском ханстве подобные назначения порой выполнял непосредственно хан. Например, мутевелли вакуфа вышеупомянутой мечети Биюк-Джами в Карасубазаре, еще до Шагина Герая, назначался по приказу Арслана Герая: «Как состоящей в благополучном г. Карасубазаре священной мечети вакуфов мутевелли начальник родом из вакуфских детей Мехмед Шах-мурза умер, то явителю сего священного моего повеления брату его родному Мустафе-мурзе родом из детей вакуфских, возраста совершеннолетнего и по способности своей достойному по всему, оное вакуфов начальство пожаловано и поручено на том же (основании. — К. Д.), как пред тем братом его было управляемо, в чем и дано ему священное мое повеление». Позднее права Мустафы-мурзы по управлению вакуфом подтвердил другой хан — Селим Герай III. Как видно, обязанность мутевелли в приведенном примере перешла к близкому родственнику прежнего управителя вакуфов. Такая наследственность при назначении должностей являлась характерной для Крыма, где вакиф предпочитал закрепить управление вакуфом за своим родом. Наследный мутевелли «из вакуфских детей» далее получал возможность передать полномочия следующему своему родственнику. При отсутствии со стороны мутевелли указаний на личность преемника право назначения на данную должность переходило к местному кадию. В случае «несуществования всего этого» мутевелли избирались из «достойных лиц» и только тогда утверждались на «высшем уровне» — «духовным начальством или правительством».

Если в учредительном акте о мутевелли ничего не говорилось, то крымские мусульманские правоведы считали, что кадий был вправе назначить на эту должность какое-либо лицо по своему усмотрению, с определением ему вознаграждения из средств вакуфа. Однако в случае, когда находилось лицо, готовое безвозмездно исполнять обязанности управляющего вакуфом, то предпочтение необходимо было отдать этому кандидату. Комментируя извлечения из книги «Идая» (по всей видимости, «Китаб ал-Хидоя» Бурхануддина Маргинани), где решался вопрос, кто имеет право назначать мутевелли — начальник («хакым») или же те лица, которым назначен доход, крымскотатарские юристы отвечали предельно конкретно: если в учредительном акте отсутствовали определенные указания, то мутевелли утверждал «хакым», «без участия пользующихся вакуфом». При этом делалась оговорка — отдавать предпочтение детям или женам жертвователя, «если они нравственно достойны этому назначению». Отказаться от предлагаемой должности считалось среди мусульман постыдным.

Общий надзор над мутевелли осуществлял в Крыму ханский казнадар, который входил в состав Дивана. В османской Турции вплоть до XIX в. вопросы вакуфов также контролировались членом Диван-и Хумаюн, отвечавшим за внешнюю политику и дворцовую канцелярию, называемым реисулькуттаб. На местах же, в конкретных регионах полуострова, аудит вакуфных фондов реализовывался местными кадиями. Они определяли, расходуются ли доходы вакуфа в соответствии с его спецификацией, проверяли условия аренды, качество ремонта вакуфного имущества и т. п. Мутевелли, который исправно и без нареканий исполнял свои обязанности, был гарантирован от каких-либо посягательств на свой статус со стороны кадия. Даже высшее судебное начальство было не вправе сместить его, а если по каким-то причинам на место мутевелли и назначался другой, «то этот второй не считался законным». Лишь в крайнем случае мутевелли мог передать свои полномочия иному лицу, но исключительно на определенное время и по собственному выбору.

Для замены мутевелли необходимы были веские основания, которые следовало доказать в суде. Например, в начале XVII в. попечителем вакуфа построенных Сахибом Гераем-ханом в Бахчисарае медресе и мечети Джам-и-Шарифе состоял некто Муса Челеби. Он обязался выплачивать муртезика (то есть бенефициарам вакуфа) ежегодно по 75 флоринов, за что получал жалованье 5 акче. Затем, возможно, у контролирующих лиц возникли подозрения в отношении честности мутевелли, и на него в 1609 г. был подан иск. Муса Челеби был вынужден оправдываться, и в суде обратился к получателям прибыли от вакуфа: были ли им допущены упущения или хищения за 10 лет управления имуществом? На что муртезика под присягой ответили, что «ни одной акче, ни одно хасене не было упущено и мы все получили сполна», тем самым опровергнув подозрения в нечистоплотности управляющего.

