«Нэфис Косметикс» обошел АСВ в битве за активы

«Доказали все возможные признаки аффилированности»

Конкурсный управляющий «Татфондбанка» госкорпорация «Агентство по страхованию вкладов» предпринял очередную попытку добиться для «Нэфис Косметикс» субординации: понижения статуса как кредитора, чьи требования почти на 1 млрд рублей должны быть удовлетворены по остаточному принципу. В конце минувшей недели жалобу АСВ рассмотрел Арбитражный суд Поволжского округа.

К этому моменту нижестоящие инстанции вынесли два противоположных решения: Арбитражный суд РТ принял сторону ТФБ (АСВ), а вот Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд в Самаре 26 октября прошлого года опроверг его выводы. Его постановление госкорпорация и просила отменить. Интересно, что помимо самого ТФБ жалоба поступила и от вкладчика банка Алексея Косоурова, который, впрочем, пропустил срок на ее подачу: просил восстановить. Причины пропуска не назвал и сам в суд не явился.

Участники же процесса в лице «конкурсника» завода СМС и его учредителя Юрия Ляшенко были против, считая, что у него нет права на обжалование: в противном случае все вкладчики банка могли бы обжаловать все судебные решения, где банк является кредитором. «Представляете, сколько их? 2—3 тысячи!» — напомнили они. Представитель ТФБ, говоря о том, что постановление апелляционного суда «незаконно и необоснованно», назвал целый ряд статьей Гражданского кодекса, закона «О банкротстве» и АПК.

Он напомнил, что в этом обособленном споре было предъявлено требование «Нэфис Косметикс», основанное на сделанных авансовых платежах почти на 928,6 млн рублей и 303,3 млн рублей по шести договорам: двух толлинговых на переработку продукции 2016—2017 годов, а также четырех договорах аренды (один на земельный участок и три на офисное помещение). По мнению ТФБ, эти требования подлежат субординации, то есть понижению очередности в выплате, потому что, как считает конкурсный управляющий банка, должник и кредитор аффилированы. А требования аффилированного кредитора, по сложившейся практике, переводятся за реестр.

Представитель АСВ напомнил, что Верховный суд РФ допускает для признания лиц фактически аффилированными несколько признаков: трудовые отношения, транзитный прогон средств друг между другом, совместное поведение в процессе, внесение средств в уставный капитал и т. д. «Мы в этом деле доказали все возможные признаки фактической аффилированности», — заявил юрист госкорпорации в суде.

«Деньги ни одного дня не находились на счете завода СМС»

Так, он рассказал, как путем «незатейливой цепочки» был увеличен уставный капитал завода СМС. «Нэфис Косметикс» к 1 июня 2016 года предоставил заем в 50 млн рублей «Лаборатории Реал Тонус Хайер» (РТХ), находящейся с «Нэфисом» по одному адресу. Она в этот же день в качестве беспроцентного займа выдала точно такую сумму гендиректору завода по производству СМС Юрию Ляшенко. Тот сначала перевел их на свой счет, а уже 2 июня отправил на счет ЗСМС в качестве увеличения УК. «Буквально за несколько дней 50 миллионов прошли по кругу. И, что самое удивительное, они также в виде аванса были отправлены в «Нэфис Косметикс» и ни одного дня не находились на счете завода СМС. Что это как не увеличение уставного капитала последнего за счет «Нэфис Косметикс» и совершение транзитных операций?» — задался вопросом представить АСВ.

Юрист госкорпорации также утверждал, что в работу завода было вовлечено большое количество сотрудников «Нэфис Косметикс»: «А это один из ключевых принципов фактической аффилированности». Так, гендиректор «Лаборатории РТХ», через которую шли деньги на «уставник» ЗСМС, являлся в то время гендиректором самого «Нэфис Косметикс»: «Одновременно был и там, и там». Исполнителем письма в банк с просьбой об очередном транше был замдиректора «Нэфис Косметикс» по экономике и финансам. А главбух завода по производству СМС несколько лет отправляла его бухгалтерскую отчетность с почтового ящика «Нэфис Косметикс». Последний же на сайте hh.ru искал сотрудника на должность директора «Лаборатории РТХ».

