Заблудился и стал дезертиром: в Казани завели дело на «забытого» на полигоне мобилизованного

«Он мог уклониться так, чтобы ничего ему за это не было»

Об уголовном деле в отношении мобилизованного татарстанца рассказал его родственник — казанец Денис Уваров. Расим — брат его супруги. Парня мобилизовали 28 октября в Альметьевске, доставили в Казань, где он начал проходить обучение, а 9 ноября его и других бойцов вывезли на полигон танкового училища в Лаишевском районе, где Расим до этого никогда не был.

— Туалета там не было. По окончании стрельб несколько человек с разрешения командира отошли в лес, он тоже. А когда он вышел, не увидел ни товарищей, ни автобуса — все уехали, — рассказал Денис, — Расим пометался, потом решил идти в город. С автоматом по городу даже без патронов в магазине ходить опасно, поэтому он вытащил из него магазин, автомат без патронов спрятал и пошел к дороге. На дороге он и встретил своих командиров: приехав в училище и обнаружив его отсутствие, военные вернулись на полигон — на его поиски. Он отвел командиров к месту, где спрятал автомат, те забрали оружие, поехали назад, и никто его в дезертирстве не обвинял. Но потом все вдруг резко изменилось. Я думаю, это оттого, что его не искали перед отъездом с полигона, не провели перекличку, как положено. А когда вернулись без него, не сразу заметив его отсутствие, вечером все всплыло, руководство решило себя обезопасить. Возможно, рапорт о его отсутствии поторопились подать наверх, а когда он нашелся, решили не сознаваться, что были допущены нарушения.

Денис, его сестра и мать Расима Габдулхакова не верят в то, что он мог дезертировать.

— Он патриот, спортсмен, в армии отслужил срочную в разведке, а когда мобилизация началась, говорил мне, что если придет повестка — бегать не станет, пойдет служить, — пояснил родственник парня. — Да и была у него возможность уклониться так, чтобы ничего ему за это не было. Его же вызвали в военкомат за повесткой по телефону — позвонили и сказали, чтобы пришел и получил. И он пришел. А хотел бы избежать мобилизации — не пошел бы, и все. Поэтому, когда он позвонил матери и рассказал, как заблудился, как в часть вернулся, сообщил, что его допросят и по завершении формальностей отпустят в воинскую часть, мы поверили, что все будет хорошо. Расценили эту историю как приключение, которое уже закончилось. А потом матери позвонил назначенный Расиму адвокат и сообщил, что он дезертировал.

«Дезертирство — серьезная статья. Тут разобраться надо!»

— В тот день, 9 ноября, мне между тремя и четырьмя часами дня позвонил, как он представился, майор Гало Артем Владимирович, — вспоминает мать мобилизованного Гульчира Габдулхакова. — Он сказал, что обзванивает родственников всех мобилизованных, расспрашивал, как дела в семье, какие у нас с сыном отношения. Дал понять, что такие звонки — обычная практика, я не беспокоилась. А в семь вечера позвонила женщина и сказала, что мой сын сбежал из части с оружием в руках. Я до конца еще не осознала ничего, как новый звонок, буквально минуты через три — мужчина представился следователем и стал расспрашивать, где может быть сын. Я ему сказала, что не может быть, чтобы сын сбежал, и сразу перезвонила Гало, спросила, что произошло. Он сказал, что при вечерней поверке выяснилось: сына в части нет…

Но спустя час майор перезвонил встревоженной матери и сказал, что Расим нашелся. Он изложил ей следующую версию: Расим Габдулхаков во время занятий на полигоне ушел в лес, крикнув товарищам, что отлучится по нужде, а когда его пропажа обнаружилась на вечерней поверке, военные выехали на полигон и нашли мужчину идущим по дороге в сторону Казани.

— А в половине двенадцатого ночи позвонил и сам сын, рассказал, что он заблудился в лесу, потом пошел пешком в часть, а теперь его будут судить за дезертирство, — закончила женщина свой рассказ. — Дезертирство — серьезная статья, там срок до семи лет! Если бы он впрямь дезертировал, тогда понятно, но он же в часть шел! А что ему было делать, если его на полигоне забыли? И как получилось, что его в лесу забыли, не искали, а только уже в Казани вечером, на поверке хватились?