Полномочия мутевелли в отношении вверяемого ему вакуфа были достаточно широки. В упомянутом выше повелении Арслана Герая-хана о назначении и обязанностях мутевелли вакуфа мечети Биюк-Джами в Карасубазаре перечисляются суммы, которые ежегодно должны были поступать от вакуфа служащим мечети, начиная от имама и заканчивая мелкими служителями. Ежегодная раздача такого жалованья поручалась исключительно мутевелли. Он же определял, какую сумму пускать на починку принадлежащей мечети мельницы, если доход вакуфа был выше предусмотренного. Когда после починки мельницы оставались средства, то управляющий самостоятельно решал, на какие цели эти деньги израсходовать. В случае если годовой доход от вакуфа оказывался меньше предусмотренного, то мутевелли надлежало собрать необходимую сумму на починку мечети и мельницы из жалованья духовенства (если ремонт был необходим), а оставшиеся средства, опять же совершенно независимо от кого-либо, распределить среди служащих мечети. «Определение и отрешение (денег, в случае недостачи доходов от вакуфа. — К. Д.) служащих в мечети имама и прочих, — говорилось в повелении хана, — поручается упомянутому мутевелли, наблюдая, чтобы от первого до последнего оные (то есть служащие мечети. — К. Д.) по способности и достоинству были назначаемы, а неспособные и недостойные были отрешаемы. Одним словом, все до сего касающееся вверяется упомянутому мутевелли, а имам и все из получающих свои жалованья да никоим образом не вмешиваются в дела, относящиеся до определения и отрешения служащих, но да будут спокойны, исполняя по содержанию священного повеления моего». Впрочем, функции мутевелли в отношении вакуфа не были безграничны. И при возникновения каких-либо законных претензий к его деятельности в послании предписывалось недовольным обращаться напрямую к хану.

Таким образом, мутевелли наделялся порой такой важнейшей функцией, как распределение жалованья среди духовных служителей, включая имама. Несомненно, облеченный данной должностью человек должен был обладать огромным авторитетом не только среди рядовых прихожан конкретной мечети, но с ним должны были считаться и самые влиятельные и уважаемые лица округи.

Вакуфное имущество, если речь шла о недвижимости, позволялось сдавать в аренду для извлечения доходов, используемых согласно воле посвятителя. В процедуре сдачи имущества внаем мутевелли отводилась главная роль. Обычно именно он определял условия договора аренды и круг арендаторов. Но и тут существовали некоторые правила, с которыми мутевелли приходилось считаться. Так, арендный договор мог быть долгосрочным, в этом отношении не существовало официального запрета, однако в глазах духовенства и общества аренда имущества одним и тем же лицом на срок, превышающий трехлетний, считалась предосудительной. И например, в случае смерти управляющего вакуфом его преемник по истечении трехлетнего срока аренды был вправе отобрать имущество у действующего арендатора и вновь сдать его внаем другим лицам. После окончания срока аренды вакуфного имущества новый договор, как правило, перезаключался со старым арендатором при условии, что он устраивал мутевелли, добросовестно выполнял все пункты договора и выказывал желание его перезаключить. В таком случае, даже если на имущество вакуфа оказывалось несколько претендентов, старый арендатор имел перед ними преимущество. Более того, в пользу такого арендатора дозволялось делать небольшие уступки по арендной плате, только при условии, чтобы сумма найма не оказалась ниже действовавших в округе цен. В этом был заинтересован и сам арендатор, поскольку в случае если вакуфное имущество отдавалось в аренду за цену ниже «примерной в околодке» и это становилось известно обществу, то недостача возмещалась не мутевелли, а арендатором в полном объеме разницы от действительной стоимости арендных участков в округе. Мутевелли духовного вакуфа не имел права отдавать вакуфное имущество в аренду самому себе. Такое же ограничение распространялось и на его детей.

Частный вакуф — продукт влияния местного права на шариат, суть которого состояла в формальном «возврате» имущества Богу. На самом деле доходы от такого вакуфа почти в полном объеме оставались в роде посвятителя. Однако само имущество иммобилизировалось, а духовенство или умма могли получать определенный процент за сохранение его в целостности и защите от внешних экспансий или же становились конечными бенифициарами вакуфа в случае прекращения рода посвятителя. Таким образом, с юридической точки зрения частный вакуф не был даже договором посвящения, а являлся процедурой для гарантированного соблюдения интересов собственника имущества и его наследников, поскольку вакуфные ценности теперь охранялись «как достояние Бога, Творца всех имуществ в мире, к которому посвященное имущество фиктивно возвращается».

