Новости раздела

Дипломатические отношения Крыма с Речью Посполитой в XVII веке

Из истории крымских татар, династии Гераев и потомков Джучидов

Дипломатические отношения Крыма с Речью Посполитой в XVII веке
Фото: realnoevremya.ru

Одним из крупнейших государств, наследников Золотой Орды, было Крымское ханство — часть большого этнокультурного пространства на обширном участке Евразии. Ханы из крымской династии Гераев являлись потомками Джучидов, поэтому их представители правили в Казанском и Астраханском ханствах. Институт истории им. Марджани выпустил новое издание пятитомника «История крымских татар». Третий том посвящен одному из ключевых исторических этапов развития этого народа — периоду Крымского ханства (XV—XVIII вв.). Полных и завершенных исследований по крымским татарам до сих пор не было, новая книга татарстанских авторов заполняет некоторые пробелы в истории этого тюркского народа.

8.3. Дипломатические отношения Крыма с Речью Посполитой в XVII в.

Отношения Речи Посполитой и Крымского ханства в XVII в. характеризовались рядом особенностей, связанных со спецификой внешней политики как шляхетской республики, так и самого ханства.

Во-первых, сюзеренитет над Крымом со стороны Османской империи обусловливал обострение польско-крымских отношений синхронно с возникновением конфликтов между Варшавой и Стамбулом, либо с участием этих стран. В первую очередь речь здесь идет о вовлечении крымцев в т. н. Хотинскую войну 1620—1621 гг. и более длительных конфликтах — польско-турецких войнах 1672—1676 и 1683—1699 гг. Особенно во времена двух последних противостояний важность участия в них Крымского ханства следует рассматривать не только с военной, но и с политической точки зрения: именно через посредство крымско-татарской дипломатии зондировалось возможное заключение мира между Речью Посполитой и Османской империей, означавшее, очевидно, и официальное замирение Варшавы и Бахчисарая. Более того, не всегда эти войны были выгодны Крымскому ханству, которое не особенно приветствовало укрепление турок в Подолии и на Правобережной Украине — традиционной сфере интересов ханского двора.

Во-вторых, с середины XVII в. немалую роль в отношениях Крымского ханства и Речи Посполитой играл казацкий фактор. Поддержав восстание Богдана Хмельницкого, Крым стремился активно использовать его для усиления собственного влияния, пытаясь с одной стороны — закрепить в отношении «барабашей» (украинских казаков) свое верховное покровительство, а с другой — играть посредническую роль в отношениях между ними и польско-литовским государством. Эта политико-дипломатическая стратегия Бахчисарая получила заметное развитие в 1650—1660-х гг., выражаясь сначала в поддержке Б. Хмельницкого, а затем П. Дорошенко, но затем утратила значение в связи с активным вовлечением в дела Восточной Европы верховного сюзерена крымских ханов — Оттоманской Порты.

Наконец, в-третьих, несмотря на опустошительные набеги крымских татар на Волынь, Галичину, а до середины XVII в. — на еще не отколовшиеся от Польши Брацлавщину и Киевщину (отдельные из них детально изучены в последнее время), польско-крымские взаимоотношения в рассматриваемое столетие нельзя рассматривать исключительно в парадигме беспощадной борьбы оседлой цивилизации со степью или даже христианства с исламом. Внешнеполитические стратегии Варшавы и Крыма в отношении друг друга были более сложными. Действительно из- за слабого развития системы обороны пограничья Польша была более уязвима перед татарскими набегами, которые осуществляли как крымские (с полуострова), так и подчиненные хану белгородские татары (с Буджака), чем, в частности, Русское государство.

Трудности противостояния татарским набегам точно сформулировал коронный гетман Станислав Яблоновский на исходе столетия. Советуя в 1697 г. выслать подарки хану и султанам за отказ от нападений на польские земли, он отмечал, что «этому вооруженной рукой противостоять не можем, ибо нельзя знать, откуда и где нападут, и прежде чем наше войско на них двинется, они уже с добычей исчезли».

