«С первых же слов на татарском: «Гафу итегез, булыша алмассызмы», отвечали: «Я не говорю по-татарски»...»

Быть или не быть региональному телевидению после 2018 года

16 ноября в Москве прошел ХХ, юбилейный Международный конгресс Национальной ассоциации телерадиовещателей. Участие в форуме помимо глав региональных телеканалов приняли депутаты Госдумы России, представители Минкомсвязи, Роскомнадзора и другие участники рынка. Повестка конгресса телерадиовещателей, по сути, не меняется уже последние несколько лет и звучит применительно к региональному ТВ так: «Быть или не быть?». Пока поводов для оптимизма мало, но, несмотря на это, главы региональных телеканалов страны все же уверены — здравый смысл и элементарное чувство порядочности у федеральных чиновников возобладают.

Сегодня 33% россиян смотрят телевизор через кабельные сети, 31% — используют спутниковые антенны, 36% — посредством эфирного вещания, то есть получают сигнал через обычную антенну. В 2007 году правительством РФ решило отказаться от устаревшего аналогового сигнала, который можно принимать на обычную антенну, и перейти на цифровое вещание, более качественное, которое могут принимать все современные телевизоры. Вот тут и появилось «волшебное» слово — мультиплекс. Всем телезрителям России предлагают на бесплатной основе 20 каналов в цифровом качестве или два мультиплекса.

Первый пакет, или первый мультиплекс — это 10 различных информационных, новостных и развивающих каналов: «Первый», «Россия», «Матч-ТВ», «НТВ», «Пятый канал», «Культура», «Россия 24», «Карусель», «ОТР» и «ТВЦ». Второй мультиплекс — это каналы условно развлекательные, куда вошли «РЕН-ТВ», «Спас», «СТС», «Домашний», «ТВ-3», «Пятница», «Звезда», «Мир», «ТНТ», «Муз-ТВ». Раньше предполагалось, что будет и третий мультиплекс, куда на конкурсной основе могли бы войти региональные и муниципальные каналы. Однако сейчас в Минкомсвязи России, заявляют, что третий мультиплекс экономически нецелесообразен, к тому же на него банально нет денег. Если первый мультиплекс уже охватил практически всю страну, второй работает лишь на 10% от своих возможностей — так что для начала нужны силы и средства на его развитие. Тут не до регионального ТВ.

Так, с легкостью, федеральные чиновники готовы отмахнуться от судеб десятков тысяч людей, специалистов, которые сейчас трудятся в сфере регионального ТВ и в 2018 году, когда аналоговое ТВ окажется под запретом, просто окажутся на улице. Остается в подвешенном состоянии и другой масштабный вопрос, являющийся приоритетным для национальных республик: что будет с национальным телевидением, вещающим на родном языке для миллионов татар, башкир, якутов, чеченцев и других народов, населяющих Россию? Региональщикам в Минсвязи цинично предлагают — уходите в кабель, на спутник, в интернет, в другие среды, находите сами средства на национальное ТВ и радио.

Тем временем, почти 40% населения Татарстана проживают на селе, и для них региональное телевидение на родном языке — это не просто источник новостей, это связь с миром. Буквально через 2 года им за эту возможность — смотреть программы на родном языке — предлагают дополнительно заплатить, поскольку канал из бесплатного цифрового мультиплекса перемещается в платный кабельный. Кстати, это прямо противоречит букве и духу основного закона страны — Конституции России. Допустим, в Татарстане есть возможность дойти через кабель до каждой деревни, каждого двора, каждого дома. А как это сделать в Якутии с ее расстояниями в тысячи километров, да еще в условиях вечной мерзлоты?

Ответов на эти вопросы у чиновников из Москвы нет. Призыв развивать региональное ТВ за счет местных бюджетов циничен еще и потому, что Москва сейчас целенаправленно «закручивает гайки» по отношению к регионам, лишает их средств на развитие, забирая львиную часть налогов и сборов в центр. И на какие деньги тогда развивать? Увы, и здесь нет ответа. Руководители региональных телеканалов руки не опускают: по крайней мере, последний конгресс Национальной ассоциации телерадиовещателей в Москве если и не вселил в них много оптимизма, но и надежду тоже полностью не убил.

