Евгений Богачев: «Скупость никого не украшает, кроме банкира. Банкир и должен быть скупым»

В руководстве республики было большое желание вытащить «Промстройбанк» (в 1999 году отозвана лицензия — прим. ред.). Сменили руководство, но это не привело к улучшению. Выяснилось, что банк погубила не оборонка, как все думали. Доля оборонки в общем долге банку составляла всего 24 процента. Главная причина была в том, что все выданные в поддержку банка кредиты, как и собственные ресурсы, просто раздавались. В то время, когда ставка рефинансирования Центробанка доходила до 200-300 процентов, огромная масса кредитов выдавалась каким-то малоизвестным фирмам сроком на 10 лет под пять процентов! Видимо, это делалось под давлением сверху. Я сам знаю одну московскую структуру, которой был выдан кредит свыше миллиона долларов. Со временем этот долг вырос с процентами за три миллиона долларов, но так и не был выплачен… хотя эта структура процветает до сих пор. Как-то глава этой фирмы снова обратился за кредитом, на сей раз уже в Нацбанк. Я ему вежливо очень ответил: «Верни сперва те три с лишним миллиона долларов, что ты брал в «Промстройбанке», и мы тут же решим вопрос с новым кредитом». Больше мы с ним не виделись.

В такой ситуации я понял, что все дальнейшие усилия вытащить банк ни к чему не приведут… и мы потеряли банк. В самые тяжелые времена «Татсоцбанка» мы решили поднять один из его дочерних банков. Выбрали «Ипотеку-Инвест» (ныне проблемный банк «Город» — прим. ред.). Банк небольшой, так что он вынужден осторожную кредитную политику проводить…. Несколько лет назад мы решили создать агробанк. Я ездил по Европе и видел, что везде есть агробанки и государство их курирует, поскольку именно государство поддерживает аграрное производство. А у нас с агробанками все время были проблемы. Президент поддержал, премьер тоже… Все сошлись на том, что лучшей кандидатуры, чем Дмитрий Нагуманов (отец бизнес-омбудсмена РТ Тимура Нагуманова –прим. ред.), найти трудно. <…> И он действительно сумел создать банк для села. Процентов 80 его ресурсов работает на селе, для села, и клиентура соответствующая. Нагуманов — один из лучших наших банкиров. По честности, щепетильности, расчетливости и скупости приближается уже к эталону швейцарского банкира.

«В самые тяжелые времена «Татсоцбанка» мы решили поднять один из его дочерних банков». Фото 3art.su

Скупее его только Тахир Гайнутдинов, председатель банка «Казанский». Этот отдыхает в Абхазии за пару долларов. А если на Кипре, так только в турецкой части — там цена путевки в 10 раз ниже, чем на греческой территории. Правда, сервис не тот, но море есть, говорит, этого достаточно. Он мне напоминает героя Бальзака Гобсека… Когда обращаешься к Тахиру Танзилевичу с просьбой о спонсорской помощи, он тоже начинает заикаться. Тахир несколько раз делал серьезные ошибки, но с годами стал осторожнее, набрался опыта, и сейчас «Казанский» входит в первую пятерку банков республики по капиталу, по другим показателям выглядит неплохо.

Скупость никого не украшает, кроме банкира. Банкир и должен быть скупым, беречь доверенные ему деньги. В Швейцарии я сам мог видеть и оценить эти замечательные качества настоящего банкира. В один из своих визитов в Цюрих я был приглашен на обед руководителем одного крупного местного банка. Вышли мы из ресторана, моя гостиница была рядом, а ему до дома было три-четыре километра. «Давай, — говорю, — я провожу тебя до машины». «А у меня нет машины», — отвечает банкир. «Как нет машины?» — «Машина служебная, — говорит, — у меня, конечно, есть, но если учредители узнают, что я использую ее в личных целях, они меня тут же уволят». Когда он работал в Америке, ему полагался кадиллак. Здесь, в Швейцарии, наблюдательный совет банка решил выделить ему очень скромную машину. «Я, — говорит, — предпочитаю ходить пешком, а если ездить, то на велосипеде или трамвае…» В отличие от германских или испанских банков, каждый из которых напоминает музей живописи и скульптуры, швейцарские банки выглядят очень серенько. Все сотрудники, человек 30-40, сидят в одном зале. На виду друг у друга, попробуй расслабиться — тут же попадешь под сокращение. Нет в банках даже гардеробной — рогатая вешалка стоит прямо в общем зале. Ксероксы, другая техника — в узких коридорах… Зато работники самой высокой квалификации. Работают четко, поразительно быстро, тут же ответят на любой вопрос, мгновенно окажут любую банковскую услугу. С юмором относятся к своей репутации скупердяев. Вся Швейцария обсуждала случай, когда дочь одного крупного банкира пригласила своих друзей в дом отца на встречу Нового года. Конечно, в складчину — кто принес шампанское, кто бутылку вина, кто палочку колбасы, кто кусок сыра. А хозяйка выставила на стол одно-единственное яйцо вареное в серебряной рюмочке. Возмущению прессы и общественности не было предела. Даже для Швейцарии это было слишком.

«В «Монте де Паско де Сиена» мне в этом банке с гордостью показывали долговую расписку самого Колумба… Прошло пять столетий, расписка банком до сих пор хранится совсем не как музейный документ, учитывается в активе баланса банка». Фото ttolk.ru

Когда я бывал в Италии, у меня сложились добрые отношения с синьором Пироцци, который возглавляет в Москве представительство банка «Монте де Паско де Сиена», муниципального банка крупного района на севере Италии. Мне в этом банке с гордостью показывали долговую расписку самого Колумба, который занимал деньги для своих плаваний, но не вернул. Прошло пять столетий, расписка банком до сих пор хранится совсем не как музейный документ, учитывается в активе баланса банка. Без малого 500 лет накручиваются проценты, сумма долга выросла неимоверно. Американцы уже не раз предлагали выкупить эту расписку. Но банк отказывает. Таких расписок я видел много в старинной картотеке, некоторым долгам 300 лет, многим — 200. Архивы не уничтожаются, как у нас, древние кредитные истории продолжаются…

Часть 1. «Как я был противником «500» дней…»