Повесть о «железном» Минтимере: попытки помирить Ельцина с Дудаевым

Основы чеченского кризиса были заложены еще в сентябре 1991 года. Общенациональный Конгресс чеченского народа (ОКЧН), во главе которого к тому времени уже стоял отставной генерал-майор авиации Джохар Дудаев, совершил в Грозном вооруженный переворот и попросту разогнал законно действующий орган власти — Верховный Совет Чечено-Ингушской АССР. Но со стороны российского руководства возражений на этот счет не последовало. Решили, что новая власть изгоняла старую. И делала это под весьма благовидным предлогом: за поддержку ГКЧП.

Дальнейшие события на Северном Кавказе развивались стремительно. 1 октября 1991 года решением Верховного Совета РСФСР Чечено-Ингушская Республика была разделена на Чеченскую и Ингушскую республики. А уже 27 октября Дудаева избрали Президентом Чеченской Республики. Через три дня первым же своим декретом, без всяких переговоров, он провозгласил независимость самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) от Российской Федерации. Но ни Россия, ни какое-либо иное иностранное государство ЧРИ не признали. Ситуация явно начала выходить из-под контроля. И тогда Президент России Борис Ельцин вынужден был издать Указ о введении в Чечено-Ингушетии чрезвычайного положения. Однако Верховный Совет России его не утвердил — начинались «игры» противников Президента во властных структурах. Дудаев же объявил на территории своей республики военное положение.

Воинские части, дислоцированные на территории Чечни еще с советских времен, были захвачены и разграблены — никто сопротивления не оказывал. Дудаев заявил, что если Чечня и сядет за стол переговоров с российским руководством, так только в одном-единственном случае: Москва должна признать полную независимость ЧРИ.

Появился Указ Президента Российской Федерации «О некоторых мерах по укреплению правопорядка на Северном Кавказе». Документ предписывал всем лицам, незаконно владеющим оружием, добровольно сдать его к 15 декабря 1994 года органам правопорядка России. В Чеченской Республике тогда уже почти все были вооружены. Далее появился еще один Указ Президента России о мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта. В соответствии с этими документами подразделения Минобороны и МВД РФ направились на территорию Чечни. Так началась чеченская война, которая вошла в новейшую историю России как одна из самых горьких ее страниц.

Рассказывает Минтимер Шаймиев: «Пусть бы потребовалось на переговоры год, два, а возможно, и больше — не страшно! Допускаю, что и России, и Чечне пришлось бы чем- то в конце концов поступиться, пойти на взаимные компромиссы — тоже невелика беда. Но не было бы столько убитых людей, сожженных селений, снесенного практически до основания крупного промышленного города с глубоко символичным названием: Грозный».

24 декабря 1994 года, буквально за считанные часы до начала широкомасштабных действий Российской армии на территории Чеченской Республики, Минтимер Шаймиев выступил с Обращением к Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину:

«Уважаемый Борис Николаевич!

Чеченский конфликт с каждым днем все более превращается в общероссийскую проблему, дестабилизирующую общество сверху донизу. Большинство населения по всей России, независимо от симпатий или антипатий к Дудаеву, настроено против военного решения вопроса. Возникает напряженность между законодательной и исполнительной властью. Даже наиболее верные Ваши союзники — «Выбор России» и другие демократические партии — высказались за мирное решение чеченского вопроса. Военные действия вокруг Грозного вызвали настороженность также и у мирового сообщества.

В создавшейся сложной ситуации, когда решения Совета Федерации и Государственной Думы не возымели нужного действия, считаю необходимым обратиться к опыту работы Совета глав республик. Как Вы знаете, этот Совет в свое время сыграл конструктивную роль в решении судьбоносных вопросов страны и благодаря своей деятельности предотвратил многие потенциальные конфликты. По нашему убеждению, следует приостановить военные действия и созвать Совет глав республик, который может выступить достаточно авторитетным органом для урегулирования данного конфликта».

К сожалению, властные структуры в Москве не пожелали прислушиваться к подобного рода предложениям, которые поступали к ним тогда не только от Шаймиева. Что касается его обращения, то Президенту России оно, видимо, тогда не очень понравилось.

Рассказывает Минтимер Шаймиев: «В том, что разрешение чеченского конфликта силовыми методами — это политическая ошибка, был убежден не только я. Такого же мнения придерживались руководители и других республик, о чем открыто заявили 8 января 1995 года в Чебоксарах, где встретились и обсудили создавшееся положение. Правда, меня там не было, Татарстан представлял и доводил нашу позицию вице-президент республики Василий Лихачев. После долгих дебатов участники встречи, представлявшие семь республик, приняли коммюнике, в котором потребовали от руководства Российской Федерации «немедленно прекратить бессмысленную братоубийственную войну». Они посчитали необходимым «незамедлительно возобновить деятельность Совета глав республик» и «организовать Конгресс народов России как демократический способ поиска, выработки и проведения в жизнь решений по сложнейшим национальным проблемам».