По словам представителя управляющего ТФБ, согласно бизнес-плану изначально предполагалось, что основная часть сотрудников для производства продукции ЗСМС будет переводиться в существующие производства «Нэфис Косметикс». Более того, последнее бралось за их обучение на оборудовании, которое, как установлено, было закуплено «Нэфисом» еще в 2014 году.

Он также отметил, что согласно этому же бизнес-плану производство завода синтетических стиральных порошков было полностью интегрировано не только в производственные, но и в маркетинговую систему «Нэфис Косметикс»: «Не предполагалось, что ЗСМС будет действительно независимым или будет производить продукцию для их конкурентов. Здесь до сих пор нет следов Procter & Gamble, «Невской косметики» и прочих». Даже подача воды для ЗСМС, по его словам, предполагается за счет «Нэфиса»: «У них нет даже собственной отгороженной территории: это территория «Нэфис Косметикс». Более того, весь их план бизнеса — это расширение производства последнего».

Как отметили в АСВ, в упомянутом бизнес-плане «Нэфис Косметикс» вообще касается большая часть информации. У «конкурсника» ТФБ этому есть объяснение: «Тогда они еще не понимали, что эта фактическая аффилированность для них опасна, в том числе в плане субсидиарной ответственности, и смело говорили, что это их проект». Именно для этого, по мнению юриста АСВ, обращались к банку, давали обеспечение: и КМЭЗ, входящий в структуру «Нэфис Косметикс», и сам «Нэфис». Кстати, предоставление обеспечения, отметил он, — еще один критерий, определенный Верховным судом как доказательство фактической аффилированности.

Представитель» «конкурсника» ТФБ нашел у упомянутых компаний не только общность экономических целей, но и общность поведения. Так, он привел пример с делом, касающимся кредитного договора. В его рамках и сам завод СМС, и «Нэфис», и КМЭЗ синхронно говорили, что на момент выдачи кредита 9 июня 2016 года было выполнено всего 20 процентов земляных работ по строительству завода. Но когда ТФБ получил статус конкурсного кредитора ЗСМС после «целой перипетии с Приволжским райсудом» (информацию предоставили только после обращения к председателю), то выяснил, что завод в его нынешнем виде был возведен задолго до выдачи кредита.

По версии конкурсного управляющего ТФБ, «Нэфис Косметикс» строил завод по производству синтетических моющих средств совместно с входящим в группу КМЭЗ, а эту завуалированную модель финансирования, по поводу которой он вводил всех в заблуждение, предпринял, чтобы можно было перераспределить риски в случае банкротства ЗСМС,

«Никому не известная компания стала крупным строителем химического комбината»

По словам юриста госкорпорации, их оппоненты в этом деле наконец признали, что производство строилось с 2013 года: «Но для завода СМС». Он рассмотрел эту версию детально. Такое наименование, как завод СМС, появилось только в 2016 году: до этого было некое ООО «Фарт».

В понимании АСВ, эта преподнесенная другими участниками спора история выглядит так. Была никому неизвестная компания с 10 тысячами рублей уставного капитала, которая в 2016 году неожиданно стала крупным строителем химического комбината. «То есть получается, что «Нэфис Косметикс» нанимает ООО, у которого отсутствовали сотрудники и средства на расчетном счете, а учредителем была женщина, занимающаяся торговлей продуктами. И она на их территории начинает строить завод, и строит его 3 года», — отметил юрист Агентства по страхованию вкладов. Между тем, по его словам, нет ни одного доказательства, что этот «Фарт» когда-либо вообще принимал участие в чем-либо, связанном со строительством. У него даже разрешения не было. Оно было получено только весной 2016 года — уже на завод СМС. Причем, как выяснило АСВ, разрешительная документация направлялась «Нэфисом» как на реконструкцию своего собственного объекта. «Такое поведение атипично, его не встретишь между независимыми лицами», — утверждал представитель «конкурсника» ТФБ.