Частный вакф в большей степени был подвергнут влиянию местных традиций. Различия в интерпретации этого вида вакуфа разными правовыми школами порой существенны. В Крыму исследователи выделяли следующие виды частных вакуфов: эбнай-вакуф, когда право пользования «посвященным» имуществом закреплялось за потомками одного лишь мужского пола; эвляд-вакуф — имуществом в такой форме могли пользоваться потомки как мужского, так и женского пола. Прибавление к названным видам вакуфа слов «биюктен-биюк» (тат. «среди взрослых — старший») означало закрепление права наследования за старшим в потомстве. Только в отношении эбнай-вакуфа закрепление происходило за старшим в роду по мужской линии, а в отношении эвляд-вакуфа — за старшим без различия пола. Необходимо заметить, что определить значение старшинства: возраст ли это или родство, порой достаточно сложно.

В Крымском ханстве долговременность и неизменность условий наследования даже таких, в общем-то, фиктивных благотворительных фондов, как частные вакуфы, были гарантированы, что подтверждается местными судебными решениями. Например, в 1704 г. в суде была дополнительно засвидетельствована законность эбнай-вакуфа при д. Бора Ичкийского кадалыка, учрежденного местной жительницей Гулюм-Тотай. Долгое время после учреждения вакуфной землей пользовались все жители деревни в качестве общего пастбища. Но спустя поколения правнуки основательницы Ильяс-мурза и Асан-мурза заявили свое исключительное право на владение территорией и стали запрещать местным жителям выпасать на этих участках скот. В результате жители деревни обратились в суд, который после устных показаний четырех свидетелей, подтвердивших существование вакуфа, постановил освободить частно-вакуфное имущество от посягательства общины.

Первый исследователь крымских мусульманских благотворительных фондов Ф.Ф. Лашков выделял на полуострове еще особые виды смешанных вакуфов. Один из них представлял собой соединение эвляд- и эбнай-вакуфа, когда «по прекращении потомства мужского рода вакуф должен перейти к женскому потомству». Такого рода фонд был учрежден неким Иса-беем в пользу своих сыновей «с тем, чтобы потомки их мужского пола владели после смерти своих отцов долями, принадлежавшими каждому из их отцов, не жалуясь на то, будет ли то малая доля или большая, а если прекратится мужской род кого бы то ни было из вышеупомянутых, то должны владеть потомки мужского пола тех родичей, роды которых не прекратятся. Если же прекратится мужской род, то должны владеть женщины, находящиеся на месте и принадлежащие роду, а если не будет таковых или женский род прекратится, то владеть служителю соборной мечети дер. Кая-Алты». В 1709 г. земли этого частного вакуфа стали предметом разбирательства в суде между правнуками и правнучками учредителя. Суть состояла в том, что вакуфом долгие годы в равных долях владели родственники по мужской линии сыновей учредителя. Когда мужское потомство одной из ветвей рода прервалось, то на часть вакуфа стали претендовать сестры умершего, решившие, что первоначальные условия вакуфа больше не действуют. Но поскольку оставались живы представители мужского рода другой ветви, то суд посчитал, что действие эбнай-вакуфа продолжается и владение всем вакуфным имуществом должно перейти к мужчинам этого рода. Интересно, что аналогичного вида вакуфы сохранились в Крыму даже в XIX в. В «Описях и ведомостях частным вакуфам» находятся тексты двух завещаний, согласно которым изначально был учрежден эбнай-вакуф, но с условием, что если «мужской род прекратится», то вакуфная земля «может перейти во владение наследников женского пола, и в таком случае называется эвляд-вакуфною», при полном же пресечении рода вакуф передавался в пользу мечети д. Салтаба. По-видимому, по мнению учредителя, такая форма завещания в максимальной степени защищала права его потомства, конечное же предназначение вакуфа на благотворительные цели придавало завещанию религиозное значение.

Частный вакуф не был распространен среди всего мусульманского мира. Не признавали такой вид вакуфа шииты. В то же время маликиты в данном вопросе поддерживали точку зрения ханафитской школы. Вероятно, с этим следует связывать то обстоятельство, что доля таких вакуфов в общей поземельной собственности наиболее значительна в местностях, где распространены именно эти учения. Так, в старой Турции более 2/3 всей недвижимой собственности было посвящено в частные вакуфы.

В Крымском ханстве, равно как и в османской Турции, широкое распространение получили денежные вакуфные фонды, из средств которых образовывались своего рода «товарищества на вере». Из этих коммандитных касс (прообразы банков) можно было брать деньги взаймы под проценты, хотя изначально такая деятельность и была запрещена среди мусульман. Средства выдавались под чье-то личное поручительство или под залог определенного имущества. Процент займа в Крыму в середине XVIII в. составлял порядка 15%. Все заработанные таким образом средства, как правило, направлялись на установленные вакуфом цели. Интересно, что имам Абу-Ханифа возражал против обращения в вакуф движимого имущества, но оба его ученика Абу-Юсуф и Мухаммед не поддержали мнение учителя и допускали движимую собственность в качестве законной. Позднее в число таких предметов вошли и денежные активы. Поскольку среди ханафитских юристов существовала традиция в случае разделения мнений Абу-Ханифы и учеников по какому-либо вопросу по своему усмотрению выбирать верное решение, то можно сделать вывод, что в данном случае в отношении вакуфов в Крыму предпочитали следовать концепции, сформулированной Абу-Юсуфом и Мухаммедом.

