«Плюс-минус симметричная эпохе фигура»: политологи о Михаиле Игнатьеве

«Не могу не отдать должного его характеру и его мужеству»

— Игнатьев был достаточно средним губернатором — может быть, без каких-то ярких достижений, но и без провалов. Единственное, его ошибки были связаны с информационным освещением его деятельности. Но тут в большей степени не дорабатывала его команда. А к нему самому претензий не было до того момента, пока не были растиражированы его высказывания относительно журналистов и история с ключами от машин, которые вручались для МЧС. Если бы этих сюжетов не было, я не исключаю, что он до сих пор бы оставался губернатором и, возможно, получил бы право на перевыборы.

Но мне он больше запомнился тем, что после того, как его отставили от должности главы республики, он нашел в себе силы занять позицию несогласия с этим увольнением. И как мы знаем, даже подал заявление в суд. Вот за это его, конечно, стоит уважать: он, в отличие от других губернаторов, ушел с высоко поднятой головой. Мы тоже часто его критиковали, но я не могу не отдать должного его характеру и его мужеству.

«Это был первый серьезный момент демонтажа структуры федеративных отношений в России»

— Михаил Игнатьев был абсолютно неформальной фигурой в российском политическом пространстве и тем более в российском политическом пространстве, связанном с межнациональными отношениями. И его снятие за утрату доверия президентом Путиным в январе вызвало достаточно серьезные протесты и негодование в Чувашии, вплоть до того, что люди полагали, что снят он вовсе не за то, о чем писали и скалили зубы кремлевские медиа. Естественно, он был снят абсолютно не за это. Он был снят за то в первую очередь, что выступил против навязанных республике сверху проектов, связанных с арендой крупными китайскими арендаторами, которые сегодня являются главными партнерами определенных людей в кремлевской элите, земли чувашского народа.

Поэтому чувашский народ прощается с Михаилом Игнатьевым тепло и скорбя. Он был непростой человек. Он был не просто какой-то номенклатурный выдвиженец — он был абсолютно человек земли, которого, как говорят сегодня в Чувашии, многие люди любили и уважали. И прощали ему его ошибки. Над ним очень любили издеваться кремлевские политтехнологи и нанятые ими пропагандисты, что он якобы плохо говорит по-русски, и вообще, странно говорит. Ну конечно, он же крестьянин! Который в силу своего труда, своей ответственности и умения работать с родными ему людьми, тоже крестьянами, поднялся наверх.

И естественно, он выступил против этого проекта китайских аграрных предприятий на земле Чувашии, потому что для чувашей каждый квадратный метр родной земли является священным. И поэтому они совершенно не хотели, чтобы приходил кто угодно — хоть китайцы, хоть марсиане, и брали землю, принадлежавшую народу. Как, допустим, «Мираторг» в Брянской области, или как неизвестно кто в Краснодарском крае за спиной бывшего губернатора Ткачева и с его помощью. Чуваши отдавать землю не захотели, Игнатьев с ними солидаризировался, и поэтому была проведена целая кампания по его дискредитации. Он был объявлен чуть ли не каким-то дураком и идиотом и был под этим предлогом лихорадочно, без объяснений, без серьезных дискуссий, без того, чтобы об этом спросили народ Чувашии, просто снят кремлевской властью.

На самом деле это был первый серьезный момент силового и юридического демонтажа структуры национальных и федеративных отношений в нашей стране. Я как раз в эти дни был в Казани, и помню, как татары — и журналисты, и политики — меня осторожно спрашивали, что я об этом думаю. Я тогда еще до конца не понимал, о чем идет речь, не вникал в это так глубоко, но меня сразу же насторожил вот этот момент: никто тогда в Татарстане не воспринимал снятие Игнатьева как снятие за то, что он заставил подпрыгнуть эмчеэсовца. Все были просто уверены, что это наезд со стороны Кремля на систему федеративных отношений, на право жителей национальных республик самим выбирать себе главу, а этому главе — происходить от этой почвы и защищать эту почву национальной республики. Как, допустим, это делает Минниханов в Татарстане. Мне президент Минниханов говорил как-то раз: «Я, Максим, произошел из маленького села, и колбасу увидел только, когда мне было 20 лет».

И понятно, что кое-кто в Москве, а может быть, и за границей, давно уже полагает Россию территорией, на которой можно реализовывать — за счет денег крупного капитала, за счет лояльной к нему федеральной власти — разного рода проекты, «инновационные и развивающие». А этих людишек, которые там живут — неважно, русские это, чуваши, татары, мари, коми или кавказцы, просто сгонять. Кто они такие, чтобы мешать большому и прогрессивному капиталу развивать свое дело? Михаил Игнатьев, судя по всему, попытался этому помешать.