Несмотря на активное включение в набеговую систему Крыма «русских» земель Короны, в Варшаве неоднократно на протяжении столетия задумывались о том, чтобы попытаться наладить с Бахчисараем более дружественные отношения, откупаясь от нападений на польское пограничье ежегодными поминками и пользуясь вооруженной поддержкой «ста тысяч татарских сабель». После вхождения в состав России Украинского гетманства реализовывались и планы союза с Крымом в целях противодействия усилившейся Московской державе, включавшие возможность признания ханами сюзеренитета польского короля. Это, впрочем, был только один из векторов: периодически при польском дворе получали поддержку планы активного военного натиска на Крым в союзе с Москвой (русско-польские договоры 1647 и 1686 гг.).

Внешняя политика крымского ханства же в рамках общей стратегии поддержания политического равновесия в Восточной Европе, обоснование и реализация которой на различных примерах в последнее время достаточно подробно рассматривается учеными, и в первую очередь профессором Варшавского университета Дариушем Колодзейчиком, стремилась поддерживать выгодный баланс сил между главными державами региона, стремясь не допустить усиления ни Москвы, ни Варшавы с целью сохранения возможностей для собственных активных внешнеполитических шагов. Причем в большей степени эта линия крымской политики проявлялась именно в отношениях с Варшавой, улучшение или обострение отношений с которой находилось в четкой взаимосвязи с ее позицией в регионе.

Все эти три аспекта необходимо принимать во внимание, рассматривая хронологию польско-крымских отношений в XVII столетии. Однако прежде чем перейти к этому, следует отметить еще несколько важных моментов.

Характеризуя сохранившуюся источниковую базу польско-крымских отношений, следует отметить ее определенную асимметричность, выражающуюся в том, что какого-то подобия внешнеполитического архива Крымского ханства не сохранилось, и документальной основой исследования остаются главным образом польские документы (корреспонденция, в том числе входящая от крымских ханов и знати, инструкции и поденные записки послов и посланников, казенные акты и т. д.). Они, пусть и рассеянные по разным архивным собраниям (Библиотека Чарторыйских в Кракове, Коронный Варшавский Архив, Архив Замойских и Публичный архив Потоцких в Главном архиве древних актов в Варшаве, Библотека Оссолиньских во Вроцлаве), содержат материал в целом достаточный для реконструкции крымско-польских отношений, дополняемый в отдельных случаях сведениями крымских и османских хроник. Все это предопределяет и ведущую роль польской историографии в изучении взаимоотношений Бахчисарая и Варшавы, которая представлена немалым количеством фундаментальных работ, охватывающим различные периоды и эпохи XVII в.

Несмотря на тесные взаимоотношения между Речью Посполитой и Крымским ханством в рассматриваемом столетии, в обоих странах так и не возникло института постоянных дипломатических представителей, подобных «годовым посланникам» России в Крыму и наоборот, хотя польские дипломаты нередко подолгу жили в Бахчисарае, как и татарские при королевском дворе. Этот недостаток отчасти восполнялся наличием польских неофициальных дипломатических представителей в Крыму (одним из них в 1680-е гг. был католический священник Костанецкий; известно также о пребывании католических ксендзов в Крыму в начале XVII в.), однако об их деятельности мало что известно из сохранившихся источников.

Так же, как и Русское государство, Речь Посполитая платила Крымскому ханству т. н. «поминки» — денежные суммы за отказ от набегов или даже военную помощь, хотя делала это с гораздо меньшей регулярностью. Как правило, на «поминки» предназначалась собираемая в Речи Посполитой подушная подать с евреев («poglбwne zydowskie»), однако на времена, когда приходился пик выплат в адрес Крыма, ее не всегда хватало, и коронному скарбу (основная тяжесть выплаты «поминков» ложилась на него) приходилось изыскивать другие источники доходов.