Важнейшим элементом благополучного существования вакуфа являлась процедура его учреждения. Существовала письменная форма (вакф-наме), которая, как правило, фиксировалась в сиджилях. За оформление такой записи, согласно ярлыку Джанибек-хана, кадии обязаны были взимать определенную пошлину. Ханафитами позволялась и устная процедура, но при этом необходимым условием являлось присутствие свидетелей, и вербальная форма посвящения должна была быть четкой, не допускавшей двусмысленности. Обычно произносились определенные слова: «воистину, действительно посвящено» и т. п. Но как в первом, так и во втором случае предмет и цель посвящения конкретно обозначались, ясно указывалось, в пользу кого учреждался вакуф, и по возможности оговаривалась судьба вакуфа по пресечении потомства вакифа. В случае отсутствия письменного документа была возможность даже спустя многие годы после учреждения подтвердить существование вакуфа путем дачи свидетельских показаний в суде.

Подвигали мусульман на учреждение вакуфа разные мотивы. Помимо указанного выше морально-религиозного стимула, социальной ответственности учредителей, зачастую причиной таких действий становились вполне земные проблемы, например нараставшее беспокойство собственников за судьбу своих частных владений. Усилившаяся государственная власть постепенно становилась прямой угрозой землевладельцам, и последние вынуждены были искать защиты от конфискаций. Своеобразная система наследования в исламе, согласно которой «собственность рассматривалась как принадлежность только ее владельца, но не его потомков», создавала опасность секвестра имущества в случае смерти собственника. Чтобы хоть как-то гарантировать наследникам определенное благосостояние, нередки были случаи, когда хозяин значительную часть своего имущества обращал в духовный вакуф, а опекунами (мутевелли) назначал детей. Смысл такой комбинации состоял в том, что мутевелли получал жалование, которое, как говорилось выше, обычно составляло около 10% от доходов вакуфа.

Одной из причин распространения частных вакуфов следует назвать стремление владельца сохранить свою собственность от дробления, которое неизбежно бы случилось в силу все той же системы наследования у мусульман. Наследственное право в исламе предусматривает сложное и обязательное распределение долей наследства между всеми членами семьи и рода. Если же собственник желал сохранить, например, свое земельное владение в целости и закрепить его в полном объеме за кем-либо из ближайших родственников, то единственный путь у него был — посвятить имущество в частный вакуф, назначив потомственными мутевелли, например, своих детей. Однако в этом случае вакуф не только прекращал новое деление внеобщинной земли на доли, но и «замораживал» «общие права двух или нескольких собственников на территориально не разделяемый внеобщинный участок». Таким образом, вакуф был тем инструментом, который позволял сделать имущество неприкосновенным и сохранить его целостным и на который не могли претендовать светские правители.

Кроме того причиной учреждения вакуфа, в особенности крупных земельных фондов, могло стать желание вакифа воспользоваться привилегией налогового иммунитета «посвященного» участка, а порой и правом взимать в свою пользу часть государственных налогов с населения территории, обращенной в вакуф. Такие случаи не были повсеместны и встречались там, где в силу обычая происходило смешение признаков различных правовых категорий земельных владений. Так, например, в Средней Азии налоговый и административный иммунитет для владельцев суйургала (особый вид «пожалования» государственных владений служилым людям в регионе), но не для райатов территории суйургала проецировался и на вакуф, где потомственные мутевелли собирали для своих нужд часть налогов, изначально предназначенных в казну центральной власти.

Интересным является вопрос о возможности учреждения и пользования вакуфными благами немусульманским населением. Вполне законным учреждение вакуфа в пользу христианского установления считали шииты. В биографии католикоса несторианской церкви мар Ябалаха III (1281—1317) есть упоминание о духовном вакуфе, принадлежавшем несторианскому монастырю: «[католикос] дал святому монастырю селение, называемое Дхабай, на восток от Мараги, которое он купил за 11 тысяч динаров. Он сделал его вакфом для него, то есть доходом для своего монастыря. И другие мульки, как сады, виноградники, насаждения (bustane), поля и прочее, он определил святому монастырю с тем, чтобы поступления с них или плоды с них были доходом для поддержки жизни и пропитания монахов и для [расходов на] лампады, свечи, на исправление и обновление этого святого места. Он назвал этот святой монастырь «царем монастырей». Позднее при Сефевидах вакуфное право применялось в отношении армянского патриаршего монастыря Эчмиадзин. Однако подобная практика, по предположению И.П. Петрушевского, применялась лишь в Иране и странах Закавказья, то есть как раз там, где распространение получил шиитский ислам.

