«Меня постоянно критикуют, что все это план Путина, что его администрация за меня и сыр делает»

«Мы тебе окажем главную помощь — мы тебе не будем мешать»

— Олег, все-таки откуда такая тяга к сырам?

— Начну с того, что родился я в Подмосковье, после школы ездил с поисковыми отрядами (есть такие экспедиции, туда много ребят из Татарстана также ездят) во Ржев. Я видел, как хоронили солдат советских, видел, как умирает русская деревня. Это было одним из самых сильных впечатлений в моей жизни, после которого я решил, что надо как-то все это изменить, и я поступил в аграрный вуз, выбрав специальность «зооинженер». Где-то к третьему курсу я понял, что перспектив вообще никаких нет, и я все бросил и пошел в IT-сегмент, который активно развивался тогда в России (Россия и сейчас является одним из лидеров в этой сфере).

Там я себя нашел, у меня была компания, в которой порядка 30 человек работало, были офисы в Москве, в Минске. В принципе, все шло хорошо, но меня тянуло обратно в сельское хозяйство, однако я все никак не мог решиться, не мог понять, получится у меня или нет, не было ощущения, что нужно это делать. Я даже несколько раз уже порывался купить землю, запустить сыроварню, но не хватало чего-то, что-то постоянно срывалось (два раза даже вносил деньги за землю).

— А почему все-таки вас заинтересовала именно сыроварня, а не любое другое производство?

— Я просто очень люблю сыр. Я без многих продуктов могу прожить, но без сыра — ну никак (смеется). Наверное, это главная причина.

«Все, что было, продал. Это все сейчас вложено в сыроварню, в бытовку, в которой я сейчас сижу и с вами разговариваю». Фото parmezan.ru

— Так в какой момент все изменилось?

— Все изменилось в один день — это было 6 августа 2014 года, тогда Россия ввела продуктовые контрсанкции. Знаете, я просто не мог поверить в то, чтобы было написано на экране моего монитора. В этот миг понял, что мой проект возможен, и он обязательно получится, и что надо все бросать, бежать и делать его. После этого я стал ходить по чиновникам, просить помочь с проектом. Пришел к главе нашего муниципалитета с описанием проекта, сказал честно о том, что у меня есть деньги на то, чтобы начать реализовывать проект, но совершенно нет денег, чтобы приобрести землю. Мне помогли с землей для проекта и сказали: «Слушай, ну мы тебе окажем главную помощь — мы тебе не будем мешать. Делай, пожалуйста, свой проект».

Когда я понял, что государство начинает помогать, поворачиваться ко мне лицом, я стал плавно продавать все свое имущество: квартиру, машину, бизнес. Все, что было, продал. Это все сейчас вложено в сыроварню, в бытовку, в которой я сейчас сижу и с вами разговариваю. Параллельно, пока шло оформление земли, я поехал учиться сыроделию в Германии и в Швейцарии. Я понимал, что несмотря на то, что я хоть как-то сыр уже умел делать, но это совершенно не то, что нужно.

Параллельно я написал в паблик «Анти-майдан» о том, что я мечтаю открыть сыроварню в России, на что откликнулся мой друг, партнер по бизнесу Сергей Недорезов. Он написал: «Слушай, я мастер-сыровар, преподаватель в школе сыроделия в Германии. Давай вместе». Я не поверил своему счастью, и мы потом встретились, созвонились, и я понял, что это реально правда, и перетащил его сюда. Он бросил теплую Германию, а я бросил теплый, уютный офис.

Мы построили сыроварню, я уже начал строить коровник и потихонечку сыр стал получаться. Причем такой сыр, что у нас «Бергкезе», например, немецкие эксперты (они приезжали с телевидением — с программой «Галилео») не смогли отличить от альпийского. Значит, у нас что-то получается в импортозамещении, для нас это была большая радость.

Меня постоянно критиковали и критикуют, что такой проект один, что это все план Путина, это все Кремль, что администрация президента за меня и сыр делает, и все делать помогает. Но они ошибаются. По итогам этого года можно сказать, что этих проектов уже больше сотни в России, и они каждую неделю появляются. У нас даже по ярмаркам можно посмотреть: летом у нас собралось чуть больше 30 сыроваров с продукцией, осенью уже 60 на Манежной площади, а сейчас на ярмарке новогодней уже больше 80 участников. Я вам могу сказать, что по итогам следующего года уже больше 200 сыроварен будет представлено на московском, российском рынках.

Потихонечку сыр стал получаться. Причем такой сыр, что у нас Бергкезе, например, немецкие эксперты (они приезжали с телевидением — программой «Галилео») не смогли отличить от альпийского

«Русский пармезан» — это как олимпиада в мире сыра»

— Как сейчас обстоят дела у вашего предприятия? Что вы производите и в каких объемах?

