«Губернатору очень пришлось по сердцу умение учащихся прилично держать себя»

Заметка «Хильми-паша в медресе «Мухаммадия» в газете «Баянуль-хак»

20 апреля 1910 г.

В пятницу, 16 апреля, господин Хильми-паша (в 1909 году, с 14 февраля по 13 апреля и с 5 мая по 23 декабря — великий визирь, то есть главный министр Османской империи, — прим. ред.) посетил медресе «Мухаммадия» в сопровождении г.г. казанского губернатора Стрижевского, полицмейстера Васильева, жандармского полковника, профессора Катанова, члена Комитета по делам печати Николая Ивановича Ашмарина. Произведши самолично экзамен каждому из учеников, он выразил свое удовольствие успехами учащихся и школьным порядком.

«Также каждому сыну своего Отечества следует иметь своей целью служение своей Родине, и так как служение Родине совершается через науку и обучение, то я заповедую вам учиться с великим прилежанием», — с таким очень кратким ответом на речи они удалились из медресе. По выходе из медресе осматривали типографию братьев Каримовых. Типография была красива, чиста и нарядна. И отсюда вышли с одобрением.

Куда бы ни направился Хильми-паша, вся знать Казани была вместе с ним, одни впереди, другие сзади, и отъезжавшие экипажи тысячами провожал народ. Во время пребывания Хильми-паши в медресе «Мухаммадия» призвали и господина Галимджана из его дома, и г.г. Хильми-паша и губернатор милостиво отнеслись к г. Галимджану.

НА РТ, ф.199, оп.1, д.722, л.222. Копия.

Статья «Хильми-паша в медресе «Мухаммадия» в газете «Йолдыз»

21 апреля 1910 г.

В медресе «Мухаммадия» Хильми-паша по порядку посетил 10 классов, начиная с младших, а именно четыре класса низшей школы (ибтидаи), четыре класса высшей начальной школы (рушдие) и два класса средней школы (игъдадие). В каждом классе находились налицо учителя (мугаллим) и преподаватели (мударрис). В каждом же классе вместе были гг. начальник губернии, полицмейстер, профессор Катанов, цензор Ашмарин.

Губернатор со вниманием наблюдал за вопросами Хильми-паши шакирдам. (Буквально: «Губернатор стоял, смотря со вниманием на спрашиваемого Хильми-пашой от шакирдов»). Из каких наук были вопросы и ответы, губернатору говорил Гади Максудов. Губернатору очень пришлось по сердцу умение учащихся прилично держать себя; понравились также лица некоторых мальчиков. Г. губернатор давно желал посетить медресе и мечеть, и он был очень доволен, что представился к этому случай.

Хильми-паша давал шакирдам много арабских предложений для разбора, напр[имер]: «Лучший из людей тот, кто приносит пользу людям» (из преданий), «Синтаксис в речи — что соль в пище» (из пословиц).

В одном из классов он задал шакирдам задачу, решение которой они произвели на классной доске. В это время Гади Максудов сказал губернатору: «Одной из непереносимых вещей для старометодистов являются такие предметы, как арифметика». В старых медресе нет ни парт, ни классов, ни досок, ни карт по стенам. Также не производятся арифметические вычисления на классных досках. Нерассудительные люди, увидевши эти предметы, разгневались, говоря, что наши вероисповедные медресе уподобились русским школам. Этот гнев повел к политическим обвинениям и клевете, дабы привлечь власти на свою сторону.

Основатель и строитель медресе господин Галимджан не был в медресе при приезде Хильми-паши. На это обстоятельство обратил внимание полицмейстер: «Почему его нет? Позовите, пусть придет, я представлю его губернатору». Галимджану дали знать. Он пришел. Его представили Хильми-паше и губернатору. Гади Максудов разъяснил господину губернатору, что хазрят Галимджан был основателем медресе.

Относительно программы медресе давали разъяснения Хильми-паше наставник (мударрис) Абдеррахман Туфиев, Ахмеджан Мустафа и младшие учителя (халфы) Мустафа, Рахим, Фатих и др.