По традиции конгресс телерадиовещателей открылся в одном из павильонов ВДНХ, тут же организовали и выставку последних новинок и достижений в данной сфере. Видимо, для того, чтобы руководители региональных каналов могли оценить и что-то перенять, но последним было не до всех этих новинок в сфере телеиндустрии. Не до восторгов, когда почва уходит из-под ног и на кону вопрос о выживании регионального ТВ. 2018 год должен стать началом господства только цифрового телевидения. А значит, вместе с уходом аналогового вещания уйдут и региональные каналы — фактически чиновники Минкомсвязи «хоронят» их заживо.

Потому на конгрессе региональщики буквально кричали о помощи — не оставляйте за бортом местное ТВ, не делайте этой трагической ошибки. Эмоциональным получилось выступление генерального директора телерадиокомпании «Новый Век» и члена Совета НАТ Ильшата Аминова. Фактически Казань на конгрессе стала рупором всех национальных и региональных телекомпаний — не зря выступление Ильшата Аминова то и дело прерывалось одобрительными аплодисментами коллег.

Если посмотреть на ситуацию объективно: в России после 2018-го создаются льготные, комфортные условия для пары десятков федеральных каналов, которые и так не бедствуют, и заведомо невыгодные, несправедливые условия предлагаются каналам региональным. Их попросту выталкивают с рынка всеми правдами и неправдами. Выиграет ли от этого зритель? Вопрос опять же из разряда риторических.

Алексей Волин, замминистра связи и массовых коммуникаций РФ, во время форума еще раз напомнил, что с 2018 года государство прекратит финансировать распространение аналогового сигнала в городах с населением менее 100 тыс. человек.

Между тем региональные телекомпании не устают отстаивать свое право на дальнейшее существование. По словам директора «49 канала» Новосибирска Сергея Никитина, в Нальчике, где живут и кабардинцы, и балкарцы, «совершенно нет кабельного телевидения, и выходит, что два народа остаются вовсе без телевидения. И таких случаев довольно много».

Генеральный директор ТРК «Новый век» Ильшат Аминов не раз отмечал на форуме, что «жители регионов имеют право смотреть региональные каналы на национальном языке, смотреть их бесплатно, а не только через кабель, где нужно платить, через спутник. Мы считаем, что должны быть эфирные цифровые мультиплексы региональные и местные».

Уже который год на конгрессе поднимается вопрос о создании третьего, регионального мультиплекса. Чиновники привычно парируют — нет денег. Как выход, региональщики предлагают участие региональных бюджетов в строительстве мультиплекса на паритетных с федеральным центром началах или государственно-частное партнерство. Так что ситуация не безвыходная, если есть желание что-то делать и политическая воля властей. Но нужны внятные правила игры и сколько-нибудь реальная перспектива, подчеркнул в своем выступлении Ильшат Аминов.

«Когда нам говорят, что это невозможно из-за экономики, то это неправда. То, что это невозможно из-за наполнения третьего мультиплекса — это тоже неправда. Все выступающие на конгрессе доказали, что экономика бьется, что 10 телеканалов в этом мультиплексе будут заполнены», — уверен президент сочинской корпорации «МАКС» Михаил Микшис.

Подводя итог форума, Ильшат Аминов отметил, что решено создать рабочую группу, которая займется подготовкой документов и обращений в Минсвязи, в правительственную комиссию, Госдуму, Совет Федерации по изменению соответствующего законодательства, и чтобы определить порядок и возможность формирования региональных мультиплексов эфирного цифрового ТВ: «Эфирное цифровое телевидение — это наше будущее, и мы верим, что оно будет».

