«Мы боремся за то, чтобы улучшить качество жизни ребенка, даже если не можем его вылечить»

«Любимой книгой моего детства были «Белые цветы» Абдурахмана Абсалямова»

Резеда Феликсовна рассказывает, что выросла практически на пороге фельдшерского пункта: ее бабушка больше сорока лет проработала фельдшером на селе. Девочка, проводя с бабушкой много времени, через все детство подспудно пронесла четкое ощущение того, что тоже станет медиком. Уже в средней школе это желание четко оформилось. В старших классах Резеда, держа в уме, что нужно будет сдавать физику (которая шла в те годы первым экзаменом в медицинский институт), поступила в экспериментальную школу-лицей при физическом факультете КГУ (ныне это Лицей им. Лобачевского КФУ). Это было в далеком 1990-м, наша героиня попала в первый выпуск лицея, который на ту пору являлся абсолютным ноу-хау в республике, уникальным учебным заведением.

Правда, судьба над девушкой пошутила, и первым экзаменом в мединститут в 1992 году оказалась не физика, а химия. Впрочем, она его успешно сдала и поступила на педиатрический факультет. Это было стратегическое решение, продиктованное отцом. Выбирали между лечфаком и педфаком, и отец сказал дочери: «Кызым, ты очень маленького роста, тебе лучше будет с детьми работать». Сегодня Резеда Феликсовна смеется:

— Но ко мне ведь и подростки приходят, которые могут быть на две головы выше, чем я. Тогда я в приемном покое и прошу 15-,16-летних пациентов: «Пожалуйста, присядьте на кушетку». И осматриваю их в положении сидя.

В неврологию нашу героиню привел, по ее собственным словам, Его Величество Случай. В 1994 году, после второго курса, студентка пришла в стационар ДГБ №8 на практику, работать младшей медицинской сестрой. Потом осталась работать медсестрой — а впоследствии все это логически вылилось в ординатуру по детской неврологии, которую наша героиня тоже проходила здесь.

— Хотя изначально, поступая в мединститут, я грезила кардиологией. Потому что любимой книгой моего детства были «Белые цветы» Абдурахмана Абсалямова. А ведь прототипом профессора Тагирова был знаменитый татарстанский кардиолог Абубакир Терегулов, — рассказывает доктор. — Так что вначале я думала лечить людям сердце. Но это была романтика. А потом я попала сюда и поняла, что это классно. Ведь в неврологии нужно очень серьезно думать. Можно выстраивать топические диагнозы — к великому счастью, наше врачебное поколение еще учили это делать. Я успела попасть в последний вагон практически советского медицинского образования. У меня были прекрасные учителя, которые становились наставниками не только в профессии, но и в жизни. Свой путь в неврологии я начинала благодаря Фание Мансуровне Зайковой, а в ординатуре жизнь свела меня с Валентиной Ивановной Марулиной. Большое влияние оказал на меня научный руководитель моего диссертационного исследования, профессор Радий Германович Есин. Моя бесконечная благодарность — Елене Олеговне Карповой и Ольге Сергеевне Кочергиной. Многие наставники моего поколения еще при жизни становились легендами. Благодаря этим людям я состоялась и абсолютно счастлива в профессии!

Изначально, поступая в мединститут, я грезила кардиологией. Потому что любимой книгой моего детства были «Белые цветы» Абдурахмана Абсалямова

«Видеть первые шаги детей, которые проходят абилитацию, — большая радость»

Вот уже 30 лет, изо дня в день, Резеда Феликсовна приходит на работу сюда, в тихий уголок на улице Бари Галеева, в котором будто бы остановилось время. Шумят высокие деревья, вокруг больничного корпуса тишина, рядом — старые дома. Но внутри больницы кипит работа, бурлят эмоции, и каждый день маленькие пациенты совершают свои маленькие подвиги. Шаг — подвиг. Новое слово — открытие. Освоение нового движения — свершение.

Такая уж эта больница: здесь лечат детей с неврологическими нарушениями и тяжелыми поражениями ЦНС. Основная часть пациентов — с заболеваниями, которые инвалидизируют человека. Резеда Феликсовна за 30 лет прошла в этой клинике путь от младшей медсестры до заведующей отделением.

С эмоциональной точки зрения, здесь должно быть непросто. Ведь в генеральном понимании, педиатр — это врач, к которому приходит ребенок с заболеванием, а уходит — здоровый. Здесь, в неврологии, так получается далеко не всегда, ведь диагнозы зачастую хронические. Видеть тяжелые нарушения нервной системы, каждый день сталкиваться с человеческим горем — тоже, наверное, задача не из простых. К тому, что Резеда Феликсовна будет всю жизнь помогать, но не всегда видеть окончательное излечение, она, по ее словам, была готова.