НА РТ, ф.199, оп.1, д.722, лл.220 — 220об. Копия.

Ответ казанского губернатора М. В. Стрижевского на запрос Министерства внутренних дел о причинах неутверждения в должности мулл бывших воспитанников Апанаевского и Галеевского медресе

2 ноября 1910 г.

Секретно

Прежде чем ответить на вопрос о таком-то, я должен коснуться, хотя вкратце, истории возникновения мусульманского движения.

Задачей этого движения, как известно, является стремление свергнуть европейское влияние путем оживления внутреннего духа ислама и объединить все мусульманские народности на почве самобытной мусульманской культуры.

Источником нового течения явилась Турция в лице ее передовых деятелей младотурков, которые и до сих пор принимают все меры, чтобы поддерживать это движение в России.

Первые шаги русских новаторов мусульманства были направлены на духовенство и школу, как наиболее могучие факторы для проведения в мусульманские массы новых идей. Особенное внимание было обращено на мусульманские школы (медресе и мектебе), где с некоторого времени начало наблюдаться совершенно определенное стремление к превращению конфессиональной школы в общеобразовательную с ярким национально-политическим (мусульманско-татарским) оттенком. В некоторых из медресе происходила специальная подготовка татарско-мусульманских учителей для начальных школ (мектебе), проникнутых духом религиозно-национальной автономности внутри России и стремлением панисламистского и пантюркистского единения.

Из существующих в Казани медресе таким направлением особенно резко выделились два медресе — Галеевское и Апанаевское, которые выпустили целый ряд убежденнейших деятелей со строго определенным национально-мусульманским направлением. Воспитанники означенных двух медресе и до сих пор являются самыми горячими проповедниками новых мусульманских идей среди населения, всеми мерами поддерживая движение, являющееся глубоко опасным и вредным для русской государственности. Борьба с мусульманскими агитаторами является вообще делом высокой степени трудным уже по чисто бытовым условиям мусульманской жизни, полной замкнутости и недоверия к русским. Но если сюда присоединить еще один могучий фактор — это материальную поддержку со стороны богатых мусульман, оказываемую как Галеевскому и Апанаевскому медресе, так и всем бывшим их воспитанникам, то трудность борьбы с распространением новых мусульманских идей станет еще более очевидной. А так как до сих пор ни Апанаевское, ни Галеевское медресе не изменили своего направления, несмотря на то, что главные деятели их, по представлениям моим, высылались под гласный надзор полиции на основании положения о государственной охране, то единственно сколько-нибудь действенной, разумной и наиболее целесообразной мерой борьбы с мусульманским движением, по моему мнению, является решительное недопущение воспитанников Галеевского и Апанаевского медресе на должности мулл и учителей. Таким приемом, в конце концов, может быть, удастся ослабить значение самих медресе среди мусульманского населения или даже заставить их изменить свое направление.

Мусульманскому движению я придаю огромное государственное значение и считаю своим нравственным долгом бороться с ним всеми законными мерами, поэтому нахожу необходимым проводить намеченные меры со строгой настойчивостью и последовательностью, так как в отступлении от намеченной системы вижу нарушение планомерности и полезности работы. Особенное значение принимаемым мерам я придаю теперь, когда прогрессивные мусульманские деятели объединяются с деятелями конституционно-демократической партии, стремящейся направить свои усилия на культурно-просветительные цели и вести это дело по строго определенной партийной программе.

Проситель окончил курс… медресе в Казани и, как воспитанник его, усвоил и проникся, несомненно, всем направлением, которым отличаются медресе и которое является безусловно вредным для русской государственности. Допустить такое лицо на должность муллы и тем создать ему возможность свободной агитационной деятельности во вред Русскому государству я находил решительно невозможным, при каковом мнении остаюсь и в настоящее время.

НА РТ, ф.92, оп.2, д.14853, лл.121 — 122. Копия.