Вероятно, у кого-то сложится мнение, что у регионального ТВ нет шансов в этой борьбе. Но стоит посмотреть, что происходит сейчас в мире. К примеру, выборы президента США: элита, пренебрегшая интересами простых людей, терпит поражение. Поскольку большие деньги и ангажированные СМИ — далеко не всегда гарантия успеха. И «хоронить» региональное телевидение еще рано, его нельзя похоронить в принципе — никакие развлекательные «реалити»-шоу с бутафорскими декорациями и фальшивыми эмоциями не смогут удовлетворить потребность человека получать правдивую информацию из новостей, познавательных и просветительских программ.

Татарский язык — на новый уровень

В Татарстане предстоит сделать немало для того, чтобы поднять национальное образование, культуру, язык на более высокий уровень. 25 лет прошло с момента принятия Декларации о суверенитете Татарстана, и если плоды экономической самостоятельности республики на лицо, то достижения в сфере национального образования и культуры скромнее. И здесь сетовать на препоны со стороны Москвы повода нет. Пожалуйста, говорят из федерального центра, повышайте национальное самосознание, выводите татарские школы на новый уровень, внедряйте татарский язык в массы, учите его, используйте в качестве государственного наравне с русским.

За это в республике выступали в начале 90-х, и вроде бы добились своего, эти достижения есть: сегодня во всех образовательных учреждениях республики преподавание татарского языка ведется наравне с русским; на домах и на улицах — указатели на двух языках; и на русском, и на татарском можно подать обращение или заявление в государственные органы; в справочной службе мы слышим татарскую речь, а некоторые операторы сотовой связи в своих кол–центрах говорят по-татарски. Но изменилось ли отношение самих людей — жителей Татарстана, других национальностей к государственному языку? Кто изучил татарский язык и говорит на нем свободно, а для кого он до сих пор является непреодолимым барьером, решили узнать журналисты «7 дней» и спросили об этом жителей Казани.

Практически все опрошенные корреспондентом прохожие с первых же слов на татарском: «Гафу итегез, булыша алмассызмы» — отвечали: «Я не говорю по-татарски». На вопрос, заданный на татарском в столице Татарстана, смог ответить лишь один прохожий человек: «Мин рус малае…», да и тот оказался русским по национальности.

Чистоту этого эксперимента, проводимого в центре Казани, недалеко от КФУ, вполне можно поставить под сомнение: на территории университета могут находиться студенты из разных регионов России и стран, так что татарскую речь они вообще могут слышать впервые. Но для тех, кто живет и работает в Татарстане, государственный язык должен быть языком общения.

По мнению опрошенных журналистов татарской редакции «ТНВ», хорошо было бы, если бы сам мэр говорил по-татарски. По факту же, мало кто из казанской администрации может ответить на вопрос корреспондента на татарском. Похвалы удостоились глава Минсельхоза Марат Ахметов и молодой министр экологии, которые без проблем дают интервью на родном для них языке.

Расследование корреспондента службы новостей Айзата Шаймарданова оказалось неутешительным: из 17 министерств и ведомств только в шести смогли понять звонящего и ответить на татарском, к слову, по профильным вопросам. Рейтинг самых «неговорящих» возглавили Министерство здравоохранения, Министерство труда и социальной защиты и Пенсионный фонд.

Речь идет о таких социально значимых учреждениях, куда за помощью обращаются люди, живущие вдали от русскоговорящей Казани. В Татарстане еще есть и такие районы, где население общается только на родном языке, и они вправе говорить и задавать вопросы на нем. Откуда же начать формировать национальную политику, снизу или сверху этой вертикали?

Одни респонденты считают, что «надо обязать всех говорить по-татарски», другие уверены, что многие сегодня много денег тратят на изучение английского, а не родного, государственного, третьи уверены, что изучение того или иного языка зависит от желания самого человека.

Председатель татарстанского парламента Фарид Мухаметшин признается, что над татарским корпел ночами, читал книги, журналы, пока не научился по-настоящему говорить. Но как признается: «До идеала еще далеко, в любом, даже в родном языке нет предела совершенству. Но для успешного политика, который хотел бы построить свою карьеру в Татарстане, татарский язык — это важная форма для общения с электоратом».