Гульчира Габдулхакова заверила: сын ее — не мальчишка безответственный, он в 2000—2002 гг. служил в военной разведке, в военкомат за повесткой поехал сам и, получив ее в три часа дня, уже в три ночи был на сборном пункте, как было указано:

— Он закончил профессиональный колледж, отслужил в армии, работал водителем и учился на заочном в ТИСБИ, ко всему всегда относился ответственно, с чего он вдруг дезертиром стал? Тут разобраться надо!

«Читайте устав!»

Узнав о возбуждении уголовного дела от родственников мобилизованного, «Реальное время» обратилось за комментариями по поводу описанных выше странностей в истории с «дезертиром» Габдулхаковым к военным.

Как сообщили нашему изданию в Казанском танковом училище за контакты с журналистами отвечает майор Денис Басариев. Мы с ним связались, но майор отказался разговаривать с корреспондентом, мотивировав это тем, что, во-первых, при общении по телефону невозможно достоверно убедиться, действительно ли звонит журналист или посторонний человек, а во-вторых, военной тайной, которая не позволяет ему разглашать сведения о мобилизованных.

— А безотносительно конкретного мобилизованного можно уточнить, обязан ли командир при возвращении с учебного полигона провести перекличку и убедиться в том, что никого не забыли? — попытались мы разобраться хотя бы в одном вопросе — как должны быть организованы такого рода выезды.

Но собеседник отказался пояснить и это, а взамен порекомендовал читать устав. Делать этого мы не стали — ничего не смыслящий в военной службе человек может сделать из такого чтения неправильные выводы.

А может это просто «самоволка»?

Следует упомянуть, что первоначально военные и следователи придерживались диаметрально противоположной позиции в отношении Расима Габдулхакова. Когда 10 ноября местные СМИ распространили скупую информацию о «дезертире, который с оружием в руках сбежал с полигона танкового училища», пресс-служба Центрального военного округа решительно это опровергла. Тогда же была озвучена и версия о том, что мобилизованный заблудился в лесу Центрального военного округа.

Между тем на случай вроде приключившегося с Расимом Габдулхаковым в Уголовном кодексе РФ есть куда более мягкая статья 337 — «Самовольное оставление части или места службы», которую, на взгляд неискушенного в военных делах человека вполне можно было бы применить к мобилизованному, отбившемуся от других военнослужащих по «нужде» и заплутавшему в лесу, но уверенно шагавшему в сторону месторасположения своей части. Эта статья предусматривает куда более мягкое наказание — сравнительно недолгий арест — до 6 месяцев или до года содержания в дисциплинарной воинской части. А в случае, если «самоволка» случилась впервые, военнослужащий и вовсе может быть освобожден от уголовной ответственности, «если самовольное оставление части явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств».

И если версия Расима Габдулхакова о том, что он заблудился и оказался в итоге один в незнакомой местности, по сути, брошенный командиром, верна, то можно это считать стечением тяжелых обстоятельств?

Чтобы выяснить это, а также разобраться как так вообще могло получиться, что случившуюся днем «потерю бойца», оставшегося на учебном полигоне, руководство части заметило лишь во время вечерней поверки, а его попытка вернуться в расположение части самостоятельно была квалифицирована как попытка дезертировать, «Реальное время» направило запрос на имя временно исполняющего должность зампредседателя Следственного комитета Российской Федерации — руководителя Главного военного следственного управления Константина Корпусова. Мы попросили его подтвердить факт возбуждения уголовного дела и содержания Габдулхакова под стражей, а также пояснить, на основании чего его заподозрили в совершении преступления, кто был инициатором возбуждения уголовного дела и почему первоначально следственные органы опровергали факт возбуждения дела по подозрению в дезертирстве, а теперь их позиция изменилась. По получении ответ будет опубликован.