«Будет соломоново решение»: что ожидает договор Казани и Москвы?

• 

  Римзиль Валеев общественный деятель, журналист

  Я поддерживаю Госсовет, который вышел с таким предложением Путину. Вопрос продления договора непростой, поскольку общественное мнение, политтехнологические решения создали негативные мифы о неравных условиях для регионов — дескать, это так страшно. СМИ заполонили антифедералистские, монархические заявления. Я думаю, народ поймет, если ему нормально объяснить, что такое конституция, что такое федерализм. Трудно представить, как будут проходить споры в Совете федерации, в Госдуме, но здравый смысл говорит о том, что в это время, довольно зыбкое, ломать главный документ — Конституцию, расшивать федерализм и расшатывать обстановку в Татарстане, устанавливать здесь какой-то строй, вопреки тысячелетней истории, очень опасно.

  Надо всем политикам и средствам массовой информации бросить заниматься политиканством и смотреть на реальное положение дел в Российской Федерации — нашей общей родине. Федерализм, к слову, был образован после присоединения Казани. Иван Грозный в те годы назывался царем Московским и Казанским, а потом Астраханским.

  Если договор не продлят, республика потеряет стимул. Мы видели, что потерял соседний Башкортостан: он превратился из донора в реципиента. Если убрать стимул к развитию, замедлится экономика и снизится уровень жизни.

• 

  Сергей Мошкин политолог (Екатеринбург)

  — С продлением договора с Татарстаном федеральный центр попал в достаточно щекотливую ситуацию. С одной стороны, политика Кремля и Старой площади в последние годы четко укладывалась в позицию такого «приглушенного» или формального федерализма: конституционные нормы действуют, но по факту достаточно четко складывается унитарное государство. И все попытки региональных властей, особенно в национальных республиках, хоть в какой-то мере вернуться к федералистским нормам Кремлем так или иначе подавлялись. То есть курс на унитаризм, где федерализм играет роль декоративного, или, как говорит политолог Андрей Захаров, «спящего» института, совершенно очевиден. Достаточно вспомнить заявление о необходимости выстраивания справедливых межбюджетных отношений (а это сегодня главный вопрос в федералистских отношениях), которое президент Татарстана озвучил прошедшей зимой, и последовавшую реакцию Кремля.

  И вот как сейчас, с учетом этого унитаристского тренда, должен отвечать Кремль на требование депутатов Татарстана? Пойти навстречу? Но это значит дать пример для подражания другим территориям, чего Кремлю крайне не хочется. Потому что следом о своем намерении подписать договор заявит Башкортостан и некоторые другие регионы. В частности, памятуя о своем историческом славном федералистском прошлом, не останется в стороне и Свердловская область. Вспомните риторику предвыборной кампании Путина 2012 года, серию его статей в центральной печати — там красной нитью проходило, что в свое время мы (якобы) стояли на пороге развала России. И поэтому любые поползновения к федерализму сразу воспринимаются как поползновения к сепаратизму; в логике Кремля это почти синонимы.

  С другой стороны, жестко отказать тоже нельзя, поскольку это вызовет напряженность и непонимание среди региональных элит.

  Поэтому, полагаю, сейчас будут искать некое соломоново решение. На мой взгляд, оно будет состоять в следующем: тихо, без особой помпы и информационного освещения, пролонгировать договор. Причем именно в тех пределах, в которых он прописан сейчас — не предоставляя республике больших преференций и не отнимая существующих. Это будет означать, что межбюджетные отношения останутся в прежнем виде.

