«Работа доктора — это еще и работа психолога, к каждому надо найти подход»

Начало пути

Надя с ранних лет мечтала стать врачом. Ее мама работала заведующей лабораторией, и дочка иногда бывала у нее на работе. Белые халаты, пробирки, реактивы — все это было девочке очень интересно, манило ее и влекло. Своим куклам она делала «уколы», был у нее, конечно, и детский медицинский наборчик. В итоге, окончив школу в Арске, она поступила в медицинское училище. Фельдшером проработала только три месяца — потом был мединститут.

После окончания института, пройдя специализацию в Санкт Петербурге, стала работать пульмонологом. Одним из самых сложных отделений в РКБ по тем временам было пульмонологическое. Но здесь было и очень интересно. Здесь Надежда Сергеевна и осталась работать — и вот уже 28 лет, с 1993 года, лечит самые разнообразные заболевания легких и бронхов. «Это мое первое, единственное и, надеюсь, последнее место работы», — говорит она.

Это мое первое, единственное и, надеюсь, последнее место работы

Надежда Сергеевна помнит первые свои сложные случаи, первые неудачи.

— Когда мы еще только начинали дежурить, то сразу вовлекались в лавину тяжелых пациентов, которые поступали по ночам. Я помню мужчину, который приехал ночью — помню даже, как он был одет. Я была еще интерном. У него была сильная одышка, мы всю ночь около него сидели, капали ему гормоны. Ночью мы его вытянули, но через сутки узнали, что он умер. Оказалось, что у него была не астма, на которую мы подумали, а совершенно другая, сочетанная патология, с пневмоторексом. И я его до сих пор помню. И еще — первое время, когда мы начинали работать, было много тяжелых пациентов с альвеолитами. Тогда еще не знали, как их лечить. Они просили от нас помощи, мы им назначали большие дозы гормонов, помогали, но потом они все равно уходили. И это было очень тяжело. Мы их всех помним…

Доска почета для бросивших курить

Коллеги Надежды Сергеевны и ее пациенты в один голос отмечают ее особенный подход к пациентам — ее мягкость, чуткость и особое умение говорить. Возможно, этому способствовало и второе высшее образование доктора — у нее есть и диплом психолога. Аллерголог-иммунолог пульмонологического отделения Ильнара Гайсина говорит:

— Она очень чуткий врач, тонко чувствует людей. Думаю, что образование психолога способствует — она же не зря выбрала в качестве второй специальности именно эту, а не пошла учиться, скажем, на юриста.

Ильнара Гайсина: «Она очень чуткий врач, тонко чувствует людей. Думаю, что образование психолога способствует — она же не зря выбрала в качестве второй специальности именно эту, а не пошла учиться, скажем, на юриста»

Сама Спиридонова объясняет, что второе высшее она решила получить во время очень сложного периода в жизни, когда умерла ее мама. Нужно было отвлечься от тяжелых мыслей, выходить из сильнейшего стресса — и, посоветовавшись с мужем, доктор снова поступила в вуз. Училась заочно, не отрываясь от работы.

Любимым делом в своей профессии доктор считает общение с пациентами — говорить, объяснять, сопереживать… Но главное — чтобы был результат.

— Очень много в лечении пациента зависит не от того, какую таблетку мы ему дали, а от того, как он нас услышит, как он будет действовать дальше, — объясняет Спиридонова. — Понятно, что мы не можем ему дать весь объем медицинских знаний по его болезни — но можем поставить перед ним какие-то конкретные задачи. Вот сейчас приходят пациенты, которым трудно дышать, трудно ходить. И мы маленькие задачи перед ним ставим — нужно встать, шевелить ногами и руками, нужно настроиться, поменять образ жизни, образ мысли. И когда ты видишь, что тебя слышат, когда ты видишь этот ответ — «я это делаю» — это очень приятно.

Очень много в лечении пациента зависит не от того, какую таблетку мы ему дали, а от того, как он нас услышит, как он будет действовать дальше

В современном мире вредные привычки, такие как курение табака, кальяна приводят к заболеваниям легких. Задача врачей не только вылечить от заболеваний, но и предупредить о вреде. Надежда Сергеевна рассказывает, что, к примеру причиной ХОБЛ (грозного заболевания — хронической обструктивной болезни легких) чаще всего становится именно курение:

— Все знают, что курить опасно, все читали, что курение убивает. Но все думают, что их это не коснется. Для многих становится открытием, что их болезнь напрямую связана с вредной привычкой. Поэтому донести до пациентов мысль о том, что нужно бросить курить, — это очень важно. И бросают! У меня в голове целая доска почета с портретами пациентов, бросивших курить. Нам, врачам, радостно от этого на душе. Лишь единицы относятся к нашим рекомендациям отрицательно и продолжают жить, как жили до болезни. Мне кажется, что в процессе нашего общения люди переубеждаются. Работа доктора — это еще и работа психолога, к каждому надо найти отдельный подход...

