Чаеторговля Казани: татарские монополисты, еврейский капитал и ограбление века

Шестое место в общем обороте

Оставим в покое слишком давние времена и перенесемся в 1861 год, когда в серии «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба», вышел материал под авторством М. Лаптева, посвященный Казанской губернии. Вот что написано в нем относительно торговли чаем:

«Чай в казанской торговле занимает, по своей ценности и количеству, очень видное место. Здесь есть купеческие дома, уже давно ведущие мену с китайцами, есть также партионные покупатели, приобретающие чай как в Казани, так и на Ирбитской и Нижегородской ярмарках. Купцы казанские на главном рынке чайной торговли в Нижнем Новгороде считаются в числе значительных чайных торговцев.

По числу казанские торговые дома уступают только иркутским, кяхтинским и московским купцам, а по оборотам занимают шестое место. Капитал здешних купцов, обращающийся в чайной торговле, составляет весьма значительную долю всей суммы чайной торговли России. В промене на чай идут в Кяхту кожи здешних козловых и сафьянных заводов; кроме того, на московских фабриках заказываются сукна и плис, а на разных ярмарках, преимущественно же Ирбитской, скупается пушной товар.

Главные операции здешних чайных торговцев производятся на Нижегородской ярмарке; в Казани же для партионной и мелочной продажи оставляется в год до 10 050 ящиков байхового чая; сверх того, с Нижегородской ярмарки привозится до 5 000 ящиков, по 70 фунтов в каждом.

Сортировка этих чаев пропорционально на 11 050 ящиков:

• Торгового неквадратного фамильного — 3 700 ящ. по 125 р. на 462 500 р. сер.
• Торгового неквадратного Сансина — 5 000 ящ. по 110 р. на 550 000 р. сер.
• Цветочного фамильного квадратного трех сортов — 2 350 ящ. по 160 р. на 376 р. сер.

Итого 11 050 мест на 1 388 500 р. сер.

Кроме того, ежегодно в Казани продается до 800 ящиков кирпичного чаю по 40 — 45 р. за место, смотря по вымену в Кяхте и требованию в Астрахани; всего на сумму от 320 000 до 360 000 р. сер. Чай этот на месте не употребляется, а идет исключительно почти в Астрахань и частью в Оренбургскую губернию. С 1850 года открылся для провоза чая в Казань новый пункт Чугучак. Чугучакский или, как его называют торговцы, семипалатинский чай, продавался преимущественно на Ирбитской ярмарке ташкентцами. Наибольшее количество привоза этим путем доходило до 4 000 мест или ящиков. Покупался он как татарами, так и русскими. Из этого количества партии до 2 500 ящиков поступали в Казань. Кроме того, некоторые казанские купцы-татары в самом Чугучаке лично брали до 1 000 мест, а казанские торговцы сверх того у ташкентцев или через татар, на Нижегородской и Мензелинской ярмарках, покупали на первой — 500, а на последней от 200 — 300 мест; таким образом чугучакского чая, до недавно случившегося разрыва этих сношений, собиралось в Казани в год до 4 800 мест на сумму 480 000 р. сер.

Сводя эти цифры, основанные на показаниях одного из торговцев этим товаром, получим количество и ценность чая, обращающегося в здешней торговле, от 19 500 до 23 850 ящиков на сумму от 1 748 500 до 2 225 500 руб.

Кофе получается тоже из С.-Петербурга вместе с сахаром водяным путем и составляет предмет торговли тех же купцов, которые продают сахар. Вообще привозится в Казань кофе до 1 000 пудов на сумму до 12 000 руб. серебром; из этого количества по крайней мере половина отправляется в уездные города и на ярмарки: Ирбитскую, Симбирскую и другие».

Сахарные головы

Читатели, давшие себе труд внимательно изучить написанное в предыдущем выпуске, помимо прочих полезных вещей узнали, что такое «квадратный» и «неквадратный» чай, им же понятно, что понимается под наименованием «фамильный чай».

От торговли чаем в Казани логично будет перейти к торговле сахаром, недаром практически все старые сочинения по торговле рассматривали торговлю этими товарами вместе, иногда добавляя к ним кофе.