— Почему-то, наоборот, мне казалось, что видеть первые шаги детей, которые проходят абилитацию в стенах нашей больницы, — это большая радость. Когда я начинала работать, это была совсем другая клиника: тут был огромный кластер реабилитационных мероприятий, работал очень профессиональный инструктор по ЛФК, был и зал для ЛФК. На тот момент это была очень активно развивающаяся, активно работающая больница. Теперь уже и зала нет, и инструктора тоже. Но у нас по-прежнему работают очень профессиональные, замечательные специалисты, — повествует наша героиня.

Сохранять спокойствие в работе с самыми сложными случаями — важное качество доктора. Резеда Феликсовна разводит руками:

— Либо мы остаемся в этой профессии, либо уходим. Конечно же, я не могу не сочувствовать маленьким пациентам. Не сопереживать их семьям. Возможно, это покажется жестоким, но я научилась сохранять спокойствие даже в самых трагических ситуациях. Иначе я просто не смогу помочь. Я в роли врача должна стоять на позициях конструктивного подхода к ситуации. Применить все свои знания и умения, чтобы помочь. Поэтому научилась релаксировать и отдыхать. Регулярно прохожу тренинги, потому что без посторонней помощи порой бывает сложновато.

Особенно важно, по словам доктора, отстраниться от житейских проблем семьи — и родителям доктор так и объясняет. Дескать, для вашего ребенка мы можем сделать очень многое, с медицинской точки зрения — и мы это сделаем. Но решить вопросы соцобеспечения доктор не может. Даже когда мама одна тянет эту сложную семью. Медик не может помочь в этой плоскости, зато у него есть высокий уровень медицинских компетенций, и все они в распоряжении пациента.

«У нас есть серьезная задача — поставить ребенка на ножки»

С 1990-х годов медицинская наука шагнула далеко вперед. Огромное продвижение произошло в сфере лечения эпилепсии. Когда наша героиня еще только начинала работать, было описано два варианта эпилептических приступов, а сегодня клинические рекомендации по эпилепсии печатаются на 152 страницах, где описано множество разновидностей. 30 лет назад доступные препараты для детей с эпилепсией можно было пересчитать на пальцах одной руки. Теперь их значительно больше.

В сфере нарушения двигательных функций появились новые методы абилитации — многие пациенты ДГБ №8 делают свои первые шаги именно здесь, благодаря применению таких методик.

— В первую очередь это навыки движения. У нас есть серьезная задача — поставить ребенка на ножки, научить его правильному стереотипу ходьбы, чтобы он мог самостоятельно передвигаться. А в идеале — мог бы себя обслуживать, — объясняет Резеда Феликсовна. — Мы же боремся за то, чтобы улучшить качество жизни пациента, даже если не можем его полностью вылечить. Чтобы он мог социализироваться. Ходить в школу. Учиться. Общаться со сверстниками, причем так хочется, чтобы на наших пациентах не было стигмы «инвалид»! Ведь не мне вам говорить, какими жестокими могут быть дети.

Кстати, именно по этой причине психотерапевтическая помощь — еще один аспект работы детской неврологической больницы. Детей готовят к «большой жизни», учат принимать себя и взаимодействовать в социуме.

Есть у доктора-невролога свои «фишки» в работе. Так, у пациентов с ДЦП один из самых распространенных симптомов — сильный мышечный спазм, который не дает двигаться и причиняет боль. Чтобы провести осмотр или медицинские манипуляции, невролог должен пальпировать мышцы пациента. А значит, нужно развить чувствительность осязания. За 30 лет работы Резеда Феликсовна выработала собственную методику: говорит, для того, чтобы прочувствовать мышцы при пальпации, надо исключить на время зрительный контроль. Так что она закрывает глаза или отворачивается, когда погружается в изучение конкретной мышцы.

Так хочется, чтобы на наших пациентах не было стигмы «инвалид»! Ведь не мне вам говорить, какими жестокими могут быть дети

В 2009 году доктор защитила кандидатскую диссертацию. Говорит, что это нужно было ей и с профессиональной точки зрения, и для саморазвития:

— В нашей профессии нельзя все время оставаться на одном уровне. Медик учится всю жизнь. Это бесконечное развитие, работа, самосовершенствование. Одна моя коллега, которую я бесконечно уважаю, говорит, что каждый день надо читать минимум три страницы статей, книг или монографий. У меня другая практика: я выделяю на чтение профессиональной и околопрофессиональной литературы минимум 15—20 минут в день, — объясняет Резеда Феликсовна.

