Анна Федорова: «Не мы смотрим на картину, а картина смотрит на нас»

«Я не трачу время на тусовку»

— Анна, как, на ваш взгляд, сейчас в Казани живут художники? Что хорошего происходит в художественной жизни и чего не хватает?

— Мне кажется, что наши художники живут неплохо, у многих есть мастерские, где они творят. На мой взгляд, творческая жизнь в Казани кипит. Создается много интересного и оригинального. Даже если судить по галерее, которая находится в Ратуше, есть на что посмотреть. Я ко всем художникам хорошо отношусь, люблю всех своих коллег — всяких и разных. Художников есть за что уважать, это большой труд, он требует больших сил и энергии.

— Что бы вам хотелось добавить в художественную жизнь?

— Мне трудно сказать, у меня не очень большой опыт. Хотя в Казани я постоянно выставляюсь, недавно участвовала в одной коллективной выставке в Москве. Любопытно, она была в кафе, которое называется «Бобры и утки». Владелец кафе любит искусство, дружит с художниками и организовал такую выставку. Я выставляла работу «Похищение Европы».

— В Казани, к сожалению, в кафе выставок не бывает.

— Да, и это печально. Последнее время я в основном выставляюсь в Ратуше. Я стараюсь больше времени уделять написанию картин, а на тусовку силы не трачу. У меня их не так много. Стараюсь больше думать, находить идеи, развиваться вглубь. Мне нравится наша жизнь в Казани, много талантливой молодежи.

На мой взгляд, творческая жизнь в Казани кипит. Создается много интересного и оригинального. Даже если судить по галерее, которая находится в Ратуше, есть на что посмотреть

«Картины всегда трудно продавать»

— Какие выставки за последнее время вам показались знаковыми?

— «Гений века» в центре «Эрмитаж», импрессионисты там же, я на них, наверное, раз пять или шесть сходила. Прекрасная выставка Коровина была в музее ИЗО, русский авангард, православные иконы. Выставка Родченко — небольшая, но информативная.

— Насколько хорошо обстоит дело с продажами? Все же художник должен на что-то жить.

— Картины всегда было и есть трудно продавать. Это было и у великих — вспомните, например, Модильяни, как он мучился. Но я не жалуюсь, картины у меня покупают, не так, чтобы очень, но жить можно.

— Кто, как правило, покупает?

— У меня нет арт-менеджера. Люди приходят на выставки и потом покупают. В интернете видят фото моих работ. Мои картины непросто продавать, это же не цветочки и не пейзажики. Это коллекционная живопись, для разбирающихся. Поэтому покупают люди думающие, которые понимают живопись. Им интересно размышлять над картиной, им важно, чтобы картина дальше жила своей жизнью.

— Есть коллекционеры, которые покупают ваши работы?

— Есть. И не только в Казани, например, в Москве есть один коллекционер, который собирает мои работы. У него уже собралась приличная коллекция.

— Как у вас рождаются сюжеты?

— Это серьезная тема, я ей занимаюсь всю жизнь. В принципе, меня в жизни, кроме картин, ничто больше не интересует. Я трудоголик. Найти тему — это один из самых важных для меня вопросов. Надо попасть в некую волну, высасывать из пальца сюжет нельзя. Это сверху дается. Иногда работаешь над картиной, смотришь на нее и думаешь: неужели это я написала? Думала об одном, а вышло другое. Как к антенне подключишься и что-то тебе транслируют. И работать надо постоянно, не давая себе слабинки. Искусство измены не прощает. Нужно быть верным ему.

В принципе, меня в жизни, кроме картин, ничто больше не интересует. Я трудоголик. Найти тему – это один из самых важных для меня вопросов

«К мольберту надо подходить с багажом»

— Вы каждый день стоите у мольберта?

— Нет, но думаю над картиной постоянно. Работа идет. Делаю эскизы. Ищу впечатления. Читаю, это тоже необходимо. К мольберту надо подходить с багажом.

— Какие книги вы предпочитаете?

— Недавно прочла «Доктора Живаго». Для меня эта книга — про любовь, и она очень на меня повлияла. У героя было три любви, и все они разные, сложная книга и сложная история. Последнее время увлеклась Паолой Волковой. Она пишет о том, что портрет — это маска. Все мы носим маски, портреты эту маску показывают и могут раскрыть суть. Еще она любопытно пишет про рамы: «Рама олицетворяет идею окна. Как от нас туда, так и оттуда сюда. Не мы смотрим на картину, а картина смотрит на нас. Значит, это окно оттуда сюда». Это потрясающая мысль, что картина смотрит на нас!

— У вас много библейских сюжетов. Какие у вас отношения с религией?

— Я верующий человек. Я православная. Но ко всем религиям отношусь с уважением.

— Вы часто читаете Библию? Именно Ветхий завет?

— Мне пока это сложно осилить.

— Кто из великих мастеров вас вдохновляет?

— Леонардо да Винчи! Опять вспомню Волкову, она пишет о том, что художник должен быть выше того материала, с которым он работает. Каким же надо быть титаном, чтобы создать Джоконду!

— Вы пишете с натуры?

— Конечно. Когда пишу портрет, делаю качественный набросок, а потом его дорабатываю. Сидеть и позировать от начала до конца человеку трудно, да и я устаю. Стараюсь никого не мучить. Но писать портреты я очень люблю.

Я верующий человек. Я православная. Но ко всем религиям отношусь с уважением

— Насколько посещение музеев подсказывают вам творческие идеи?

— Я люблю музеи.

— Вы слушаете музыку, когда работаете?

— Я включаю музыку, когда работаю. Но слушаю не классику, во время работы ты и так напряжен. Включаю, например, Поля Мориа.

— Чего больше в творческом человеке — беса или ангела?

— Он не должен выбирать ни одну из сторон, он между ними.

— У вас бывают такие ситуации, когда вам не нравится покупатель и вы не хотите продавать ему картину?

— Иногда чувствуешь, что картина сама хочет уйти. Недавно был покупатель, которому я хотела отказать, но почувствовала, что картина хочет уйти именно к нему. Так бывает. Но есть работы, которые вообще не хочу продавать. Мне важно, чтобы от каждого моего периода оставалось несколько работ. Надо видеть свои искания, свой рост. Хочу говорить о добром, о вечном, чтобы был свет в конце тоннеля.