«Пожалуй, как политик он не смог бы добиться большего при жизни»

— Есть некоторая ирония в том, как судьба сделала из Игнатьева какого-то оппозиционного политика, каким он и ушел в вечность. Быть может, он еще станет «иконой» для возрождающейся региональной политики. Хотя при жизни он таким не был, конечно.

Абсолютно системный «технократ», бывший директор колхоза, который в начале нулевых и по-русски-то плохо говорил. Прошел путь от директора до министра, а затем и губернатора, как лояльный, неопасный, безынициативный, именно такой, какие всегда были востребованы Системой. Народ Игнатьева недолюбливал, так как при нем регион погрузился в политическое болото. Регион всегда был небогатый, депрессивный, все, кто мог уехать из Чебоксар — уехали, а кто остался — стали играть по правилам «вертикали власти».

Рейтинги падали, а Игнатьев ничего не делал для их подъема, да и в принципе готов был уйти, только хотел сделать это с почетом, получив какую-нибудь награду. Но в итоге вылетел за прокол с ключами, забыв, что публичный политик должен вести себя подобающе, даже если общается с друзьями. Были ли у него планы на какие-то перемены в Чувашии? Не думаю. Ресурсов у него не было, как и политического веса.

А его последний яркий взлет — суд с Путиным — был, вероятно, не его игрой, а тех «башен», которые за ним стояли. Назначение в регион ставленника «группы Аксакова» — Николаева (врио главы Чувашской Республики Олег Николаев, — прим. ред.) серьезно подорвало позиции «группы Игнатьева» и тех, кто лоббировал их интересы в Москве. Поэтому, уже будучи на больничной койке, Игнатьев вдруг вошел в историю как тот, кто не побоялся оспорить решение президента. Но коронавирус не выбирает своих жертв, и, как многие в эти дни, Игнатьев ушел из жизни, заразившись опасной болезнью.

Что ж, его смерть увековечила его в том случайном образе, который он примерил на себя в последние дни — оппозиционера, почти революционера. Пожалуй, как политик он не смог бы добиться большего при жизни.

«Все уже и думать забыли, что у российского губернатора может быть независимое мнение»

— Вообще, губернатором он был плохим — авторитарным и неэффективным, но конец у него получился ярким. Тот факт, что уволенный глава региона подал на президента в суд, шокировал общественность. Все уже и думать забыли, что у российского губернатора может быть свое — независимое от Кремля — мнение и чувство собственного достоинства. Игнатьев об этом напомнил.

«Игнатьев был одновременно и плохим, и образцовым главой региона»

— Экс-главе Чувашии Михаилу Игнатьеву было 58 лет. Во главе республики он особо ничем не прославился. Критики обвиняли его в несколько приземленном мышлении агрария. В избыточной недоверчивости — не только аппаратной и политической, но и человеческой вообще (так бывает у аграриев). В ревизии наследия Николая Федорова, преемником которого он поначалу считался.

В реальности Игнатьев был одновременно и плохим, и образцовым главой региона. 10 лет старался избегать внимания к своей республике (что не всегда плохо). Вполне мог в любой момент и быть признан лучшим губернатором (в рейтингах АСИ одно время Чувашия удивительным образом взлетала), повышен до министра — и попасть под правоохранительную машину. Его никто особо не прессинговал, но никто бы и не заступился.

Концовка работы в республике была смазанной. Болезнь, невразумительная история с ключами, подчеркнуто жесткое и скандальное увольнение, неспособность сохранить в республике преемственность власти... Судебный иск непонятного происхождения... Наверное, он не заслуживал особого прославления. Подчеркнутый булинг нестарого, но уже нездорового человека выглядел скорее избыточным. Плюс-минус симметричная эпохе фигура.

«Не самый эффективный губернатор в истории страны»

— Игнатьев был среднестатистическим губернатором-назначенцем. Его предыдущий опыт работы не очень подготовил его к губернаторству. И реально конкурентные выборы он бы вряд ли выиграл. Тем не менее он был среднестатистическим функционером системы, не сказать, что худшим.

У него была проблема с навыками публичной коммуникации и пониманием того, как работает современное информационное пространство. Поэтому глава Чувашии регулярно попадал в те или иные некомфортные ситуации, из которых не знал, как выходить. Это в значительной степени сыграло свою роль в его отставке. Плюс нужен был кто-нибудь из представителей региональной элиты для показательной порки, и здесь он оказался очень кстати. Как я понимаю, Игнатьев очень обиделся, посчитав, что с ним поступили несправедливо, что привело к решению подать в суд на президента.

По сути, не самый эффективный губернатор в истории страны, но в то же время и не совсем инфернальный типаж, не сильно отличающийся от среднестатистического уровня глав регионов за то время, пока они у нас назначаются.

Очень жаль, что болезнь его подкосила. Как я понимаю, состояние его здоровья было и так не очень хорошее, а тут еще наложился коронавирус. Помолимся за него сегодня.