Материал для диссертации она собирала… в музыкальной школе при Казанской консерватории! Работа была посвящена мышечным проблемам, возникающим в связи со статическим напряжением. Подобная ситуация возникает у музыкантов и художников. Доктор в динамике с первого по десятый классы наблюдала детей, осматривала их и собрала внушительный материал, с доказательной базой и рекомендациями по тому, как проводить профилактику.

«Нехватка реабилитационных центров и кадров для них — всеобщая проблема в нашей стране»

Ситуации с тяжелыми неврологическими поражениями детей очень драматичны. Зачастую из такой семьи уходит отец, и ребенком занимается мама в одиночку — у врачей нет подробной статистики, но они говорят о том, что каждый день наблюдают воочию. У таких матерей огромный страх: а что будет с их ребенком, если не станет их самих? Кто возьмет на себя уход за ним, на кого он останется?

Доктор рассказывает нам о самых тяжелых случаях и не может сдержать слез:

— Я ведь почему так реагирую? Это очень тяжело, когда ты ребенка вместе с его мамой ведешь с трех-, четырехлетнего возраста, а в 18 лет они просто уходят в никуда. Никому не нужные. В отделениях реабилитации приоритет отдают постинсультным пациентам, а людям, страдающим ограничениями движения «родом из детства», получить помощь сложнее. Слава богу, если потом мама за ним ухаживает. Такая ситуация не только в Казани, об этом мне говорили и врачи из других регионов. Нехватка реабилитационных центров и кадров для них — это общая проблема в нашей стране.

Впрочем, есть в работе детского невролога не только драмы, но и радостные моменты, большие медицинские победы. Резеда Феликсовна вспоминает случай с пятнадцатилетней девушкой, которую сбила машина, когда та возвращалась со спортивной тренировки. Был серьезно поврежден мозг, и после длительной реанимации последовало полтора года серьезной реабилитации. Занимались этим врачи ДГБ №8.

— С ней занималась вся больница, все доктора по очереди. Когда она сделала свои первые самостоятельные шаги, она прошла по нашему живому коридору. Мы все выстроились на третьем этаже. А девочка аккуратно, делая шажок за шажком, очень медленно, пытаясь порой придержаться за наши руки — прошла по этому коридору. Мы ей аплодировали. Это была настоящая победа.

Самые сложные случаи Резеда Феликсовна, как заведующая отделением, берет себе. Говорит, честь мундира обязывает. А еще тяжелые случаи — те, с которыми надо разбираться. Читать, считать, обдумывать. А она очень любит думать над пациентом. Примерять на него разные методики реабилитации и абилитации, с разных сторон оценивать симптоматику. Наша героиня владеет разнообразными медицинскими методиками и сама лично их применяет. Например, в день, когда корреспонденты «Реального времени» пришли на интервью, она показала, как делает сеанс ботулинотерапии малышу с ДЦП — серия уколов помогает расслабить мышцы, снять боли и приступить к разработке правильных двигательных паттернов. А еще доктор владеет методиками мануальной терапии.

— Я беру сложный случай. Руками «смотрю» ребенка — как уже вам сказала, изучаю, пальпирую его мышцы. И таким образом понимаю точку приложения мануально-терапевтических процедур.

«Так может быть, с ребенком надо просто погулять?»

В абилитации и реабилитации детей с неврологическими проблемами колоссально высока роль вовлеченности родителей, их адекватного сотрудничества с докторами. И обязательного соблюдения всех рекомендаций врача. Резеда Феликсовна рассказывает разнообразные случаи, которые могли бы показаться забавными, если бы не имели прямого отношения к детскому здоровью.

Например, врач может выдать маме список рекомендаций, а та спрашивает: «А таблетку-то какую пить?». Доктору приходится настаивать: «Вначале, пожалуйста, проведите все то, что я вам порекомендовала, а уже потом мы с вами поговорим о медикаментах». Просто зачастую, как объясняет наша героиня, жизнь ребенку (особенно если у него нет хронических неврологических диагнозов) можно улучшить, вообще не прибегая к медицинским препаратам.

Многие ее советы родители считают банальными и «навязшими в зубах». Но нормализация режима сна и бодрствования творит настоящие чудеса. Наша героиня рассказывает:

— Как-то приводит мама ребенка с жалобами на головную боль. Начинаю расспрашивать и слышу: «Ну вот, мы когда проходим 15 минут от школы до дома — боль прекращается». Понимаете? Я говорю ей: «Так может быть, с ребенком имеет смысл погулять?». Если мальчик или девочка в школе с восьми до пяти — это, на секундочку, полный рабочий день. А у нас ведь еще родители любят отдать чадо в десяток кружков, чтобы оно, бедное, постоянно занято было.