Между тем, если отчет для предоставления в любую из госструктур составлен на татарском, то требовать его перевода никто не имеет права — оба языка имеют равноценное значение и в письменном, и в устном виде. А может ли такая проблема, как незнание татарского языка, стать серьезным препятствием при построении карьеры? Как оказалось, незнание государственного языка в Татарстане для чиновников не проблема.

Чтобы ответить на вопрос, для чего люди учат языки, нужно понять их цели и задачи. Если человек заинтересован в изучении языка и видит потенциал в таком образовании, то, безусловно, он будет этим заниматься. Но для того, чтобы сам процесс изучения татарского приобрел массовый характер, нужны другие рычаги воздействия, чтобы было интересно.

В школе № 33 Казани первоклассники изучают татарский всего два месяца — налицо уровень знаний гораздо выше чем у тех, кто учит язык несколько лет. В школе объясняют этот факт новой, прорывной методикой. Учителя признаются, что пытаются исправить ошибки прошлых лет в преподавании татарского. На уроках нет тяжелых текстов, все в игровой форме. Пока дети совсем не пишут, не читают и не переводят, а только играют и поют по-татарски, восстанавливают так называемую коммуникативную функцию языка.

В знаменателе — качество жизни

Рейтинг социально-экономического развития муниципальных образований РТ за январь — сентябрь 2016 года был обнародован на днях на сайте Министерства экономики Татарстана. Это, своего рода турнирная таблица, как по футболу. Но ведущий решил вывести крупные города за скобки, чтобы не сравнивать Казань, Альметьевск и Нижнекамск с районными центрами — не совсем это корректно. В остальном картина получилась очень неоднозначной. Если сравнить два ближайших к Казани района — Лаишевский и Высокогорский — по таким показателям, как «рост зарплаты» и «добавленная стоимость на душу населения», «инвестиции в основной капитал (без бюджетных средств) на душу населения», то заметна огромная разница не в пользу Высокогорского района.

Чем можно объяснить низкие результаты по показателю «инвестиций в основной капитал» таких районов, как Агрызский, Чистопольский, Рыбно-Слободский, которые расположены на берегах рек? Как могут они быть инвестиционно малопривлекательными? На примере двух районов — Муслюмовского, который показал максимальный рост в рейтинге по сумме показателей, за год на 10 позиций приблизившись к лидерам рейтинга, и Ютазинского, который упал больше других и на те же 10 позиций опустился до 39-го места — съемочная группа решила узнать, кто виноват? И отправилась в командировку на юго-восток Татарстана.

Крупнейшее в Муслюмовском районе предприятие «Агромастер»: хорошо ему — хорошо району. А плохо ему и быть не может: уникальное производство сельхозтехники, по объемам и масштабу — пятое в стране. Все виды техники — тракторы, культиваторы, сеялки и прочее — здесь делают своими руками, на основе собственных разработок. Все дешевле заграничного в три раза и не за счет потери качества: потребители в ожидании в километровых очередях, рост производства и сбыта сумасшедший. Средняя зарплата почти не уступает промышленным — 37 тысяч рублей. Кризис? Нет, не слышали. В итоге в районной казне больше налогов, а это значит, что у бюджетников выше зарплаты и никаких сокращений.

Уруссу — центр Ютазинского района. Местным предприятиям непросто — они полностью подвластны кризису, а район, между тем, на три четверти зависит от них. Предприятие «Волма» производит межстенные перегородки, объем производства которых из-за кризиса в строительстве сократился на треть. В итоге в местном бюджете меньше налогов, сокращаются штаты и зарплаты.

Снова Муслюмово, где развивается фермерское хозяйство «Чайка». Тут не просто отборные куры и петухи, но и они не на мясо. Отборное яйцо, полученное здесь и какое никто в Татарстане и на сотни километров вокруг произвести не может, отправится в Рязань. Там эмбрион, искусственно зараженный вирусом гриппа, произведет на свет антитела, они сохранятся в особой питательной среде и послужат основой для противогриппозной вакцины. Этот бизнес вечен: он вакцинирует не только население, но и муслюмовский малый бизнес от сезонных экономических недугов.