Главное в лечении — откровенность с врачом. Надежда Сергеевна приводит пример, когда в отделение поступают совсем молодые люди с тяжелыми двусторонними пневмониями — а потом оказывается, что они наркозависимые.

— Мы их по базе потом смотрим — и вот так. А у наркозависимых же очень часто бывают тяжелые пневмонии. И чтобы качественно их вылечить, мы должны знать о них все. И так — во всех случаях. Откровенность с врачом — залог выздоровления и успеха лечения.

Для многих становится открытием, что их болезнь напрямую связана с вредной привычкой. Поэтому донести до пациентов мысль о том, что нужно бросить курить — это очень важно. И бросают! У меня в голове целая доска почета с портретами пациентов, бросивших курить

«У ковида множество масок. Он очень многолик»

Когда началась эпидемия ковида, пульмонологи работали в приемном отделении РКБ. Проводили шестичасовые смены в полном противоэпидемическом облачении — это значит, нельзя ни попить, ни поесть, ни совершить элементарные отправления организма. Но страха не было, говорит доктор.

— Думать о том, что это опасно, что это серьезная инфекция, было некогда. Приходишь на работу и работаешь. Знаешь, что надо выполнить некоторые условия — надеть дополнительную маску, халат, очки, бахилы… В медицине не принято думать об опасности. У нас как в армии. Надо — значит, ты идешь и делаешь.

С начала эпидемии в пульмонологическое отделение поступают пациенты с осложнениями после ковида. Болезни уже нет — а легкие еще не работают. Постковидные пациенты переходят в отделение после того, как выписываются из ковидного госпиталя: это те люди, у которых много сопутствующих патологий, и которых нельзя пока выписывать домой. На амбулаторном этапе их проблемы решить нельзя. Надежда Сергеевна рассказывает, что до сих пор об этой болезни не все известно, несмотря на то, что о ней уже много сказано.

Месяцами после болезни многие пациенты испытывают слабость, кашляют, у кого-то извращаются вкус и обоняние (это проявление нейроковида). Может оставаться и пневмония. Механизм болезни сложный, рассказывает врач. Вирус запускает каскад реакций, в основе которых лежит гиперкоагуляция — повышенная свертываемость крови. Если говорить образно, тромбами забиваются не только легкие, но и почки, и органы ЖКТ, и другие системы организма, — рассказывает доктор. И если правильно и вовремя начать терапию — тромбы уходят, потому что первым делом назначается антикоагулянтная терапия. После этого воспаления формируется спаечный процесс, фиброз. Задача врачей — этот процесс минимизировать.

Вот посмотрите, какие толстые истории. Представляете себе, сколько этот пациент уже отлежал — это ведь все переводные истории из ковидного госпиталя. Пока вот так…

— Мы даем дыхательную гимнастику, реабилитационный процесс, чтобы быстрее человек восстанавливался, кровоток улучшался. Антикоагулянты принимают после выписки до 40 дней. Симптомы могут сохраняться и после этого — и сухой кашель, и тревожность, и шум в голове, и плохой сон, — рассказывает Надежда Сергеевна и показывает нам одну из историй болезни на своем столе: — Вот посмотрите, какие толстые истории. Представляете себе, сколько этот пациент уже отлежал? Это ведь все переводные истории из ковидного госпиталя. Пока вот так…

Особое коварство коронавируса заключается в том, что каждый организм реагирует на него по-своему.

— У ковида множество масок. Он очень многолик. У кого-то с первых дней болят почки, кто-то испытывает проблемы с желудком, а у кого-то просто насморк. Это очень опасная и коварная инфекция. И, к сожалению, она до сих пор остается малоизученной. Сегодня мы видим немного изменившуюся ситуацию — стали болеть молодые, потому что они недооценивают всей опасности этого заболевания. Сегодня, например, у нас мальчик приходит без маски и оправдывается: «Ну я же не болею». Но ведь надо ответственно относиться и к себе, и к окружающим.

А что касается лечения — есть протоколы. И в случае ковида очень важно вот что: если человек может ходить и дышать — это временные трудности, их надо деятельно преодолевать. Чем человек будет активнее, тем быстрее он от этого уйдет, — говорит доктор.

У самой Спиридоновой, как она признается сама, были «какие-то симптомы», но анализ ПЦР показал отрицательный результат. Она собирается делать прививку на днях — и советует это сделать другим пациентам.

Мы не можем относиться друг к другу, как в автобусе: тебя ткнули, и ты тем же ответил. Здесь другие отношения

«Если человек негативно настроен к врачам — чаще всего у него есть на это причина»

Изредка бывает такое, что пациенты недоверчиво или даже агрессивно относятся к докторам.

