Рассказы победителей: ветераны «Казаньоргсинтеза» вспоминают о Великой Отечественной войне

Номер вместо имени

Когда началась война, Клавдии Евстафьевне Граненковой было всего 14 лет. 22 июня она застала в пионерском лагере неподалеку от украинского города Котовска в Одесской области. «Мы, дети, сразу поняли, что случилось что-то плохое, — вспоминает ветеран. — Взрослые как-то странно выглядели, были явно расстроены, а потом быстро стали приезжать родители и забирать детей. С мамой вдвоем мы перебрались в Котовск, где она устроилась работать на мебельную фабрику».

Перед войной Котовск считался одним из крупных железнодорожных узлов страны. На железной дороге была занята почти треть всего трудоспособного населения. В 1939 году в городе были построены мебельная фабрика и маслосырозавод. Начала работать первая на Украине меланжевая фабрика, продукция которой шла на экспорт. Вступил в строй ряд других предприятий.

Все изменилось, когда началась оккупация. В город пришли немецкие и румынские войска. Предприятия закрылись, работать было негде. Однажды мама Клавы решила продать швейную машинку, чтобы купить продуктов. Но только они встали в торговых рядах, вдруг — шум, лай собак, выстрелы… Не могли понять, что происходит. Оказалось — немецкая облава. Мать и дочь схватили и отправили на восстановление железнодорожного депо, которое при отступлении взорвали наши войска.

«Морозы тогда стояли жуткие — я за всю свою жизнь больше такой холодной зимы, как была в 1941 году, не упомню, — рассказывает Клавдия Граненкова. — А работа была тяжелой — на этом морозе мы таскали кирпичи по двенадцать часов. Кормили немцы нас едва-едва. Давали на двоих крошечную булочку, в которой было больше жмыха, чем муки, и стакан горячего чая. И это питание на весь день. Различали нас по номерам. У меня он был двухсотый». В очереди за скудным пайком все боялись пошевелиться или сказать слово. Но мама Клавдии Евстафьевны как-то забылась, обратилась к дочери. Немец, пристально наблюдавший за ними, подбежал и начал избивать ее.

«Не знаю, чем бы окончилось все это, — говорит Клавдия Евстафьевна, — но мама закричала: «Вы же советские люди, тут человека убивают, а вы ждете пайку хлеба от немцев!» За нее вступились, и маме удалось вырваться и бежать. А Клава осталась и дальше работать. Сосед по дому стал полицаем, следил за нею. Скрыться было трудно.

Девочка-мальчик

Годы оккупации ветеран вспоминает не только с болью и горечью. В это страшное время она смогла стать полезной и нужной. Одна встреча дала ей силы жить дальше. Однажды к Клаве на улице подошел мужчина, попросил отнести очень важное письмо. Как потом выяснилось, конверт был пустым, в нем — только лист чистой бумаги. Так ее проверили еще один раз. А потом стали давать задания, которые она старалась выполнять. Связная подпольной молодежно-комсомольской организации Котовска помогала распространять информацию между подпольщиками Одессы, Кодымы и других городов области. Одевалась как мальчик, волосы коротко острижены. Никто и не догадывался, что перед ними девочка. Только несколько человек в подполье знали правду.

Довелось подпольщице участвовать и в подрыве военного немецкого эшелона: «Поезд выходил из Одессы, шел через Котовск. Неподалеку от станции Чубовка меня посадили в специально вырытую и замаскированную травой землянку, дали взрывчатку. Я уж думала, что не выберусь из этой ямы. Некоторые участники той войны говорят, что на фронте ничего не боялись. Я могу сказать, что страшно боялась и мне помогала только мысль о том, что я должна выполнить долг перед Родиной».

Уже после войны, в 60-х годах Клавдия Евстафьевна начала писать стихи. Героем одного из стихотворений-воспоминаний о военном времени стал партизанский связной — дед Гарпуша:

Расскажу я вам случай — было это зимой,
Расскажу я вам случай — было это со мной:
Шел отряд партизанский, шел лесною тропой,
Командир на рассвете вел отряд за собой.
Партизаны спешили, уходя от засад,
И следы закрывали, маскируя отряд.
Шли не просто толпою, мы шагали след в след,
И последним в той строчке партизанский шел дед.
Поскользнувшись, упала, я ушиблась слегка,
Болью жгучей обдало — подвернулась нога.
Полустон-полукрик я сдержать не могла.
А кругом все стояла тишина, тишина.
Подбежал ко мне деда: «Знаю, больно, терпи!
Ты поплачь, дорогая! Ты поплачь, не кричи.
Забирайся на спину — правда, нету седла,
Потерпи, дорогая, нам нужна тишина».
И понес меня деда. Я от боли страдала.
Так шагал он след в след. И донес до привала.
Без ответа вопрос, без ответа поныне —
Где он брал, находил, партизанский дед, силы?