Сунниты относились к учреждению вакуфа немусульманами по-разному. Еще в период кратковременного, но очень яркого правления халифа Омара II (717—720 гг.) в халифате за христианами и евреями было признано право учреждать вакуфы в пользу своих религиозных установлений. В то же время маликиты, например, запрещали посвящение имущества «неверными» в пользу мечети. В Дагестане, где наибольшее распространение получила шафиитская религиозно-правовая школа суннизма, на камне, вмонтированном в стену мечети селения Хнов, выбита надпись XV в., из которой следует, что местный житель, судя по имени — христианин, подарил Хнову свой земельный участок. Ханафиты допускали учреждение вакуфа в пользу какого-либо христианского культового учреждения, лишь бы конечное его назначение предусматривало выгоду для мусульман. Таким образом, можно было посвятить имущество в пользу церкви, но обязательно оговорить в посвящении, что, например, в случае ее разрушения вакуф переходил к какому-нибудь мусульманскому институту. Поэтому в османской Турции христианские монастыри фиктивно передавали завещанное в их пользу имущество мусульманским учреждениям, а в завещательных актах оговаривали условия, при которых фактическое управление и извлечение доходов от имущества закрепляли за собой.

В Крыму немусульманское население активно пользовалось средствами из денежных вакуфных фондов. Как и для приверженцев ислама, условием получения средств являлось предъявление залога или поручительство посторонних благонадежных лиц, которые также могли быть зимми. Например, в Карасубазаре муэдзин Хаджи Хасан, служащий мечети Курбан Али, получил выданные ранее зимми Юларсузу («zimmi Yularsuz») средства из «фонда муэдзина» от его поручителя по имени Илья («ilyana»), поскольку сам заемщик умер, не успев рассчитаться с долгами. В Бахчисарае среди заемщиков вакуфных денег Орта Медресе в 1744 г., помимо мусульман, числились евреи и другие «зимми», что, по мнению турецкого исследователя О. Быйика, свидетельствовало о «социальной солидарности» и отсутствии религиозной дискриминации в обществе в вопросах общественного кредита.

О количестве вакуфных земель и иного имущества в Крымском ханстве говорить сложно. Специальных исследований по этому вопросу не предпринималось. Если рассматривать другие мусульманские государства, то известно, что, например, в Алжире в 1850 г. вакуфы всех видов составляли половину земель, в Тунисе в 1883 г. — треть. В наиболее близкой к Крыму Турции все виды вакуфов в XIX в., по оценкам исследователей, насчитывали приблизительно ¾ всех зданий и пахотных земель. Однако данная дробь весьма приблизительна, поскольку «в настоящее время невозможно оценить со сколько-нибудь реальной достоверностью степень вакуфных авуаров в турецких землях».

Опираясь на подобную информацию и пользуясь аналогией, некоторые исследователи переносили эти сведения на Крым, утверждая, например, что частные вакуфы составляли «большинство земель Крымского полуострова», а духовные вакуфы к моменту присоединения Крыма к России насчитывали «не менее 300 тысяч десятин». Все такие предположения также достаточно условны, поскольку не подкреплены какими-либо документами или расчетами. Характерна в этом отношении оценка количества вакуфных земель в Крымском ханстве, данная известным крымскотатарским общественно-политическим деятелем А. Озенбашлы: «Говорят (выделено мной. — К. Д.), что такие земли составляли во времена ханов несколько сот тысяч десятин». Принципиально ничем не отличаются и оценки более поздних исследователей. Например, А. Фишер, ссылаясь на подсчеты барона И.А. фон Игельстрома, говорит о «почти 30 процентах плодородных земель на полуострове», которые попадали в категорию вакуфов. Б.Г. Вильямс причислял к ним четверть крымских земель. Таким образом, при отсутствии каких-либо дополнительных источников с надлежащей степенью достоверности оценить количество вакуфных земель в Крымском ханстве сложно. Однако в любом случае с уверенностью можно говорить, что к концу XVIII в. значительный массив земель, недвижимости и денежных средств в Крыму находился в состоянии вакуфа.