Он напомнил, что по договору подряда, который представил «Нэфис Косметикс», речь шла об авансировании со стороны заказчика. Это авансирование все 3 года не предоставлялось. «Но что делает «Нэфис Косметикс» для своего заказчика? Закупает по всему миру технологическое оборудование: обращается в Голландию, другие страны. Иностранные специалисты приезжают на территорию «Нэфиса» и строят там завод.

Получается, что берется какая-то «помойка» и 3 года «Нэфис» без сотрудников, специалистов, без всего возводит для нее химическое производство. За своим забором и подключенным, естественно, к своей технологической цепочке. Вместо того, чтобы внести в его уставный капитал соответствующие средства, придумали схему с незаключенным договором: «Схема, по которой — вообще атипичный случай — подрядчик должен денег заказчику. Обычно, вообще-то, подрядчик должен выполнить работу за деньги заказчика».

Была придумана очень странная, не понятная никому схема, согласно которой по незаключенным условиям договора предоставлялись деньги в счет будущих зачетов на будущие переработки. «Ни в один из дней этого авансирования на счете завода СМС той самой суммы в 900 с чем-то миллионов так и не появилось. И уж точно эти деньги не уходили ни на стройку, ни на погашение процентов банка», — подчеркивал в суде представитель госкорпорации.

В чем экономическая природа этой сделки? Ведь завод не был построен, до переработки еще было далеко. АСВ представляется, что речь шла о необходимости участвовать в его конкурсной массе в случае, если они не доведут строительство ЗСМС до конца. «Иного смысла авансирования не было, потому что деньги тут же возвращались обратно», — заключил он. По мнению «конкурсника» ТФБ, все эти обстоятельства свидетельствуют, что «Нэфис» является контролирующим должника лицом, а не просто аффилированным лицом. «Банк выдал свои деньги и стоит в конкурсной массе. «Нэфис» выдал, тут же получил эти деньги и тоже хочет в эту же конкурсную массу, да еще как обремененный залогом. То есть они эти деньги получили посредством круговых операций, так они еще будут раньше нас стоять в очереди. Очень удобная схема», — обрисовал ситуацию юрист госкорпорации.

Но вторая судебная инстанция это мнение не разделила. «Мы думаем, что доказали даже больше, чем обычно предполагает для выяснения фактической аффилированности Верховный суд, — заметил представитель АСВ. — Но в апелляции нам говорят, что она не доказана». Между тем вопрос фактической аффилированности для «конкурсника» ТФБ, по признанию его представителей, принципиальный. Он важен не только для этого спора о субординации, но и дальнейших разбирательств. «Особенно для вопроса о субсидиарной ответственности», — подчеркнул юрист Агентства по страхованию вкладов.

Отметим, что в Арбитражный суд РТ поданы заявления о привлечении к такой ответственности «за доведение до банкротства завода СМС» самого «Татфондбанка» (в июле прошлого года подал бывший «конкурсник» ЗСМС Равил Латыпов) и АО «Нэфис Косметикс» и Юрия Ляшенко (этого требуют ТФБ и нынешний управляющий ЗСМС Олеся Котова).

«Повесьте на себя долг перед какой-нибудь компанией»

Представитель АСВ напомнил позицию Верховного суда РФ: требования контролирующих должника лиц не должны равняться и быть поставлены вровень с мнением независимых кредиторов. В кредитном договоре между банком и заводом СМС был пункт: после выдачи 3,1 млрд рублей завод представит доказательства заключения договора на производство продукции. Само по себе это было дополнительное обеспечение интересов банка.

«В кредитном договоре никоим образом не говорится о том, что банк просит навесить на себя долг перед какими-либо лицами. То есть сама суть кредитования сводится к тому, что банк предоставляет деньги, просит предоставить обеспечение против этих денег — залог, ипотека и т.п. Ни разу, сколько бы мы ни судились в каких процессах, нам не доводилось видеть такие условия предоставления кредита. То есть у нас не предусматривалось проведение тех операций, которые они сделали с вернувшимися в «Нэфис» деньгами.