Кстати, гусиной ферме кризис тоже нипочем. Прибыль тут, конечно, дело главное, но и землякам помогают. Например, приходит местный фермер, в деньгах стесненный, и берет абсолютно бесплатно, почти напрокат, тысячу суточных цыплят. Через 4 месяца, после того, как они подросли, возвращает их на ферму в расчете один к четырем. То есть ферма получает обратно уже готовый продукт — 250 гусиных голов. У фермера остается целых 750. Дело обоюдовыгодное, потому желающих много. Сегодня в районе успешно работают 13 фермерских хозяйств.

И вновь — в Уруссу, где число предпринимателей сокращается, а промышленность пока не растет. Бизнесмен Андрей Смоленцев — ютазинский Дональд Трамп, он и внешне похож. У него кафе, магазины, гостиницы. В Уруссу на плаву почти он один. Но и он еле удерживает штат работников и уровень их зарплат.

В каждом районе республики теперь знают одно важное правило: весь рейтинг развития районов стоит на двух основополагающих — уровень зарплат и уровень безработицы, к которым привязаны все остальные показатели: инвестиции, объемы товаров, налоги, сельхозпродукция и так далее. Это числители. В знаменателе — качество жизни. Разделить одно на другое придется — Минэкономики формулу лидерства в рейтинге видит только так, поскольку главное сейчас — социальное самочувствие.

Я б памятник ему воздвиг …

Пока в соседней Украине вместо борьбы с коррупцией и продвижением экономических реформ объявили войну памятникам советского периода, у нас в стране намерились запустить обратный процесс. Идеи о возрождении памятников различным и неоднозначным в историческом плане персонам возникают одна за другой. Вот и Зеленодольск отличился на неделе: мысль установить в городе памятник Сталину озвучил главный архитектор Юрий Герасимов. Идея, мягко говоря, спорная. Ее уже назвали и сумасшедшей, и даже крамольной.

И на одной из центральных улиц города, улице Гоголя, около большого торгового центра предлагают разбить исторический сквер и одной из главных его достопримечательностей должен стать памятник Иосифу Сталину. Справедливости ради стоит отметить что инициативы установки памятников историческим деятелям в Татарстане возникают периодически. Один из ярких примеров — установка памятного знака Екатерине II в Казани на улице Салимжанова. Тогда председатель Всемирного форума татарской молодежи Табрис Яруллин так и сказал: «Имперские символы Татарстану не нужны». Впрочем, не только в Татарстане кипят страсти вокруг памятников историческим личностям, но и по всей России. Корреспондент «7 дней» изучил историю вопроса, пообщался с экспертами, историками и политологами.

Сообщение о возведении памятника «отцу народов» в центре Зеленодольска вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Владимир Братухин, второй секретарь рескома КПРФ, один из авторов идеи, теперь «купается в лучах» внезапной славы и внимания СМИ. По-хозяйски осматривает сквер, примеряется к территории: здесь разобьем пионерскую зону, там будет цветочное панно, а вблизи памятника Ленину можно установить бюсты людям, принимавшим активное участие в строительстве Зеленодольска. Но главное место в сквере отводится именно фигуре Сталина. На вопрос — почему именно его, Братухин говорит: «До 1917 года это было такое небольшое поселение. После 17-го года это поселение начало активно развиваться, появилась промышленная зона, появились бараки, жилье для рабочего класса. В 1931 году численность была чуть больше 9 тысяч, в 33-м — уже 20800 жителей. Мы говорим о том, что без Советской власти того Зеленодольска, который есть сейчас, не было бы. Это была партия, которую возглавлял Сталин».