— Мы сейчас производим 100—120 кг сыра в день,10 видов — это полутвердые, твердые сыры. Импортозамещенные сыры — это «Золотой рубль», аналог немецкого сыра, мы также делаем «Вайнкезе» — винный сыр, «Бергкезе» пивной сыр. Свои разработки — это у нас сыр «Губернаторский». Недавно запустили «Московский медовый сыр» – это сыр, вымоченный в медовухе. Мы подумали, что вот у немцев есть пивной сыр, который в пиве вымачивается, у французов винный сыр, а у нас медовуха — национальный напиток. Мы взяли, попробовали, начало вроде получаться — он очень интересный вкус имеет. Это сейчас самый дорогой наш сыр. Свежий сыр для жарки делаем: немного «Феты», но, к сожалению, пока из коровьего молока, у нас овечье молоко — страшный дефицит. Ну и постоянно работаем над новыми сырами. Думаю, что в следующем году мы построим несколько новых погребов и увеличим объемы производства и количество сыров.

— Но вам так и не удалось запустить производство «Русского пармезана»?

— Пока нет, к сожалению, без своего молока это невозможно. Вообще, с сырьем у нас были большие проблемы — сыроварня чуть не разорилась в прошлом году из-за того, что у нас был дефицит молока и у нас сыры плохо получались. Слава Богу, что я нашел нашего партнера по молоку — это швейцарец, у которого есть ферма в Калужской области. Он бросил уютную Швейцарию, приехал в Россию и здесь разводит коров. Причем он взял обычных советских коров, он занимается ими уже 10 лет, увеличивает качество — надои, продуктивность, белок.

У него достойное очень молоко, из которого мы свои сыры делаем, но, к сожалению, для пармезана оно не совсем подходит — там еще нужно работать над рационом конкретно. Поэтому придется строить свой коровник и полностью перестраивать работу на свое молоко для твердых сыров длительной выдержки, чтобы сварить «Русский пармезан». «Русский пармезан», знаете, это такая высокая цель — это как олимпиада в мире сыра. К ней нужно готовиться, и нам в ней абсолютно реально одержать победу.

К сожалению, без своего молока это невозможно. Вообще, с сырьем у нас были большие проблемы — сыроварня чуть не разорилась в прошлом году из-за того, что у нас был дефицит молока

— А где можно найти вашу продукцию? Вы работаете с сетями?

— Основной сбыт — это у нас в деревне на сыроварне. Она находится в 60 км от Москвы. Больше половины продаж идет через интернет — эта схема оказалась рабочей: люди покупают, мы доставляем товар в Москву, где его забирают в пунктах выдачи. В Москве можно купить в розницу на различных ярмарках, которые периодически помогает организовать мэр Москвы.

А в сети маленькому производителю и фермеру вообще нельзя идти — сети нас «разденут». Они во всем мире сделаны для того, чтобы таких, как мы, «раздевать», и, к сожалению, российские сети — не исключение. Я знаю нескольких человек, которые разорились из-за сотрудничества с сетями. Заход в сети сейчас все убьет просто: начнутся отсрочки, штрафы, суды с ними…

«Прокурор, смотри, у нас коровы-мутанты оказались — они пили водку и гоняли по моей люцерне»

— А жители деревни не высказывали недовольство по поводу того, что вы туда внезапно приехали и построили там сыроварню?

— Конечно, высказывают недовольство. У нас же есть такая шикарная русская пословица «Хорошо, когда у соседа корова сдохла». Это типичная русская деревня (я имею в виду, в самом широком смысле), и у нас, естественно, жалуются люди. Знаете, репрессии 30-х годов — это ужасно, они никогда не должны повториться, но у меня есть вопрос: «Кто написал три миллиона доносов?». Потомки тех людей, которые писали доносы, они живут рядом с нами, как и потомки тех, кто родился в лагерях. Ну, как бы, естественно, пишут — зависть, к сожалению, присутствует.

Очень смешная была ситуация — у нас на коров начали жаловаться еще до их появления. Написали смешную жалобу Путину, что Сирота там развел коров, загадил родник, поставил забор… Приехал прокурор вместе с замглавы района, и мы вместе очень весело втроем ходили по полю, искали несуществующих коров, коровник не построенный, а еще забор, которого не было.

Потом я нашел родник, который был в лесу, далеко за моей территорией, показал прокурору бутылки водки, говорю: «Прокурор, смотри, у нас коровы-мутанты оказались — они пили водку и гоняли по моей люцерне», на что он плюнул и сказал, что больше сюда никогда не приедет — если только за сыром. И больше не приезжали, хотя жалобы писать продолжили. Причем писали сразу Путину. Он должен был бросить Украину, Донбасс, Сирию и приехать сюда с Сиротой разбираться.

Очень смешная была ситуация — у нас на коров начали жаловаться еще до их появления

— Я согласен, нам категорически нельзя отменять санкции. У нас с рынка убрали после введения санкций огромные объемы сыра, которых сейчас просто нет, и мы все увидели эту возможность, чтобы начать производить продукцию. У нас сейчас возрождающаяся сырная промышленность, молочное скотоводство. Отмена будет тяжелейшим ударом.