Деньги уходили в назначение платежа, которое было неисполнимо и не исполнялось. Эти операции проводились с 1 по 6 июня. У нас договор 9 июня. Никоим образом эта круговерть не могла быть нами согласована». Он сообщил, что «конкурснику» ТФБ стало известно о этих операциях только из запросов в банк «Открытие» «уже в рамках настоящего дела».

«Коль скоро оба финансировали, должны оказаться в равном положении»

Представитель конкурсного управляющего завода по производству СМС признал, что это дело «неординарное». Как оказалось, «конкурсник», позицию которого он донес, за то, чтобы оставить в силе постановление апелляции. Представитель управляющего напомнил обычную практику — выдавая кредит, банк следит за состоянием дел у своего заемщика: «Тем более в таком большом инвестиционном проекте». Тем самым он подвел к выводу о том, что в этом случае «должна действовать презумпция, что банк не мог не знать о том, что построено, в каком объеме и т. д.». По мнению управляющего, по сути, этот инвестпроект финансировался двумя основными кредиторами — банком и «Нэфисом»: «Каждый финансировал по-своему, как умеет. Банк — прямой выдачей денег, «Нэфис», может быть, не всегда, на первый взгляд, понятными сделками, но, тем не менее, это было два стратегических инвестора». А коль скоро они оба финансировали, то и в ситуации банкротства должны отказаться в равном положении: «Рисковали оба, вкладывались оба. Оба хотели доработать. Поэтому, если субординировать, логика подсказывает, и банк тогда нужно субординировать».

Но если так, нужно закрывать дело о банкротстве, «что само по себе парадоксально». «Значит, их нужно оставить вдвоем в реестре с одинаковым статусом», — подытожил представитель «конкурсника». Как подтвердили участники процесса, в реестре ЗСМС сейчас только два кредитора — «Нэфис Косметикс» и «Татфондбанк». Было больше, но остальные права требования были выкуплены «Нэфисом».

«АСВ в свое время принял неправильное управленческое решение»

В свою очередь, представитель «Нэфис Косметикс» утверждала: тот факт, что завод будет располагаться на территории «Нэфиса», был отражен в бизнес-плане. Выдавая деньги, ТФБ был ознакомлен со всеми обстоятельствами, включая договор аренды земли, маркетинговые исследования по поводу того, как будет реализовываться производимая на заводе продукция. В том числе ему было известно обо всех стадиях строительства.

Она пояснила, что прежде чем заключить кредитный договор, был представлен проект. Стоимость строительства составляла 4,8 млрд рублей. Банк предполагал выдать 3,9 млрд: «Разница должна была быть внесена «Нэфис Косметикс» через аванс». При этом в кредитном договоре было четко указано, что ЗСМС не может финансироваться где-либо в другом месте. О том, что у заемщика нет никакого другого имущества, банку также было известно.

Кредит выдается в июне, проценты начинают начисляться с июня. Каким образом неработающий заемщик должен был погашать проценты по кредиту банку? Для этого в том числе было прописано, что в этом случае в виде авансов за произведенную в будущем продукцию эти средства должен перечислять «Нэфис Косметикс».

«Банк дает согласие. Более того, он указывает: эти вложения с вас, товарищ второй инвестор. Я даю эти деньги, вы помогаете заводу, пока он не введется в эксплуатацию, — разложила по полочкам взаимоотношения сторон проекта юрист. — Это ведь не какой-то там левый завод: он создавался для производства СМС». Как известно, в будущем «Нэфис Косметикс» предполагал размещать на этом заводе заказы, и средства подлежали возврату через производство продукции.

«Забывается история о том, что «Татфондбанк» в момент заключения кредитного договора находился в неудовлетворительном финансовом состоянии. И он принял на себя риски того, что если он не выдаст финансирование до конца, проект не будет завершен, то есть от него не будет отдачи», — напомнила она. Именно это в конце концов и произошло. АСВ отказало в последнем транше, хотя, по мнению «Нэфис Косметикс», если бы деньги были выданы и проект завершен, завод однозначно бы уже заработал и возвращал заем.