Еще одно «важное открытие» родители порой делают в области режима питания ребенка. Здесь, в ДГБ №8, нередко появляется скорая помощь с детьми, теряющими сознание, примерно в четыре-пять часов вечера. Неврологи начинают выяснять, что происходит, и выясняется, что ребенок просто с семи часов утра ничего не ел. Доктор задается вопросом: так может быть, родителям быть гуманнее к своим детям? Может быть, прекратить требовать от них каких-то больших свершений, а просто вовремя их кормить и периодически с ними гулять? И тогда они перестанут падать в обмороки и страдать «школьными головными болями» (Резеда Феликсовна считает, что такой вид боли уже нужно четко выделять).

Очень беспокоит докторов непомерная нагрузка (и физическая, и психологическая) на подростков перед сдачей ОГЭ и ЕГЭ. По словам Резеды Феликсовны, эти виды экзаменов массово приводят детей в кабинет невролога.

— Мы уже в апреле, в период пробных экзаменов, видим, как абсолютно здоровых детей делают невротиками. К нам их привозит скорая помощь: с обмороками, с нервными срывами. А следом появляются родители. И я понимаю: дети-то из благополучных семей, где родителям не все равно, какой балл они получат. Но это как ребенка надо накрутить? Психологически детей к экзамену не готовят. И, дай бог, если ребенку повезло и дома относятся к ситуации адекватно. А если и мама с папой начинают накручивать себя, что остается ребенку делать? Ведь в 16—17 лет они еще дети! Еще и гормональных всплесков подросткового периода никто не отменял. В результате мы каждый год имеем то, что имеем...

«Чтобы ребенок развивался, надо максимально осложнить ему жизнь»

Еще один бич современной детской неврологии — задержки и нарушения речевого развития. Их сейчас очень много — и чтобы глубже погрузиться в эту проблему, наша героиня даже получила второе высшее образование в Институте филологии Казанского федерального университета. Теперь у нее есть диплом нейролингвиста, и это образование, по ее словам, колоссально помогает в работе с такими детьми.

Задержки речевого развития у детей, по словам доктора, однозначно и напрямую связаны с тем, что современные родители чуть ли не полностью отказываются от пальчиковых игр, не развивают у детей мелкую моторику, не разговаривают с малышами, не читают им книги. Главным воспитателем чуть ли не с годовалого возраста становится телефон или планшет.

— Вы наше поколение вспомните, как с нами родители играли. Фантики прятали в крупу, просили помочь перебрать гречку, те же шнурки завязывать учили. Сейчас все просто: гречка — в пакетиках, вместо шнурков — липучки, вместо долгих постоянных разговоров — мультики в планшете, — возмущается доктор. — Но чтобы ребенок развивался, надо максимально осложнить ему жизнь! А гаджеты — бесконечный бич нашего времени. Надо детям читать, окружать его книгами. Надо, чтобы ребенок бегал и звучал. До года ребенку нужно петь потешки и ладушки. Сейчас наступило то время, когда надо бабушек наших вспомнить! — говорит Резеда Феликсовна.

Доктор поддерживает учителей, которые запрещают пользоваться гаджетами на своих уроках. Но проблемы это не решает, ведь современный родитель знакомит малыша с мобильным телефоном и планшетом чуть ли не с рождения.

Задержка речевого развития может формироваться и еще по одной, тоже тотально распространенной, причине: фастфуд и пюрированная пища. Чтобы формировалась речь, объясняет доктор, нужно, чтобы правильно развивалась мускулатура челюсти. А эта мускулатура формируется исключительно при жевании. Так что ее надо нагрузить. Мясо давать кусочками, а не в виде фарша. Капусту, морковку, яблоко — в твердом, натуральном виде, а не как пюре. И все это — сразу же, как только ребенок учится жевать и имеет достаточное количество зубов.

Мы уже в апреле, в период пробных экзаменов, видим, как абсолютно здоровых детей делают невротиками. К нам их привозит скорая помощь: с обмороками, с нервными срывами

«Не зря тебя сюда врачом поставили»

Резеда Феликсовна грустно рассказывает: когда в семье горе, родители порой в попытках найти виноватых ведут себя агрессивно с докторами. Такое бывает. Но она говорит, что врач в этой ситуации должен включить всю выдержку и понять, что маме тяжелее.