Надо ли говорить, что тем самым было вызвано очередное явное недовольство Московского Кремля...»

«Пусть бы потребовалось на переговоры год, два, а возможно, и больше — не страшно! Допускаю, что и России, и Чечне пришлось бы чем- то в конце концов поступиться, пойти на взаимные компромиссы — тоже невелика беда. Но не было бы столько убитых людей, сожженных селений, снесенного практически до основания крупного промышленного города с глубоко символичным названием: Грозный». Фото Михаила Козловского

Но это не пугало противников войны, они чувствовали свою правоту. У населения России не было уверенности в легитимности принятого Президентом решения. Вердикт Конституционного суда, фактически одобрявший ввод войск в Чечню, был воспринят многими политическими деятелями и народом как необъективный. Что же касается республик, то они в действиях центра в Чеченской кампании увидели открытую угрозу своим правам, попытку вернуться к империи и отказаться от демократических завоеваний.

Чеченский кризис расколол общество. Вчерашние союзники Ельцина критиковали его, начались многочисленные митинги против войны, появилось движение солдатских матерей. Борис Ельцин с таким тяжелым грузом не имел шансов стать Президентом во второй раз.

К тому же война с первых же дней показала неподготовленность Вооруженных сил Федерации к ведению боевых действий в Чечне. Военные во главе со своим министром генералом-«афганцем» Павлом Грачевым, кажется, надеялись на стремительную победу за счет огромного перевеса сил и наличия современного оружия, включая тяжелые танки, дальнобойную артиллерию и авиацию. К тому же армии помогали внутренние войска, а также многочисленные спецслужбы. Перспектива «маленькой победоносной войны», кажется, воспринималась военачальниками как возможность размяться после Афганистана. При этом они почему-то не понимали, что на этот раз воевать придется со своим же народом — российским.

Результаты были плачевны: многие армейские части фактически оказались небоеспособными, а молодые необученные солдаты стали просто «пушечным мясом». Чеченские боевики создали организованную внутреннюю структуру, похожую на армейскую, и готовились к войне длительной, затяжной, а по характеру — партизанской.

Рассказывает Минтимер Шаймиев: «В какой-то момент, в разговоре один на один, Борис Николаевич вдруг спросил у меня: «Как думаешь, наверное, надо бы мне с Дудаевым встретиться? Мы же с Вами нашли общий язык, шли от простого к сложному и сняли «груз». Наверное, с ним тоже надо встретиться, попробовать перейти к решению...». Как я тогда обрадовался! Ответил: «Ваш первый шаг еще больше сработает на авторитет Президента России».

Это было в феврале 1995 года.

Через некоторое время состоялась встреча глав республик, и Ельцин, примерно в тех же выражениях, обратился за советом ко всем. Главы, как и следовало ожидать, эту идею горячо одобрили. Правда, Борис Николаевич тогда оговорился: «В Совете безопасности не все поддерживают мои устремления...»

Как ни странно, после этого в печати вдруг появились регулярные, очень резкие высказывания Дудаева лично в адрес Президента России. На очередной встрече с Борисом Николаевичем, в мае 1995 года в Казани, я напомнил ему: «Вы же хотели договориться с Дудаевым...». Ельцин насупился: «Видите, что произошло — дело дошло до оскорбления Президента России. Как же возможно в этих условиях начинать диалог?..»

Этим наш разговор на тему Чечни тогда и закончился. Конфликт развивался по нарастающей и в конце концов вылился в затяжной кровавый процесс. Видимо, в окружении Ельцина верх взяли радикальные силы. Вот только не знаю, сам ли Дудаев полез на рожон или кто-то его все-таки спровоцировал на оскорбления Президента России. Я с ним не был знаком, но знавшие его близко люди рассказывали, что Дудаев — способный, неординарный офицер. Но вот, поддавшись влиянию крайне настроенных против российского руководства сил, он, видимо, и сам не сразу заметил, как стал знаменем национально-освободительного движения с требованием «полной независимости». С того момента у него пути назад были отрезаны...»

Определенная попытка создать взрывную ситуацию, схожую с чеченской, довести ее до открытого вооруженного противостояния проводилась и в отношении Татарстана. «Горячие головы» в Совете безопасности России однажды тоже потребовали ввести войска на территорию Татарстана. В те тревожные дни перед лицом реальной опасности многонациональный народ Татарстана сумел сплотиться, да так, что даже оппозиция провозгласила: «Единство республики для нас выше, чем политические амбиции!». Бывший тогда секретарем Совета безопасности РФ Юрий Владимирович Скоков приехал в Казань. Изучив положение дел, он вынужден был признать: «С Шаймиевым не только татары, но и русские. И все они здесь заодно...».

Но в Чеченской Республике такого, к сожалению, не произошло. Да и русские бежали оттуда тысячами… Время действительно показало ошибочность, неприемлемость прямолинейных бескомпромиссных действий, тем более если это касается вопросов государственного устройства.

Книга «Минтимер Шаймиев» из серии «ЖЗЛ: Биография продолжается»