Снова откроем упоминавшееся генштабовское исследование. Вот что написано там относительно торговли сахаром в Казани:

«Сахар покупается в С.-Петербурге на тамошних заводах, целыми варями или партиями и доставляется в Казань преимущественно водным путем. Каждогодно привозится в Казань сахару 240 000 пудов; из этого количества часть, а именно до 50 000 пудов продается в Казани на местное потребление и в соседние уезды, а остальная часть отправляется на ярмарки: Ирбитскую, Мензелинскую, Сборную (в Симбирске), Уфимскую, Бугульминскую и, наконец, в Астрахань. Главные купцы по торговле сахаром, имея здесь всегда значительный оного запас, довольствуют им потребителей не только Казанской губернии, но и прочих, как то: Симбирской, Саратовской, Пермской, Оренбургской и частью Сибирского края; купцы этих губерний покупают здесь этот товар потому, что в продаже оптом, за исключением провоза, в цене против С.- Петербурга разница бывает не более 15 коп. сер. с пуда. В Казани продается в розницу: рафинад от 9 до 10 руб., полурафинад от 8 до 8 руб. 35 коп. сер. за пуд».

К концу XIX века многое изменилось. Сахар поставлялся в Казань уже не из столицы. Главную скрипку стали играть представители крупнейших сахарных заводов Юга России, где главную роль играл еврейский капитал. Кстати, представителем Александровского завода Бродского был Э. Тицнер, глава хозяйственно правления Казанского еврейского молитвенного дома — так официально назывались синагоги вне черты оседлости.

Часть сахарного ассортимента не вызвала бы никаких вопросов и сейчас, разве что удивило отсутствие быстрорастворимого сахара, к которому мы все так привыкли. Зато удивили бы сахарные головы — эти непременные детали интерьеров входящих сейчас в моду уголков старинного быта в краеведческих музеях.

Чайные короли и новые торговые дома

Здесь пора сделать замечание. Есть по крайней мере два значения словосочетания «казанская чайная торговля». Одно — торговля казанскими (т. е. записанными в казанское купеческое общество) купцами чаем, причем эта торговля может осуществляться где угодно: в Казани, в России и вне ее. Второе — торговля чаем в Казани, причем безразлично, торгует казанский купец или иногородний. В пределах одного выпуска совершенно невозможно написать что-то внятное по обоим направлениям, и автор решил сосредоточиться на втором, причем только в период 1880 — 1917 годов.

В это время в стране уже действуют чаеторговые фирмы-гегемоны рынка. Это «Василий Перлов с С-ми», Товарищество «Караван» (именно для него Габдулла Тукай написал замечательное рекламное стихотворение), Торговый дом «Высоцкий и Ко», Товарищество «Преемники А. Губкина, Кузнецов и Ко». Их представительства и магазины были и в Казани. Например, справочник «Вся Казань» на 1910 год указывает, что чайный магазин воспетого Тукаем товарищества «Караван» находился на Георгиевской в доме Вараксина — этого дома нет с конца 1960-х, сейчас на его месте гостиница «Татарстан». Магазин торгового дома «Высоцкий и Ко» обосновался в доме Марьямбану Ибрагимовны Шамиль (на его месте сейчас здание с «Домом татарской кулинарии»). На Булаке в доме Кабатовых размещался магазин известной на всю Россию фирмы Алексея Швецова.

Татарская чайная торговля сосредоточивалась ближе к Сенной площади. Исключением был магазин довольно крупного чаеторговца (впрочем, занимался он и многим другим) Ахметзяна Яхьича Сайдашева: он располагался в известном и поныне каждому казанцу доме Бренинга на Проломной. Вот что об А.Я. Сайдашеве пишут в своей книге «Республика Татарстан: памятники истории и культуры Татарского народа» Радик Салихов и Рамиль Хайрутдинов:

«Ахметзян Яхьич Сайдашев (1840—1912) родился в д. Татарский Кабан Лаишевского уезда. Активную предпринимательскую деятельность начал в 1870 году, учредив Торговый дом по продаже чая и кожевенных изделий. Уже первые годы пребывания А.Я. Сайдашева в коммерческой сфере показали незаурядный ум купца, его природную сметку и расчетливость. Он сумел быстро оставить позади себя конкурентов и утвердиться в качестве своеобразного монополиста на казанском рынке. Современники называли А.Я. Сайдашева «чайным королем», а поэт Г. Чокрый даже отразил это в одном из своих произведений… В 1894 году он учредил Товарищество на паях «Торгово-промышленное товарищество Ахметзян Сайдашев с сыновьями и Бакий Субаев в Казани» с весьма солидным уставным капиталом в 500 000 руб. Фирма торговала чаем, сахаром и стеклом в Казани и на Нижегородской ярмарке. Богатство фамилии существенно выросло еще в 1893 году, когда с отцом объединил свою торговую деятельность старший сын Мухаметзян Ахметзянович Сайдашев. А.Я. Сайдашев основал и выпускал консервативную газету «Баян-эль-Хак», принимал самое непосредственное участие в строительстве медресе «Мухаммадия», содержал приют для обездоленных и на свои деньги устроил электрическое освещение на улицах Старо-Татарской слободы».