— Не зря тебя сюда врачом поставили. Надо найти какие-то слова, доводы, чтобы хотя бы убрать агрессию. Мы все люди, и далеко не всегда мама сразу принимает диагноз. Некоторые категорически не соглашаются, начинают искать альтернативные варианты и других докторов. Мы с пониманием к этому относимся, это их право. Вот только большинство из них все равно в итоге возвращаются к нам. Со своей стороны, мы, конечно, прилагаем максимум усилий для того, чтобы снизить градус реакции. Но сложно представить, как мы сами отреагировали бы на постановку неизлечимого диагноза нашему ребенку, — грустно говорит доктор.

А еще она признается: иногда возникает досада и разочарование в себе самой, когда не удается помочь пациенту. Бывают такие ситуации, когда все возможности современной медицины пасуют перед болезнью, но и в этих случаях главные вопросы у доктора всегда возникают в первую очередь к себе.

Вечером уйти из кабинета и до утра не вспоминать о работе наша героиня так и не научилась.

— В той же самой моей любимой книге Абсалямова написано: врач сгорает, как свеча, но свет отдает пациенту. Это близко к истине, — размышляет доктор. — Поэтому так важно уметь восстанавливаться.

Резеда Феликсовна признается: отчасти она может назвать себя честолюбивым человеком. А иначе смогла бы она добиться всего того, чего добилась? Защита диссертации, заведование, второе образование, постоянное совершенствование, освоение новых методов…

— И когда такие методы появляются, которые могут помочь, мы счастливы. Вместе с мамами наших пациентов. Вы не представляете, что такое, когда мать говорит: «Боже мой, как же я хочу, чтобы мой ребенок сказал «мама»!» Для нас, обывателей, в этом нет ничего особенного. Но когда ребенок молчит 3, 4, 5 лет — мама за каждое слово бьется! И мы вместе с ней. Например, такое бывает при работе с детьми с аутизмом. Мы, кстати, до последнего не отдаем таких детей психиатрам, — рассказывает доктор.

Кстати, об аутизме: новое время несет новое понимание, и наша героиня согласна с тем, что это не всегда диагноз. Такое состояние может считаться и особенностями развития. Резеда Феликсовна приводит примеры детей с расстройством аутистического спектра, которые невероятно показывали себя в творчестве — в рисовании и музыке. А современный мир с широкими возможностями удаленной работы позволяет автономно и вполне благополучно найти себя в социуме человеку, который не настроен к личной коммуникации.

«Это старомодно и несовременно, но для меня моя профессия — это искусство, служение»

Резеда Феликсовна уверенно заявляет: для любой женщины очень важно в первую очередь состояться в семье.

— Мне кажется, я состоялась в этом плане. Очень этим горжусь и счастлива. У нас трое детей, а материнство — великое счастье! — говорит наша героиня.

Так что за стенами больницы она в первую очередь любящая, внимательная и счастливая мать. И это — один из колоссальных источников энергии и восстановления, о котором она говорила. Но есть и другие способы. Например, доктор любит водить машину: за рулем объехала пол-России. Если чувствует, что закипает, — садится за руль и куда-нибудь едет. Как ни парадоксально, это ее успокаивает, несмотря на пробки и нештатные ситуации на дорогах.

В последние лет пять наша героиня увлеченно выкладывает шамаили из стразов — рукоделие тоже успокаивает и помогает упорядочить мысли. В последнее время, в связи с этим увлечением, начала учиться арабской вязи. А еще в качестве одного из любимых хобби Резеда Феликсовна называет чтение. Очень любит музыку — и театр, и концертный зал консерватории, и собственноручное музицирование. Поддерживают эту любовь и трое ее детей, а старшая дочь даже выбрала музыку будущей профессией — учится в музыкальном колледже по классу скрипки.

Доктор признается: в будущем видит себя именно здесь, на этом месте. Она говорит, что должна продолжать вкладывать в пациентов свои знания, свою осмысленность. Как завотделением наша героиня обязана 24 часа в сутки быть на связи. Ей могут позвонить в любое время — и звонят! А она говорит, что даже не раздражается.

— Это ведь огромное счастье, когда Всевышний дает возможность прочувствовать тебе и профессиональное призвание, и профессиональную гордость. А не так, что ты ходишь на работу, отсиживаешь там 8 часов и убегаешь домой. Это старомодно и несовременно, но для меня моя профессия — это искусство, служение, понимаете? — рассуждает Резеда Феликсовна.

На наш традиционный вопрос о том, что больше всего любит в своей работе, доктор отвечает:

— Глаза пациентов. Осмысленные и радостные. И счастливые глаза матери.