«АСВ в свое время принял неправильное управленческое решение. Не было рассмотрения ни на каких кредитных комитетах и т. д. вопроса о том, выдавать или не выдавать последний транш. Было [сделано] просто так — с плеча», — выразила представитель «Нэфиса» свою точку зрения. Она выразила свое непонимание по поводу того, почему теперь «Нэфис Косметикс» должен быть субординирован по отношению к ТФБ: «»Тафондбанк» сам себя довел до банкротства неправомерными действиями. Пришло АСВ, и все, что было до этого, мы забыли, зачеркнули и теперь все вокруг виноваты».

Она настаивала на том, что аффилированность действительно не доказана. Увеличение уставного капитала, по словам представителя «Нэфиса», также было прописано в кредитном договоре. Что касается доводов по сотрудникам, они уже были оценены ранее. Если коротко: какие-то из озвученных фактов она просто опровергла, остальным нашла другое, нежели АСВ, объяснение.

Например, что касается «электронки» бухгалтера завода СМС, юрист сообщила, что эта женщина ранее несколько лет работала в «Нэфис Косметикс». По ее словам, созданные на домене почты не ликвидируются: если есть пароль и доступ, ими можно пользоваться и впоследствии. Все остальное, заметила представитель «Нэфиса», связано с хозяйственными операциями, которые укладываются в рамки инвестпроекта: у завода СМС фактически только и была взаимосвязь, что с ТФБ и «Нэфис Косметикс».

«Если бы банк все-таки выдал эти несчастные 500 тысяч рублей…»

«Мы здесь от банка услышали негативную характеристику в отношении «Нэфиса» и завода СМС, а сами они [ТФБ и АСВ] якобы белые и пушистые. Давайте разберемся», — вступил в словесный бой представитель Юрия Ляшенко.

По его словам, причиной банкротства завода СМС (ЗСМС) стало то, что банк при заключении кредитного договора скрыл свое реальное финансовое состояние — это зафиксировано не в одном судебном «вердикте», в том числе и Арбитражного суда Поволжского округа.

Защитник владельца ЗСМС добавил, что к такому печальному итогу проект привел еще и необоснованный отказ в предоставлении ТФБ последнего транша — притом что деньги у банка были. «Если бы «Татфондбанк» все-таки выдал эти несчастные 500 тысяч рублей, он уже получил бы в конкурсную массу на конец 2020 года более 3 миллиардов рублей, которые как раз бы мог пустить на погашение требований своих вкладчиков, — подсчитал представитель Ляшенко. — А сейчас он имеет только 800 миллионов рублей, которые ему были перечислены в качестве процентов».

По словам юриста бенефициара ЗСМС, и местонахождение завода, и общность его экономических интересов с «Нэфис Косметикс», и поручительство, выданное «Нэфисом», указывают на некоторую заинтересованность этих лиц. Но ТФБ он в их число не включил, отметив, что « банку было безразлично». Последний преследовал цель заработать на процентах по кредитному договору, которые составляли 16 процентов годовых: «Нормальные рыночные условия». И если бы банк не отказал в последнем транше, он бы и заработал.

Представитель Ляшенко подчеркнул, что ни со стороны заемщика, ни со стороны «Нэфиса» нет нарушений, но банк сейчас, уже по истечении длительного времени, заявляет: «Ох, он был обманут». «Неужели «Татфондбанк» или сотрудники АСВ, когда они заходили туда в декабре 2016 года, не могли проверить фактическое наличие зданий на какой-то площади? — задался вопросом он. — Что это за абсурдное утверждение о том, что нам предоставили недостоверную информацию: говорили, что завода не было, а на самом деле завод был?»

По мнению юриста, особой проблемы это не составляло: можно было посмотреть те же спутниковые снимки в ретроспективе. Более того, для временной администрации ТФБ результат этого просмотра мог стать основанием для расторжения кредитного договора.