Фото realnoevremya.ru

В правление Владислава IV и первые месяцы после начала восстания Б. Хмельницкого, вплоть до заключения Зборовского договора (1632—1649) Речь Посполитая не платила «поминки» в Крым. Однако после Зборова их выплата была возобновлена, более того, «крымские» расходы польского бюджета постоянно росли. На период после заключения польско-крымского союза в 1654 г. — вторую половину 1660-х гг. приходится пик выплат — время наибольших расходов Речи Посполитой на «поминки». Так, если сейм 1652 г. констатировал, что помимо ранее выданных крымцам «поминков» во Львове, необходимо еще погасить долг в размере почти 6,5 тыс. злотых, истраченных на подкуп крымской знати, то сейм 1658 г. предназначил на эти цели («поминки» и подарки) астрономическую по сравнению с предыдущими расходами сумму — более 450 тыс. злотых, считая «поминки» за предыдущий пятилетний срок 1650—1655 гг. (ок. 90 тыс. злотых в год). И это не принимая во внимание 83 тыс. злотых дополнительной выплаты (т. н. «kontentaсja» или «удовольствование») и почти 90 тыс. злотых, которые были отдельно выданы дважды ездившему в Крым польскому дипломату Мариушу Яскульскому для раздачи лояльной Польше крымской знати.

По подсчетам З. Вуйчика, всего на крымские «поминки», включая и оплату более ранних долгов, сейм 1658 г. предназначил более 705 тыс. злотых. Следующие солидные транши Крым получил по решению сейма 1661 г. — почти 600 тыс. и сейма 1664 г. — более 450 тыс. злотых. В дальнейшем выплаты снижались, тем более что крымская сторона сама согласилась на снижение ежегодной суммы «поминок» до 50 тыс. злотых ежегодно, однако более менее регулярно они продолжали выплачиваться, по крайней мере до 1672 г. — начала польско-турецкой войны. Всего за этот период, по подсчетам З. Вуйчика, Речь Посполитая выплатила Крыму более 2,5 млн. злотых, которые этот историк считал вполне посильной суммой для польского бюджета и сопоставимой с той военной помощью, которую Крымское ханство оказало Варшаве в ходе войн со шведами, Россией и Трансильванией.

В эту сумму исследователь включал и весьма высокие расходы на прием крымских послов в Польше, которые превышали аналогичные траты на русских и тем более на казацких послов. Они также являлись для крымцев опосредованной формой получения дополнительных доходов за счет коронной казны. Сами «поминки» выплачивались частично деньгами, частично в натуральном виде — драгоценной утварью и одеждой. Так, в ноябре 1665 г., помимо денег, хану предназначался серебряный ларец с дорогой позолоченной серебряной посудой: рукомойником, флягами, кубками, щипцами для свеч, солонкой, ложками, чашей и др. Более малый по размерам ларец с посудой следовало вручить калге, другие подарки — нураддину, ханскому везиру, для супруги хана польский посол вез в Крым «галантерею» и женские одежды в соответствии со специальным реестром, для раздачи знатным татарам и мурзам — шелка и сукна.

* * *

В начале XVII в. развитие польско-крымских отношений определялось договором 1595 г., заключенным под Цецорой великим коронным канцлером Яном Замойским с османско-крымскими представителями после длившегося несколько дней сражения, которое не принесло окончательной победы ни одной из сторон. Соглашение было промежуточным итогом польско-османско-крымского соперничества за влияние в Дунайских княжествах, предусматривая согласие хана и султана на правление в Молдавии, поддерживавшееся Речью Посполитой господаря Иеремии Могилы.

В 1597—1598 гг. договор был подтвержден в Турции с традиционным обязательством Речи Посполитой уплачивать хану «поминки» за отказ от набегов на южное пограничье, а также обязанностью последнего оказывать помощь польскому королю против его врагов. В следующем году удалось достичь и очередного соглашения с Крымом, который в обмен на выплату «поминков» отказывался от права требовать их за предыдущие годы, гарантировал безопасность польских границ, обязался признать за Речью Посполитой часть черноморского побережья, оказывать помощь против России и других неприятелей польского короля; из соглашения были исключены всякие упоминания об ответственности Речи Посполитой за нападения запорожских казаков.