В местном отделении партии уже приступили к разработке эскизов сквера, которые вскоре представят на суд общественности. Владимир Братухин подчеркивает, вариантов памятника Сталину будет несколько: и в виде бюста, и в полный рост — образ, который запомнили по 1940—1950 годам. Авторы идеи подчеркивают: «Мы делаем не для себя, а для жителей. Здесь несколько задач — историческая, идеологическая, но прежде всего это должно быть красивое место для наших граждан».

По словам руководителя инициативной группы Равиля Гарифуллина, как только будет подписано постановление, в городе объявят всенародный сбор средств на установку памятника. Он уверен, что «граждане это оценят и поймут, что генералиссимус Сталин являлся ключевой фигурой в победе нашего народа над фашистской Германией». Этот же Гарифуллин считает, что и в казанском Парке Победы тоже должен появиться памятник Сталину. Идее, по его словам, уже 7 лет, и в июле этого года он с ней обратился в Министерство культуры.

Как сообщили корреспонденту «7 дней» в Министерстве культуры, у них нет данных о том, сколько в Татарстане сохранилось памятников и бюстов Сталина. Столичный отдел отметил, в Казани нет ни одного бюста и памятника Иосифу Виссарионовичу.

Доцент кафедры отечественной истории КФУ Сергей Ионенко объясняет причину: «Сталин мало связан с Татарстаном, он здесь не бывал. Единственно, только история пребывания его сына Василия — это известная история. А что касается памятников, то возвеличивать фигуру Сталина, специально проводить мероприятия по увековечению нет большой необходимости».

Александр Литвин, доктор исторических наук и профессор вспоминает: «Мое детство и юность прошли при Сталине. Когда он умер, я был уже студентом истфака казанского университета. Когда нас опрашивали, что вы переживали, когда умер товарищ Сталин, то мои одногруппники говорили, что я плакал, я был в отчаянии. А я, честно говоря, напился… от радости, что, возможно, отец вернется к нам домой».

Сталин в семье известного казанского историка Александра Литвина сыграл ключевую роль. «Сталин разбил нашу семью», — отмечает профессор. С детства он оказался сыном врага народа. Не удивительно, что новость об установке памятника неоднозначной и спорной личности в истории СССР у Литвина вызывает недоумение. Гордостью и памятью страны, считает он, должны быть люди, известные добрыми делами, например, Пушкин, Толстой, Чайковский, Тукай или Сайдашев.

«Вот не было бы Сталина, мы бы не победили — это большая легенда, с моей точки зрения. Судите сами, что произошло перед войной, когда Сталин правил: он провел коллективизацию — погибли от 3 до 5 млн крестьян, прежде всего от голода. По политическим делам были репрессированы более 2,5 млн человек, из них расстреляна примерно половина. В войну погиб каждый шестой. Какая же это победа? У нас до сих пор ведь нет точной цифры погибших», — рассуждает профессор Литвин.

Табрис Яруллин, председатель Всемирного форума татарской молодежи, подчеркивает, что в последнее время в стране — настоящий ажиотаж или, если хотите, новый тренд на установку памятников. «Тенденция неоправданная и даже в чем-то опасная, — говорит молодой активист. — Поспешность в таких делах, пользы не приносит. Вот представьте себе, будет стоять памятник Сталину в нескольких километрах от Свияжска, где 5 или 6 лет назад Шаймиев открывал памятник жертвам политических репрессий. Вот как это бьется? Мне кажется, это совершенно невозможно!».

Политолог Владимир Беляев на новость от том, что в Зеленодольске собрались памятник воздвигнуть Сталину, ответил так: «Если кому-то нравится памятник Сталину, пусть ставит в своем партийном заведении — это логично. А для народа, для большинства — это не то. Не надо делать телодвижений, которые разъединяют, расталкивают людей. Нужно объединять людей!».

Предприниматели Татарстана закончили «Бизнес класс»

Сегодня малый бизнес — один из главных ресурсов экономического роста в стране, особенно в условиях замедления темпов этого роста. Есть такой автомобиль под названием «малый бизнес Татарстана». Его двигатель в рабочем состоянии, нужен бензин, чтобы машина двигалась плавно и быстро. И этот бензин для экономики республики — молодые таланты, энергичные предприниматели, которые в республике есть и которые появляются благодаря таким проектам, как «Бизнес класс».