  В Екатеринбурге, безусловно, следят за этими событиями — если не в прессе, то в кругах, следящих за политикой. По крайней мере прецедент с заявлением президента Татарстана и все последующие события, в том числе закрытие банков, — все это, естественно, обсуждалось. Потому что ваш президент озвучил то, о чем думают многие. Правда, у сегодняшних политических элит Свердловской области нет сил, воли и, самое главное, желания идти путем Татарстана. Это все-таки уже совершенно иные группы элит, не те, которые были во времена Росселя. Но так или иначе коллективная память свердловчан те времена помнит достаточно хорошо. И особенно она помнит прецедент с «Уральской республикой», смысл которой был именно в том, чтобы выстроить справедливые отношения между регионом и центром. Это не более чем историческая память, некий миф, иногда греющий душу, но тем не менее.

• 

  Константин Калачев руководитель «Политической экспертной группы»

  Полагаю, что подобные обращения возымеют обратное действие. Прекращение договора ставит в неудобное положение Рустама Минниханова, но, думаю, для федерального центра прочность его позиций — не самоцель. В Татарстане отказ Кремля от продления договора частью общества может быть воспринят болезненно, но в других субъектах, напротив, одобрили бы такое развитие событий. Вопрос приоритетов Кремля. Я ранее не исключал, что договор может быть продлен. Но сейчас похоже, что шансов на это становится меньше.

• 

  Рафаэль Хакимов директор Института истории им. Ш. Марджани

  Появление такого письма-обращения наших депутатов к Путину считаю хорошим знаком. Были претензии, что наш парламент оказался самым незаинтересованным в договоре институтом — молчат, интервью не дают, хотя все спрашивают. Я уже устал давать за них комментарии вплоть до того, почему у нас парламент молчит.

  Но здесь бабушка надвое сказала. С одной стороны, в России есть такие уравнительные тенденции: все должны быть одинаковыми, и почему, мол, Татарстан выделяется. Хотя всем понятно, что татары живут не только в Татарстане, но и во всей России, чего не скажешь о некоторых других народах и республиках.

  Что касается аргументов «за» продление договора, то здесь стоит вопрос предстоящих выборов президента РФ. Все остальные рассуждения — о федеративном устройстве, статье в Конституции — для Москвы не существуют. Но для нее реально существуют выборы. Сегодня рейтинг Путина очень высокий, но и Навальный не дремлет. Хуже Навального — только вопрос цен, которые растут, а зарплаты их не догоняют. И такое недовольство существует. Пиар хорош, но цены плохие — на продукты, ЖКХ и т. д.

  Почему бы не продлить, если в 2007 году подписали? Если это законно? Федеральный центр до сих пор не предъявлял никаких претензий, не было заявлений, что мы расторгаем договор по такой-то причине. В мировой практике есть такое правило: если ни одна сторона не заявляет о расторжении договора, значит, он автоматически продлевается, потому что никто не хочет его разрывать.

  Было бы логично его продлить. Хоть народ здесь и не бунтует, но внутреннее недовольство останется. Сначала хотели лишить нас президента, теперь наступила очередь договора. Для многих это чисто символически важный момент.

  Как политолог отмечу, что продление было бы правильным шагом и с политической точки зрения. Для нас договор важен. Федерализм — это правильно, договорные отношения записаны в статье Декларации о государственном суверенитете (что поддержали и русские). Все это — продолжение нашей самостоятельности, пусть не в законах, но в выработке экономической политики, которая оказалась более успешной, нежели политика центра, которая шла через шоковую терапию, через сырьевую составляющую как основной бюджетообразующий компонент. А мы перешли на переработку нефти, на высокие технологии, вплоть до IT. Эта самостоятельность нас сильно выручает. Думаю, с нашей стороны достаточно аргументов, чтобы пролонгировать этот договор. Кроме того, Татарстан отвечает за развитие культуры всех татар в России.

  Если договор продлят, то его содержание не подвергнется изменениям. О новом договоре речи не идет. Если вносить в новый договор какие-то изменения, этот процесс займет три года. От договора 1994 года текущая версия сильно отличается. Тогда была полная разруха: многих федеральных законов не было, немало законов мы принимали в опережающем режиме, нужно было закрепить статус и другие вещи. То, что было в том договоре, регулируется федеральными законами. Например, внешняя деятельность субъектов: по нашим наработкам приняли федеральный закон. По налогам у нас было «мягкое вхождение», связанное с разрушенной экологией в юго-восточных нефтяных районах, где не было даже питьевой воды. Второй договор уже не нуждался в подробном объяснении деталей, поскольку они стали уже обычной практикой.