Однако уже в 1601 г. в ходе обмена посольствами не получивший «поминков» Казы Герай в новой грамоте отказался признать за Польшей доступ к Черному морю и требовал ликвидации днепровского казачества. В следующем году отношения Бахчисарая и Варшавы обострились: хан грозил набегами за невыплату «поминков», отвергая попытки королевского двора изменить их статус, когда они должны были выплачиваться только за оказание со стороны Крыма вооруженной помощи Речи Посполитой. В начале 1603 г. «поминки» были выплачены крымскому послу Али-мурзе в Каменце-Подольском.

На рубеже 1603—1604 гг. состоялось весьма примечательное крымское посольство в Речь Посполитую, в ходе которого с ханским представителем Дзян Антоном обсуждались возможные условия перехода ханства в подданство короля, а также поддержка со стороны татар Лжедмитрия I. Результаты переговоров неизвестны, однако можно с уверенностью сказать, что какого-то соглашения достигнуто не было и крымские предложения остались без последствий. Что касается поддержки Лжедмитрия, то на эту тему велись польско-крымские переговоры и год спустя, на рубеже 1604—1605 гг., однако из-за ухудшения взаимоотношений по причине казацких набегов и невыплаты «поминков» стороны не смогли договориться. Д. Скорупа полагает, что в Бахчисарае считали весьма небезопасным союз, который мог бы установиться между Москвой и Варшавой в случае воцарения Лжедмитрия I.

В целом в первое десятилетие XVII в. отношения Польши и Крыма оставались более-менее мирными — крупных набегов не было, а Варшаве удавалось обеспечить дружественный нейтралитет хана для своей молдавской политики. Однако постепенно, начиная со второго десятилетия XVII в. польско-крымские отношения ухудшаются. Ухудшению польско-крымских отношений способствовала нараставшая враждебность между Польшей и Турцией из-за соперничества в Молдавии и Валахии и продолжавшихся атак запорожских казаков на османское побережье Черного моря. С начала 1620-х гг. татары совершают ряд опустошительных нападений на юго-восточные воеводства Речи Посполитой.

Особенно масштабный набег последовал осенью 1620 г. после того, как значительная часть польской армии была уничтожена в сражении под Цецорой. Воспользовавшись этим, татары разорили земли Русского воеводства. В 1623—1624 гг. ряд опустошительных нападений на южные воеводства Речи Посполитой совершили буджакские татары Кантемир-мурзы, основателя Буджакской орды, который проводил независимую политику, находясь под двойным суверенитетом — османского султана и крымского хана.

Фото realnoevremya.ru

Обострение внутриполитической ситуации в Крыму в 1625 г. обусловило паузу в набеговой активности татар, однако в феврале 1626 г. набеги возобновились — 15-тысячная орда во главе с ханом Мехмедом Гераем III опустошила Подолию и Брацлавщину, земли Русского и Хелмского воеводств, мстя за прошлогодний набег днепровских казаков на черноморское побережье. В последующие два года обстановка на крымско-польском пограничье, подвергавшимся лишь нападениям мелких татарских чамбулов, стабилизировалась. Причиной этого был новый всплеск в ханстве междоусобной борьбы. Очередной набег крымских и буджацких татар под предводительством калги Девлет Герая был предпринят в 1629 г. как реакция Порты и Крыма на вмешательство днепровских казаков во внутрикрымские дела.

Ведя борьбу против ставленников Порты, хан Мехмед Герай III и калга Шагин Герай в 1624 г. попытались втянуть в нее в Речь Посполитую, предлагая королю Сигизмунду III (от имени калги) отвоевать у турок Аккерман, Бендеры и Килию. При королевском дворе сдержанно восприняли данное предложение и совершенно оправданно, поскольку в тот же период хан пытался добиться примирения с Портой. В целом в 1620—1630-х гг. основными темами дипломатической переписки межу Бахчисараем и Варшавой были выплата поминков (осуществлялись крайне редко), ограничение казацких рейдов и татарских набегов, взаимные уверения в дружбе, безопасность торговли. При этом с обеих сторон нападения продолжались, а декларации приязни оставались на бумаге. В этот период получает распространение практика, когда ахднамэ (договорные грамоты о мире) направлялись королю не только от имени хана, но также от имени калги и нураддина (ранее они направляли лишь письма).