На Сенной в доме Усманова был магазин «Ибрагимова Сыновей и Ишмуратова», в доме Юнусова на той же улице торговал чаем Исмагил Мухаметгарифович Утямышев, член Государственной думы, между прочим. На Сенной же была чайная торговля Абдрахмана Ахмерова.

Из русских чаеторговых фирм сильны были позиции фирмы Василия Унженина и торгового дома «Наследники Савиных и Шмелев». Эти фирмы были наделены правом самостоятельного обандероливания пачек или банок (тогда для емкостей с чаем существовал довольно странный для нашего уха термин «помещение» — то есть коробка, банка или пачка были «помещениями для чая) под наблюдением чайного контролера от таможенного ведомства. Обычно на пачках чая ставился номер чайного контролера.

Пачек, коробок или жестянок с сайдашевским чаем мне не встречалось. Зато нашлись унженинские жестянки и жестянки ТД «Наследники Савиных и Шмелев».

Об образовании торгового дома казанцев заранее известило объявление в «Волжском вестнике»:

«Имеем честь довести до всеобщего сведения, что Цивильский купец Павел Поликарпович Шмелев, управлявший торговыми делами нашего наследодателя, Казанского купца Ивана Васильевича Савиных, а после его смерти (с 1877 по 1 августа 1892 года) нашими, в настоящее время, с целью большего развития торгового дела, приглашен нами в компаньоны, вследствие чего совместно с ним образовано торговое товарищество по договору, совершенному июля 28 дня 1892 года у Казанского нотариуса Н.К. Моисеенко. Товарищество открывает свои действия с 1 августа 1892 года под фирмою:

Торговый дом «Наследники И.В. Савиных и П.П. Шмелев в Казани».

Учредителями торгового дома состоят: А.Л. Савиных и П.П. Шмелев, а вкладчиками — П.И. Савиных и Н.И. Савиных. Делами торгового дома управляет П.П. Шмелев, подпись коего будет: Торговый дом «Наследники И.В. Савиных и П.П. Шмелев» Товарищ-распорядитель П. Шмелев. Существовавшее до сего времени чайно-торговое дело в Казани со всеми товарами, наличным, долговым и оборотным капиталом и со всеми правами и обязательствами составляет принадлежность торгового дома и выполняется им без малейшего отступления.

С совершенным почтением торговый дом «Наследники И.В. Савиных и П.П. Шмелев» А. Савиных, П. Савиных, Н. Савиных.

Товарищ-распорядитель П. Шмелев».

Ограбление чайного магазина Н-ки Савиных и П.П. Шмелев в Казани

Ну и небольшой триллер из «Казанского телеграфа» в конце заметок. Обратите внимание на здание, изображенное на чайной жестянке от Савиных и Шмелева. На ней изображен тот самый дом, в котором развивалась драма: сейчас это гостиница «Джузеппе» на Кремлевской, 15.

В Казанском военно-окружном суде на 17 февраля назначено к слушанию дело об ограблении чайного магазина Савиных. С обстоятельствами этого дела читатель «Каз. Тел.» были своевременно ознакомлены, но тем не менее считаем не лишним возобновить в их памяти подробности этого происшествия.