Это совместный пилотный проект правительства Татарстана, Сбербанка и компании Google. Суть его в том, чтобы обучить предпринимателей, действующих или начинающих, основам бизнеса. Обучение бесплатное, дистанционное и эффективное, потому как наставники — люди опытные, знающие, а главное — успешные. На этой неделе в Казани подвели итоги реализации первого проекта.

Для Линара Хуснуллина знакомство с бизнесом началось с осознания, что он хочет чего-то большего, чем просто размеренная, скучная и бедная жизнь казанского студента. Не задумываясь, Линар бросил учебу в вузе и открыл свое дело, при этом обучаться не перестал, но это уже было специальное бизнес-образование. Ворвавшись вихрем на, казалось бы, уже занятый рынок розничной торговли бижутерией, Линар уверенно растолкал молодыми локтями конкурентов. Сегодня их с компаньоном бизнес растет, как на дрожжах, еще пару лет назад было около 20 магазинов, сегодня уже больше 100 в разных городах России.

Дело жизни еще одного ученика «Бизнес класса» Руслана Гадельянова связано с тем, как сделать другой бизнес более узнаваемым и успешным на рынке. «Это своего рода продюсерский центр в сфере франшиз», — говорит Руслан. То есть он зарабатывает, продвигая, масштабируя и выводя на новый уровень бизнес других. Амбициозный Гадельянов намерен в скором времени пополнить ряды миллиардеров в версии журнала «Форбс», а для этого нужно развиваться, самосовершенствоваться, а проект «Бизнес класс», считает он, для этого отличное подспорье.

Директор «IT-парка» и одновременно наставник образовательной программы «Бизнес класс» Антон Грачев считает, что если бы эта программа была продолжена, то это принесло бы пользу не только начинающим предпринимателям, но и опытным бизнесменам, которые хотят достичь новых высот.

«Эволюционируй или вымрешь» — под таким девизом прошла лекция-презентация председателя правления Сбербанка России Германа Грефа для участников проекта «Бизнес класс». Участники слушали его, открыв рот, многие записывали фрагменты презентации на телефоны и планшеты. Сам же Греф не старался выглядеть надменным лектором: «компания «Сбербанк» — тоже не идеал, — признается он, — нам еще многому предстоит научиться, многое изменить в самих себе. Главное, сохранять этот драйв, этот порыв, меняться внутри компании быстрее, чем происходят изменения снаружи ее». В этом ключ к успеху и на это, в принципе, направлена, программа «Бизнес класс» — уникальный проект Google, Сбербанка и правительства Татарстана. Выбор Казани и республики как старта для глобального начинания тоже не случаен.

«Бизнес класс» стартовал в Татарстане больше полугода назад. Заявки на участие в обучающей программе подали около 30 тысяч человек, но по результатам небольшого вступительного испытания приступили к обучению по уникальной программе, включающей в себя шесть онлайн-модулей и серию очных мероприятий, уже порядка 20 тысяч человек. В итоге 5 тысяч участников уже завершили курс, более 17 тысяч еще проходят обучение. Причем среди участников представители самых разных сфер деятельности — от сельского хозяйства до IT-услуг; средний возраст — 26 лет, примерно половина участников из районов республики и, что удивительно, большая часть зарегистрированных в программе — это женщины, их порядка 60%.

Присутствовавший на церемонии вручения документов о завершении обучения в «Бизнес классе» президент Рустам Минниханов подчеркнул: «Эта программа дает уникальный шанс для Татарстана еще раз заявить о себе».

Результатом реализации проекта стало то, что он не только научил предпринимателей мыслить нестандартно и дал новые бизнес-навыки, но подарил им новые знакомства и полезные связи. «Теперь, — говорит предприниматель Линар Хуснуллин, — главное — не сбавить оборотов».