В 1640-е гг., в том числе под влиянием победной для польской стороны битвы под Ахматовым 1644 г. (гетман С. Конецпольский разбил войско Тугай бея), получают распространение идеи наступательной политики в отношении Крыма и даже Порты. Сенат принимает официальное решение прекратить выплату «поминков» (которые и так не платились), а при дворе короля Владислава IV разрабатываются планы создания широкой антиосманской коалиции в союзе с Москвой. В русле реализации этих планов лежало заключение 1647 г. русского-польского союза, острие которого было направлено как раз против Бахчисарая.

Однако ситуация коренным образом изменилась уже спустя год, когда в ходе начавшегося казацкого восстания Богдана Хмельницкого Крымское ханство выступало главным союзником мятежных казаков и, соответственно, гарантом их соглашений с Речью Посполитой под Зборовым в 1649 г. Это сыграло решающую роль в итогах кампании 1651 г., завершившейся Белоцерковским договором, значительно усилив политические позиции в отношениях с Варшавой. Особенно явно это продемонстрировала т. н. Жванецкая кампания казачества против Польши, когда до решающей битвы не дошло, но в декабре 1653 г. в устной форме было заключено польско-крымское соглашение о восстановлении условий Зборовского договора. Со стороны Крыма была сделано предложение совместного похода на Россию в будущем году. Характерно, что Богдана Хмельницкого и казацких представителей к переговорам вообще не пригласили.

Наметившееся польско-крымское сближение в полной мере реализовалось после событий Переяславской рады, когда Крым более чем на десятилетие стал союзником Речи Посполитой в своем стремлении нейтрализовать усилившееся влияние России в Восточной Европе. Уже в феврале 1654 г., после получения при королевском дворе первых известий о событиях Переяславской рады, в Крым к хану Исламу Гераю был направлен посланник — опытный дипломат Мариуш Яскульский. Он прибыл в Бахчисарай 7 апреля и в тот же день получил аудиенцию у ханского везира Сефер-Гази-аги. Узнав о том, что Хмельницкий поддался русскому царю, последний, по свидетельству польского посланника, заявил, что теперь казацкому гетману «придет конец».

В ходе дальнейших переговоров ханская сторона предложила выслать своих послов к Хмельницкому, чтобы потребовать от него отказаться от подданства царю, выразила готовность заключить союз с Польшей на условиях возобновления выплаты «поминков». Взамен хан готов был направить на помощь Речи Посполитой 30-тысячное войско, а позднее и выступить на Украину со всеми силами. В случае победы над Россией, по условиям польско-крымского союза Бахчисарай рассчитывал присоединить Казань и Астрахань. Для завершения переговоров вместе с возвращавшимся Яскульским хан выслал своего посла Сулеймана-агу к королевскому двору.

Окончательно условия союза против казацкой Украины и России были сформулированы в середине июля 1654 г. (20 июля Сулейман-ага принес присягу, также как король Ян Казимир и сенаторы Речи Посполитой; окончательной договор вступал в действие после присяги хана перед польским послом), включив возобновление выплаты Польшей «поминков», возвращение казаков под власть короля и незаключение сепаратного мира с царем. Несмотря на смерть Ислама Герая, известие о которой крымский гонец доставил в Варшаву в августе, повторно высланный в Крым М. Яскульский добился ратификации договора новым ханом, Мехмед Гераем 20 ноября 1654 г.

В итоге после соединения 40-тысячной крымской орды с отрядами коронного гетмана С. Потоцкого союзники в январе 1655 г. в ходе кровопролитного сражения на Дрижиполе (под Ахматовым) смогли добиться отступления русско-украинских войск, хотя и не решились их преследовать из-за больших потерь.

Продолжение следует...

Авторский коллектив Института истории им. Ш. Марджани
ОбществоИсторияКультура Институт истории им. Ш.Марджани АН Татарстана

Новости партнеров