— Чаще всего у человека есть на это причина. Скорее всего, у него уже был негативный опыт встречи со здравоохранением. Где-то, может быть, с ним недостаточно вежливо поговорили, где-то не смогли правильно диагностировать. Мы стараемся с каждым человеком разговаривать — предлагаем ему начать с чистого листа. Наша задача — человеку помочь. Часто он и сам не понимает, откуда у него агрессия. Это надо суметь вытащить и помочь ему разобраться в себе. Но даже если он груб с доктором — у меня не возникает даже мысли обидеться или разозлиться. Они же пациенты, они болеют. И пока ты учишься в институте, тебе пять лет доносят, что ты — врач, а перед тобой — больной. И к нему нужно гуманно относиться в любом случае. С другими установками в нашу профессию идти нельзя. Мы не можем относиться друг к другу, как в автобусе: тебя ткнули, и ты тем же ответил. Здесь другие отношения.

Поведение пациентов за 28 лет работы Спиридоновой остается примерно одинаковым. Даже несмотря на то, что в эпоху интернета многие учатся гуглить свои диагнозы, большинство из них все же доверяют врачам, как это было веками до этого.

— Даже если у них какая-нибудь простая болезнь, многие со страхом на тебя смотрят: «Доктор, я буду жить?» Конечно, будете… У нас много возрастных пациентов. Так вот они все слушают, спрашивают, записывают даже — многие приходят с блокнотиками.

Надежда Сергеевна рассказывает, что даже выписки часто копирует, распечатывает для пациента специально, с увеличенным шрифтом (если человек в возрасте), делает отдельные пометки для понимания. А еще доктор знает татарский язык, и если пациент плохо владеет русским — общается с ним на его родном языке.

Больные, как правило, воспринимают заботу врача с благодарностью.

— Знаете, какие вещи они нам говорят? Благодарят, говорят: «Мы за вас молимся». И мы понимаем, что это не просто слова, а искренняя благодарность. И это реальная подпитка для нас. От этого всего становится действительно хорошо. Это какой-то допинг. Да, нам бывает трудно, как и всем. Но когда они пишут нам искренние и очень сильные слова благодарности — это дает стимул идти и работать дальше.

Знаете, какие вещи они нам говорят? Благодарят, говорят: «Мы за вас молимся». И мы понимаем, что это не просто слова, а искренняя благодарность. И это реальная подпитка для нас

Надежда Сергеевна говорит, что с больными и их родственниками остается на связи. Они звонят ей сами, консультируются. Порой ее просят выйти в приемный покой родственники пациентов — чтобы поговорить и спросить совета. В праздники телефон разрывается от поздравлений, которые пишут бывшие пациенты:

— Я всем стараюсь ответить, хотя бы смайликом. Человеку же важно увидеть, что я прочитала, что помню о нем…

«Самое тяжелое в нашей работе — когда ты не можешь помочь больному»

Но в работе врача-пульмонолога — не одни только благодарности и поздравительные открытки в чатах.

— Самое тяжелое в нашей работе — когда ты не можешь помочь больному. Когда он смотрит на тебя, ему не хватает кислорода, а ты не можешь облегчить его страдания. Есть горькая фраза: «Мы же не можем поставить человеку новые легкие»... И, к сожалению, это тоже бывает.

А еще пульмонологи РКБ забирают из детской сети больных муковисцидозом, когда им исполняется 18 лет. Именно им выпадает вести это сложное генетическое заболевание, при котором нарушена работа всех систем организма. Больные муковисцидозом не могут дышать без определенных врачебных манипуляций.

Отношение к таким больным в пульмонологии особенное. Их стараются определить в отдельную палату, чтобы они не контактировали с другими больными — у таких пациентов ослабленный иммунитет, а еще их стремятся оградить от зрелища тяжелых состояний других пациентов. Больные муковисцидозом, по словам Надежды Сергеевны, — самые тяжелые пациенты в ее отделении.

Есть горькая фраза: «Мы же не можем поставить человеку новые легкие»... И, к сожалению, это тоже бывает.

— Мы можем помочь облегчить их состояние. Ведь то время, которое у него есть, человек должен прожить нормально, с радостью. Конечно, им очень тяжело — приходится им назначать двойные дозы препаратов. Сложных, токсичных…

Доктор рассказывает, что в отделении искренне радуются, когда видят, что больные муковисцидозом переживают позитивные моменты своей жизни. У кого-то рождаются племянники в семье, кто-то заводит новых друзей, кто-то добивается новых успехов.

— Все эти события дают им большие эмоциональные всплески. И мы тоже за них радуемся всегда.

Выстраивать в себе пресловутую эмоциональную «стенку» и не пускать внутрь человеческое страдание Надежда Сергеевна не умеет, как сама признается. Сделать с этим ничего не может — пытается снять напряжение в свободное время.

