«Дело ОБНОН» или операция «Фальсификация»: за что в Москве судят начальника полиции Казани и К°

Частично закрытый процесс

На старт громкого процесса приехали родственники и коллеги арестованных полицейских, а также корреспондент «Реального времени». Представителей федеральных СМИ не было, ведь решение рассекретить слушания по делу татарстанского ОБНОН Мособлсуд принял в последний момент, удовлетворив из большого числа ходатайств защиты именно это. Судья Надежда Акимушкина объявила, что, несмотря на наличие в деле материалов с грифом «секретно», процесс будут закрывать лишь частично.

Когда слушателей пригласили в просторный зал, пятеро обвиняемых уже находились за стеклом «клетки-аквариума». Соблюдая порядок, судья устанавливает их личность, обращаясь при этом к каждому по имени-отчеству. «В настоящее время являюсь действующим сотрудником полиции в должности начальника полиции УВД Казани», — представляется Руслан Халимдаров, сообщая также: с 2006 года разведен, но является отцом четырех детей. Не видел их давно — под стражей с 13 августа 2014 года. Со 2 ноября 2015 года за решеткой и 57-летний житель Подмосковья, полковник милиции в отставке, экс-сотрудник центрального аппарата МВД РФ Владимир Егоров. В 2005-м он был старшим опером отдела оперативно-розыскного бюро № 14 МВД РФ. Сейчас на пенсии, до ареста оказывал юридические услуги. Разведен. На вопрос суда о детях Егоров сначала сказал, что несовершеннолетних — нет, а затем, повеселев, добавил: «Может, где-то и есть...»

Еще трое обвиняемых попали под арест позже. Так, с марта 2016 года под стражей находится 40-летний пенсионер МВД Валерий Ковылин. В интересующий суд период он возглавлял отделение по раскрытию преступлений, совершенных потребителями синтетических наркотиков ОРЧ-5 при УВД Челнов. 45-летний старший оперуполномоченный УЭБиПК МВД РТ Анатолий Ходько в 2005-м занимал ту же должность в отделении по раскрытию преступлений потребителей наркотиков каннабисно-опийной группы ОРЧ-4, а 44-летний Рашид Шайдуллин был оперативником отдела по раскрытию преступлений межрегионального и международного характера ОРЧ-4 по линии угрозыска при МВД РТ. Кстати, замом начальника этой оперативно-розыскной части в ту пору был Халимдаров, а его шефом — Валерий Красильников, ныне начальник УВД Казани.

Справедливая судья и снисходительная прокурор

В процессе участвуют семь договорных адвокатов: у Халимдарова и Ковылина — по два защитника. Сторону обвинения представляет прокурор Генпрокуратуры РФ Вера Пашковская. В 2009-м она поддерживала гособвинение по делу об убийстве журналиста Анны Политковской, а в прошлом году шокировала многих, запросив восьмилетний условный срок для Евгении Васильевой, фигурантки дела о миллиардных хищениях в «Оборонсервисе».

Председательствующая судья Надежда Акимушкина известна тем, что в 2011 году, установив в суде факт полицейской провокации и лжесвидетельства против обвиняемой во взятке замглавы Серпуховского района Москвы Елены Базановой, по этому эпизоду вернула материалы прокурору. А в 2008-м та же Акимушкина вынесла скандальное решение по делу активистки творческого объединения «ПОРТОС» Юлии Приведенной, которое поставило под сомнение еще шесть приговоров. Тогда судья согласилась с защитой, что дело, которое официально даже не возбуждалось в отношении подсудимой, после выделения в отдельное производство из материалов чужого дела, рассматривать нельзя.

Ни потерпевшего гражданина Казахстана, ни его представителей в зале нет. Зачитав телеграмму от Сумбата Оганова «О дате судебного заседания уведомлен. Приехать не имел возможности. Прошу рассмотреть уголовное дело без моего участия», судья спрашивает: «Возможно ли рассмотрение дела без участия потерпевшего?». Подсудимые и гособвинитель отвечают утвердительно, среди адвокатов есть несогласный — Айрат Хикматуллин, казанский защитник Ковылина. Он вообще усомнился в том, что зачитанную телеграмму отправлял Оганов. Установить, так ли это, суд просила и адвокат Ходько Амира Марданова. Но судья, не затрагивая вопрос об авторстве телеграммы, напомнила — позиция адвоката не должна противоречить мнению подзащитного. И решила провести процесс без участия потерпевшего иностранца.

Версия обвинения: преступление из карьеристских побуждений

Напомним, Сумбат Оганов провел в татарстанской колонии больше 10 лет, его освободили в декабре 2015-го после пересмотра приговора. Из оглашенной в Мособлсуде версии обвинения выходило: в Россию в июле 2005-го Оганова привезли насильно — 9 июля захватили, «незаконно применив физическую силу», в подъезде дома, ночь продержали в гостинице «Костанай-Турист» пристегнутым к батарее наручниками, а на следующий день, пряча от пограничников и таможни, перевезли через границу на служебном микроавтобусе вместе с приобретенным у цыган мешком гашиша весом 9 кг 382 грамма.

Гособвинитель Вера Пашковская считает, что данными действиями группы милиционеров (дело было до реформы МВД. — прим. ред.) руководили Халимдаров и Егоров. Любопытно, что в состав группы, по версии обвинения, входили и некие, до сих пор «не установленные» сотрудники МВД, которые в том числе незаконно удерживали Оганова с 10 июля уже в разных кабинетах УВД Набережных Челнов.

