«Устинова осталась в моей памяти грозным и волевым директором, патриотом...»

Атмосфера классических гимназий

Я проучился в гимназии №102 недолго, всего два года, 10-й и 11-й класс. Но за это время она стала для меня самым родным местом: до сих пор, хотя прошло уже почти 20 лет после ее окончания, я не потерял контактов ни с учениками своего выпуска, ни, что удивительно, со многими ее учителями. Это было бы неудивительно, живи я в Казани, но я уже около 15 лет живу за пределами России.

Чтобы понять, почему так получилось, давайте ненадолго вернемся в 95-96-й год: в то время, когда я там учился, и как я его запомнил. Когда я принимал решение о переходе в гимназию, мне много рассказывали об учителях школы: в то время в гимназии было, кажется, три Соросовских педагога, каждый из которых выпустил даже собственные учебные пособия и преподавал по оригинальным программам. В школе были классы с углубленным изучением физики и химии, с практикумами, где ученики в течение недели-двух делали опыты. Также был даже класс, изучающий такой необычный предмет, как экология (именно предмет, а не охрана окружающей среды).

И пособия, и авторские программы по предметам, и уникальные учителя – все это стало возможным благодаря Марии Сергеевне, директору, которая сумела создать и поддерживать в школе такую атмосферу, в которой творческие личности неординарных педагогов могли реализоваться и «зажечь» учеников.

Она была непростым человеком. Директор могла в теплый день выйти на крыльцо школы и лично проверять у учеников наличие сменной обуви, а также разворачивать обратно слишком крикливо или вольно одетых учеников.

Попадало не только ученикам. Во время совещаний, которые проходили в ее кабинете, часто можно было даже через дверь слышать, как она отчитывает учителей или родителей. Она могла повысить голос и даже накричать на того, кто сделал что-то неправильно, будь то ученик, учитель или родитель. Поэтому далеко не все ее любили. Кто-то ее боялся, но все всегда уважали как педагога и директора.

Уважали ее за то, что она смогла внутри отдельной школы воссоздать атмосферу классических гимназий начала прошлого века. В этой атмосфере, однако, в отличие от прототипа, стремление к приобретению знаний, к учебе, к экспериментаторству поддерживалось не розгами и карцером, а соревновательным и образовательным духом, царившим в школе постоянно. Чем мы только там ни занимались: и углубленным изучением информатики, где один из 11-классников написал собственный язык программирования, и экологическими опытами, где мы проверяли влияние нефтяных загрязнений на дафний и полимеров кремния — на урожайность пасленовых.

Против математических школ мы сражались в жестких матбоях, где надо было не только решить непростые задачи, но и суметь выстоять против соперника и доказать правильность своего решения. Мы соревновались по количеству медалей на городских и республиканских олимпиадах в разных предметах. Я помню, были и спортивные соревнования, и театральные постановки, но там я не участвовал, меня это не столь интересовало.

Мои университеты

Удивительно, что такую атмосферу я больше нигде не встречал: ни во время учебы в Германии, ни сейчас в США, где я имею возможность посещать некоторые курсы Стэнфордского университета.

Мария Сергеевна не просто руководила школой, она жила ей, отдавая ей все свое время, всю душу и силы. Между нами возникло что-то вроде духовной связи, которая не разорвалась даже после моего окончания школы. В 1996 году, когда я окончил гимназию №102 с золотой медалью и успешно поступил в Казанский медицинский университет, Мария Сергеевна, зная мое непростое финансовое положение как студента, предложила мне вести в школе факультативный курс химии для учеников, планирующих поступление в медицинский (о ЕГЭ еще не было и речи тогда, и в медицинский сдавали химию и биологию).

Мои занятия проходили по субботам (в другие дни я учился), после обеда, и часто заканчивались уже в 6-7 вечера – и неизменно, идя домой после них, я проходил мимо кабинета директора и заставал там ее все еще работающую, сидящую за кипами бумаг и что-то проверяющую, отмечающую себе. Ее работоспособность, а также способность моментально найти какой-то документ в огромной стопке бумаг на столе всегда удивляли меня. И она всегда находила время, чтобы расспросить меня об учебе, о маме, о моей жизни. Она всегда радовалась моим успехам, грустила о моих неудачах (если таковые бывали) и давала советы из своей жизни.

«Не забывай родину»

Последний раз я встречался с Марией Сергеевной зимой 2003/2004-го года. В то время я уже учился в аспирантуре в Германии; я приехал в Казань на рождественские каникулы и, конечно, зашел в школу, чтобы рассказать Марии Сергеевне свои новости. Я только за несколько дней до приезда вернулся из командировки в Хайдельберг, где мне выпала честь работать с одним из величайших ученых нашего времени, изобретателем двухфотонной микроскопии Винфридом Денком.

Я помню, как рассказывал ей о том, насколько прорывным является этот метод, как мы можем видеть работу живого мозга на клеточном уровне и как все-таки это сложно. Тогда я сам еще не знал, что в следующие 13 лет уже больше не приеду в Казань, но что-то в моем голосе или рассказе, видимо, позволило Марии Сергеевне раньше меня понять это. Я помню, что она говорила мне, чтобы я не забывал родину, то место, где я родился, что мой талант и мои знания нужны и могут пригодиться здесь и чтобы я обязательно возвращался по завершении учебы.

К сожалению, больше мы с Марией Сергеевной не виделись. Она так и осталась в моей памяти грозным и волевым директором, патриотом, гениальным организатором, всю себя отдавшей своему «детищу», гимназии №102, и своим «детям» – ее ученикам.