Ограблением магазина было произведено в 7 ч. утра 23 июля 1907 года, причем было похищено 4 234 р. 40 к. Магазин помещается на углу Воскресенской и Акчуринского переулка, где сосредоточена главная оптовая и розничная торговля фирмы. Здесь находится кабинет уполномоченного, чайное укладочное помещение, сахарное отделение и квартира для троих служащих при магазине. Остальные служащие живут на частных квартирах. Обыкновенно магазин открывается в 8 часов утра, лично доверенным, а на ночь железные двери магазина запираются, и, таким образом, магазин с товаром изолируется от квартир служащих. 23 июня в 6 час. 55 мин. утра доверенный фирмы Мошков приехал на извозчике к магазину и по обыкновению зашел с Акчуринского переулка, через ворота в квартиру, где спали служащие Отмохов, Куренков и Калмыков. Двери квартиры были отперты, так что будить приказчиков не пришлось. Лишь только Мошков в следующей комнате налил себе стакан чаю, как в эту комнату пришли один за другим трое молодых людей с револьверами в руках. Один из них, посолиднее и, видимо, руководитель, скомандовал: «Ни с места, руки вверх! Давайте ключи». В то же время он обыскал карманы Мошкова и вынул ключи. Затем тот же самый человек зашел в комнату Калмыкова, разбудил его и велел ему и Мошкову отпирать магазин. Мошков, проходя через спальню Отмохова и Куренкова увидел, что около них, проснувшихся уже, стоит четвертый грабитель с револьвером в руках, пятый стоит в прихожей, а шестой в сенях. Мошков и Калмыков шли в магазин с поднятыми вверх руками. По пути грабители открыли ватер-клозет и приказали войти туда Калмыкову, которого заперли на задвижку снаружи и около двери поставили одного из своих на караул. Таким образом Мошкова повели одного в магазин и велели отпереть кассу, т. е. несгораемый шкаф, устроенный в каменной стене. Около шкафа стояли трое грабителей, один из них выбирал деньги. В шкафу была железная шкатулка, которую грабители велели открыть, но так как Мошков не имел от нее ключа и открыть ее не мог, то грабители ограничились деньгами, хранившимися в шкафу. Потом Мошкова повели в ватер-клозет, куда скоро привели еще служащих Цветова, Чебуханова, Ефимова, Отмохова и Куренкова и всех их там заперли на задвижку снаружи. Минут через пять, когда все стихло, пришел служащий Белов, отодвинул задвижку у ватер-клозета и дал возможность всем выйти оттуда.

Мошков велел дать знать о случившемся по телефону в полицию, но оказалось, что проволока у телефона перерезана. Все грабители были люди молодые, в возрасте от 20—25 лет, без усов и бороды. Один из грабителей, который складывал деньги в мешок, был маленького роста. Все они были вооружены револьверами сист. Нагана и Смит Вессона. Вскоре после этого происшествия распространился слух, будто бы в ограблении участвовал конторщик магазина Савиных, Александр Калмыков, который нарисовал и предал грабителям подробный план расположения магазина. По этим же слухам, Калмыков, кроме плана, составил для грабителей записку о том, когда приезжает утром в магазин доверенный Мошков, какой у него костюм, каковы приметы, когда приходят приказчики, сколько в денежном ящике бывает денег и, кроме того, в этой же записке, Калмыков поставил грабителям условие, чтобы при ограблении магазина, как только в столовой будет арестован Мошков, грабители должны сейчас же арестовать и его, Калмыкова, отвести в ватер-клозет и запереть его там. При этом он, Калмыков, как бы неожиданно проснувшись и испугавшись, вскочит с постели, схватит свои брюки и будет надевать их на пороге в ватер-клозет.

Грабители, будто бы, решили проверить доставленные Калмыковым сведения. Один из них отправлялся на разведку, приходил рано и прохаживался около магазина. Дабы отвлечь подозрения стоявшего на посту городового, подошел к нему и спросил о том, когда отпирается магазин Башмакова, сказав, что намерен поступить туда в приказчики. Таким образом все сведения, сообщенные Калмыковым грабителям, признаны были ими заслуживающими доверия.

В тот же день вся компания грабителей собралась на совещание в лесу возле Гривки и здесь были распределены роли всех участников разбоя. Собравшиеся обсуждали способ нападения, который должен был произойти следующим образом: один из них должен был перерезать проволоку телефона, двое — арестовать кассира и под угрозой револьверами потребовать от него выдачи денег из кассы; если же кассир почему-либо не отопрет кассы, то это должен был сделать, под влиянием якобы страха, Калмыков. Еще один должен был караулить двоих спавших при магазине мальчиков и если бы они начали кричать, то он должен был пристрелить их, остальные двое должны были стоять у дверей и задерживать проходивших служащих. После того, как первый из них убедился лично, что переданный Калмыковым план магазина правилен, решено было приступить к ограблению. Таким образом, предполагалось, что при ограблении магазина участвовало не менее 7 человек. Приказчикам и доверенному предъявлялись разные лица и они указали на некоторых из них, как на участников ограбления магазина. Спустя некоторое время после этого происшествия доверенный Мошков и служащий Чебуханов, по слухам, получили по почте угрожающие им смертью письма с требованием отказаться от признания этих лиц, так как они, будто бы, не принимали участия в этом деле и опознаны им неправильно.