Мы не готовы конкурировать с западным производителем. У них сумасшедшие дотации: у немецкого фермера 400 евро дотация на гектар, у него лизинг под нулевой процент, у него кредит под 1,5%, а я с ним должен каким-то образом конкурировать. Это неправильно, конечно, я не выдержу конкуренции. Нам предстоит еще очень многое развивать, потом поднять пошлину каким-то образом, и только потом мы будем готовы, чтобы они появились на нашем рынке. А пока это будет просто тайфун, который нас всех смоет. Это надо трезво понимать.

Визит главы Альметьевска и слухи о банкротстве и материальной помощи от православного бизнесмена

— Олег, не так давно к вам на сыроварню заглядывал глава Альметьевского района нашей республики: вы не могли бы рассказать, как вообще случилась эта встреча и о чем вам удалось договориться с Айратом Хайруллиным?

— Честно говоря, Татарстан выгодно отличается от многих регионов высокой квалификацией руководства и хорошими программами поддержки. Многие регионы не могут даже близко дать такие условия, которые дает Татарстан. Я слышал много про республику от коллег, которые начинали там работать, мне было интересно пообщаться с кем-нибудь из Татарстана, и в один день мне просто позвонил Айрат Хайруллин, и сказал, что хочет, чтобы в республике тоже были такие проекты, как мой.

Он приехал и говорит: «Я понимаю, что тебя, наверное, сложно будет переманить, но может быть кто-то из стартаперов хочет к нам — я знаю, что к тебе приезжают люди, которые хотят открыть свою сыроварню». Он рассказал о преимуществах вашего региона, в частности, конечно, про свой район. Он сказал, что всем полное содействие обеспечит: «Будем развивать всеми силами, потому что нам это нужно — нужно развивать сыроделие, поднимать импортозамещение».

Я понимаю абсолютно, что такие проекты, как мой, начинаются именно с муниципалитета — если не повезло с главой района, то тебе уже ни глава региона, ни Путин не помогут. Айрат прекрасно понимает проблемы производителей и все сложности, он знает, чем нужно помогать. Честно говоря, если бы у меня сейчас не было уже действующей сыроварни, если бы я так не привязался к земле, я бы, конечно, уехал в Татарстан. Это даже не обсуждается. Я хочу очень поддержать это движение, чтобы в республике появились сыроварни, чтобы пришли люди, которые хотят заниматься и сыроделием, и молочным скотоводством. Всем, кто приезжает ко мне, я буду говорить про это.

«Честно говоря, если бы у меня сейчас не было уже действующей сыроварни, если бы я так не привязался к земле, я бы, конечно, уехал в Татарстан. Это даже не обсуждается». Фото instagram.com/khayrullinayrat

Я очень хочу, чтобы другие регионы тоже брали пример с Татарстана. В следующем году очень хочу приехать в республику и посмотреть своими глазами на все, и посодействовать тем проектам, которые там захотят открыться. У нас с республикой будет сотрудничество в плане информационной поддержки: я буду отправлять инвесторов туда, которые хотят вложиться, буду помогать с составлением дорожных карт. Я уверяю, что этого достаточно, потому что все остальные слагаемые там есть для успеха. Если бы я знал об этих преимуществах раньше, то проект бы в Татарстане реализовывал.

— Олег, также хочу попросить вас прокомментировать некоторые слухи о вашем предприятии: некоторые заявляют, что на самом деле вы банкрот и ваша сыроварня, якобы, чистой воды пиар...

— Ну, смотрите, по поводу «банкрот» или «не банкрот» могу сказать, что любое сельхозпредприятие в России, любой фермер живет в долгах, и я не исключение. У меня долгов примерно на две жизни вперед. И знаете, есть французская пословица «Фермер бывает богат только один раз — когда продает свою ферму». Я могу показать расписки, могу показать документы о продаже квартиры. Мы боремся, выживаем. Конечно, это очень тяжело, это очень большие вложения. Я постоянно беру кредиты, займы, потому что мне нужно строить коровник, а это очень большие инвестиции, и нигде в мире без поддержки государства не работают.

По поводу того, пиар это или нет: мы же делаем сыр, делаем продукцию. Знаете, весь первый год меня критиковали, что я один такой, и это все проект Кремля. Когда я этим занялся, я был единственным человеком, который занимался твердым сыром в Подмосковье, сейчас таких проектов уже штук 40, наверное. Их может быть и больше, потому что за прошлый год в России было произведено и продано 1 000 комплектов оборудования для мини-сыроварен — вы представляете, сколько у нас стартапов будет в следующем году?

— А как можете прокомментировать слухи о материальной поддержке, которую вам якобы оказывает ваш тесть — православный бизнесмен Герман Стерлигов?

— Герман Львович ни рубля не вложил в этот проект.