Годы мира

После войны Клавдия Евстафьевна работала инспектором Центрального статистического управления, секретарем райкома комсомола. Вышла замуж за военного, вместе с ним в 1948 году перебралась в Казань, родила двоих детей.

Училась в вечерней школе, в техникуме, в Казанском химико-технологическом институте им. Кирова. А в 1964 году пришла на «Казаньоргсинтез». Много лет она проработала в отделе сбыта предприятия: начинала старшим товароведом, потом стала инженером сбыта, экономистом. Объездила всю страну с Востока на Запад — от Владивостока до Калининграда. Работала Клавдия Евстафьевна и под началом легендарного первого директора «Казаньоргсинтеза» Владимира Лушникова. И ему однажды пришлось оценить ее поэтический дар и смелость духа: «Дверь в заводоуправлении плохо открывалась. Все жаловались, но никто ничего не предпринимал. Я написала стихотворение. Я вообще писала очень быстро, можно сказать, экспромтом:

Стонет, плачет входная дверь.
Хочешь верь, хочешь не верь.
Но однажды я слыхала, как она в тоске сказала:
«Все толкают меня в спину, говорят: «Никак не сдвину»,
Упираются руками, бьют меня в бока ногами,
А потом ругают снова,
А о мастере ни слова.
А сюда бы дверь другую, да такую,
Чтоб она тепло держала и людей легко пускала».

Вывесила стихотворение в вестибюле. Лушников прочитал. И дверь поменяли».

Проработав на «Казаньоргсинтезе» 36 лет, в 2000 году она вышла на пенсию. Но к покою не привыкла — продолжала участвовать в жизни родного завода, в работе Советов ветеранов. В 2010 году стала лауреатом проводимого мэрией Казани конкурса «Женщина года» в номинации «У войны не женское лицо». Дети продолжили ее трудовую династию: много лет до выхода на пенсию на предприятии работал сын, сейчас трудятся дочка и внук. Оптимизм, любовь к жизни и сила духа остаются с Клавдией Евстафьевной. А ее отношение к окружающим передают строки ее стихотворения:

Если б только можно было мне подняться в небеса,
Звезду б для вас сняла я с неба — а жаль, что сделать так нельзя.
Но есть слова, звезды теплее, что согревают душу нам.
А я делить с людьми готова добро и горечь пополам.
Живите долго и счастливо, но не меньше, чем 100 лет.
На долгожительство, я знаю, у нас пока запрета нет.

Зиатдиновы еще послужат

Саид Хайрутдинович Зиатдинов свой военный путь начал в 1942 году в 17 лет. Тогда призывали, не дожидаясь, когда наступит 18 лет, — смотрели только на год рождения. Он прошел обучение на младшего командира, был отправлен под Сталинград. Но там сражаться не пришлось. Саид Хайрутдинович участвовал в освобождении Украины. Воевал в Донбассе, Одессе.

Два раза ветеран был ранен. После второго ранения в 1944 году его отправили в Харьковское военное танковое училище.

Служению и защите Родины была посвящена и послевоенная жизнь Саида Зиатдинова. После войны служил в Белоруссии, в Прибалтике, на Дальнем Востоке. Был в Германии и Венгрии. В отставку вышел в звании подполковника в 1970 г. А с 1971 года начал работать на «Казаньоргсинтезе» в должности заместителя начальника штаба гражданской обороны. Ушел на пенсию в 1994 году. Но, как уверяет Саид Хайрутдинович, до сих пор он помнит, где на территории предприятия были построены убежища. Его дело было продолжено династией кадровых военных Зиатдиновых: служили оба его сына, сейчас внук — капитан Российской армии. С улыбкой Саид Хайрутдинович рассказывает: «Однажды я внуку сказал: «Руслан, ты знаешь, что Зиатдиновы служат с 1942 года?» Он отвечает: «Не беспокойся, дед, они будут служить и дальше».