«В здоровом теле — здоровый дух»

Надежда Сергеевна — очень стройная, подтянутая женщина. При виде ее сразу закрадывается мысль о бесконечных часах в фитнес-клубе или о личном тренере. Ее коллега, Ильнара Гайсина, говорит:

— Она для меня живое олицетворение фразы «в здоровом теле здоровый дух». Я у нее даже узнавала ее секреты. Это не за счет генетики, нет. Она очень много ходит пешком, занимается спортом, контролирует свое питание. И пациентам своим всегда говорит, что с их стороны нужны усилия.

Ильнара Гайсина: «Она для меня живое олицетворение фразы «в здоровом теле здоровый дух». Я у нее даже узнавала ее секреты»

До работы доктор старается пройти пешком возможный максимум дистанции. По выходным старается выбираться зимой на лыжные прогулки, летом — на пешие. Любит Надежда Сергеевна и поплавать. Много двигаться, не переедать — вот и весь ее секрет, как она сама рассказывает.

На работу доктор приходит рано — зачастую к семи часам. Часто приходится и задерживаться. Поэтому семья — муж и дочка — с пониманием относятся к тому, что на столе в будние дни нет блюд высокой кухни.

— Придешь с работы часов в восемь и говоришь им: «Может, кашки?» Они соглашаются — а куда им еще деваться? — улыбается наша героиня. — Конечно же, по выходным стараешься что-нибудь испечь, приготовить. Я вообще очень люблю домашнюю работу, возиться по хозяйству. И хобби у меня простые — шью, вяжу… В этом году купила шерсть, думала связать себе свитер — да времени все нет…

Ильнара Гайсина вспоминает о том, как всем отделением 31 декабря устраивали чаепитие — каждый приносил то, что приготовил дома сам. «И мне это очень запомнилось — было очень тепло и по-домашнему. Надежда Сергеевна — это про уют, это же она организовала. А еще она не всегда такая серьезная. Может и пошутить, и посмеяться… Но в первую очередь она, конечно, профессионал. Грамотный специалист».

Придешь с работы часов в восемь — и говоришь им: «Может, кашки?» Они соглашаются — а куда им еще деваться?

«Мало просто прийти и погладить пациента»

Сейчас Надежда Спиридонова исполняет обязанности заведующего пульмонологией РКБ. Работы прибавилось: приходится контролировать не только свои действия, но и следить за всем, что происходит в отделении. Как она сама говорит, руководящая работа налагает больше требований и на нее.

— Руководить — это прежде всего дисциплинировать себя. Надо все знать, на все обращать внимание. Вечером просмотреть не только свои истории, но и за коллегами. Да даже элементарно — выключить компьютеры, закрыть ординаторскую перед уходом, поговорить со старшей медсестрой… У нас очень хороший коллектив. Мне кажется, что тут классически руководить — с инструкциями и распоряжениями — не надо. Мы все работаем в содружестве.

Что касается резко возросшей бумажной работы и бесконечных документов, которые нужно заполнять — Надежда Сергеевна разводит руками: время такое, это необходимо. Подписанные согласия пациентов на все обследования и процедуры юридически защищают и их, и больницу. «Скоро, думаю, мы и в маникюрном кабинете будем подписывать согласия — к тому и идет», — констатирует врач. А история болезни требует вдумчивого заполнения. Доктор вспоминает, как в начале ее профессионального пути все это делалось вручную. И сейчас к ней приезжают пациенты с пожелтевшими выписками, заполненными 20, 25, 28 лет назад — ее рукой…

Работа врачей видоизменяется с годами: добавляются новые передовые методы лечения, стало гораздо проще обследовать пациентов. Появление РКТ серьезно облегчило постановку диагнозов — и доктора освоили первичное чтение снимков. Если же приезжают пациенты со сложными случаями, то врачи разных отделений РКБ подставляют друг другу плечо: ситуации обсуждаются с коллегами из других отделений. Ведь часто бывает так, что патология сочетанная, поражены сразу несколько систем органов. Общими усилиями врачи стараются решать проблемы пациентов. «В РКБ так принято, мы все работаем вместе», — говорит Спиридонова.

Профессиональные знания надо постоянно обновлять — появляется много нового, и мы это все осваиваем. Каждый год. Каждый месяц. Каждый день. Потому что мы — врачи

И, конечно, все 28 лет работы Надежда Сергеевна непрерывно учится:

— Нельзя быть врачом без сочувствия, сопереживания пациенту. Но и профессиональные знания надо всегда совершенствовать. У нас сейчас действует система непрерывного образования. Ведь мало просто прийти и погладить пациента. Если ты не будешь знать, как ему помочь — ты не поможешь. Профессиональные знания надо постоянно обновлять — появляется много нового, и мы это все осваиваем. Каждый год. Каждый месяц. Каждый день. Потому что мы — врачи.

1/5