Кроме того, «из карьеристских побуждений и ложно понятых интересов службы» милиционеры фальсифицировали материалы и оказывали на похищенного психологическое давление с угрозой насилия, продолжала обвинять Пашковская.

В итоге иностранец подписал «не соответствующее действительности» признание, что 10 июля около 21 часа продал за 500 тысяч рублей мешок гашиша знакомому челнинцу Вадиму Захарченко, с которым 7—9 июля виделся в Костанае. Позже эти материалы легли в основу первого приговора Оганову — 15 лет «строгача». Причем Халимдарова и Шайдуллина обвиняют в том, что они лгали суду в 2005-м во время первого рассмотрения дела казахстанца и в 2015-м при его пересмотре. Ложью следствие считает заявления, что Оганов сам добыл гашиш и поехал с ним в Россию на микроавтобусе, не подозревая, что водитель — милиционер, а его знакомый Захарченко принимает участие в операции «Международная контролируемая поставка».

Немного о Захарченко. По материалам дела, 24 июня 2005-го его задержали в Набережных Челнах при продаже марихуаны, а при обыске в доме нашли еще полкило этого наркотика, а также полтора килограмма гашиша. Задержанный сказал: купил через знакомого в Казахстане. В итоге уже 5 июля 2005 года Захарченко вместе с «внедренным в преступную группу» милиционером Дмитрием Мерзловым на одной машине, а следом за ними микроавтобус с сотрудниками ОБНОНа выехали в Костанай… По версии самого Оганова, о которой он рассказывал еще на первом суде, у россиян была цель: провести задержание крупной наркопоставки из Казахстана, но обязательно на российской территории. Но он узнал об этом уже после того, как свел Захарченко со знакомыми драгдилерами-цыганами. Но согласованная на высоком уровне спецоперация практически сорвалась: цыгане не поверили россиянам и наркотик за границу не повезли, после чего их, утверждает потерпевший, решили сдать местной полиции, а операцию — имитировать.

Полковник Халимдаров: «Не признаю по всем пунктам»

«Признаете себя виновным?» — спросила судья у Руслана Халимдарова. «Нет, ваша честь. Не признаю по всем пунктам предъявленного обвинения. Показания однозначно согласен давать», — ответил дипломированный юрист, уточнив, что сначала желает выслушать все доказательства стороны обвинения. Согласных с выводами следствия среди подсудимых не оказалось вовсе.

После небольшого спора о порядке исследования доказательств обвинения между защитниками, желавшими начать с допроса свидетелей, и судьей с допросом было решено повременить. Прокурор Вера Пашковская начала оглашать материалы казахстанского следствия, полученные в рамках международной правовой помощи по уголовному делу цыган Егоровых 2005 года. Подсудимые против оглашения казахстанских протоколов не возражали, против были лишь трое их адвокатов. В перерыве заседания адвокат Айрат Хикматуллин объяснил «Реальному времени» причины:

— Мы живем в Российской федерации, у нас свои законы и Конституция, а в Казахстане — свои. И какой смысл исследовать сейчас допросы людей, которые предупреждались об ответственности по каким-то неизвестным нам статьям УПК Республики Казахстан?! О чем они предупреждались? Какую доказательную базу могут нести эти документы? Никакую! Может быть, в том государстве можно врать…

Килограмм гашиша за 350 тысяч тенге

Материалы казахстанского следствия заслуживают отдельной статьи. В них рассказывается, как в рамках совместной операции борцов с наркотиками двух государств 9 июля 2005 года в Костанае после продажи 1 кг гашиша Вадиму Захарченко и Дмитрию Мерзлову были задержаны цыгане Егоровы. При сделке присутствовал Оганов, а во время осмотра места происшествия один из братьев Егоровых заявил, что человек в белой рубашке — Руслан Халимдаров — сунул ему в карман брюк пакет. В нем оказались 150 тысяч тенге, пачка еще в 200 тысяч тенге валялась у забора. Захарченко дал показания, что за эти деньги купил у цыган 1 кг гашиша.

Сотрудник МВД РТ Халимдаров на допросе у следователя республики Казахстан 10 июля 2005 года рассказывал, что изначально Захарченко созвонился с Огановым и интересовался приобретением 50 кг марихуаны, по приезде в Костанай представил ему Мерзлова в качестве оптового покупателя, а Оганов свел их с цыганами, которые предложили гашиш. Дальше была контрольная закупка 1 кг и задержание. В то же время, по версии обвинения, оглашенной Пашковской, приехавшие за крупной партией российские милиционеры тогда же купили еще 9 кг наркотика, но скрыли эту информацию от казахстанцев.

Перечисляя присланные в рамках правовой помощи материалы, прокурор остановилась на кассетах, изъятых в Костанайском суде. На пленках — записи следственных действий 10—11 июля 2005 года по делу цыган, в которых принимают участие Мерзлов с Захарченко. Обвинение считает это одним из доказательств того, что сделки покупки-продажи 9 кг гашиша в Челнах 10 июля 2005 года просто не было. Защита уверена — даты в материалах чужого следствия ошибочны.

При определении даты следующего заседания судья Акимушкина обратилась к фигурантам дела: «Подсудимые, выбирайте, когда вам удобно?» — «Нам все равно!» — со смехом отвечали те. «Когда у вас [в СИЗО] банный день?» — всерьез продолжала судья.

— В четверг.

— Ну пятницу тогда выбирайте.

Рассмотрение дела ОБНОН было решено продолжить 7 октября.