«Приходит в банк некое лицо, которое никому не было известно, с уставным капиталом 10 тысяч рублей, приобретенное господином Ляшенко в апреле 2016 года. Вызывает это какие-то вопросы? Я думаю, что вызывает. Когда банк в кредитном договоре требует увеличить уставный капитал лишь на 50 миллионов рублей, а не на миллиард, он же, наверное, понимает, что в случае банкротства его обязательства могут быть погашены только за счет этих 50 миллионов? Банк мог бы попросить и больше, но посчитал, что ему не нужно», — обрисовал он свой взгляд на ситуацию. По мнению юриста бенефициара ЗСМС, все это говорит о недобросовестном поведении банка. И это основание для того, чтобы исключить субординацию «Нэфиса».

«Равное — равным. Если требование банка не было субординированным, то и требование «Нэфиса» не может быть субординированным, — заключил он. — Поскольку на самом деле они являются соинвесторами, как бы их ни называли». И такая схема, по словам юриста, была выбрана по соглашению сторон.

«Получит средства от реализации завода, который строил для себя заранее»

У АСВ на этот счет другая логика. Капитальными вложениями считаются затраты на новое строительство, реконструкцию и техническое перевооружение. «Нэфис» эти затраты вел: он инвестор. Банк выступал просто как кредитная организация. «Говорить о том, что банк является инвестором всех своих заемщиков, — абсурд», — отметил представитель госкорпорации. По его словам, ТФБ, в отличие от «Нэфиса», выдавал деньги на срок, под высокий процент, под обеспечение, «которое они теперь не признают».

А тот факт, что «Нэфис Косметикс» делал авансирование по незаключенному договору, «без обеспечения, без процентов и бессрочно», как раз, подчеркнул юрист АСВ, и называется финансированием в рамках одной группы лиц. Такое финансирование лежит в основе субординации. «Конкурсник» ТФБ, конечно же, был несогласен с мнением других сторон о том, что должно быть уравновешено требование банка и «Нэфис Косметикс» и оставлено в силе постановление апелляции.

«Это не создаст равенства, потому что «Нэфис Косметикс», так ничего на самом деле и не выдав, неожиданно вошел как залоговый кредитор в реестр — поразительная ситуация — и получит все денежные средства от реализации того самого завода, который строил сам для себя заранее, до получения кредита», — назвал он причину.

Тем не менее третья по счету кассационная инстанция оставила постановление апелляционного суда без изменения, а кассационную жалобу АСВ — без удовлетворения.

Иначе говоря, требования АО «Нэфис Косметикс» к ООО «ЗСМС» признаны обоснованными и включены в реестр требований как кредиторов третьей очереди с суммой в 1,2 млрд рублей, из которых 928,6 млн (те самые авансовые платежи) обеспечены залогом в виде имущества (производственное оборудование). Ранее эту сумму требования суд признавал обоснованной, но оставлял ее за реестром.

Напомним, АСВ активно сопротивлялось тому, чтобы «Нэфис» стал залоговым кредитором. Во-первых, оно считало само авансирование недействительной сделкой. Во-вторых, оспаривало договор залога «Нэфиса» с ЗСМС, отмечая, что «все имущество передается одному кредитору». «Конкурсник» банка придерживался мнения, что завод должен был быть передан в залог ему. Однако оба спора проиграл. Ныне ТФБ значится в реестре ЗСМС с требованиями в сумме 3,8 млрд рублей.

Как ранее рассказывало «Реальное время», 14 декабря на ЕФРСБ появился отчет об оценке завода СМС на 30 ноября 2020 года. Консалтинговая группа «Лаир» из Санкт-Петербурга оценила рыночную цену завода по производству синтетических моющих средств как имущественного комплекса (входит как движимое, так и недвижимое имущество) в 4,26 млрд (с НДС). Назначенное на 12 февраля собрание кредиторов ЗСМС должно было в числе прочего рассмотреть предложения о продаже завода. О результатах собрания пока не сообщается.