• 

  Руслан Айсин политолог, главный редактор журнала «Поистине»

  Это обращение Госсовета — в какой-то степени жест отчаяния со стороны татарстанской политической элиты. Потому что все это время шли долгие тягучие разговоры по поводу пролонгации договора, и Москва, как обычно, оттягивала и обещала. Договор юридически закончился, срок его действия истек, и Москва не отвечала на призывы Татарстана продлить его. Этим и объясняется нелепое молчание или неумелое бормотание некоторых татарстанских чиновников относительно судьбы договора. Хотя республика должна была не кулуарно договариваться с Москвой, а политически надавливать, поднимать здешние силы. Ей нужно не защищаться, а нападать.

  В итоге получили то, что получили. Полагаю, что договор в ближайшее время не будет подписан, по крайней мере в той форме, в какой он существует. То есть, если документ и будет подписан, то он будет чисто символическим, куцым, с демонстративной выволочкой Татарстану, чтобы максимально нанести символический урон статусу республики. Конечно, все экономические преференции, которые до этого были у Татарстана, будут изъяты. Наверное, оставят малозначительные элементы вроде статуса президента (и его могут через год отобрать).

  Утверждают, что все это дело рук Сергея Кириенко. Если это так, то, будучи методологом (последователем методологической школы Георгия Щедровицкого, — прим.ред.), Сергей Владиленович будет поступательно отбирать у республики то, что у нее было до сих пор, пока окончательно не разберется со статусом Татарстана. Я хотел бы обратить внимание, как он начал атаку на Татарстан с зачистки Поволжья. Все эти элементы с губернаторскими отставками и арестами у наших соседей были некой артподготовкой. Кириенко решал этим несколько задач, но в том числе это делалось для того, чтобы продемонстрировать Татарстану, что он останется на выжженном поле, и его ждет такая же судьба.

  Для федерализма это, конечно, будет большой урон. Татарстан оставался единственным субъектом федерации, который отстаивал конституционные принципы федерализма. И это будет большая потеря для всей России, потому что единственная форма, при которой страна может нормально развиваться и поднимать свою капитализацию, — это федеративные отношения. Попытки гиперцентрализации привели к двум катастрофам — крушению сначала Российской империи, а через 70 с лишним лет и Советского Союза. К сожалению, наши руководители не учатся на исторических ошибках, постоянно наступая на одни и те же грабли.

• 

  Андрей Колядин политолог

  Будет пролонгирован договор или нет — это в любом случае гадание на кофейной гуще. Все зависит от политического решения на самом верху. Однако логика в аргументах, говорящих в пользу «непродления», которые приводятся, скажем, во вчерашней публикации РБК, тоже есть. Это единственный договор такого рода в России, что вызывает устойчивую зависть у других регионов, которые хотели бы, чтобы и у них был такой документ, чтобы и для них были созданы некие «особые условия».

  Я знаю, что об унификации взаимоотношений регионов и федерального центра думали уже давно. И федеральный центр готов был предоставлять регионам особые условия — но не в виде договора, а через всевозможные субсидии, субвенции, федеральные программы и т. п.

  Повторю, логика эта понятна, и в этой связи можно ожидать, что федеральный центр не будет продлевать договор. И сейчас это мнение доминирующее. Если честно, то мне кажется, что оно верное. В то же время год у нас нынче предвыборный. Какие новации он нам принесет, в том числе в отношении Татарстана, тоже предусмотреть и предсказать невозможно. На все политические процессы сегодня смотрят несколько иначе, чем в «обычное» время, так что утверждать однозначно, какой будет концовка переговоров, нельзя.